«В конце концов я обещал Уоррену выкупить его долю. А без работы я не смогу это сделать... «
– Ладно, – Джордж усмехнулся. – Вы помните, где дом Мак-Лиодов? На Норт-стрит. Его нетрудно найти. Самый большой дом на всей улице.
– Спасибо. Я помню.
Из окна своей спальни на втором этаже Сара смотрела на неподвижное водяное колесо лесопилки на другой стороне Норт-стрит. Весной, летом и ранней осенью колесо быстро вращалось, приводимое в движение холодными водами Поуни-Крик. Но глубокой зимой, когда вода в реке убывала – или большей частью замерзала, как теперь, – колесо оставалось неподвижным и безмолвным.
«Почти как дом Мак-Лиодов сейчас, когда Том и дедушка пошли в гости к доктору Варни», – с улыбкой подумала Сара.
Поразительно, сколько жизни внес в дом Том за какие-нибудь двадцать четыре часа! Теперь она поняла, как пуст был их дом, пока Том был в отъезде. Но очень скоро он снова уедет. Еще немного – и осуществится его мечта: он станет доктором. Счастливец!
Сара вздохнула, повернулась спиной к окну и уселась на подоконник. Она поджала под себя ноги, расправила платье и раскрыла много раз читанный выпуск «Лейдиз хоум джорнел». На одной из иллюстраций журнала были изображены танцующие пары, в ярко освещенном танцевальном зале. Она знала почти весь текст наизусть, но прочитала еще раз:
«В течение ста пятидесяти лет доступ в высшее общество Филадельфии открывался только через двери «Ассамблеи». Устроителям этого ежегодного торжественного приема принадлежало решающее слово в создании иерархической лестницы городского общества Филадельфии. Нигде в Соединенных Штатах нет подобной традиции, которая столько лет почти непрерывно сохраняла бы такое влияние».
Саре нетрудно было представить себе, как она входит в эти двери под руку с блестящим кавалером, может быть, английским лордом... На ней будет атласное платье с кружевами, а на голове – диадема. Он будет в элегантном черном вечернем костюме. К тому же он будет высок, темноволос и невероятно красив. Присутствующие будут сгорать от любопытства, пытаясь узнать, кто же они.
Действительно «Танцевальная Ассамблея Филадельфии» существовала еще до того как аристократия Чарлстона начала свои «Цецилии», и даже до того как в Лондоне были основаны прославленные «Танцевальные вечера Альмака» – седьмое небо лондонского светского общества.
Оркестр будет играть вальсы, а Сара будет танцевать весь вечер. Она тихо и вежливо будет смеяться в ответ на шутки своего спутника, но она не позволит ему вообразить, будто она чувствует к нему нечто большее, чем допускают приличия. Она...
Громкий стук в парадную дверь нарушил ее приятные грезы. Ее тотчас же охватило чувство вины. Ей следовало представить себе, что она танцует с Уорреном, но, как бы она ни старалась, она не могла себе этого представить. Уоррен был слишком... Уорреном.
В дверь вновь постучали.
Сара со вздохом отложила журнал и поспешно вышла из комнаты. Уж когда она спускалась по лестнице, в дверь постучали в третий раз, на этот раз громче.
– Одну минуту! – крикнула она, ускоряя шаги. Она открыла дверь – на пороге стоял незнакомец. Высокий, темноволосый, очень красивый, он вполне мог быть английским лордом, будь на нем вечерний костюм и цилиндр.
– Извините, пожалуйста, – сказал он, дотрагиваясь двумя пальцами до полей своей шляпы. – Мне нужен шериф Мак-Лиод. Я думал, что это его дом.
От звука его приятного, низкого голоса что-то перевернулось у нее в душе. Она могла поклясться, что слышит волнующую мелодию «Голубого Дуная»...
Незнакомец пристально смотрел на нее, слегка приподняв бровь. На какую-то долю секунды ей показалось, что они знакомы.
– Я думал, что вспомню его дом, – проговорил он, – но все так переменилось. Если бы вы могли мне сказать, где он живет...
– Извините, – поспешно сказала она, почувствовав, как краска заливает ее лицо. – Это дом шерифа Мак-Лиода, но его сейчас нет дома. Я – его внучка, Сара Мак-Лиод. Может быть, я смогу вам помочь...
– Нет, мне надо видеть шерифа. Не передадите ли вы ему, что заходил Джереми Уэсли и хотел с ним поговорить?
– Джереми?
Это брат Уоррена? Но они совершенно непохожи. Волосы у Джереми были иссиня-черные, цвета воронова крыла, глаза – серо-угольные. У него были чеканные, мужественные, волевые черты лица, и он был на голову выше своего брата.
