— И я тоже, — поддакнул Степан. — Но пока, господин капитан, не видно, кому принадлежат корабли.
— Это все равно! — отрезал Карстен Роде. — Раз они оказались возле Данцига, значит, наши враги.
«Веселая невеста», быстро набирая ход, понеслась навстречу своей судьбе.
— Я вижу на кораблях флаг торгового города Данцига. Они следуют друг за другом.
Суровое лицо капитана осветилось улыбкой.
— Удача… Эй, рулевой, корабли оставим вправо! Готовы ли пушки, Ганс?
— Пушки готовы.
— Убавить паруса, Степан, иначе мы не успеем зарядить пушки после залпа.
Пушки «Веселой невесты» были небольшие, и на перезарядку каждой шло пятнадцать минут. Пушки крупного калибра могли выстрелить не более двух раз в час. На корабле убавили наполовину паруса, ход сразу замедлился. Люди замерли в ожидании. Пушки грозно глядели сквозь прорезанные в бортах квадратные портыnote 67.
Карстен Роде, чтобы лучше видеть, поднялся на рейnote 68 передней мачты.
— Правый борт, огонь! — прогремел его голос, когда данцигский корабль оказался против борта «Веселой невесты».
Раздался оглушительный залп из шести пушек правого борта. Картечь в клочья разодрала главные паруса купеческого корабля. Он сразу остановился, и его стало заносить бортом к ветру.
— Право на борт! — снова послышалась команда капитана.
«Веселая невеста» послушно повернула вправо и прошла под самым носом у второго парусника.
— Лево руля, бери лево! — командовал капитан. — Левый борт, огонь! Правый — заряжай пушки!
Загремели пушки левого борта. Картечь ударила по натянутой парусине второго данцигского корабля. Снова от парусов полетели клочья. Корабль остановился.
— Молодец наш капитан, — сказал Дитрихсен Степану, — из всякого положения найдет выход. Третье судно он возьмет на абордаж, вот посмотришь.
Словно в подтверждение его слов с мачты раздалась новая команда:
— На абордаж!
«Веселая невеста» приблизилась к борту третьего данцигского корабля. Висевшие на реях корсары с устрашающими криками стали прыгать на палубу купца. Раздались ружейные выстрелы.
Ганс Дитрихсен, ворвавшись в каюту капитана «Быстрокрылой чайки», нашел его в шкафу помертвевшим от страха. Ухватив капитана за шиворот, он выволок его на палубу. На юте были убиты штурман и рулевой. Всех остальных Дитрихсен загнал в носовой кубрик и забил снаружи дверь. Штурман Генрих Шульце и два матроса корсарского корабля остались сторожить парусник.
Тем временем «Веселая невеста», освободив свои запутавшиеся снасти от снастей «Быстрокрылой чайки», медленно стала подходить к дрейфовавшему с разорванными парусами данцигскому кораблю «Золотая овца». Его капитан вместе со штурманом и тремя матросами успели спустить небольшую лодку и сейчас гребли изо всех сил к синевшему невдалеке берегу. Так же поступил капитан «Центавра», третьего данцигского корабля.
— Их можно вернуть, — сказал Степан Гурьев.
Карстен Роде махнул рукой:
— Пусть уходят, это только к лучшему. Меньше греха перед всевышним.
Оставшиеся матросы «Золотой овцы» собрались на палубе и, подняв руки, молили о пощаде. Они обещали верно служить корсару.
Карстен Роде оставил здесь опытного штурмана Нильса Гейдрихсена и трех своих матросов. «Золотая овца», трехмачтовый большой корабль, понравилась капитану. Он измерил шагами палубу: длины в нем было от кормы до носа шестьдесят шагов, а между бортами — пятнадцать.
— Ставьте запасные паруса и следуйте за мной! — сказал Карстен Роде. — А вам, друзья, клянусь мессой, я дарую жизнь… — подошел он к кучке перепуганных матросов. — Помогите моим людям управиться с парусами.
Матросы с радостью согласились.
На «Центавре» Карстен Роде оставил Тевса Бартольцена и трех своих матросов. И на этом судне матросы просили пощады и обещали верно служить победителю.
Через два часа три данцигских корабля медленно двигались следом за «Веселой невестой». Разорванные паруса были починены или заменены новыми.
— Ну, Степан, — сказал Карстен Роде, — ты теперь и штурман и мой помощник.
— Очень рад, капитан… Могу я знать, куда мы идем?
