— А как знать разбойникам, что у тебя на судне? — полюбопытствовал Иван Калика. — А может, ты сокровища там прячешь?
Кормшик с таинственным видом оглянулся и, понизив голос, ответил:
— Морские братья всё знают, у них везде глаза н уши.
Иван Калика, расставшись с кормщиком, решил немного побродить по городу. Сделав несколько шагов, он неожиданно увидел молодую девушку в русском наряде. Иван Калика остановился, заглядевшись на красавицу.
«Нет краше во всем свете», — подумал он.
Видя, что девушка что-то разыскивает, Калика решился заговорить:
— Что ищешь, красавица, али потеряла что?
— Лодью попутную ищу, — ответила девушка, глянув на Ивана Калику. — Хочу в город Або попасть.
— Ты одна живешь? — подошел к девушке Калика.
— У дяди живу, купец он, медом торгует.
— А в город Або тоже с дядей плыть хочешь?
— Одна поплыву. В Або у меня брат живет.
Иван Калика долго не раздумывал.
— Вот что, девка, — сказал он: — я тоже в Або пробираюсь. У меня и лодейка одна сговорена, назавтрие в море плывем. Ты сестрой назовешься, вдвоем-то вернее… Согласна, что ль?
Девушка подняла на незнакомца большие глаза.
— Согласна я, спасибо, — ответила она.
— Ну и хорошо! — обрадовался Калика. — А звать тебя как?
— Варварой звать, — сказала девушка. — Когда приходить-то, рано ли?
— Вот к той лодейке махонькой, со щеглойnote 54 одной, — показал на суденышко Иван Калика. — К восходу солнешному приходи.
Девушка поклонилась незнакомцу и, не сказав больше ни слова, скрылась за тюками товаров, которыми была завалена набережная.
С тех пор как ушел Дмитрий, девушка не находила себе места. Грозное предчувствие томило ее сердце. Варваре казалось, что Дмитрий в опасности, что корабль, на котором он вышел в море, гибнет… Она сказала отцу:
— Батюшка, я пойду в Новгород встретить Дмитрия. Помоги мне.
Степан Тимофеевич замахал руками:
— Не пущу, и думать не смей!..
— По добру не отпустишь, так уйду, — тихо, но твердо ответила девушка. Всегда ласковая, покорная во всем отцу, сейчас она была неузнаваема.
Посмотрев на дочь, Котов понял, что Варвара не уступит. Не сказав больше ни слова, он вышел во двор и целый день, отводя душу, бранился с работниками.
Наутро Варвара, одетая по-дорожному, с узелком в руках, пришла к отцу прощаться.
— Вот ты какая! — посмотрев на дочь, сказал Степан Тимофеевич. — А я и не знал. Думал, ты в мать пошла, а нет — моя кровь… — Он запнулся и, всхлипнув, махнул рукой. — Ну, вот что, девка, иди! Работников с тобой пошлю, денег дам. Иди к своему медведю!
На следующий день с первыми лучами солнца шестеро работников Степана Котова, усадив девушку в большой карбас, вышли на Выгозеро. На руле сидел старый пастух Одноуш: увидев однажды на руке Варвары перстень с черным жуком, он, чем только мог, старался услужить девушке. Теперь он взялся проводить Варвару до Повенца.
На первой ночевке бродячий монах из Новгорода принес тревожные вести.
— Слыхал, толкует народ на торгу, — рассказывал монах, — морские разбойники поклялись в Новгород купца Амосова с хлебом не пустить: товары разграбить, а корабли сжечь.
— А людей куда, отче? — спросила Варвара, жадно ловившая каждое слово. — С дружиной что разбойники сделают?
— В море, девонька, бросят али с кораблями сожгут. У них обычай строг, на то и душегубы…
Варвара горько плакала всю ночь.
Утром, улучив момент, когда Варвара была одна, к ней подошел Одноуш.
— Не убивайся, милая, рано еще друга оплакивать, — ласково сказал он. — хорошие люди везде есть, помогут. Вот с нашего погоста Олег Темный… Он знатен среди морских братьев. Его прозвали там «Жестоким». Если Олег увидит у тебя на руке перстень с жуковиной, он исполнит твою просьбу и любой ценой спасет Дмитрия.
— Я пойду к разбойникам… Но как я найду их? — Девушка с мольбой глядела на старика.
— А вот как, милая: в Новгороде тебе делать нечего; я знаю ближний путь в заморскую крепость Выборг и проведу тебя. Там живет мой брат. Он поможет тебе найти Жестокого.
— Спасибо, дедушка, спасибо!
