– Твоя женщина, капитан Тристан Дансинг.
Его губы прильнули к ее рту, останавливая все слова, которые могла произнести Джасинда. Она растаяла в его руках, не способная сопротивляться. Когда он отпустил ее, Джасинда сделала глоток воздуха и открыла глаза.
– Джасинда… – его голос выдавал острое желание.
За дверью каюты кто-то откашлялся.
– Извините, капитан.
Тристан отпустил Джасинду, и она почувствовала себя брошенной, хотя он отошел от нее всего на несколько дюймов.
– Все готово к отплытию, Трис, – сказал Вип из коридора, стоя за приоткрытой дверью.
Джасинда видела, как первый помощник изо всех сил пытается казаться равнодушным, вежливо не замечая горячей сцены, которую он прервал.
– Иду, – сказал ему Тристан, – а затем повернулся к Джасинде. – Отдыхай. Я скоро вернусь!
Лорали смотрела, как на борт корабля входили капитан со своей рыжеволосой девицей. Она спряталась от них в тени камбуза. Пока корабль стоял на якоре на Мадейре, команда относилась к женщинам более лояльно, давала им больше свободы. Лорали поняла, что если вести себя осторожно и сидеть тихо, не попадаясь никому на глаза, можно оставаться на борту незамеченной долгое время. Она даже проникла в некоторые каюты, включая каюту капитана, пока он был на берегу.
Ее серые глаза провожали Тристана и Джасинду, спускавшихся вниз, видели его прикосновение к ней, нежное и властное одновременно! Ба! Лорали сообразила, что это могло означать. Они любовники! А ведь Джасинда была ничем не лучше ее. Это Лорали следовало бы лежать в уютной постели капитана, а не этому изнеженному, тепличному цветочку. Она сжала кулаки в складках своей юбки, ощущая внутри комок злости. И вот так всегда. Такие женщины, как леди Джасинда, перехватили в этом мире у Лорали все, просто потому, что они родились в богатом, титулованном слое общества. Как она ненавидит их!
Лорали закрыла глаза, внезапно вызывая в памяти воспоминания о прошлом. Ей четырнадцать, а она работает в Лондоне, в доме Мозлея. Она выросла на кухне, но ее глаза всегда следили за жизнью лорда и леди, и жажда лучшей жизни овладела ею. Она настойчиво следила за своей речью, избавляясь от просторечивого акцента, с которым говорили рабочие люди. Лорали подражала манере говорить леди и лорду Мозлей и их частым гостям. Она смотрела, как ходят светские дамы, как они причесываются. Лорали была красивой и знала это. Когда она стала превращаться в женщину, то поняла, что лорд Мозлей замечает ее красоту.
Наверное, его устраивала бы ее роль любовницы, ведь, в конце концов, она не первая служанка, которую он лишил девственности, и не последняя, наверняка. Но Лорали была слишком умна для этого. Осторожно и умело она использовала разные женские приманки – дразнила, насмехалась, иногда даже угрожала – Лорали сделалась в глазах хозяина более важной персоной. Вскоре она переехала в свой собственный городской дом. У нее были украшения, красивая одежда, своя служанка. К тому времени ей уже было восемнадцать, и она сама поверила в ту ложь, которую говорила другим, что она родилась в семье мелкопоместного дворянина без титула. А потом, совсем неожиданно лорд Мозлей выгнал ее, отобрал украшения, одежду, – все, что у нее было. Возможно, если бы это случилось из-за того, что их связь обнаружила леди Мозлей, Лорали легче бы перенесла это предательство, но это случилось не из-за жены. Об этом она узнала позже. Он взял себе другую любовницу, женщину своего класса, младшую дочь одного графа. Лорд Мозлей сообщил Лорали, что она была всего-навсего шлюхой, а любит он леди Бет, молодую женщину с изящными манерами и титулом, чего у Лорали никогда не было.
И тогда она поклялась себе, что сумеет однажды вытеснить знатную леди из сердца мужчины. Она докажет, что ничем не хуже. Нет, она докажет, что она лучше. Эти воспоминания обожгли Лорали, оставляя на душе неприятный осадок. Она открыла глаза и встала.
Может быть, теперь ей выпадет такой шанс? Она слышала шепоток, что леди Джасинда – дочь графа. Может быть, наконец, настало ее время мстить? Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Конечно же, у нее не возникнет никаких трудностей, чтобы попасть в постель капитана. Он очень красивый мужчина.
Все еще улыбаясь, Лорали незаметно скользнула на нижнюю палубу.