— В маленькую бухточку на восточном берегу Борнхольма. Там достаточно места для четырех кораблей… А скажи, Степан, как твои успехи в морском деле? Понял ли ты, как управлять нашими кораблями?
— Отчасти понял, господин капитан. Однако еще многому надо учиться.
Карстену Роде всегда везло в сложном штурманском деле. А в этом рейсе даже ветры благоприятствовали ему. Ровно через сутки показался южный мыс Борнхольма. Он был низменным и песчаным. Капитан вел свое судно близко от берега, желая уверенно опознать место. Проплыли мимо береговые склоны, поросшие травой, за ними виднелся хвойный лес, возвышались одетые кустарником белые дюны.
От южного мыса капитан изменил курс, и деревянный морской бог в золотой короне, поддерживающий спиной тяжелый бушпритnote 69 корабля, устремил свой взор на северо-восток. Этот курс вел вдоль берега. Кое-где на берегу, сначала низменном, а дальше к северу — скалистом, стояли домики, казавшиеся игрушечными. Корабль прошел приметную ветряную мельницу, выкрашенную меловой краской… Постепенно перед глазами вырос крутой скалистый мыс. За этим мысом капитан повернул на северо-запад.
Время шло, Степан Гурьев не сходил с высокой кормовой надстройки. Он внимательно следил за берегом и делал отметки в своей книге.
— Смотри, Степан, на тот мыс, — показал Карстен Роде на высокую оконечность гранитного полуострова. — Чуть левее наша бухта. Видишь ли ты проход в эту бухту?
Степан Гурьев долго всматривался в огромные валуны и скалы, громоздившиеся у подножия мыса.
— Господин капитан, я не вижу прохода левее скалы.
— И не увидишь, мой друг, клянусь мессой, — засмеялся Карстен Роде. — Мало кто знает, как провести сюда корабль. У меня дрожали колени, когда я первый раз шел в этих местах.
Степан Гурьев удвоил внимание. Зрение у него было отличное. Он силился увидеть среди скал что-нибудь похожее на свободный проход, но тщетно.
Роде убавил паруса и поднял сигнал на конце реи: деревянный конус, выкрашенный в черный цвет.
На трех кораблях, идущих вслед «Веселой невесте», убрали половину парусов.
— Пусть подождут, — пробурчал Карстен Роде, не отрывая взгляда от берега. — Смотри внимательней, Степан, запоминай все, что я делаю. Остальные корабли поведешь ты. — Он помолчал. — Видишь красное пятно на той скале?
— Вижу, господин капитан.
— А сосну с высохшей вершиной?
— Вижу.
— Когда вершина сосны найдет на красное пятно, поворачивай прямо на нее и держи так, чтобы сосна не сходила с красного пятна. Вот так, видишь?
— Сосна на камне, господин капитан.
— Держи на сосну, — обернулся Роде к рулевому.
Нос корабля послушно повернулся на два румба. Шли прямо на камни. И справа, и слева, и впереди торчали из-под воды серые валуны.
Степан Гурьев с трудом рассмотрел темневший впереди узкий проход между камнями. «Разве здесь пройдет наш корабль?» — подумал он с испугом.
Но корабль благополучно прошел между огромными валунами, казавшимися спинами чудовищных животных. В прозрачной воде справа и слева виднелись подводные камни, покрытые водорослями.
Перед глазами изумленного Степана открылась просторная бухта. На самом берегу виднелись два длинных сарая, пристань и небольшой дом с черепичной крышей.
Карстен Роде поставил корабль на якоре совсем близко от берега. Глубины здесь были хорошие. От пристани отошла лодка с двумя гребцами. С кормы «Веселой невесты» подали на лодку канат, и гребцы привязали его за вкопанный в берег дубовый столб.
— Сможешь провести сюда остальные корабли?
— Смогу, господин капитан, — уверенно ответил Степан Гурьев.
— Я очень рад, Степан. Садись на лодку, это наши люди, они отвезут тебя на рейд. Не забудь: сосна должна прийти точно на середину красного пятна.
К вечеру четыре корсарских корабля стояли в укромной бухте. С моря трудно заметить их тонкие мачты, затерявшиеся среди соснового леса, спускавшегося с холмов почти к самому берегу.
Степан Гурьев выполнил порученное ему дело и со спокойной совестью похрапывал на своей койке.
Перед тем как приступить к выгрузке грузов с захваченных кораблей, Карстен Роде решил поговорить с матросами. Он собрал их на палубе «Веселой невесты» и рассказал, на чьей стороне он воюет и против кого.
