– Я не могу оставаться в городе. Комната над тюрьмой не место для Сары. Кроме этого, как только сюда доберется весна, мне нужно будет...
– Давай на день-другой оставим все как есть? По-моему, Хоумстед может спокойно обойтись несколько дней без депьюти, пока ты там устроишься с Сарой. Потом ты заедешь ко мне, и мы решим, как нам быть.
Джереми оставалось только кивнуть в знак согласия. Никуда не денешься, ему нужна работа, и теперь больше, чем когда бы то ни было, но он никак не ожидал, что Хэнк Мак-Лиод захочет после всего, что он натворил, оставить его на этом месте.
Сара обвела взглядом свою спальню, и ее охватили воспоминания. Как она сидела на диванчике у окна и рассказывала бабушке о своих мечтах попутешествовать по всему свету. Как она лежала ночами в постели и читала книжки об экзотических местах и удивительных людях, пока не забрезжит за окном рассвет. Она утонула в воспоминаниях о девических годах, полных любви и тепла.
Она грустно улыбнулась, прощаясь с комнатой – и девичеством.
Выйти за Джереми, покинуть этот дом, дедушку, брата было и горько, и сладко. Она желала, чтобы Джереми захотел жениться на ней, желала, чтобы он признался ей в любви. Она желала, чтобы дедушка и Том не стыдились ее. Она желала, чтобы все было по-другому.
Но по-другому не получилось. В приливе страсти она отдалась Джереми и теперь носила его ребенка. Жениться на ней принудил его ее разъяренный брат. Ничто уже не изменит того, что произошло.
Но вот будущее она может изменить. Она может научить Джереми любить ее. Сара упорно цеплялась за эту мысль. Она должна была верить в это. Она забудет горечь этого дня и будет помнить только его сладость.
Она дотронулась кончиками пальцев до губ и подумала о поцелуе, скрепившем их брачный обет. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить прикосновение его губ.
Уме как-нибудь , Джереми , я научу тебя любить меня. А пока я буду любить за нас двоих.
Она подняла с пола свою сумку и поставила на кровать. Сумка была невелика. Она положила в нее только то, что посчитала необходимым на один или два дня. Остальные вещи можно забрать потом.
Она открыла сумку и заглянула в нее. Помимо второго платья она положила смену нижнего белья, еще одни носки, два куска душистого мыла, купленного по каталогу Монтгомери, зубную щетку, банку пищевой соды. Между складками одежды сунула бабушкину щетку для волос с серебряной ручкой, зеркальце и фарфоровую коробочку для косметики. Сверху положила ночную рубашку.
Она погладила пальцами мягкую ткань рубашки и почувствовала неожиданный прилив желания. С того самого утра на ферме Джереми она заставляла себя не думать о том, как они предавались любви. Но теперь она его жена. Обнимать, ласкать, любить ее – его право.
Быстро сглотнув комок в горле, Сара подняла сумку и вышла из комнаты.
Том ждал ее у лестницы внизу. Увидев его, Сара замедлила шаги, боясь услышать то, что он может сказать ей, а еще больше того, что он вообще никогда не станет с ней разговаривать.
Решительно вздохнув и не отводя взгляда от глаз Тома, она продолжала спускаться вниз. Сойдя с последней ступеньки, Сара протянула руку и притронулась к плечу брата. Он смотрел на нее по-прежнему сердито, но по крайней мере не отстранился. Она посчитала это за добрый знак.
– Томми, – негромко проговорила она, – я знаю, что поступила дурно, но, честное слово, я люблю его. Мы созданы друг для друга – Джереми и я.
– Надеюсь, ты будешь счастлива, Сара. – По тому, как он произнес эти слова, нельзя было сказать, что ее брат верил в это. – Сани готовы и ждут тебя.
– Знаю. Я их видела.
– Мы положили туда кое-какие вещи, которые могут тебе пригодиться: муки, сахара, мяса, овощных консервов, две сковородки...
– Спасибо. – Она помолчала и добавила: – Позаботься о дедушке.
– Ты же знаешь, что позабочусь.
– Да, – прошептала она, – я знаю...
