– Ага! Чертовски высокомерный болван!
– Мэй!
– Ладно, пусть будет ужасный. Но Рейф совсем не такой, Питеру до него как до неба.
– Согласна. Но я вот что тебе хочу сказать: он может видеть вещи по-своему, ну, как Найджел видит своего друга, а на самом деле все может быть вовсе не так.
Мэй надолго задумалась, потом подняла глаза на старшую сестру.
– Значит, он может думать, что видел гиппопотама, а на самом деле это была здоровенная свинья, так?
– Именно это я имела в виду, – с облегчением улыбнулась Фелисити.
– Тогда у него голова не в порядке, он ненормальный.
– Ну, в точности мы об этом не знаем. – Фелисити ласково притянула девочку к себе. – Запомни, пожалуйста: Рейф может быть потрясающим во всем, но по-настоящему надеяться на него мы не можем. Мы должны надеяться только на самих себя.
– На Найджела мы тоже можем надеяться? – спросила Мэй, бросив на сестру испытующий взгляд.
– Мы можем надеяться на то, что мы знаем про Найджела, – спокойно ответила та.
Мэй умчалась помогать Рейфу, а Фелисити присела на диван, подперла подбородок рукой и задумчиво стала следить за тем, как в камине пляшут языки пламени. То, что им было известно про Найджела, мало, на что позволяло надеяться.
В западном крыле дома все еще оставались вещи, которые вполне можно было спасти, но если дожди не прекратятся, все сделанное из ткани и бумаги будет утеряно безвозвратно. Единственное, что ей было по силам, – кое-как заложить пролом в стене, чтобы зимой сюда не наносило снег.
Девушка поднялась с дивана, чтобы немного прибраться. Если Найджел сдержит свое обещание точно так же, как он это делал прежде, вряд ли у них с Мэй к холодам будет хоть какая-нибудь крыша над головой. Если же припомнить все грандиозные махинации братца, которые, как правило, заканчивались ничем, то им обеим не позавидуешь. Как и отца, Найджела всегда переполняли добрые намерения, однако довести их до ума он был просто не способен. И потом этот Рейф! С головой, забитой шальными фантазиями и безумными плодами больного воображения, он, тем не менее, чинил крышу в поместье. Фелисити корила себя за то, что так бессовестно воспользовалась его добротой и умопомешательством, но, выгони она его, кто знает, в какую еще переделку он бы угодил. По крайней мере, здесь у него над головой есть какая-никакая, но крыша… ладно, часть крыши, да и сам он худо ли, бедно, но оказался при деле. К тому же за последние годы ни она сама, ни тем более Мэй никогда так много и весело не смеялись.
Рейфа, помешавшегося на своем дворянском происхождении и козырявшего этим направо и налево, запросто могли в любой момент арестовать, тем более при его ненормально болезненном отношении ко всему этому. В Найджеле, который беспрестанно ныл по поводу убожества деревенской жизни и убивался, что его платье снашивается и безнадежно вышло из моды, легче было признать дворянина, нежели в балагуре и насмешнике Рейфе, который как ни в чем не бывало носил одежду чуть ли не прошлого века. Если бы Найджел вздумал навесить на петли дверь, дело, скорее всего, кончилось бы тем, что он вместо двери навесил бы на эти петли самого себя.
– Проклятие!
Шум и грохот от падения чего-то массивного эхом разлетелись по всему дому.
– Господи! – Фелисити бросилась в прихожую.
Какая же она дура, непробиваемая дура – оставила Мэй без присмотра в полуразвалившемся доме, да еще с этим сумасбродом, который утверждает, что умеет чинить двери и готовить жаркое из антилопы-гну.
– Мэй!!!
Пока она мчалась по коридору, в голове у нее промелькнула ужасная картина – младшая сестра лежит на полу, придавленная тяжеленной дубовой дверью. Она чуть не сбила с ног Рейфа, который, услышав крики, поспешил ей навстречу. Увидев мрачное выражение его лица, Фелисити похолодела от ужаса.
– Где Мэй? – выкрикнула она срывающимся голосом. – Что с ней случилось?
Рейф с неприкрытым изумлением воззрился на Фелисити и схватил ее за плечо, прежде чем она устремилась дальше.
Лис, все в порядке.
– Но…
– Мэй чувствует себя лучше некуда, – безапелляционно заявил он. – А я вот вам вазу разбил. Простите. – Он отпустил девушку, оглянулся и подобрал с пола разбитую вазу с поломанными маргаритками. – Решил устроить небольшой розыгрыш, чтобы вы не слишком сильно на меня сердились. Признаю, я сделал большую глупость. Я должен был сообразить, что первое, о чем вы подумаете, – мы уронили что-то тяжелое на Мэй.