Тристан стоял у штурвала, зорким взглядом морского волка наблюдая за дружной работой моряков. При помощи шкивов они поднимали паруса и закрепляли их, пока те не оказались высоко над реей. От порывов ветра они превратились в белую радугу, выделявшуюся на фоне голубого неба. Высоко над головой заскрежетали талии и загудел такелаж. Волны бились о борт корабля, посылая соленые брызги на палубу «Танцующей Габриэллы» и в лицо Тристану.
Он глубоко вздохнул, наслаждаясь прикосновением ветра и моря к коже, когда они отплыли от острова Мадейра. Уверенно и спокойно «Габриэлла» разрезала вздымающиеся волны. Тристан улыбался.
– Ты понимаешь, что делаешь, капитан? – Вип, как обычно, тихо появился за спиной Тристана.
– Что?
– С этой леди. Ты очень рискуешь…
Тристан широко и счастливо улыбнулся.
– Никакого риска, Вип. Она пока не знает, что по возвращению в Англию я собираюсь просить ее выйти за меня замуж. Когда все это закончится, у меня будет право на это.
В свою очередь маленький светловолосый человек покачал головой.
– Разве ты забыл, что она помолвлена с человеком, который похитил Габриэллу? – Он положил руку на руку Тристана. – Не забывай, для чего мы здесь, какую выполняем миссию.
Улыбка на лице Тристана растаяла, уступая место хмурому взгляду.
– Я не забыл. Но Джасинда не имеет к этому никакого отношения. Она не любит Блекстоука, а любит меня.
Первый помощник внимательно посмотрел на Тристана, потом развернулся и ушел.
– Вип!
Он оглянулся.
– В том, что произошло с Эллой, нет ее вины.
Вип мрачно кивнул головой.
– Надеюсь, что ты прав, Трис. Прости, что сую нос не в свои дела.
Джасинда открыла окно каюты и рассматривала зеленый простор океана, плавно катившего свои волны. Сегодня утром они казались тихими и спокойными, совсем не похожими на те, недавние, едва не смывшие ее за борт. В лицо дул легкий ветерок, принося с собой свежесть моря и лаская кожу. Она подперла руками подбородок и закрыла глаза.
Он любит ее. Пусть и не сказал еще этого, но она чувствует, что это так. Возможно ли, чтобы с ней в действительности такое происходило! С ней, послушной, покорной леди Джасиндой, неисправимой мечтательницей! Она попыталась представить, как говорит своей матери, что полюбила капитана Дансинга, простого капитана корабля, к тому же американца. Леди Сандерленд запретит ей встречаться с ним, потребует, чтобы она, как и обещала, вышла замуж за Роджера. Фаншоу.
– Но я не сделаю этого, – прошептала девушка, – Никто меня не заставит выйти замуж за этого человека.
Раздался стук в дверь. Сердце ее забилось в надежде, что это Тристан.
– Да!
Поднялась задвижка и открылась дверь. Из-за нее просунулась голова Спара.
– Я пришел проверить вас.
– Проверить меня? – как эхо повторила она его слова, удивляясь, куда она могла деться. – Как видишь, я все еще здесь.
Он рассмеялся.
– Нет, я имел ввиду ваше здоровье.
– Я чувствуя себя удивительно хорошо.
Спар выдвинул из-за стола стул и поставил его ближе к кровати, где сидела Джасинда. Он изучал ее лицо потрогал пульс.
– Ты доктор, не так ли? – неожиданно спросила Джасинда. – Ида мне рассказывала об этом.
– Был доктором. Я оставил это и ушел в море. Я теперь кок на «Габриэлле». На судах обычно принято кока называть душкой, но я слишком велик для такого нежного прозвища, поэтому моряки окрестили меня Спаром. Так называется на судне мощная перекладина из рангаутного дерева. Наверное, они рассчитывают использовать меня в случае, если мачта сломается. – Спар улыбался.
– Ты повар? – Джасинда не могла в это поверить.
– Да, и хороший, к тому же, – сказал он с самодовольной усмешкой.
– Но почему, Спар? Зачем понадобилось бросать такую замечательную работу? Посмотри, ведь ты вылечил меня, сделал чудо!
– Вы сами это сделали, потому что хотели жить, – ответил он слегка грубовато.
– Нет, Спар, – Джасинда хорошо знала, что совсем не это было главным в ее выздоровлении. – Ты отнесся ко мне внимательно, даже по-дружески, когда я впервые попала на корабль. Ты спас мне жизнь. Теперь я прошу, чтобы ты позволил мне быть твоим другом. Расскажи мне, что же все-таки случилось с тобой, почему ты пришел на этот корабль?
