Спокойная и удобная жизнь в родительском доме была плохой подготовкой к той борьбе за выживание, которую ей пришлось вести после пожара и побега с чердака, где ее держали пленницей. Оборванная, голодная, испуганная и полубезумная, она спряталась в лесу, а потом решила бежать как можно дальше от того ужасного места, пробираясь по дорогам только ночами, чтобы никто ее не видел, запутывая следы, чтобы сбить с толку преследователей. Она долго пробыла в полном одиночестве, от отчаяния даже приручив гусеницу, которую носила в кармане и которая стала ее единственным собеседником. На четырнадцатый день бегства — через три дня после того, как она ела в последний раз, и через неделю после последней встречи с людьми, — на четырнадцатый день страха и одиночества, когда она уже готова была потерять всякую надежду на спасение, Софи услышала крики, доносившиеся со стороны реки, вдоль которой она шла.
Лорд Гросгрейн всегда говорил, что она его спасительница, хотя на самом деле все было наоборот. Софи спасла лорда Гросгрейна, когда тот тонул — он свалился в воду, когда собирал «лунную гальку», необходимую ему для опытов по алхимии, а он спас ее от себя самой. Не подоспей Софи, и лорд Гросгрейн погиб бы под жерновами водяной мельницы, но она успела заклинить механизм палкой и благополучно вытащила его на берег.
Придя в себя и откашлявшись, лорд Гросгрейн внимательно оглядел свою спасительницу — высокую худую девушку в обтрепанной одежде.
— Вы сметливы, — похвалил он ее. — И находчивы. Прекрасное использование рычага.
— Любой на моем месте поступил бы так же, — отмахнулась она от комплимента.
— Возможно, но только тот, кто знаком с трудами Архимеда, мог выбрать правильный угол. Как вас зовут?
В первый момент лорд Гросгрейн решил, что она его не расслышала, но, приглядевшись, заметил, что девушка прикусила нижнюю губу, а по щекам у нее текут слезы.
— У меня нет имени, — ответила она наконец. — Я никто. И никому не принадлежу.
— Вы принадлежите себе самой, юная леди, — сказал лорд Гросгрейн, вытирая ее слезы мокрым рукавом. — И это прекрасная и достойная принадлежность. — Таков был самый первый урок лорда Гросгрейна, хотя он всегда утверждал, что это он научился у нее многому. Он дал ей имя Софи Чампьон: Софи — в честь античной богини мудрости, а Чампьон — в память о том, что она спасла ему жизнь. И Софи стала жить под новым именем.
Лорд Гросгрейн привел ее в ветхий домик, в котором жил и где находилась его лаборатория, и с удивлением и тревогой стал наблюдать, как она уничтожает съестные припасы. Он попытался отказаться от золотых монет, которыми Софи хотела расплатиться, но тщетно. Тогда они заключили сделку: он возьмет деньги при условии, что она останется у него и они будут вести общее хозяйство.
— Рычаг, — с улыбкой заявила Софи, набивая рот пудингом из жженого сахара и выкладывая золотые на стол. — При его помощи я вынуждаю вас держать дверь вашего дома открытой для меня.
Они оба были довольны этой сделкой и никогда не расторгали ее. Софи жила с ощущением того, что обязана ему всем. Он подобрал ее, когда она умирала от одиночества, когда у нее не было ни имени, ни крыши над головой. Он воспитал ее и дал ей образование, и он был так добр с ней. Он верил в нее и заставил ее поверить в свои силы.
Вместе они создали империю угольных шахт и водяных мельниц — в память о своей встрече, — которые объединились в могущественную компанию «Ливеридж ходцингз». Софи старалась сделать так, чтобы лорд Гросгрейн был счастлив, это стало основной ее заботой и источником собственной радости. Она помнила, как он пустился в пляс в Пикок-Холле, когда сделал предложение Констанции и получил согласие. Она никогда не видела его более счастливым и сама испытывала огромную радость. Он был благодарен Софи за то, что она помогла ему устроить этот брак, потому что прекрасно понимал, что не интересует Констанцию без денег. Но его это не волновало, и Софи восхищалась его искренностью.
Воспоминания о лорде Гросгрейне вызвали у Софи противоречивые чувства. С одной стороны, они согревали душу, но с другой — заставляли ее думать о том, что крестного уже нет, она опять одна, но вместо того чтобы отомстить его убийце, она легла с ним в постель.