– Лис, я и жива, и здорова! – раздался крик девочки. Фелисити стояла и молча смотрела на Рейфа, стараясь привести в порядок мысли и дыхание.
– А кто это – мы?
Рейф смущенно опустил глаза. Почувствовав, что их гость чего-то явно недоговаривает, она решительно шагнула вперед, и он неохотно отступил, напоминая ей отчего-то льва, загнанного в угол маленькой мышкой. Фелисити торопливо прошла в прихожую, и там ей пришлось остановиться еще раз.
С Мэй и в самом деле все было в порядке. Девочка восседала верхом на Аристотеле, который стоял от входа дальше, чем думала Фелисити. А вот трое мужчин оказались для нее полной неожиданностью. Они как раз поднимали с пола упавшую дубовую дверь. Увидев хозяйку, все трое застыли, держа тяжеленную резную створку на весу.
– Мисс Харрингтон, вы уж извините нас за весь этот шум, – виновато обратился к ней мистер Грэм.
– Дерево мокрое, из рук так и выскальзывает, понимаете, мисс Харрингтон, – добавил Билл Дженкинз. – Больше не повторится, мисс.
Третий мужчина, вернее, юноша – насколько знала Фелисити, Рональду Бенту нет и восемнадцати, – попытался стянуть с головы шапку и чуть не уронил дверь себе на ногу.
– Здрасьте, мисс Харрингтон.
– Доброе утро, джентльмены, – вежливо кивнула Фелисити, развернулась и опять едва не налетела на подошедшего к ней Рейфа. – Мистер Бэнкрофт, можно с вами перемолвиться парой слов? – И, не дожидаясь ответа, она направилась в столовую. Фелисити сознательно не стала оборачиваться, но, когда дверь у нее за спиной негромко захлопнулась, она знала, что Рейф вошел следом.
– Я на самом деле очень виноват, – снова заговорил он. – Поверьте, и в мыслях не было вас пугать.
– Чем же они здесь занимаются? – резко спросила она, поворачиваясь наконец к нему лицом.
– Они? – Не понял Рейф. – Ах, это вы про мое… воинство. Они мне помогают. Дверь чиним.
– Я не желаю, чтобы они этим занимались! – сердито бросила она, вызывающе упирая руки в бока.
Рейф осторожно положил разбитую вазу с маргаритками на стол.
– Если вы боитесь, что они затопчут ваши ковры, то я не думаю, что ребята…
– Нет! – вспыхнула от негодования Фелисити. Хорошего же он о ней мнения! – Ради Бога, дело вовсе не в этом! Они… у каждого из них своя жизнь и свои обязанности. Я… – Девушка в растерянности замолчала.
Рейф осторожно шагнул к ней.
– Лис, поймите, они на самом деле очень хотели вам помочь. Я не знаю, ведомо вам это или нет, но здесь, в Чешире, вы весьма популярная фигура. Нужно было только попросить, и все было бы сделано уже месяц назад.
– Мне нечем им заплатить! – отчаянно выпалила она.
– Лис, они хотят вам помочь просто так, – повторил он. – Вы мне не дали договорить: они сами предложили помочь с дверями. – Рейф встал перед ней. – Не упрямьтесь, Лис. Помощь принять – благое дело.
– Я вовсе и не упрямлюсь, – возразила Фелисити, отводя глаза под его внимательным взглядом. – Просто… ну неправильно это. Я владею этими землями… пусть не я, пусть Найджел. Я должна помогать им. От них мне никакой помощи не требуется, им и думать об этом не пристало. – Наконец ей удалось набраться мужества и взглянуть ему прямо в лицо. – Хотелось бы, чтобы вы меня правильно поняли.
– Я вас отлично понимаю, – шепнул он. – Но вам не стоит все брать на себя. Порой людям просто хочется сделать приятное и доброе другим, вот и все. – Он ласково взял ее за руку и слегка привлек к себе. – И порой вы должны позволять людям вам помогать. Тыльной стороной ладони он осторожно провел по ее щеке, и у Фелисити вдруг пропал голос. Рейф взял в ладони ее лицо и склонился совсем близко.
– Вам когда-нибудь говорили, какая вы красивая? – негромко спросил он. И поцеловал ее.
От этого прикосновения Фелисити непроизвольно закрыла глаза, потому что все ее существо пронзило как молнией и волна неведомого ей до этого момента жара окатила ее с головы до ног. Она положила ладони Рейфу на грудь и в следующий миг уже обнимала широкие сильные плечи.