Моряк поскреб свою блестящую лысину. Печальные карие глаза встретились с ее вопросительным взглядом.
– У меня была отличная практика в маленьком городишке в Пенсильвании. Окружали добрые люди. В основном – фермеры. Все мои друзья. Я был женат на прекрасной женщине – доброй, красивой, тонкой душой. И очень худенькой. Она казалась просто дуновением ветерка рядом со мной. И она любила меня.
– Я уверена в этом.
– Мэри Роза была так рада, когда сообщила мне, что ждет ребенка. – Спар опустил свой взгляд на шершавые руки. – Месяцы ожидания были самыми счастливыми для нас. Но что-то пошло не так, как должно было быть. Ребенок лежал неправильно, и был слишком крупным для нее. Я испробовал все, что знал в этом деле, но… – он перешел на едва слышный шепот, – но я не смог спасти ни ее, ни ребенка.
– Спар, извини, – она положила руку на его плечо.
Большой мужчина выпрямился на стуле.
– Больше я не мог оставаться врачом, ведь я не сумел спасти жизнь своей собственной жены и новорожденного ребенка. Я нанялся на работу к Трису, и он сделал меня коком. Когда наши моряки болеют, я делаю все, что в моих силах, но я больше не доктор.
– Спасибо, что рассказал мне об этом, – Джасинда постаралась сдержать слезы и спросила: – Сколько нужно времени, чтобы доплыть до Константинополя?
Спар удивился.
– Капитан сказал вам?
– Да.
– Две или три недели.
– А сколько мы простоим там?
– Зависит от того, как скоро Тристан найдет Эллу.
– Эллу? – негромко произнесла Джасинда, чувствуя внутри пустоту и страх. – Кто такая Элла?
На лице Спара появилось беспокойство.
– Я думал, Тристан рассказал тебе о ней.
– Он сказал, что мы направляемся в Константинополь. И больше ничего, – она наклонилась к Спару и смотрела на него умоляющими глазами. – Кто такая Элла?
Спар покачал головой.
– Извини, Джасинда. Я не могу сказать тебе этого, если Трис решил молчать. Я не хочу предавать его доверие ко мне. Я и так уже слишком много сказал.
– Должно быть, он очень любит ее, если решил объехать полмира, похитить этих женщин только для того, чтобы найти ее.
– Да, он очень любит ее, – Спар положил руку Джасинде на плечо. – Но это совсем не то, что вы можете подумать, миледи. Когда придет время, Тристан сам расскажет вам об этом. А пока придется просто верить ему.
Верить ему. Просто верить ему. Тристан сказал также.
Если он любит Эллу, то, значит, скоро оставит Джасинду? Можно ли ему во всем верить, даже если сердце подсказывает, что она его любит? Наверное, Элла – это женщина из его прошлой жизни, но Джасинда – женщина из его настоящего. Она не отдаст его. Не отпустит! Но будет ему верить и сделает все, чтобы доказать свою любовь.
Спар неожиданно встал.
– Уверяю, вам не стоит беспокоиться, – сказал он, меняя тему разговора. – Я бы порекомендовал вам прогулки по палубе, моя леди. – Он протянул Джасинде руку, и она приняла ее.
Они вместе прошли по узкому коридору и направились к лестнице, ведущей наверх. Как только ее нога коснулась главной палубы, Джасинда остановилась и, затаив дыхание, окинула корабль взглядом. Впервые со времени ее пребывания здесь она получила возможность наблюдать величественную картину плывущего в открытом океане судна. Во время ее первого визита на корабль в гавани Лондона Джасинде все мачты с их лабиринтами сложной оснастки показались удивительно красивыми. Но теперь, когда расправленные паруса надувал ветер, зрелище было просто потрясающим. Она поняла, что заставляет людей выбирать море, хотя бы ради этого мгновения.
– Привет!
Она обернулась на голос Тристана. Широко расставив ноги, как бывалый моряк, Тристан стоял на корме у штурвала. Ветер развивал его длинные черные волосы на ветру рубашка плотно облегала широкую грудь. Джасинда еще раз оценила его красоту, и волна любви захлестнула ее. На этом корабле он казался еще более неотразимым.
– Поднимитесь наверх, Спар!