Она поняла, что пристально разглядывает его, и постаралась скрыть вновь вспыхнувшую краску смущения.
– Входите, – она шире распахнула дверь, – пожалуйста. Дедушка скоро будет дома. Он вместе с моим братом пошел навестить доктора Варни. Они уже должны скоро вернуться.
– Я не знаю...
– Пожалуйста. Вы проделали такой далекий путь до города, а сейчас слишком холодно, чтобы стоять и ждать на улице.
Немного поколебавшись, он снял шляпу и вошел в раскрытую дверь.
– Это очень любезно с вашей стороны, мисс... – он помолчал, не зная, как ее называть.
– Пожалуйста, называйте меня Сара. Мисс Мак-Лиод звучит так официально.
Он кивнул, но ничего не сказал.
– Пройдемте в гостиную, согрейтесь у камина. Я принесу вам кофе.
– Не беспокойтесь.
– Никакого беспокойства. Кофе уже готов.
Она оставила его в гостиной и поспешила на кухню. Сотня вопросов промелькнула у нее в голове, пока ова быстро доставала из буфета две чашки и наполняла их до края крепким, горячим кофе. Через несколько минут она уже вернулась с подносом в гостиную.
Джереми поднялся по стула и подождал, пока она, поставив поднос на низкий столик возле дивана, села, затем сел снова.
– Вам с сахаром или со сливками?
– Нет, спасибо. Просто черный.
Она протянула ему фарфоровую чашку с блюдцем. Когда он брал их у нее, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Сара вновь почувствовала легкое головокружение. Она быстро отдернула руку, потом уставилась в свою чашку и добавила в свой кофе сахар и сливки.
– Мой брат только вчера вернулся домой, а теперь и вы здесь, мистер Уэсли, – сказала она, чтобы прервать молчание. – Вы прибыли одним поездом и даже не знали об этом. Удивительное совпадение, не правда ли?
Никакого ответа.
– Мне кажется, что, раз мы скоро станем родственниками, мне следовало бы называть вас Джереми. Вы не возражаете?
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Вы не хотите, чтобы я вас так называла? – спросила она разочарованно.
– Боюсь, что я не понимаю, мисс Мак-Лиод...
– Как! Уоррен вам ничего не сказал?! Джереми покачал головой.
– Уоррен и я помолвлены. Я думала, вы знаете...
ГЛАВА IV
Невеста его брата была утонченно красива. В ее небесно-голубых глазах отражалась такая явная невинность, что Джереми почувствовал себя старым и измученным. Он вспомнил, как она встречала молодого человека – своего брата, она сказала, – на железнодорожной станции. Он припомнил ее взгляд, полный чистой радости, и то тепло, которым ее чувство счастья озарило все вокруг.
Уоррену повезло.
– Примете мои поздравления, мисс Мак-Лиод, – сказал он.
– Пожалуйста, называйте меня Сара. – Она поставила свою чашку на стол и наклонилась вперед. Глаза ее возбужденно блестели. – Я всегда мечтала о путешествиях. Это должно быть замечательно – видеть разные места, встречать разных людей. Я всю жизнь хотела поехать в Филадельфию и Нью-Йорк, Лондон и Париж. – Она задумчиво вздохнула. – Вас не очень затруднит рассказать мне, где вы побывали? Пожалуйста, расскажите.
– Да мне в общем не о чем рассказывать.
– О, наверняка есть о чем...
Хлопнула парадная дверь, и в гостиную вошли Хэнк Мак-Лиод и молодой человек, помешав Саре договорить.
Джереми поднялся со стула, довольный тем, что ему удалось избежать резкости. А ему пришлось бы быть резким... Он не хотел говорить ни о себе, ни о своем прошлом. Тем более с невестой своего брата. Он не хотел рассказывать, где он был, что видел и что делал. Может быть, потому, что он слишком много видел и пережил.
К тому же он вовсе не собирался выводить из заблуждения мисс Сару Мак-Лиод, опровергая ее романтические представления о мире за пределами Хоумстеда. Было очевидно, что голова этой девушки полна иллюзий.
У Джереми же иллюзий не осталось.
Хэнк от старости стал как бы меньше и физически уже не был тем грозным шерифом, каким его помнил Джереми. Однако серые глаза Хэнка Мак-Лиода оставались такими же стальными, какими их помнил Джереми. Шериф окинул его быстрым, но проницательно-оценивающим взглядом, прежде чем Сара успела представить их друг другу.