Натянутую беседу между братом и сестрой прервало появление дедушки и Джереми. Том снял с вешалки ее плащ и молча подал ей. Она подумала, что он будет рад ее отъезду.
На крыльце дедушка ласково обнял ее и, поцеловав в лоб, шепнул:
– Создай сама свое счастье, принцесса.
Ничего не ответив, она только кивнула в ответ и, повернувшись, побежала к ожидавшим их саням. Джереми под локоть подсадил ее.
Она в последний раз бросила взгляд на дом. Дедушка и Том стояли у крыльца. Она чуть подняла руку на прощанье. Дедушка помахал ей в ответ.
– Готова? – спросил Джереми.
Она повернулась к нему. У нее учащенно забилось сердце, и она поняла, что, как бы ни было трудно расставаться с теми, кого она любила всю жизнь, намного хуже было бы не быть с Джереми.
– Я готова, – ответила она.
Хэнк наблюдал за тем, как сани тронулись с места и отъехали от коновязи перед домом. Подождав, пока сани завернули за угол и переехали мостик через Поуни-Крик, он повернулся к Тому.
– Пойдем, дедушка, – сказал Том и взял его под руку. – Пора в дом, пока ты не подцепил простуду.
– С ними все будет в порядке, попомни мое слово, Том. С ними все будет хорошо.
До фермы Уэсли молодые ехали молча. Джереми чувствовал, как Сара время от времени посматривает на него, но упорно не сводил глаз с дороги. Он не был еще готов к разговору с Сарой. Нужно все хорошенько обдумать и решить, чем для них обоих будет этот брак.
Дорога под копытами коня и полозьями саней убегала назад, а Джереми вспоминал свое возвращение в Хоумстед, Сару в первые дни их знакомства. Он представлял ее то в церкви, то дома, то в своей конторе, на деревянном тротуаре, в снегу, в своей постели, в своих объятиях.
Он нехотя признался себе, что любит ее, любит больше, чем хотел бы любить, больше, чем ему следовало бы любить ее. Умнее было бы совсем не допускать ее в свое сердце. Но он уже доказал, что не способен действовать разумно, когда речь идет о Саре.
Показалась ферма, и Джереми отбросил все свои тревожные мысли. Теперь нужно было заняться более практичными вещами.
Через несколько минут он натянул вожжи и остановил сани перед домом.
– Приехали, – сказал он, посмотрев на нее в первый раз.
Она смотрела на дом, будто никогда его раньше не видела. Интересно, промелькнуло у Джереми, что она думает о доме. Он должен казаться ей крошечным и примитивным после дома, в котором она выросла. Не возненавидит ли она это место? А заодно и его за то, что он привез ее сюда? Она могла бы уехать с Уорреном в Бойсе. Могла бы иметь красивый дом и легкую жизнь с его братом. Не жалеет ли она о принятом решении?
Насупившись, он спрыгнул с саней, потом помог Саре вылезти из них, все время стараясь избегать ее глаз. Знать, о чем она думает, ему не хотелось.
Джереми первым подошел к дверям. Вынув из кармана ключ, он отпер замок, потом распахнул двери и вошел в дом. Там было еще холоднее, чем на улице.
– Не снимай пальто, пока я не растоплю печь, – сказал он Саре, потом подошел к поленнице, набрал охапку дров, а когда вернулся, Сара уже стояла посредине маленькой кухоньки.
Присев на корточках перед печкой, он сбросил дрова в ящик. Потом занялся разжиганием печи. Скоро тепло начало разливаться по дому, вытесняя стужу в самые дальние уголки.
Джереми смотрел на мерцающий огонь, и ему припомнилась первая ночь по его возвращению в Хоумстед менее двух месяцев назад. Он сидел в этой комнате, смотрел на огонь в этой печке и ощущал окружавшее его одиночество.
Он слышал, как по дому двигается Сара, и знал, что больше он не один. У него есть возможность предать прошлое забвению. У него есть возможность наладить жизнь.
Пора отпустить меня , Джереми.
– Милли, – выдохнул он. Отпусти меня.
– Джереми?