Спар взял Джасинду за локоть, и они пошли по крутой лестнице, ведущей к кормовому отсеку. Пока они поднимались, Джасинда не спускала глаз с Тристана. Ей казалось, что она никогда не сможет насмотреться на него, на его сильные ноги, которые он широко расставил, чтобы приспособиться к качке корабля, на его покрытые бронзовым загаром руки, крепко сжимающие огромный штурвал, на его черные глаза, в которых отражается блеск солнца в воде.
Тристан обнял сзади ее за талию и крепко прижал к себе, хотя его взгляд все еще оставался прикованным к горизонту. Джасинда не могла отвести глаз от его мужественного обветренного лица. Они даже не заметили, когда Спар удалился к себе на камбуз.
– Сегодня хороший ветер. Если такая погода продержится и дальше, мы войдем в пролив через три дня.
– Мы остановимся в Гибралтарах?
Все еще не глядя на нее, Тристан покачал головой.
– Это слишком опасно… – он резко замолчал.
– С женщинами на борту, – закончила она за него.
Он кивнул.
– А что ты… – она тут же замолчала, оборвав свой вопрос. Когда он повернулся и взглянул на нее, Джасинда протянула руку и положила ему на губы палец. – Я не хочу знать, что ты собираешься делать с этими женщинами. И не буду спрашивать, почему мы плывем в Константинополь. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Верю тебе, Тристан Дансинг. Это необходимо знать каждому из нас.
Она склонила голову к его плечу и молча наблюдала, как «Габриэлла» рассекала океанские волны, все быстрее приближаясь к Средиземному морю.
ГЛАВА XV
Дул теплый спокойный ветерок. В Средиземном море, как в зеркале, отражалась без пятнышка и трещинки «Танцующая Габриэлла». Тристану, совершенно расстроенному, не оставалось больше ничего, как ждать, когда усилится ветер.
Все пассажирки корабля вышли на палубу, где они гуляли два раза в день. Некоторые из них флиртовали с бездельничающими матросами, другие, облокотившись на поручни, смотрели на зеркальную поверхность моря. Тристан ухмыльнулся, застав Спара на носовом кубрике, где он слушал болтовню Иды. Даже с большого расстояния можно было разглядеть обожание во взгляде Иды, но, казалось, его друг был слеп к ее чувствам.
Тристан отвернулся и, подперев голову руками, облокотился на бортик правой палубы на корме. Внизу, в его каюте, Джасинда зашивала ему рубашку. Она настояла на этом, и он оставил ее там с иголкой в руках. Тристан улыбнулся про себя, воскрешая в памяти блаженные воспоминания о Джасинде, сидящей на кровати в легкой шелковой сорочке, которую он подарил ей, Тристан обнаружил ее в одном из сундуков с одеждой, взятой для женщин на борт. Бледно-желтая материя едва закрывала розовые соски, но огненно-рыжие локоны спадали на плечи, почти полностью прикрывая грудь, словно дополняя ночную сорочку.
Видя Джасинду перед собой, Тристану было так трудно заставить себя покинуть уединение их комнаты.
– Приятные мысли, капитан?
Тристан повернул голову и увидел совсем недалеко от себя одну из его пассажирок. Он вспомнил эти горящие страстью серые глаза, которые заметил в предыдущую встречу. Она подошла к нему. В каждом движении угадывалась нарочитая чувственность. Она встряхнула тяжелыми каштановыми волосами, словно хотела отбросить их от лица, однако волосы остались на месте. Темные кудряшки спадали на лоб.
– Достаточно приятные, – ответил Тристан, все еще улыбаясь.
– Я надеялась, что у нас будет возможность снова встретиться.
– А сейчас на что вы надеетесь? – Тристан вскинул брови.
Она лениво провела пальцами по шее, привлекая его взгляд. От глубокого вздоха под муслиновой блузкой высоко поднялась ее полная грудь.
– Я надеюсь, что мы сможем лучше узнать друг друга.
Тристан перевел свой взгляд на нее, и они посмотрели в глаза друг другу.
– К сожалению, у капитана мало времени для общения.
– Какая жалость! – она надула губки и положила руку ему на грудь.
– Извините меня, мисс…
Ее голос стал низким и гортанным.
– Лорали, капитан. Надеюсь, вы не забудете.
Тристан кивнул головой и сделал шаг от нее в сторону.
Как раз в это время на краю кормы он увидел Джасинду. Она метнула взгляд с руки Лорали на лицо Тристана. Глаза расширились в немом вопросе. Лорали проследила за взглядом Тристана и, обернувшись, увидела лицо Джасинды. И опять она встряхнула своей пышной гривой темных волос, на этот раз это выглядело как символический вызов. И со всем простодушием, свойственным Джасинде, она истолковала их действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Его губы прильнули к ее рту, останавливая все слова, которые могла произнести Джасинда. Она растаяла в его руках, не способная сопротивляться. Когда он отпустил ее, Джасинда сделала глоток воздуха и открыла глаза.