Но шерифу, по-видимому, не нужны были представления.
– Добро пожаловать в Хоумстед, Джереми, – сказал он, сделав шаг вперед и протягивая руку.
– Благодарю вас, сэр.
– Джереми хотел поговорить с тобой, дедушка, – вставила Сара.
– Вот как? Это хорошо. Очень хорошо. – Хэнк отступил назад и обернулся к молодому человеку, стоявшему позади него. – Я полагаю, что вы вряд ли помните моего внука? Том, это Джереми Уэсли.
Настала очередь Тома сделать шаг вперед и пожать руку Джереми.
Том был среднего роста, красивый, в его серых глазах светился живой ум, а улыбка была приветливой и дружелюбной.
– Рад с вами познакомиться, мистер Уэсли.
– Называйте меня Джереми. – Он снова повернулся к Хэнку Мак-Лиоду. – Я хотел бы, если можно, поговорить с вами, сэр. Джордж Блейк сказал мне, что городу нужен помощник шерифа... Я хотел бы попробовать.
– В самом деле? Что ж, пройдемте в мой кабинет. – Шериф повел Джереми за собой.
Кабинет Хэнка был маленькой, тесной комнатой в отдаленной части дома. Он был почти полностью занят дубовым письменным столом, а вдоль стен тянулись книжные полки. Прямо под окном находилась латунная плевательница. Комната пахла кожей и табаком. Владения мужчины...
Хэнк закрыл дверь.
– Присаживайтесь. – Он указал на обитый кожей стул, медленно обошел письменный стол и опустился на такой же стул за столом. На секунду он закрыл глаза, и Джереми подумал, что он задремал. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, Хэнк открыл глаза и пристально посмотрел на него.
– Итак, вы хотите занять место помощника шерифа в нашем городе?
– Да. Совершенно верно.
– Я никогда не представлял себе вас помощником шерифа, Джереми. Если память мне не изменяет, вы скорее нарушали порядок, чем восстанавливали его, – сказал Хэнк, улыбнувшись.
– Да, я думаю, что вы правы, – согласился Джереми. – Я буду с вами откровенен, Мак-Лиод. Я никогда не имел отношения к судейской деятельности. Никогда даже не думал, что это возможно.
– Расскажите мне, чем вы занимались. Джереми глубоко вздохнул.
– С тех пор как я уехал из Хоумстеда, я переменил много профессий. Несколько лет был фермером в маленьком селении в Огайо. Но после смерти Милли я не мог там оставаться и много ездил по стране... Был шахтером, барменом, некоторое время занимался скотоводством на ранчо в Монтане. Участвовал в строительстве железной дороги – на прокладке колеи и пробивке тоннелей в скалах. Несколько лет назад я уехал в Нью-Йорк и работал на автомобильном заводе в сборочном цехе. После этого я вступил в армию. – Он остановился на минуту, потом покачал головой. – Я не знаю, каким я буду помощником шерифа и подойду ли для такой должности, – сказал , он спокойно, – но мне нужна эта работа.
Шериф медленно кивнул, как будто усваивая то, что Джереми только что ему рассказал. Наконец он спросил:
– У вас были когда-нибудь неприятности с законом? Я имею в виду настоящие неприятности. Не те нагоняи, которые я вам давал, когда вы были мальчишкой.
– Нет.
– Я полагаю, что после службы в армии вы неплохо умеете обращаться с оружием?
На его лице дрогнул мускул, но он ответил: – Да.
– Я слышал, что на войне вы были ранены. Раненая нога вас не беспокоит?
Он забыл, как быстро распространяются новости в маленьком городке – уже все знали, что он вернулся, равно как и все то, что он говорил Лесли Блейк.
– Нога в порядке, – ответил он. – После ранения осталась только небольшая хромота.
Хэнк посмотрел в окно.
– Хоумстед всегда был приятным, тихим городом. Лет восемь-девять назад здесь были серьезные неприятности, но большей частью обязанности помощника шерифа заключаются в том, чтобы заставить выпившего лишнего проспаться в тюремной камере, время от времени разнять драку в салуне, собирать не уплаченные вовремя налоги, выдавать лицензии, изредка ловить конокрадов и тому подобное. – Он снова посмотрел в глаза Джереми. – Не слишком увлекательное занятие для человека, столько повидавшего, как вы.
– Я не ищу увлекательности. Хэнк прислонился к спинке стула.
– Имеете желание рассказать мне, что вы делали на войне?
Нет, он не имел такого желания.
– Я выполнял приказы вышестоящих офицеров.
– Где вы служили?