Софи до такой степени разозлилась и на себя, и на Криспина, что ей стало нехорошо и захотелось подышать свежим воздухом. Она поднялась с кровати и направилась к окну, выходящему в сад, по дороге задев какую-то книгу, похожую на дневник. За окном вокруг цветущих ветвей дерева кружились пчелы, легкий ветерок играл листвой, но Софи не смогла вдохнуть ни аромата цветов, ни ветра. Окно оказалось намертво забитым.
Ее охватило неприятное предчувствие, но она решила, что, по-видимому, это спальня для гостей, которой редко пользуются, и поэтому хозяин дома решил забить здесь окно, опасаясь воров. Действительно, с ветки дерева, что росло напротив, проникнуть в комнату было очень легко, хотя она и находилась на третьем этаже. Значит, надо позвать горничную и попросить, чтобы окно открыли. А еще лучше спуститься в сад и прогуляться немного. Софи подошла к двери и дернула за ручку.
Дверь тоже была заперта.
Софи снова стало не по себе. Она еще раз дернула за ручку двери, а потом принялась колотить в нее кулаками. Вскоре в замочной скважине повернулся ключ, и на пороге возник широкоплечий мужчина.
— Спасибо, — вздохнула Софи с облегчением. — Я не могла найти свой ключ. — Она попыталась выйти, но кинжал, нацеленный ей в горло, остановил ее.
— Сомневаюсь, чтобы у вас был ключ, — хмыкнул мужчина. — Мне приказано позаботиться, чтобы вы не покидали этой комнаты.
Софи внимательно посмотрела на него и почувствовала слабость в ногах и тошноту. Она узнала этого человека: он был одним из тех двоих, кто едва не нашел их с Криспином в погребе дома Суитсона. А еще раньше она видела его у Пикеринга в ту ночь, когда ее арестовали. Тогда она приняла его за констебля. Но ошиблась, как ошиблась и в другом мужчине.
— Вы работаете на Лоуренса Пикеринга, не так ли? — спросила Софи.
— Иногда, — кивнул он и осторожно дотронулся до ее горла лезвием кинжала. — А сейчас я…
— Кит! — прервал его голос из коридора. — Я отправляюсь на склад. А ты следи, чтобы никто не побеспокоил мисс Чампьон.
Софи решила, что это голос друга, хозяина дома, который разъяснит досадное недоразумение, и она сможет выйти из комнаты. Она открыла рот, чтобы окликнуть его, но кинжал сильнее уперся ей в горло.
— Для меня это будет большим удовольствием, — откликнулся Кит на голос и улыбнулся Софи.
— Хорошо. Я вернусь за ней в два часа. Но если меня не будет…
— Я знаю, — перебил хозяина Кит и перевел взгляд на дрожащее горло Софи. — Если вы не вернетесь, я убью ее.
Криспин готов был скрежетать зубами от беспомощности. Невыносимо было сидеть в зале суда сложа руки, пока фальшивомонетчики беспрепятственно делают свои грязные дела. Судебный процесс с бесконечными свидетельскими показаниями был устроен намеренно, чтобы задержать Феникса и помешать ему расстроить их планы. Он не сомневался, что как раз сейчас мошенники грузят мешки с фальшивыми золотыми в фургоны, чтобы разослать их по всей Англии своим агентам, которые должны будут обменять их на настоящие. Он представлял себе Софи — или ее все же зовут Дианой? — которая…
Криспина вдруг осенило, так что он едва не вскрикнул. Три вещи, которые он никак не мог увязать вместе, внезапно выстроились у него в голове в стройную логическую цепочку, и он понял, что не ошибался ни по поводу фальшивомонетчиков, ни по поводу Софи.
Мысли Криспина были далеко от зала суда, где рыжий адвокат решал его судьбу. Криспин вспомнил то утро, когда подожгли его дом, и свой разговор с Софи, когда она поведала ему свою ужасную историю. «Я не могу сказать, кто он», — заявила она тогда, что, безусловно, было неправдой. Криспин закрыл глаза и постарался услышать голос Софи. «Это он поджег дом. И сказал, что я виновата в смерти наших родителей, что это моя похотливость убила их». Да, именно так она и сказала — наших родителей. Ее и… Деймона. Тогда он решил, что она просто оговорилась, но теперь ему стало совершенно ясно, что это не так. Это ее брат Деймон преследовал ее, его она смертельно боялась всю жизнь и до сих пор боится. Софи не сомневалась, что это он устроил пожар в Сандал-Холле, а еще раньше пытался выкрасть ее из тюрьмы. Но это значит, что ей неизвестно о его смерти, что она не собиралась мстить Криспину за брата, что она честно бросала кости, что она не была замешана в делах фальшивомонетчиков и что она была просто Софи. Его Софи.