– Джасинда… – его голос выдавал острое желание.
За дверью каюты кто-то откашлялся.
– Извините, капитан.
Тристан отпустил Джасинду, и она почувствовала себя брошенной, хотя он отошел от нее всего на несколько дюймов.
– Все готово к отплытию, Трис, – сказал Вип из коридора, стоя за приоткрытой дверью.
Джасинда видела, как первый помощник изо всех сил пытается казаться равнодушным, вежливо не замечая горячей сцены, которую он прервал.
– Иду, – сказал ему Тристан, – а затем повернулся к Джасинде. – Отдыхай. Я скоро вернусь!
Лорали смотрела, как на борт корабля входили капитан со своей рыжеволосой девицей. Она спряталась от них в тени камбуза. Пока корабль стоял на якоре на Мадейре, команда относилась к женщинам более лояльно, давала им больше свободы. Лорали поняла, что если вести себя осторожно и сидеть тихо, не попадаясь никому на глаза, можно оставаться на борту незамеченной долгое время. Она даже проникла в некоторые каюты, включая каюту капитана, пока он был на берегу.
Ее серые глаза провожали Тристана и Джасинду, спускавшихся вниз, видели его прикосновение к ней, нежное и властное одновременно! Ба! Лорали сообразила, что это могло означать. Они любовники! А ведь Джасинда была ничем не лучше ее. Это Лорали следовало бы лежать в уютной постели капитана, а не этому изнеженному, тепличному цветочку. Она сжала кулаки в складках своей юбки, ощущая внутри комок злости. И вот так всегда. Такие женщины, как леди Джасинда, перехватили в этом мире у Лорали все, просто потому, что они родились в богатом, титулованном слое общества. Как она ненавидит их!
Лорали закрыла глаза, внезапно вызывая в памяти воспоминания о прошлом. Ей четырнадцать, а она работает в Лондоне, в доме Мозлея. Она выросла на кухне, но ее глаза всегда следили за жизнью лорда и леди, и жажда лучшей жизни овладела ею. Она настойчиво следила за своей речью, избавляясь от просторечивого акцента, с которым говорили рабочие люди. Лорали подражала манере говорить леди и лорду Мозлей и их частым гостям. Она смотрела, как ходят светские дамы, как они причесываются. Лорали была красивой и знала это. Когда она стала превращаться в женщину, то поняла, что лорд Мозлей замечает ее красоту.
Наверное, его устраивала бы ее роль любовницы, ведь, в конце концов, она не первая служанка, которую он лишил девственности, и не последняя, наверняка. Но Лорали была слишком умна для этого. Осторожно и умело она использовала разные женские приманки – дразнила, насмехалась, иногда даже угрожала – Лорали сделалась в глазах хозяина более важной персоной. Вскоре она переехала в свой собственный городской дом. У нее были украшения, красивая одежда, своя служанка. К тому времени ей уже было восемнадцать, и она сама поверила в ту ложь, которую говорила другим, что она родилась в семье мелкопоместного дворянина без титула. А потом, совсем неожиданно лорд Мозлей выгнал ее, отобрал украшения, одежду, – все, что у нее было. Возможно, если бы это случилось из-за того, что их связь обнаружила леди Мозлей, Лорали легче бы перенесла это предательство, но это случилось не из-за жены. Об этом она узнала позже. Он взял себе другую любовницу, женщину своего класса, младшую дочь одного графа. Лорд Мозлей сообщил Лорали, что она была всего-навсего шлюхой, а любит он леди Бет, молодую женщину с изящными манерами и титулом, чего у Лорали никогда не было.
И тогда она поклялась себе, что сумеет однажды вытеснить знатную леди из сердца мужчины. Она докажет, что ничем не хуже. Нет, она докажет, что она лучше. Эти воспоминания обожгли Лорали, оставляя на душе неприятный осадок. Она открыла глаза и встала.
Может быть, теперь ей выпадет такой шанс? Она слышала шепоток, что леди Джасинда – дочь графа. Может быть, наконец, настало ее время мстить? Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Конечно же, у нее не возникнет никаких трудностей, чтобы попасть в постель капитана. Он очень красивый мужчина.
Все еще улыбаясь, Лорали незаметно скользнула на нижнюю палубу.