И вот Варвара в Выборге. Брат Одноуша рассказал ей, как разыскать морских братьев: для этого Варваре нужно было увидеть еще одного человека в городе Або. Но как назло в этот порт корабли не отходили уже много дней. Сгорая от нетерпения помочь Дмитрию, она решила сама отыскать судно. Уговоры Одноуша и его брата подождать знакомого кормщика не привели ни к чему. Неожиданное предложение Ивана Кали-ки обрадовало Варвару, и она сразу согласилась.
Утром «Слеза девы Марии» с попутным ветерком двинулась на запад. Кормщик держался близко от берега, а когда стемнело, зашел для ночевки в небольшую пустынную бухточку. На следующий день все чаще и чаще стали встречаться низкие скалистые острова. Когда суденышко вышло на опушку Або-ских шхер, острова, преградив дорогу со всех сторон, окружили его. Но опытный кормщик среди тысячи островов и островков продолжал вести свой корабль. Сотни примет помогали ему. На небольшом островке к трем соснам, растущим в одиночестве, кто-то прибил поперечную тесину в виде стрелы и покрасил ее в красный цвет; здесь суденышко легло курсом на север. Повороты пошли все чаще и неожиданнее; паруса убрали давно и шли на одних веслах.
Ивану Калике иногда казалось, что судно идет прямо на скалистый мыс и гибель неизбежна. Но кормщик в последнюю минуту крутым поворотом выводил из опасности свой корабль и ложился на новый курс. Калика стал считать повороты, но скоро сбился со счета.
Недаром морские братья избрали своим обиталищем Абоские шхеры, насчитывающие несколько тысяч необитаемых островов. Разбойники, хорошо знавшие местность, легко укрывались от погони за островками, а преследователь не отваживался заходить в шхеры, боясь внезапного нападения. Тысячами подводных камней и острых скалистых мысов отпугивали мореплавателей Абоские шхеры, служа надежным укрытием морским братьям. В то же время разбойники жили в мире со шведскими властями и даже за хороший выкуп брались проводить в шхерах шведские корабли.
У одного из островов, на котором виднелись деревянные постройки, стоял на якоре небольшой, украшенный резьбой корабль.
— Это морские братья… — шепотом сказал кормщик Калике. — Скажи девушке, — добавил он, — пусть спрячется внизу. Не ровен час, увидят еще.
Словно притянутое магнитом, судно «Слеза девы Марии» двинулось к кораблю и стало борт о борт с ним. На судне появились два чужих человека. Зайдя в каюту кормщика, они перебросились с ним двумя-тремя словами.
Хозяин, вздыхая, вынул из кармана несколько серебряных монет и передал их одному из морских братьев, седому, зверо-ватому на вид старику.
— Хозяин неплохо уплатил за свои деревянные черепки, — сказал товарищу седовласый, пряча деньги в кожаную кису. — Ты свободен, можешь продолжать путь, — обернулся он к кормщику, направляясь на свое судно.
На мачте «Слеза девы Марии» появился зеленый лоскут, и хозяин направил судно к самому опасному району Абоских шхер.
К вечеру «Слеза девы Марии» вошла в устье небольшой реки. Иван Калика увидел старинный замок, стоящий на скале, и город с островерхой церковью. Это было старинное поселение Або.
Девушка, заплатив за проезд, простилась с кормщиком и сошла на берег. Ивану Калике, увязавшемуся было вслед, она сказала:
— Отстань — я спешу!
Махнув рукой, Иван Калика остановился.
— Ну что ж, прощай! — крикнул он вдогонку девушке. — Насильно мил не будешь, — Он вспомнил, что она даже не спросила его имени.
Расспросив у людей дорогу, Иван Калика направился на поиски нужного человека.
Очутившись у небольшого домика на пустынном берегу, вдали от городских стен, Иван Калика еще раз взглянул на пергамент.
— «Ганце Сассенбеке… — читал он. — На берегу дом каменный, а крыша из свинцовых плиток. Перед домом три яблони, окна закрыты ветвями…» Три яблони, дом каменный… сказал он . — Все правильно.
Иван Калика четыре раза стукнул в дощатую дверь с медной оковкой. Никто не ответил. Гонец постучал еще четыре раза.
Дверь отворилась. На пороге появился сгорбленный старик с палкой в руках.
— Мне надобен Ганце Сассенбеке, — сказал Ивам Калика на вопросительный взгляд старика.
— Я — Сассенбеке.
— Миланиоо велел вам кланяться…
— Что мне его поклоны, — перебил старик.