– Техас, Флорида... Куба. – Понимаю.
В последнем Джереми сомневался. Он не верил, чтобы кто-либо, кто сам не был на войне, мог понять, что такое война. Скука. Жара. Мухи. Зловоние. Вздувшиеся тела юношей, лежащие с открытыми глазами на поле боя.
– Почему вы вернулись в Хоумстед, Джереми?
– Пришла пора вернуться, – ответил он твердо. – А еще, наверно, потому, – добавил он, – что мне некуда было больше идти.
– Вы намерены здесь остаться?
– Да.
Шериф снова посмотрел в окно, из которого была видна дверь «Бани и цирюльни Карсона».
– В последние годы я близко познакомился с вашим папой. Тэд Уэсли был хороший человек. Честный. Работящий. Богобоязненный. Он страшно гордился вами.
Последнее высказывание удивило Джереми. Он не помнил, чтобы отец когда-либо гордился им. Зато он помнил, как часто ему говорили, что он не оправдывает ожиданий и что из него ничего путного не выйдет.
– Ему очень не хватало вас. – Хэнк снова посмотрел на Джереми. – Я полагаю, что такой человек, как Тед Уэсли, наверняка вырастил сына, из которого получится отличный помощник шерифа. – Он встал и протянул Джереми руку. – Должность ваша, если она вас устраивает. Взвесьте все и завтра утром дайте мне ответ. В воскресенье приходите к нам обедать. Не спешите говорить «нет». Мы будем ждать вас.
Сара услышала голоса мужчин в передней и поднялась с дивана, ожидая, что они вернутся в гостиную. Но через минуту хлопнула входная дверь, и в гостиную вернулся один дедушка.
Ее охватило чувство разочарования. Она ни о чем не успела его спросить!
– Славный молодой человек, – сказал Хэнк Мак-Лиод, усаживаясь в свое любимое кресло около камина.
– Он рассказал о том, где он был и что делал все эти годы? – спросила Сара.
Старик покачал головой.
– По существу говоря, нет.
– Разве ты его не спрашивал? Дедушка внимательно посмотрел на нее.
– Это меня совершенно не касается, принцесса, равно как и тебя. Человек имеет право на свои тайны. Не надо совать нос в чужие дела.
Сара понимала, что он прав. Чересчур любопытных людей никто не любит. Но если она не будет спрашивать, как она узнает все то, что так жаждет узнать?
– Ну как, – спросил брат из-за ее спины, – он берется за работу помощника шерифа?
Дедушка кивнул.
– Я думаю, да. Я пригласил его на обед в воскресенье, так что мы еще сможем это обсудить. Надеюсь, ты не против, Сара?
– Конечно нет, – ответила девушка, смутившись. – Я ничего не имею против.
– А как же Уоррен? – вставил Том. – Судя по тому, что он вчера сказал, он будет не в восторге от этой идеи.
Сара вздернула подбородок.
– Я поговорю с Уорреном. Они – братья. Они должны помириться друг с другом.
Джереми взял напрокат лошадь и сани.
Проезжая по улице, он слышал крики детей, игравших в салки на школьном дворе. На углу Уэст-стрит и Норт-стрит он на минуту остановился, и мысли его устремились через годы к его собственному детству. Учительницей в то время была мисс Аделаида Шервуд. Мисс Шервуд, с ее огненно-рыжими волосами и доброжелательной улыбкой... Нет, решил он, к тому времени, когда построили новую школу, она была уже миссис Уилл Райдер. Было много волнений по поводу книг, парт и классных досок – все новенькое, с иголочки, как и само здание. Он вспомнил запах влажной шерсти, исходивший от висевших на крючках на задней стене пальто, шарфов и варежек, вспомнил, как в единственной классной комнате было слишком жарко, либо холодно, в зависимости от того, как далеко от большой черной печи стояла парта.
Странно, теперь ему пришли в голову приятные воспоминания... Он не думал об этом долгие годы.
Покачав головой, он повернул лошадь на Уэст-стрит. Полозья саней скользили по плотному снегу с равномерным шипящим звуком. Когда сани проезжали по мосту через Поуни-Крик, Джереми посмотрел направо, на лесопилку, и подумал о своем отце.
Тед Уэсли стал работать на лесопилке, как только он с сыновьями поселился в долине. Он трудился на ферме после очередной смены на лесопилке. Но Джереми не помнил, чтобы его отец когда-либо жаловался на тяжелую жизнь. Он просто принимал жизнь такой, какой она была.