Тристан стоял у штурвала, зорким взглядом морского волка наблюдая за дружной работой моряков. При помощи шкивов они поднимали паруса и закрепляли их, пока те не оказались высоко над реей. От порывов ветра они превратились в белую радугу, выделявшуюся на фоне голубого неба. Высоко над головой заскрежетали талии и загудел такелаж. Волны бились о борт корабля, посылая соленые брызги на палубу «Танцующей Габриэллы» и в лицо Тристану.
Он глубоко вздохнул, наслаждаясь прикосновением ветра и моря к коже, когда они отплыли от острова Мадейра. Уверенно и спокойно «Габриэлла» разрезала вздымающиеся волны. Тристан улыбался.
– Ты понимаешь, что делаешь, капитан? – Вип, как обычно, тихо появился за спиной Тристана.
– Что?
– С этой леди. Ты очень рискуешь…
Тристан широко и счастливо улыбнулся.
– Никакого риска, Вип. Она пока не знает, что по возвращению в Англию я собираюсь просить ее выйти за меня замуж. Когда все это закончится, у меня будет право на это.
В свою очередь маленький светловолосый человек покачал головой.
– Разве ты забыл, что она помолвлена с человеком, который похитил Габриэллу? – Он положил руку на руку Тристана. – Не забывай, для чего мы здесь, какую выполняем миссию.
Улыбка на лице Тристана растаяла, уступая место хмурому взгляду.
– Я не забыл. Но Джасинда не имеет к этому никакого отношения. Она не любит Блекстоука, а любит меня.
Первый помощник внимательно посмотрел на Тристана, потом развернулся и ушел.
– Вип!
Он оглянулся.
– В том, что произошло с Эллой, нет ее вины.
Вип мрачно кивнул головой.
– Надеюсь, что ты прав, Трис. Прости, что сую нос не в свои дела.
Джасинда открыла окно каюты и рассматривала зеленый простор океана, плавно катившего свои волны. Сегодня утром они казались тихими и спокойными, совсем не похожими на те, недавние, едва не смывшие ее за борт. В лицо дул легкий ветерок, принося с собой свежесть моря и лаская кожу. Она подперла руками подбородок и закрыла глаза.
Он любит ее. Пусть и не сказал еще этого, но она чувствует, что это так. Возможно ли, чтобы с ней в действительности такое происходило! С ней, послушной, покорной леди Джасиндой, неисправимой мечтательницей! Она попыталась представить, как говорит своей матери, что полюбила капитана Дансинга, простого капитана корабля, к тому же американца. Леди Сандерленд запретит ей встречаться с ним, потребует, чтобы она, как и обещала, вышла замуж за Роджера. Фаншоу.
– Но я не сделаю этого, – прошептала девушка, – Никто меня не заставит выйти замуж за этого человека.
Раздался стук в дверь. Сердце ее забилось в надежде, что это Тристан.
– Да!
Поднялась задвижка и открылась дверь. Из-за нее просунулась голова Спара.
– Я пришел проверить вас.
– Проверить меня? – как эхо повторила она его слова, удивляясь, куда она могла деться. – Как видишь, я все еще здесь.
Он рассмеялся.
– Нет, я имел ввиду ваше здоровье.
– Я чувствуя себя удивительно хорошо.
Спар выдвинул из-за стола стул и поставил его ближе к кровати, где сидела Джасинда. Он изучал ее лицо потрогал пульс.
– Ты доктор, не так ли? – неожиданно спросила Джасинда. – Ида мне рассказывала об этом.
– Был доктором. Я оставил это и ушел в море. Я теперь кок на «Габриэлле». На судах обычно принято кока называть душкой, но я слишком велик для такого нежного прозвища, поэтому моряки окрестили меня Спаром. Так называется на судне мощная перекладина из рангаутного дерева. Наверное, они рассчитывают использовать меня в случае, если мачта сломается. – Спар улыбался.
– Ты повар? – Джасинда не могла в это поверить.
– Да, и хороший, к тому же, – сказал он с самодовольной усмешкой.
– Но почему, Спар? Зачем понадобилось бросать такую замечательную работу? Посмотри, ведь ты вылечил меня, сделал чудо!
– Вы сами это сделали, потому что хотели жить, – ответил он слегка грубовато.
– Нет, Спар, – Джасинда хорошо знала, что совсем не это было главным в ее выздоровлении. – Ты отнесся ко мне внимательно, даже по-дружески, когда я впервые попала на корабль. Ты спас мне жизнь. Теперь я прошу, чтобы ты позволил мне быть твоим другом. Расскажи мне, что же все-таки случилось с тобой, почему ты пришел на этот корабль?