Колокола собора Святого Павла принялись отбивать двенадцать часов, когда Криспин поднялся и, перебив адвоката Фокса на самом интересном месте его рассуждений о виновности иностранной аристократии, сказал:
— Милорд, я хотел бы обратиться к достопочтенному су…
Первая пуля угодила ему в плечо. Криспин обернулся и получил вторую в живот. Его обмякшее тело замерло на несколько секунд, лицо исказила гримаса боли, а затем он рухнул на пол.
Стражники бросились в погоню за стрелявшим, а судебный пристав растолкал зевак, столпившихся над телом Криспина, и опустился перед ним на колени. Покачав головой при виде багровой раны на животе, он поднес одну руку к его носу, а другой пощупал пульс на шее. Через минуту он поднялся и обратился к судье и адвокату Фоксу:
— Он не шевелится, не дышит, и сердце не бьется.
— Что это значит? — угрожающе поднялся с места судья.
— Это значит, сэр, что лорд Сандал мертв, — ответил пристав, вытирая о штаны испачканную кровью руку.
Глава 23
Вердикт был подтвержден через полчаса следователем, ведущим дела о насильственной смерти.
— Без сомнения, он мертв, — сказал он, с брезгливостью глядя на тело Криспина. — Унесите его отсюда.
Останки лорда Сандала пронесли через притихшую, толпу зрителей на импровизированных носилках, сооруженных из его плаща, и погрузили на телегу. Такое бесцеремонное обращение с телом знатной особы было оправдано необходимостью вывезти его из зала суда как можно скорее, чтобы оно не начало разлагаться на жаре, так что посылать в Сандал-Холл за более пристойным экипажем времени не было. Криспин Фоскари, знаменитый граф Сандал, отбыл из Дворца правосудия в обычной телеге, которую наспех раздобыл смотритель. Удалось нанять и фермера, который согласился вывезти тело на своей телеге. Едва за ними закрылись ворота, фермер кашлянул и обернулся к своей поклаже.
— Добрый день, милорд. — Спокойствия Терстона не мог нарушить даже вид окровавленного тела его господина, валяющегося на сенной подстилке. — Надеюсь, раны не очень болезненны?
— Не очень, — тихо вымолвил Криспин из-под плаща. — Плечо немного побаливает, а живот в порядке. Я давно не практиковался в задержке дыхания, но, кажется, все обошлось. Похоже, нас не хватятся. Кстати, кровь получилась отлично. Какой-то новый рецепт?
— Да, милорд. Мисс Хелена предложила другое сочетание ингредиентов. Рад, что рецепт заслужил ваше одобрение, милорд.
Криспин решил на досуге узнать побольше о мисс Хелене, тем более что ей, похоже, удалось очаровать неприступного Терстона. Однако в тот момент у него были дела поважнее.
— Вы знаете что-нибудь о мисс Чампьон? Ее кто-нибудь видел?
— Судя по вашим отзывам о ней накануне ареста, как я понял, не стоило предпринимать ее поиски.
— Значит, никаких новостей?
— Нет, сэр. Хотите, я отвезу вас домой, чтобы узнать?
— На это нет времени. Отвезите меня… — Криспин на мгновение задумался. Больше всего ему хотелось сейчас разыскать Софи, но долг превыше всего. — Отвезите меня на Сент-Мартин-Филдз, к складу.
— Слушаюсь, сэр. Слева от вас под соломой чистая одежда. Я захватил обычный костюм и тот, который вы надеваете на тайные встречи. В том числе накладной шрам и пасту для чернения зубов.
— Я пойду туда в своем обычном костюме. Маскарад больше ни к чему. — Криспин переодевался, стараясь по возможности не шевелиться под плащом. — Письма доставлены? Проблем не было?
— Нет, сэр. Все на местах.
— Они выполнят мои инструкции? Все должно пройти по задуманному плану. — Криспин волновался. Обычно он предпочитал работать в одиночку. Но в данном случае выбора у него не было.
— Да, сэр. Я все им подробно объяснил. — Терстон замолчал, когда их телега поравнялась с тележкой торговца апельсинами, и продолжил сразу, как только они ее миновали. — Ее величество собственноручно написала вам письмо с пожеланиями удачи. Она благодарит вас за службу и считает, что эта ваша миссия превосходит все предыдущие по важности и опасности.