Заканчивая речь, он предложил всем желающим поступить к нему на службу.
— А кто не хочет, неволить не буду. Высажу на берег и ступайте кто куда знает. Вон он, берег, рядом. Однако подумайте. Не выпустите из рук выгодное дело… У меня на службе, клянусь мессой, через год каждый сможет купить себе корабль такой, как этот, — стукнул Карстен Роде ногой в палубу своего корабля. — Что у вас в трюмах? — спросил он матросов «Золотой овцы».
— Воск и выделанные воловьи и бараньи кожи.
— Отлично… А на «Центавре»?
— Пшеница в зерне и воск.
— Тоже неплохо. А у вас на «Быстрокрылой чайке»?
— Пшеничное зерно в мешках.
— Я продам этот груз, себе беру четверть от всех вырученных денег, остальное делю между вами… И так будет впредь.
— Игра стоит свеч! — раздался чей-то голос. — Кто как хочет, а я прошу капитана взять меня на службу.
— И я прошу!
— И я!
— Возьмите меня, капитан!
Когда Карстен Роде подвел итог, оказалось, что на берег просился только один человек — матрос с «Быстрокрылой чайки».
— У меня большая семья, — сказал он, — недавно родился одиннадцатый мальчик, и ради моих сыновей я не имею права рисковать жизнью.
Несколько товарищей подтвердили слова чадолюбивого матроса.
Наказной капитан обещал отправить его в город Рёне. Остальные матросы торжественно обещали верность русскому царю Ивану Васильевичу. Его флаг, черный орел на зеленом поле, всем понравился.
Карстен Роде немедленно послал гонца к наместнику Шведеру Кеттингу, предупреждая о своем прибытии на остров и с просьбой приготовить пушки и боевой припас.
Время шло незаметно. Груз давно лежал на берегу в длинных сараях. Компаньон наместника, любекский горожанин Мац Рейнгольт, приехавший в бухту, не торгуясь, купил весь груз. Карстен Роде, как обещал, разделил все вырученные деньги между матросами. Свою долю он истратил на пушки и на всякое морское снаряжение.
Предстояла большая работа: в самый короткий срок превратить купеческие суда в боевые корабли, вооружив их пушками, снабдить всем необходимым.
Вскоре, обогнув остров Борнхольм с севера, корабли вошли в гавань, расположенную к западу от северной оконечности острова, с гранитными берегами, поросшую хвойным лесом и кустарником.
При заходе в гавань Степан Гурьев долго рассматривал крепость Хамерсхус, недавно заново отстроенную борнхольмским наместником. Крепость стояла на скалистой вершине. Квадратные башни с бойницами и высокие стены выглядели неприступными. Датский король Фредерик II был недоволен, узнав о восстановлении борнхольмской твердыни наместником. Это показалось королю подозрительным. Он перестал сноситься с любекским советом и, не обращая внимания на протесты, издал ряд законов, уничтожавших распоряжения наместника. Просьбу города Любека продлить срок владения островом еще на пятьдесят лет король Фредерик отклонил.
Степан Гурьев, конечно, ничего не знал о мыслях датского короля. А крепость Хамерсхус ему понравилась.
Русскому мореходу по душе пришлась служба под командой смелого, грамотного капитана. Однако часто тоска сжимала ему грудь. Детей своих и жену он не мог забыть. Иногда Степану думалось, что Анфиса жива и дожидается его. И тогда ему хотелось бросить все и очутиться на родине, в деревне Федоровке…
Целый месяц пробыли в северной гавани корабли Карстена Роде. Из крепости Хамерсхус привезли пушки, порох, картечь и ядра. Под руководством опытных мастеров матросы крепили пушки, укладывали боевые припасы… Боцманы наливали бочки пресной водой из речки, закупоривали их и укладывали в самый низ трюма. Из новой парусины сшили два полных набора парусов — один вместо изодранных картечью, другой в запас.
Борнхольмский наместник господин Шведер Кеттинг за несколько дней до отхода сам прискакал в северную бухту. Его сопровождали десятка два вооруженных всадников.
В каюте «Золотой овцы» между наместником и капитаном с глазу на глаз произошел тайный разговор большой важности. Друзья распили пинту крепкой английской водки и съели заднюю ногу крупного барана.