Моряк поскреб свою блестящую лысину. Печальные карие глаза встретились с ее вопросительным взглядом.
– У меня была отличная практика в маленьком городишке в Пенсильвании. Окружали добрые люди. В основном – фермеры. Все мои друзья. Я был женат на прекрасной женщине – доброй, красивой, тонкой душой. И очень худенькой. Она казалась просто дуновением ветерка рядом со мной. И она любила меня.
– Я уверена в этом.
– Мэри Роза была так рада, когда сообщила мне, что ждет ребенка. – Спар опустил свой взгляд на шершавые руки. – Месяцы ожидания были самыми счастливыми для нас. Но что-то пошло не так, как должно было быть. Ребенок лежал неправильно, и был слишком крупным для нее. Я испробовал все, что знал в этом деле, но… – он перешел на едва слышный шепот, – но я не смог спасти ни ее, ни ребенка.
– Спар, извини, – она положила руку на его плечо.
Большой мужчина выпрямился на стуле.
– Больше я не мог оставаться врачом, ведь я не сумел спасти жизнь своей собственной жены и новорожденного ребенка. Я нанялся на работу к Трису, и он сделал меня коком. Когда наши моряки болеют, я делаю все, что в моих силах, но я больше не доктор.
– Спасибо, что рассказал мне об этом, – Джасинда постаралась сдержать слезы и спросила: – Сколько нужно времени, чтобы доплыть до Константинополя?
Спар удивился.
– Капитан сказал вам?
– Да.
– Две или три недели.
– А сколько мы простоим там?
– Зависит от того, как скоро Тристан найдет Эллу.
– Эллу? – негромко произнесла Джасинда, чувствуя внутри пустоту и страх. – Кто такая Элла?
На лице Спара появилось беспокойство.
– Я думал, Тристан рассказал тебе о ней.
– Он сказал, что мы направляемся в Константинополь. И больше ничего, – она наклонилась к Спару и смотрела на него умоляющими глазами. – Кто такая Элла?
Спар покачал головой.
– Извини, Джасинда. Я не могу сказать тебе этого, если Трис решил молчать. Я не хочу предавать его доверие ко мне. Я и так уже слишком много сказал.
– Должно быть, он очень любит ее, если решил объехать полмира, похитить этих женщин только для того, чтобы найти ее.
– Да, он очень любит ее, – Спар положил руку Джасинде на плечо. – Но это совсем не то, что вы можете подумать, миледи. Когда придет время, Тристан сам расскажет вам об этом. А пока придется просто верить ему.
Верить ему. Просто верить ему. Тристан сказал также.
Если он любит Эллу, то, значит, скоро оставит Джасинду? Можно ли ему во всем верить, даже если сердце подсказывает, что она его любит? Наверное, Элла – это женщина из его прошлой жизни, но Джасинда – женщина из его настоящего. Она не отдаст его. Не отпустит! Но будет ему верить и сделает все, чтобы доказать свою любовь.
Спар неожиданно встал.
– Уверяю, вам не стоит беспокоиться, – сказал он, меняя тему разговора. – Я бы порекомендовал вам прогулки по палубе, моя леди. – Он протянул Джасинде руку, и она приняла ее.
Они вместе прошли по узкому коридору и направились к лестнице, ведущей наверх. Как только ее нога коснулась главной палубы, Джасинда остановилась и, затаив дыхание, окинула корабль взглядом. Впервые со времени ее пребывания здесь она получила возможность наблюдать величественную картину плывущего в открытом океане судна. Во время ее первого визита на корабль в гавани Лондона Джасинде все мачты с их лабиринтами сложной оснастки показались удивительно красивыми. Но теперь, когда расправленные паруса надувал ветер, зрелище было просто потрясающим. Она поняла, что заставляет людей выбирать море, хотя бы ради этого мгновения.
– Привет!
Она обернулась на голос Тристана. Широко расставив ноги, как бывалый моряк, Тристан стоял на корме у штурвала. Ветер развивал его длинные черные волосы на ветру рубашка плотно облегала широкую грудь. Джасинда еще раз оценила его красоту, и волна любви захлестнула ее. На этом корабле он казался еще более неотразимым.
– Поднимитесь наверх, Спар!
Спар взял Джасинду за локоть, и они пошли по крутой лестнице, ведущей к кормовому отсеку. Пока они поднимались, Джасинда не спускала глаз с Тристана. Ей казалось, что она никогда не сможет насмотреться на него, на его сильные ноги, которые он широко расставил, чтобы приспособиться к качке корабля, на его покрытые бронзовым загаром руки, крепко сжимающие огромный штурвал, на его черные глаза, в которых отражается блеск солнца в воде.