Внезапно он остро почувствовал, как ему не хватает отца. Так остро он еще никогда этого не ощущал. Он хотел бы снова поговорить с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Ладно, – Джордж усмехнулся. – Вы помните, где дом Мак-Лиодов? На Норт-стрит. Его нетрудно найти. Самый большой дом на всей улице.
– Спасибо. Я помню.
Из окна своей спальни на втором этаже Сара смотрела на неподвижное водяное колесо лесопилки на другой стороне Норт-стрит. Весной, летом и ранней осенью колесо быстро вращалось, приводимое в движение холодными водами Поуни-Крик. Но глубокой зимой, когда вода в реке убывала – или большей частью замерзала, как теперь, – колесо оставалось неподвижным и безмолвным.
«Почти как дом Мак-Лиодов сейчас, когда Том и дедушка пошли в гости к доктору Варни», – с улыбкой подумала Сара.
Поразительно, сколько жизни внес в дом Том за какие-нибудь двадцать четыре часа! Теперь она поняла, как пуст был их дом, пока Том был в отъезде. Но очень скоро он снова уедет. Еще немного – и осуществится его мечта: он станет доктором. Счастливец!
Сара вздохнула, повернулась спиной к окну и уселась на подоконник. Она поджала под себя ноги, расправила платье и раскрыла много раз читанный выпуск «Лейдиз хоум джорнел». На одной из иллюстраций журнала были изображены танцующие пары, в ярко освещенном танцевальном зале. Она знала почти весь текст наизусть, но прочитала еще раз:
«В течение ста пятидесяти лет доступ в высшее общество Филадельфии открывался только через двери «Ассамблеи». Устроителям этого ежегодного торжественного приема принадлежало решающее слово в создании иерархической лестницы городского общества Филадельфии. Нигде в Соединенных Штатах нет подобной традиции, которая столько лет почти непрерывно сохраняла бы такое влияние».
Саре нетрудно было представить себе, как она входит в эти двери под руку с блестящим кавалером, может быть, английским лордом... На ней будет атласное платье с кружевами, а на голове – диадема. Он будет в элегантном черном вечернем костюме. К тому же он будет высок, темноволос и невероятно красив. Присутствующие будут сгорать от любопытства, пытаясь узнать, кто же они.
Действительно «Танцевальная Ассамблея Филадельфии» существовала еще до того как аристократия Чарлстона начала свои «Цецилии», и даже до того как в Лондоне были основаны прославленные «Танцевальные вечера Альмака» – седьмое небо лондонского светского общества.
Оркестр будет играть вальсы, а Сара будет танцевать весь вечер. Она тихо и вежливо будет смеяться в ответ на шутки своего спутника, но она не позволит ему вообразить, будто она чувствует к нему нечто большее, чем допускают приличия. Она...
Громкий стук в парадную дверь нарушил ее приятные грезы. Ее тотчас же охватило чувство вины. Ей следовало представить себе, что она танцует с Уорреном, но, как бы она ни старалась, она не могла себе этого представить. Уоррен был слишком... Уорреном.
В дверь вновь постучали.
Сара со вздохом отложила журнал и поспешно вышла из комнаты. Уж когда она спускалась по лестнице, в дверь постучали в третий раз, на этот раз громче.
– Одну минуту! – крикнула она, ускоряя шаги. Она открыла дверь – на пороге стоял незнакомец. Высокий, темноволосый, очень красивый, он вполне мог быть английским лордом, будь на нем вечерний костюм и цилиндр.
– Извините, пожалуйста, – сказал он, дотрагиваясь двумя пальцами до полей своей шляпы. – Мне нужен шериф Мак-Лиод. Я думал, что это его дом.
От звука его приятного, низкого голоса что-то перевернулось у нее в душе. Она могла поклясться, что слышит волнующую мелодию «Голубого Дуная»...
Незнакомец пристально смотрел на нее, слегка приподняв бровь. На какую-то долю секунды ей показалось, что они знакомы.
– Я думал, что вспомню его дом, – проговорил он, – но все так переменилось. Если бы вы могли мне сказать, где он живет...
– Извините, – поспешно сказала она, почувствовав, как краска заливает ее лицо. – Это дом шерифа Мак-Лиода, но его сейчас нет дома. Я – его внучка, Сара Мак-Лиод. Может быть, я смогу вам помочь...
– Нет, мне надо видеть шерифа. Не передадите ли вы ему, что заходил Джереми Уэсли и хотел с ним поговорить?
– Джереми?
Это брат Уоррена? Но они совершенно непохожи. Волосы у Джереми были иссиня-черные, цвета воронова крыла, глаза – серо-угольные. У него были чеканные, мужественные, волевые черты лица, и он был на голову выше своего брата.