— Значит, ее величество полагает мой план обреченным на неудачу, — отозвался Криспин, стараясь как можно незаметнее переодеть под плащом бриджи. Было хорошо известно, что королева направляет личные послания только тем агентам, которых, по ее мнению, ожидает неминуемая смерть.
— Она полагает его очень рискованным, милорд.
— Но другого выхода у меня нет, Терстон. В противном случае нам никогда не удастся разгромить эту организацию.
— Разумеется, сэр, — отозвался тот, и Криспину показалось, что в его голосе прозвучал оттенок сомнения.
План действительно был крайне рискованным, но зато имел шансы на успех. Лежа в телеге, Криспин снова и снова повторял детали плана, стараясь отогнать от себя мысли о Софи, которые угрожали отвлечь его в самый ответственный момент. Во время тайных встреч, на которые он ходил с завязанными глазами, Криспин старался добиться, чтобы Софи так или иначе оказалась в его руках, и удесятерил свои старания, выяснив, что у его противников есть шпионы в Сандал-Холле. Внезапное исчезновение Софи беспокоило его, но Криспин не сомневался, что с ней все будет в порядке. Люди, с которыми он имел дело, не причинят ей вреда, поскольку она представляет большую ценность в их сделке. По крайней мере до конца операции она в полной безопасности, а потом, Бог даст, им будет вовсе не до нее.
Телега покатилась медленнее и, когда колокол Сент-Мартина ударил один раз, остановилась возле группы деревьев.
— Я насчитал двадцать человек, сэр, — сказал Терстон. — Остальные наверняка уже следят, куда отправили деньги. Фальшивомонетчики принялись опустошать склад сегодня утром, после того как объявили о вашем аресте. Точно так, как вы предсказывали.
— Хорошо. — Первая часть плана состояла в том, чтобы позволить мошенникам вывезти фальшивые деньги со склада и таким образом выследить агентов. Тогда удалось бы арестовать не только главарей организации, но и рядовых участников. Этому должен был способствовать публичный арест Криспина и суд над ним, который успокоил бы преступников и лишил их бдительности. В этом ничего особенно рискованного не было, а вот вторую часть плана, действительно опасную, Криспин должен был осуществить самостоятельно и в одиночку. Впрочем, пока все шло гладко.
Однако Криспин все же ощущал некоторое беспокойство. Он сел на край телеги и стряхнул с себя солому.
— Ну, Терстон, я пошел. Увидимся через час.
- Да, сэр.
Эти слова, которые Криспин слышал от своего слуги уже сотни раз, в минуты опасности всегда звучали для него по особенному.
Криспин спрыгнул с телеги и скрылся в зарослях деревьев. Он проскочил незамеченным через цепь солдат и обошел вокруг поля, чтобы подобраться к складу — длинной деревянной постройке без окон и только с одной дверью, представлявшей массивную плиту, которая держалась на кованых петлях. Накануне ночью ему пришлось провозиться около часа, чтобы вскрыть замок и попасть внутрь, но сегодня дверь оказалась незапертой.
Дверь тихонько скрипнула, когда Криспин ее толкнул, но звук был не настолько громким, чтобы обнаружилось его присутствие. Он слышал голоса, доносившиеся из-за закрытой двери комнаты в противоположном конце склада. Еще раньше Криспин выяснил, что большее помещение использовалось для изготовления и хранения монет, но теперь здесь было пусто. Стены, вдоль которых раньше стояли мешки с золотыми, оголились, а прессы были разобраны, и их части сложены в кучу посреди комнаты. Повсюду на полу был рассыпан темный порошок, распространяющий едкий запах, очень хорошо знакомый Криспину. Порох.
Некоторое время Криспин простоял неподвижно, чтобы глаза привыкли к полумраку. Он не знал, какой именно порох использовали фальшивомонетчики. Существовал, например, такой, который мог возгореться от малейшего трения, если по нему пройти. Если так, то люди, которые находились в дальней комнате, должны были оставить проход для того, чтобы выйти отсюда. Криспин внимательно присмотрелся и вскоре обнаружил то, что искал. В полуметре справа от него виднелась узкая дорожка. Прижимаясь к стене и осторожно ступая на цыпочках, Криспин двинулся по ней.
Оставленная дорожка вела прямиком к двери, за которой он надеялся обнаружить главу преступной организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35