Тристан обнял сзади ее за талию и крепко прижал к себе, хотя его взгляд все еще оставался прикованным к горизонту. Джасинда не могла отвести глаз от его мужественного обветренного лица. Они даже не заметили, когда Спар удалился к себе на камбуз.
– Сегодня хороший ветер. Если такая погода продержится и дальше, мы войдем в пролив через три дня.
– Мы остановимся в Гибралтарах?
Все еще не глядя на нее, Тристан покачал головой.
– Это слишком опасно… – он резко замолчал.
– С женщинами на борту, – закончила она за него.
Он кивнул.
– А что ты… – она тут же замолчала, оборвав свой вопрос. Когда он повернулся и взглянул на нее, Джасинда протянула руку и положила ему на губы палец. – Я не хочу знать, что ты собираешься делать с этими женщинами. И не буду спрашивать, почему мы плывем в Константинополь. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Верю тебе, Тристан Дансинг. Это необходимо знать каждому из нас.
Она склонила голову к его плечу и молча наблюдала, как «Габриэлла» рассекала океанские волны, все быстрее приближаясь к Средиземному морю.
ГЛАВА XV
Дул теплый спокойный ветерок. В Средиземном море, как в зеркале, отражалась без пятнышка и трещинки «Танцующая Габриэлла». Тристану, совершенно расстроенному, не оставалось больше ничего, как ждать, когда усилится ветер.
Все пассажирки корабля вышли на палубу, где они гуляли два раза в день. Некоторые из них флиртовали с бездельничающими матросами, другие, облокотившись на поручни, смотрели на зеркальную поверхность моря. Тристан ухмыльнулся, застав Спара на носовом кубрике, где он слушал болтовню Иды. Даже с большого расстояния можно было разглядеть обожание во взгляде Иды, но, казалось, его друг был слеп к ее чувствам.
Тристан отвернулся и, подперев голову руками, облокотился на бортик правой палубы на корме. Внизу, в его каюте, Джасинда зашивала ему рубашку. Она настояла на этом, и он оставил ее там с иголкой в руках. Тристан улыбнулся про себя, воскрешая в памяти блаженные воспоминания о Джасинде, сидящей на кровати в легкой шелковой сорочке, которую он подарил ей, Тристан обнаружил ее в одном из сундуков с одеждой, взятой для женщин на борт. Бледно-желтая материя едва закрывала розовые соски, но огненно-рыжие локоны спадали на плечи, почти полностью прикрывая грудь, словно дополняя ночную сорочку.
Видя Джасинду перед собой, Тристану было так трудно заставить себя покинуть уединение их комнаты.
– Приятные мысли, капитан?
Тристан повернул голову и увидел совсем недалеко от себя одну из его пассажирок. Он вспомнил эти горящие страстью серые глаза, которые заметил в предыдущую встречу. Она подошла к нему. В каждом движении угадывалась нарочитая чувственность. Она встряхнула тяжелыми каштановыми волосами, словно хотела отбросить их от лица, однако волосы остались на месте. Темные кудряшки спадали на лоб.
– Достаточно приятные, – ответил Тристан, все еще улыбаясь.
– Я надеялась, что у нас будет возможность снова встретиться.
– А сейчас на что вы надеетесь? – Тристан вскинул брови.
Она лениво провела пальцами по шее, привлекая его взгляд. От глубокого вздоха под муслиновой блузкой высоко поднялась ее полная грудь.
– Я надеюсь, что мы сможем лучше узнать друг друга.
Тристан перевел свой взгляд на нее, и они посмотрели в глаза друг другу.
– К сожалению, у капитана мало времени для общения.
– Какая жалость! – она надула губки и положила руку ему на грудь.
– Извините меня, мисс…
Ее голос стал низким и гортанным.
– Лорали, капитан. Надеюсь, вы не забудете.
Тристан кивнул головой и сделал шаг от нее в сторону.
Как раз в это время на краю кормы он увидел Джасинду. Она метнула взгляд с руки Лорали на лицо Тристана. Глаза расширились в немом вопросе. Лорали проследила за взглядом Тристана и, обернувшись, увидела лицо Джасинды. И опять она встряхнула своей пышной гривой темных волос, на этот раз это выглядело как символический вызов. И со всем простодушием, свойственным Джасинде, она истолковала их действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37