— …и передать на память вот это. — Иван Калика протянул старику талер. — А второй Миланио просил передать Картавому.
— Это другое дело, — сказал Сассенбеке. — Заходи в дом.
Закрыв дверь, Сассенбеке провел Ивана Калику в большую комнату, где горел очаг, а в дыму коптились два больших окорока. Осадив гонца на дубовую скамью, Сассенбеке вышел, а через пять минут в комнате появился совсем другой человек.
— Приходится скрываться, брат, — сказал Сассенбеке, увидев удивление гостя. — Давно купчишки оторвали бы мне голову, если бы я не вел тонкой игры… В городе меня знают за благонравного и добропорядочного старика, никогда не покидающего свой дом, а, как видишь, я совсем не стар и не могу считаться домоседом… Мои хозяева зовут меня Картавым… Хорошие вести привез для Одноглазого? — спросил он.
— Хорошие, — отозвался гонец. — Будет чем порадовать всех братьев. Надо торопиться, — добавил Иван Калика. — Когда отвезешь меня к братьям?
Сассенбеке подумал:
— Можно сегодня в ночь. Будто рыбалить на море выйдем, а там — к своим.
С заходом солнца Иван Калика с Ганце Сассенбеке подплывали на рыбачьем челне к небольшому островку, закрывавшему вход в узкий залив. Совсем неожиданно для Калики из-за крутого каменистого мыска вылетел небольшой корабль с драконьей головой на носу, похожий на встреченный в шхерах, и направился прямо к челну. На корабле дружно работали веслами. Кто-то, взобравшись на звериную голову, кричал:
— Эй! Чья лодка?
— Друзей бога и врагов всего мира, — отозвался Сассенбеке.
— Кого надо?
— Одноглазого.
На корабле помолчали.
— Зачем вам Одноглазого?
— Передать ревельский талер.
— Подходи, — послышалось в ответ.
Иван Калика и Картавый подгребли к кораблю и, прицепив свою лодку к корме, перебрались на него.
Корабль долго двигался узким каменистым заливчиком. Круто меняя направления, судно обходило то острый мыс, то камень или островок. Но вот корабль вошел в удобную гавань, в которой стояли большие, затейливо украшенные корабли.
Иван Калика и Сассенбеке высадились на небольшую скалистую площадку, где была стража. Сопровождаемые воинами, они направились к темневшему впереди входу в пещеру. У знамени, поднятого на высоком древке, Иван Калика остановился. Он взглянул на большое знамя, чуть-чуть шевелившееся на легком ветру; на зеленом полотнище словно повис большой черный жук, хищно растопырив лапы.
«Ну и знаменье! — подумал Калика. — На жуковину смотреть страшно».
Сассенбеке, по-видимому, здесь хорошо знали; встречавшиеся брагья приветствовали его.
Один из воинов, стоящих у входа в пещеру, вызвался проводить прибывших к Одноглазому, главарю братьев, и, засветив факел, пошел вперед. В пещеру вел узкий ход. Путники спустились вниз на несколько ступеней, выбитых в скале рукой человека, и, пройдя узкий коридорчик, вошли в огромный грот. Большое пресноводное озеро темнело посередине.
— Тут много свежей воды, — обратился к гонцу Сассенбеке.
Небольшая подземная речка, перекатываясь через камни, шумливо вливала свои воды в озеро.
Гулко раздавались под высокими сводами шаги и голоса путников, и это невольно заставляло их разговаривать тише.
На стенах пещеры виднелись какие-то надписи, сделанные копотью или высеченные на камне. Из пещеры вело в разные стороны множество ходов, провалами темнеющих в стенах.
Иван Калика и Сассенбеке высадились ча небольшую скалистую площадку.
Братья вошли в одно из боковых ответвлений, и долго двигались длинным коридором.
— Смотри, брат, какие склады с пищей. Можно выдержать осаду не один месяц, — показал Сассенбеке на одну из дверей. — А вот склад с боевыми доспехами. Этим оружием можно снабдить большое войско. Сейчас мы проходим около дверей, — продолжал он рассказывать, — которых не разбить самым большим тараном. Если будет нужно, все двери можно быстро закрыть, опустив их сверху… А здесь обитают братья, когда приходится скрываться от врагов, — указал он на ряд небольших пещер.
Иван Калика находился в логове знаменитых разбойников — морских братьев, в руках которых находились многие города на северном берегу Варяжского моряnote 55.
Шведы часто использовали морских братьев как военную силу в борьбе со своими соперниками на море и за это предоставили разбойникам убежище у своих берегов. Это было на руку морским братьям. Они бежали с земель, захваченных рыцарским орденом, и горели желанием отомстить своим угнетателям-немцам.