Своими губами, теплыми, мягкими и многоопытными, он откровенно дразнил ее, то, целуя, то, отрываясь от ее рта и вынуждая ее невольно тянуться следом. В какой-то момент он легонько прихватил зубами ее нижнюю губу. Фелисити совсем этого не ожидала и беззвучно ахнула, когда вдоль спины, вниз, прокатилась мощная волна и ударила где-то внутри, внизу живота, вызвав томительно-сладкое ощущение.
Когда Фелисити почувствовала, как его ласкающие ладони заскользили вниз по ее спине, чтобы лечь на бедра, то вдруг поняла, что откуда-то из глубины ее груди раздается негромкий сладостный стон. Широко раскрыв глаза, она отпрянула, сбрасывая с себя его руки.
– Прекратите! – возмущенно выдохнула девушка. Голос ее дрожал, и она вяло удивилась, почему от только что пережитого у нее не подогнулись колени, и она не упала в обморок.
Рейф постоял, посмотрел на нее с каким-то непонятные для нее выражением.
– Вернусь-ка я, пожалуй, к ремонту двери, – наконец сказал он.
Проходя мимо Фелисити, он на мгновение обхватил рукой ее пальцы и легонько пожал. Короткое прикосновение подействовало на нее едва ли не так же, как недавний поцелуй. Что-то теперь связало их обоих друг с другом, но взваливать на свои плечи еще и бремя забот об этом безумце она; вовсе не желала. Однако чего ей, в конце концов, хотелось, рассудительная мисс Харрингтон сейчас и самой себе затруднилась бы ответить.
Застыв на месте, Фелисити уставилась в окно, по стеклам которого стекали дождевые ручейки. Каким бы безумцем ни был Рейф, он назвал ее красивой. Эти слова она и раньше слышала, например, от Дирхерста и от ветреных приятелей Найджела. Но сейчас она почувствовала: Рейф имел в виду именно то, что сказал.
– »Медные петли».
Удаляющиеся шаги Рейфа затихли.
– Простите?
Она и не поняла, что сказала это вслух.
– Я хотела бы переставить на двери старые медные петли. Мой дед вывез их из разрушенного замка в Испании.
Рейф долго молчал, и наконец до ее ушей донесся его тяжелый вздох:
– Медные петли… Понятно.
Глава 6
Фелисити Харрингтон – поразительно красивая женщина. К такому убеждению пришел Рейф Бэнкрофт, после того как третий раз подряд заехал себе по большому пальцу молотком.
– Поганый чертов… – взревел было Рейф и смолк, бросив взгляд на Мэй, которая все еще сидела верхом на Аристотеле и с неподдельным интересом наблюдала за происходящим. – Боль просто адская, – пожаловался он ей. – А ты, Рональд, будь любезен, держи дверь крепче! Парень нервно сглотнул, и его выпирающий кадык судорожно дернулся.
– Конечно, мистер Бэнкрофт. Клянусь честью, теперь ни на дюйм не сдвину!
Рейф снова заколотил молотком по погнутой медной петле, стараясь ее выпрямить. Однако мысли его были поглощены случившимся в столовой. Для него этот недавний поцелуй оказался самым впечатляющим из всех, о которых он смог вспомнить. Для Лис, судя по всему, это событие не оказалось столь значительным, если после всего случившегося ее первая мысль была о том, чтобы навесить двери на дедушкины медные петли. Она была настолько не похожа во всех отношениях на хорошеньких избалованных и пустоголовых великосветских дам, что он понятия не имел, как с ней держаться. Это делало из нее самую загадочную и самую красивую и умную женщину из всех, кого он знал. Устоять перед этим было просто невозможно.
– Похоже, придется нести эти штуки кузнецу, – усомнился наблюдавший за тщетными стараниями Рейфа Грэм.
Фермер был прав. Рейф решил, что жаться из-за пяти или шести шиллингов не стоит, тем более если все будет сделано за несколько минут. Цена любого поместья только возрастет, если парадный вход будет с нормально закрывающимися дверями.
– Ты прав. Рональд, не занесешь эти петли кузнецу по пути домой?
– С превеликим удовольствием, господин. Рейф нахмурился:
– Никакой я не…
– Знаю, сэр, – торопливо перебил его юноша, в очередной раз стягивая с головы шапку. – Но было так любезно с вашей стороны согласиться…
Рейф нарочито прокашлялся. В этот момент в прихожей появилась Фелисити со стопкой книг в руках. Бросив в сторону Рейфа беглый взгляд, она, не задерживаясь, исчезла в комнате.