— Дорогой Христиан, — прощаясь, говорил наместник, — не забудь условия, на которых любекский рат решил тебя поддерживать. В Нарве сейчас находятся сто тридцать купеческих судов. Корабли Сигизмунда и шведы, желая на них напасть, держатся в фарватере. Я дал знать в Любек и датчанам: они должны освободить закрытые в Нарве суда. Мы просим и тебя, славного капитана, как можно скорее прийти на выручку. Мы поддерживаем русского царя. Надо пустить московитов к морю, это только справедливо. Действия русского царя полезны всем нам, а то, что делает Сигизмунд, полезно только ему. Любекский рат верит, что ты сумеешь открыть город Нарву. А мы всегда продадим тебе на Борнхольме необходимое вооружение и припасы и купим по самой высокой цене твою добычу. Матросов я пришлю завтра, это проще всего.
— Я уничтожу всех королевских корсаров, клянусь мессой, можешь мне верить. У меня с ними личные счеты. Передай мои слова любекскому совету.
Наконец настал день, когда все было готово к отплытию. По просьбе матросов Карстен Роде пригласил аббата из замка отслужить на корабле молебен.
Своим главным кораблем Карстен Роде сделал «Золотую овцу», большое трехмачтовое судно из Данцига. Этот парусник был построен крепко, а главное, хорошо управлялся и обладал самым быстрым ходом.
1 августа, как было условлено, корабли Карстена Роде крейсировали в двадцати милях от южной оконечности острова Борнхольм.
Со всех мачт матросы, не отрывая глаз, наблюдали за горизонтом. На фок-мачтах адмирал велел поднять по две корзины, одну над другой.
Около полудня с крепостницы на передней мачте «Золотой овцы» раздался возглас:
— Паруса на востоке!
Острый глаз Степана Гурьева различил на мачтах показавшихся кораблей две темные точки. Там тоже висели корзины — это шли свои. Раздалось три условных выстрела.
Когда нарвские корабли приблизились, Карстен Роде приказал всем капитанам явиться к нему на «Золотую овцу». В своей просторной каюте датчанин радостно обнял старых друзей.
Дементий Денежкин, капитан «Царицы Анастасии», не узнал своего друга Степана Гурьева. На нем была короткая суконная куртка с кружевами, стянутая кожаным поясом. За поясом торчал длинный нож. На ногах поблескивали новой кожей широкие ботфорты.
Друзья обнялись и долго похлопывали друг друга по плечам.
— На наших кораблях, — шепнул другу Степан, словно извиняясь, — такие матросы, что без оружия нельзя быть и часу. Головорезы со всей Европы!
Клаус Тоде доложил, как снаряжались в селе Наровском, как он набирал команду, как держались новые корабли в море под парусами.
— Русский царь два раза присылал узнать, как идут дела, — говорил он. — По его приказу из Холмогор прислали тридцать матросов, остальных я нашел в Нарве… На «Царице Анастасии» у капитана Денежкина служит штурманом твой знакомый, Федор Рыжиков из приморской крепости.
Карстен Роде удивленно поднял брови:
— Федор Рыжиков? Не помню.
— Он говорил, что встречался с тобой два года назад на данцигском корабле… ты был ранен. Он провел твое судно в гавань.
— А-а, начальник морской стражи?
— Да, начальник морской стражи. Он очень хороший моряк.
— Что ж, очень рад, клянусь мессой!
— Федор Рыжиков высказал очень интересную мысль, и я с ним согласен.
— Расскажи!
— Он предложил всем нашим кораблям идти от Борнхольма к датским проливам вместе с английскими купцами. Они идут следом за нами. И если корсары польского короля нападут на купцов, мы вступим с ними в бой. Это будет неожиданно и…
— Сколько английских кораблей вышло из Нарвы?
— Четыре. Они прибудут завтра к вечеру.
— Вместе с нами будет десять кораблей… — Карстен Роде задумался. — Что ж, в этом есть смысл! Королевские корсары пойдут на приманку и попадутся на крючок. Клянусь мессой! У Федора Рыжикова хорошая голова. Пожалуй, мы так и сделаем. А ваше мнение, друзья?
Капитаны согласились с предложением Рыжикова. План был принят, и началось обсуждение всех подробностей. К вечеру совет закончился. Карстен Роде угостил отличным ужином и хорошим вином.
Под дружескую беседу было выпито четыре малых бочонка по шесть пинт сухого испанского вина.
Неожиданно Карстен Роде назначил капитаном на «Веселую невесту» Степана Гурьева. Он сказал:
— Я уверен в тебе. Ты отлично умеешь управлять кораблем в бою. Ты будешь держаться возле меня и, если нужно, поможешь.
В полночь капитаны разъехались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49