Однако морские братья не пропускали удобного случая для нападения и на других соседей шведов — новгородцев. Случалось, корабли разбойников доходили почти до крепости Орешек, грабили и уничтожали русские поселения по берегам Невы.
В братстве собрались люди, которым больше некуда было деться. Здесь были язычники, католики и православные: эсты, славяне, литовцы, шведы, датчане и выходцы из других стран. Вождь выбирался всеми братьями, добыча делилась поровну. Обиженные, обездоленные люди собрались сюда, чтобы мстить за обиды, за свою искалеченную жизнь, за своих родных и близких. Братья свято хранили свободу, которую у них отняли на родине. Разбойников боялись все мореходы Варяжского моря. Одно упоминание о морских братьях заставляло трепетать самые храбрые сердца.
Разбойники не знали пощады в бою и жалости к пленным. Девиз морских братьев, о котором без ужаса не могли слышать ганзейские и другие купцы, был: «Друзья бога и враги всего мира»…
— Мы пришли, — обернулся провожатый. — Здесь наш вождь! — И он постучал в деревянную стену.
Это оказалась дверь. Она бесшумно открылась. Провожатый, простившись, пошел обратно, а Сассенбеке и Иван Кали-ка вошли в небольшое помещение, освещенное масляными светильниками.
Бедное убранство комнаты поразило Калику: постель из медвежьих шкур, стол, за которым спиной к вошедшим сидел человек.
— Мы к тебе, брат, — робко обратился к нему Сассенбеке. Человек обернулся.
— А-а, Картавый! — сказал он негромко. — Какие новости? Чем порадуешь?
— Со мной гонец из Новгорода, брат. Он принес тебе срочное письмо.
Одноглазый молча протянул руку. Иван Калика заторопился и, разорвав подшитую к рубахе подкладку, вынул свернутую вчетверо бумагу.
— Читай, — приказал вождь. Иван Калика прочитал грамоту.
— Так, так… Новгородские корабли купца Амосова везут богатые товары. Во что бы то ни стало их надо уничтожить, иначе Мнланио грозит смерть… Так, так…
Он взял деревянный молоток и стукнул в бронзовый диск, висевший возле стола. Неслышно появился один из братьев.
— Принять гостей, — не глядя, распорядился Одноглазый. — Идите, братья, — добавил он.
Все ушли.
Охватив руками большую голову с копной рыжих волос, вождь долго сидел, не шевелясь. Злая тоска давно точила главаря разбойников. Ничто не радовало его, ничто не приносило ему утешения. Десятки подвигов, совершенных им в морских битвах, казались вождю бесцельным, никому не нужным делом.
— Так, так… — сказал он вдруг. — Еще двадцать кораблей пойдут ко дну, но когда же я доберусь до тебя, проклятый поп!.. Когда ты взвоешь, подвешенный на крюк!.. Я припомню тебе отца, припомню мать… — заскрипел он зубами.
Одноглазый снова задумался.
— Когда же я соберу силы и разом смету с родной земли всю нечисть: попов, этих черных трутней, и кровожадных рыцарей с крестами на одеждах! Когда я смогу отомстить за кровь многих невинных людей! О, как я хочу поговорить с тобой, великий магистр!.. — Великан сжал кулаки. — Если бы не брат Миланио, попавший в беду, я не стал бы больше расточать силы на грабежи и разбои. — С каждым словом голос вождя делался все тише и тише.
Утром в лагере морских братьев появилась красивая девушка Весть об этом быстро разнеслась среди обитателей залива. Девушка приехала к Жестокому, правой руке вождя.
Не успела Варвара сказать и двух слов, как в комнату вошел Одноглазый.
— Так, так… у тебя в гостях красавица, Жестокий, — хмуро сказал он. — Однако ты не забывай хорошее правило: любая женщина может пробыть в лагере только от восхода и до захода солнца… Выйди-ка, брат, за дверь, мне надо кое-что сказать тебе, — добавил вождь.
Жестокий нехотя поднялся и вышел за Одноглазым.
Сердцем почувствовав неладное, словно кошка бросилась Варвара к плохо прикрытой двери. То, что она услышала, потрясло ее. Она медленно опустилась на скамью.
— Что с тобой, красавица? — бросился к Варваре вернувшийся Жестокий.
Девушка отвела руку разбойника.
— Я слышала, что тебе говорил этот человек, — смотря в глаза Жестокому, сказала Варвара. — Вместе с купцом Амосовым, в его дружине, плывет человек, которого я люблю больше жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26