– Нечего меня благодарить! – отрывисто бросил он, продолжая смотреть вслед молодой женщине.
– Вы уже не раз мне это говорили, господ… сэр, но мне всегда хотелось научиться скакать на лошади так, как это делают джентльмены, я это видел в прошлом году на дерби в Эпсоме. А вы великодушно показали мне, как все это делается. – Парнишка расплылся в счастливой ухмылке и шутливо пнул Дженкинза кулаком под ребра. – А чем черт не шутит, может, на будущий год я тоже поскачу на дерби?
– Такие глупости меня мало волнуют, – пробурчал долговязый, худющий фермер. – Мне бы изгородь починить, пока чертовы соседские коровы не сожрали мою последнюю картошку.
– Займемся этим немедленно, – заверил его Рейф, моля Бога, чтобы Фелисити не поняла, каким именно образом он убедил местных обитателей оказать «добровольную» помощь.
Все, кто жил по соседству с поместьем Фортон-Холл, с кем ему удалось переговорить, в один голос нахваливали Фелисити и Мэй и не особо стеснялись в выражениях, когда речь заходила о вздорном Найджеле Харрингтоне. Как понял Рейф, отец семейства управлялся с поместьем столь же «искусно», как и его сын. Фермеры еще помнили, как безобразно с ними обращались, поэтому не было ничего удивительного в том, что никто не горел желанием помочь соседям в Фортон-Холле.
Рейф был более чем уверен, что эти трое не преминут поделиться со всеми в восточном Чешире о том, что творится в Фортон-Холле и как все там переменилось. После этого ему будет куда проще обращаться за помощью, чем раньше. Если же он не сдержит своих обещаний, то от открытой неприязни местной публики ни ему, ни Харрингтонам не избавиться никогда. Вот этого ему вовсе не хотелось, несмотря на то, что он твердо решил продать имение и больше никогда здесь не появляться.
Мужчины ушли сразу после захода солнца. Ливший как из ведра дождь поутих и превратился в мерзкую холодную изморось. Рейф вознамерился поставить Фелисити в известность, что не собирается и эту ночь провести на конюшне.
На ужин был приготовлен сладкий картофельный пирог, от запаха которого у Рейфа рот непроизвольно наполнился слюной. Он едва успел отрезать первый кусок, как Фелисити чопорно положила руки перед собой на стол. Рейф замер, не донеся вилки до рта, внутренне подобрался, готовясь к очередному спору и сожалея в душе, что сейчас аппетитный шедевр кулинарии попробовать явно не удастся.
– Рейф… – кашлянув, начала Фелисити.
Он с неприкрытым сожалением положил вилку на место.
– Да?
– Я подумала, – продолжила девушка, внимательно разглядывая свечу, горевшую посредине стола, – может быть, вам перебраться в одну из свободных спален на втором этаже? Погода все время меняется, и, оставаясь на конюшне, вы можете подхватить инфлюэнцу.
Рейф с трудом удержался от радостного восклицания.
– Вне всякого сомнения, я не желаю себе никаких болезней, – согласился он с самым серьезным видом. – Если это случится, то я просто не смогу продолжать заниматься приведением дома в порядок.
Фелисити вспыхнула до корней волос – убедительный знак того, что он угадал ее главную заботу и что это было вовсе не его здоровье.
– Я совсем не…
Он кивнул, забавляясь ее растерянностью.
– Полагаю, в любом случае лучше перебраться в дом, хотя, признаюсь, ночью мне страшно будет не хватать крысиного писка…
Самодельная баррикада, которую они наспех возвели перед парадным входом, вдруг содрогнулась и заходила ходуном от посыпавшихся на нее ударов. Перепуганная Мэй вскочила на ноги и уцепилась за руку старшей сестры. У Рейфа мелькнула шальная мысль, что это Аристотель пытался вырваться на свободу.
– Эй, есть кто в доме? – раздался громкий голос после очередного стука. – Как к вам войти?
– Это лорд Дирхерст, – с облегчением вздохнула Фелисити. – Пойду поговорю с ним.
Черт возьми, у этого человека оказалась удивительная способность заявляться не вовремя! Рейф рывком поднялся из-за стола.
– Я сам поговорю с ним, – возразил он, решительным шагом выходя в коридор.
Граф отыскал между досками щель пошире и, когда появился Рейф, уже успел просунуть в нее голову и с любопытством озирался вокруг.
– А, Бэнкрофт. Я решил завернуть по дороге проведать Фелисити.
– Обе леди Харрингтон чувствуют себя замечательно, – оборвал его Рейф и, прислонившись плечом к баррикаде рядом с толовой графа, скрестил на груди руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40