Она поняла, что пристально разглядывает его, и постаралась скрыть вновь вспыхнувшую краску смущения.
– Входите, – она шире распахнула дверь, – пожалуйста. Дедушка скоро будет дома. Он вместе с моим братом пошел навестить доктора Варни. Они уже должны скоро вернуться.
– Я не знаю...
– Пожалуйста. Вы проделали такой далекий путь до города, а сейчас слишком холодно, чтобы стоять и ждать на улице.
Немного поколебавшись, он снял шляпу и вошел в раскрытую дверь.
– Это очень любезно с вашей стороны, мисс... – он помолчал, не зная, как ее называть.
– Пожалуйста, называйте меня Сара. Мисс Мак-Лиод звучит так официально.
Он кивнул, но ничего не сказал.
– Пройдемте в гостиную, согрейтесь у камина. Я принесу вам кофе.
– Не беспокойтесь.
– Никакого беспокойства. Кофе уже готов.
Она оставила его в гостиной и поспешила на кухню. Сотня вопросов промелькнула у нее в голове, пока ова быстро доставала из буфета две чашки и наполняла их до края крепким, горячим кофе. Через несколько минут она уже вернулась с подносом в гостиную.
Джереми поднялся по стула и подождал, пока она, поставив поднос на низкий столик возле дивана, села, затем сел снова.
– Вам с сахаром или со сливками?
– Нет, спасибо. Просто черный.
Она протянула ему фарфоровую чашку с блюдцем. Когда он брал их у нее, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Сара вновь почувствовала легкое головокружение. Она быстро отдернула руку, потом уставилась в свою чашку и добавила в свой кофе сахар и сливки.
– Мой брат только вчера вернулся домой, а теперь и вы здесь, мистер Уэсли, – сказала она, чтобы прервать молчание. – Вы прибыли одним поездом и даже не знали об этом. Удивительное совпадение, не правда ли?
Никакого ответа.
– Мне кажется, что, раз мы скоро станем родственниками, мне следовало бы называть вас Джереми. Вы не возражаете?
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Вы не хотите, чтобы я вас так называла? – спросила она разочарованно.
– Боюсь, что я не понимаю, мисс Мак-Лиод...
– Как! Уоррен вам ничего не сказал?! Джереми покачал головой.
– Уоррен и я помолвлены. Я думала, вы знаете...
ГЛАВА IV
Невеста его брата была утонченно красива. В ее небесно-голубых глазах отражалась такая явная невинность, что Джереми почувствовал себя старым и измученным. Он вспомнил, как она встречала молодого человека – своего брата, она сказала, – на железнодорожной станции. Он припомнил ее взгляд, полный чистой радости, и то тепло, которым ее чувство счастья озарило все вокруг.
Уоррену повезло.
– Примете мои поздравления, мисс Мак-Лиод, – сказал он.
– Пожалуйста, называйте меня Сара. – Она поставила свою чашку на стол и наклонилась вперед. Глаза ее возбужденно блестели. – Я всегда мечтала о путешествиях. Это должно быть замечательно – видеть разные места, встречать разных людей. Я всю жизнь хотела поехать в Филадельфию и Нью-Йорк, Лондон и Париж. – Она задумчиво вздохнула. – Вас не очень затруднит рассказать мне, где вы побывали? Пожалуйста, расскажите.
– Да мне в общем не о чем рассказывать.
– О, наверняка есть о чем...
Хлопнула парадная дверь, и в гостиную вошли Хэнк Мак-Лиод и молодой человек, помешав Саре договорить.
Джереми поднялся со стула, довольный тем, что ему удалось избежать резкости. А ему пришлось бы быть резким... Он не хотел говорить ни о себе, ни о своем прошлом. Тем более с невестой своего брата. Он не хотел рассказывать, где он был, что видел и что делал. Может быть, потому, что он слишком много видел и пережил.
К тому же он вовсе не собирался выводить из заблуждения мисс Сару Мак-Лиод, опровергая ее романтические представления о мире за пределами Хоумстеда. Было очевидно, что голова этой девушки полна иллюзий.
У Джереми же иллюзий не осталось.
Хэнк от старости стал как бы меньше и физически уже не был тем грозным шерифом, каким его помнил Джереми. Однако серые глаза Хэнка Мак-Лиода оставались такими же стальными, какими их помнил Джереми. Шериф окинул его быстрым, но проницательно-оценивающим взглядом, прежде чем Сара успела представить их друг другу.
Но шерифу, по-видимому, не нужны были представления.
– Добро пожаловать в Хоумстед, Джереми, – сказал он, сделав шаг вперед и протягивая руку.
– Благодарю вас, сэр.
– Джереми хотел поговорить с тобой, дедушка, – вставила Сара.
– Вот как? Это хорошо. Очень хорошо. – Хэнк отступил назад и обернулся к молодому человеку, стоявшему позади него. – Я полагаю, что вы вряд ли помните моего внука? Том, это Джереми Уэсли.
Настала очередь Тома сделать шаг вперед и пожать руку Джереми.
Том был среднего роста, красивый, в его серых глазах светился живой ум, а улыбка была приветливой и дружелюбной.
– Рад с вами познакомиться, мистер Уэсли.
– Называйте меня Джереми. – Он снова повернулся к Хэнку Мак-Лиоду. – Я хотел бы, если можно, поговорить с вами, сэр. Джордж Блейк сказал мне, что городу нужен помощник шерифа... Я хотел бы попробовать.
– В самом деле? Что ж, пройдемте в мой кабинет. – Шериф повел Джереми за собой.
Кабинет Хэнка был маленькой, тесной комнатой в отдаленной части дома. Он был почти полностью занят дубовым письменным столом, а вдоль стен тянулись книжные полки. Прямо под окном находилась латунная плевательница. Комната пахла кожей и табаком. Владения мужчины...
Хэнк закрыл дверь.
– Присаживайтесь. – Он указал на обитый кожей стул, медленно обошел письменный стол и опустился на такой же стул за столом. На секунду он закрыл глаза, и Джереми подумал, что он задремал. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, Хэнк открыл глаза и пристально посмотрел на него.
– Итак, вы хотите занять место помощника шерифа в нашем городе?
– Да. Совершенно верно.
– Я никогда не представлял себе вас помощником шерифа, Джереми. Если память мне не изменяет, вы скорее нарушали порядок, чем восстанавливали его, – сказал Хэнк, улыбнувшись.
– Да, я думаю, что вы правы, – согласился Джереми. – Я буду с вами откровенен, Мак-Лиод. Я никогда не имел отношения к судейской деятельности. Никогда даже не думал, что это возможно.
– Расскажите мне, чем вы занимались. Джереми глубоко вздохнул.
– С тех пор как я уехал из Хоумстеда, я переменил много профессий. Несколько лет был фермером в маленьком селении в Огайо. Но после смерти Милли я не мог там оставаться и много ездил по стране... Был шахтером, барменом, некоторое время занимался скотоводством на ранчо в Монтане. Участвовал в строительстве железной дороги – на прокладке колеи и пробивке тоннелей в скалах. Несколько лет назад я уехал в Нью-Йорк и работал на автомобильном заводе в сборочном цехе. После этого я вступил в армию. – Он остановился на минуту, потом покачал головой. – Я не знаю, каким я буду помощником шерифа и подойду ли для такой должности, – сказал , он спокойно, – но мне нужна эта работа.
Шериф медленно кивнул, как будто усваивая то, что Джереми только что ему рассказал. Наконец он спросил:
– У вас были когда-нибудь неприятности с законом? Я имею в виду настоящие неприятности. Не те нагоняи, которые я вам давал, когда вы были мальчишкой.
– Нет.
– Я полагаю, что после службы в армии вы неплохо умеете обращаться с оружием?
На его лице дрогнул мускул, но он ответил: – Да.
– Я слышал, что на войне вы были ранены. Раненая нога вас не беспокоит?
Он забыл, как быстро распространяются новости в маленьком городке – уже все знали, что он вернулся, равно как и все то, что он говорил Лесли Блейк.
– Нога в порядке, – ответил он. – После ранения осталась только небольшая хромота.
Хэнк посмотрел в окно.
– Хоумстед всегда был приятным, тихим городом. Лет восемь-девять назад здесь были серьезные неприятности, но большей частью обязанности помощника шерифа заключаются в том, чтобы заставить выпившего лишнего проспаться в тюремной камере, время от времени разнять драку в салуне, собирать не уплаченные вовремя налоги, выдавать лицензии, изредка ловить конокрадов и тому подобное. – Он снова посмотрел в глаза Джереми. – Не слишком увлекательное занятие для человека, столько повидавшего, как вы.
– Я не ищу увлекательности. Хэнк прислонился к спинке стула.
– Имеете желание рассказать мне, что вы делали на войне?
Нет, он не имел такого желания.
– Я выполнял приказы вышестоящих офицеров.
– Где вы служили?
– Техас, Флорида... Куба. – Понимаю.
В последнем Джереми сомневался. Он не верил, чтобы кто-либо, кто сам не был на войне, мог понять, что такое война. Скука. Жара. Мухи. Зловоние. Вздувшиеся тела юношей, лежащие с открытыми глазами на поле боя.
– Почему вы вернулись в Хоумстед, Джереми?
– Пришла пора вернуться, – ответил он твердо. – А еще, наверно, потому, – добавил он, – что мне некуда было больше идти.
– Вы намерены здесь остаться?
– Да.
Шериф снова посмотрел в окно, из которого была видна дверь «Бани и цирюльни Карсона».
– В последние годы я близко познакомился с вашим папой. Тэд Уэсли был хороший человек. Честный. Работящий. Богобоязненный. Он страшно гордился вами.
Последнее высказывание удивило Джереми. Он не помнил, чтобы отец когда-либо гордился им. Зато он помнил, как часто ему говорили, что он не оправдывает ожиданий и что из него ничего путного не выйдет.
– Ему очень не хватало вас. – Хэнк снова посмотрел на Джереми. – Я полагаю, что такой человек, как Тед Уэсли, наверняка вырастил сына, из которого получится отличный помощник шерифа. – Он встал и протянул Джереми руку. – Должность ваша, если она вас устраивает. Взвесьте все и завтра утром дайте мне ответ. В воскресенье приходите к нам обедать. Не спешите говорить «нет». Мы будем ждать вас.
Сара услышала голоса мужчин в передней и поднялась с дивана, ожидая, что они вернутся в гостиную. Но через минуту хлопнула входная дверь, и в гостиную вернулся один дедушка.
Ее охватило чувство разочарования. Она ни о чем не успела его спросить!
– Славный молодой человек, – сказал Хэнк Мак-Лиод, усаживаясь в свое любимое кресло около камина.
– Он рассказал о том, где он был и что делал все эти годы? – спросила Сара.
Старик покачал головой.
– По существу говоря, нет.
– Разве ты его не спрашивал? Дедушка внимательно посмотрел на нее.
– Это меня совершенно не касается, принцесса, равно как и тебя. Человек имеет право на свои тайны. Не надо совать нос в чужие дела.
Сара понимала, что он прав. Чересчур любопытных людей никто не любит. Но если она не будет спрашивать, как она узнает все то, что так жаждет узнать?
– Ну как, – спросил брат из-за ее спины, – он берется за работу помощника шерифа?
Дедушка кивнул.
– Я думаю, да. Я пригласил его на обед в воскресенье, так что мы еще сможем это обсудить. Надеюсь, ты не против, Сара?
– Конечно нет, – ответила девушка, смутившись. – Я ничего не имею против.
– А как же Уоррен? – вставил Том. – Судя по тому, что он вчера сказал, он будет не в восторге от этой идеи.
Сара вздернула подбородок.
– Я поговорю с Уорреном. Они – братья. Они должны помириться друг с другом.
Джереми взял напрокат лошадь и сани.
Проезжая по улице, он слышал крики детей, игравших в салки на школьном дворе. На углу Уэст-стрит и Норт-стрит он на минуту остановился, и мысли его устремились через годы к его собственному детству. Учительницей в то время была мисс Аделаида Шервуд. Мисс Шервуд, с ее огненно-рыжими волосами и доброжелательной улыбкой... Нет, решил он, к тому времени, когда построили новую школу, она была уже миссис Уилл Райдер. Было много волнений по поводу книг, парт и классных досок – все новенькое, с иголочки, как и само здание. Он вспомнил запах влажной шерсти, исходивший от висевших на крючках на задней стене пальто, шарфов и варежек, вспомнил, как в единственной классной комнате было слишком жарко, либо холодно, в зависимости от того, как далеко от большой черной печи стояла парта.
Странно, теперь ему пришли в голову приятные воспоминания... Он не думал об этом долгие годы.
Покачав головой, он повернул лошадь на Уэст-стрит. Полозья саней скользили по плотному снегу с равномерным шипящим звуком. Когда сани проезжали по мосту через Поуни-Крик, Джереми посмотрел направо, на лесопилку, и подумал о своем отце.
Тед Уэсли стал работать на лесопилке, как только он с сыновьями поселился в долине. Он трудился на ферме после очередной смены на лесопилке. Но Джереми не помнил, чтобы его отец когда-либо жаловался на тяжелую жизнь. Он просто принимал жизнь такой, какой она была.
Внезапно он остро почувствовал, как ему не хватает отца. Так остро он еще никогда этого не ощущал. Он хотел бы снова поговорить с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29