Он круто повернулся и увидел стоявшую почти рядом Сару. В ее глазах был немой вопрос и... вера в него.
– У нас все наладится, Сара. – Ему действительно хотелось в это верить.
Сердце Сары бешено забилось.
– Да, я знаю.
Она наблюдала, как он провел пальцами по своим волосам, и подумала, как ей всегда нравился этот его жест. Он делал так всегда, когда нужно было подумать над какой-то проблемой. Сейчас этой проблемой была она.
– Наш дом невелик...
– По-моему, совсем неплохо. Он покачал головой.
– Это не то, что у тебя могло бы быть...
Если бы я вышла за Уоррена , – закончила она за него. – Но я не хотела Уоррена. Я хотела тебя. Она задумалась, придет ли время, когда он поверит ей.
Он отвел глаза.
– Пойду посмотрю за лошадью. Похоже, ночью снова похолодает.
Не отстраняйся от меня , – хотела она сказать ему, но не сказала.
– Сначала принесу твои вещи, чтобы ты могла устроиться. Освободи несколько ящиков в комоде и положи их туда. Переложи все, как тебе будет удобно.
– Спасибо.
У нее было такое чувство, как будто он убегает от нее.
– Джереми?
Он остановился и посмотрел через плечо на нее.
– У нас все будет хорошо, – пообещала она ему, надеюсь, что он поверит ей и услышит то, что скрывается за произнесенными ею словами: – Я люблю тебя , Джереми.
Он молча кивнул и вышел.
ГЛАВА XXVII
Джереми снял с лошади сбрую и завел в конюшню. Там он освободил ее от узды, повесил сырые ремни на крюк, вбитый в один из столбов. Медленными легкими движениями обтер ее, стараясь не торопиться, не будучи еще готовым возвратиться в дом.
Покончив с чисткой, он завел лошадь в ближайшее стойло и оставил ее там. Потом разбил лед в корыте с водой, чтобы животное могло пить. Под конец наложил сена в ясли и насыпал два черпака зерна в тяжелую жестяную бадью.
Лошадь погрузила морду в ведро, а Джереми, положив обе руки на верхнюю жердь ограждения стойла, стоял и смотрел. В конюшне было слышно, как лошадь хрупает овсом да изредка шлепает хвостом о круп.
« Отпусти. Отпусти меня » .
Он несколько раз повторил про себя эти слова, с каждым разом начиная все больше понимать, что они значат.
С Милли его связывало нечто особенное. Те годы, пока они были женатыми, он никогда не чувствовал себя дураком и неудачником. Милли верила в него, и, благодаря этому, он верил в себя. То были нелегкие годы, но годы прекрасные.
Может быть, Милли хочет, чтобы он вновь обрел это счастье? Может быть, не нужно держаться за память прошлого? Может быть, настало время расстаться с прошлым и посмотреть в будущее? Может быть... Он посмотрел на дверь конюшни. За ней находится дом, а в доме Сара. Сара Уэсли. Его жена.
Она совсем не такая, как Милли. Он и не думал, что когда-нибудь почувствует к Саре то же, что чувствовал к своей первой жене. Ни один человек не может – или не должен – думать, что за одну жизнь испытает любовь дважды. По правде говоря, он и не хотел бы испытать еще раз это чувство. Если он не будет любить Сару, то не придется испытать горя, если он ее потеряет. А по собственному опыту он знал, что значит потерять любимого человека. Он боялся этой боли.
Но, возможно, им с Сарой удастся найти какое-то взаимное удовлетворение от их отношений. Он не мог отрицать, что она так или иначе день и ночь заполняет его мысли. Он не мог отрицать, что желает ее. Многие браки покоятся на гораздо меньшем, чем удовлетворенность отношениями или даже сильное желание, какое она возбуждает в нем. Возможно, удовлетворенности и желания для обоих будет достаточно.
Выпрямившись, он проверил запор на дверце стойла, потом вышел из конюшни и в сгущающихся сумерках поспешил домой.
Когда он открыл дверь, его встретил соблазнительный аромат, исходивший от кухонной плиты, и он невольно посмотрел в сторону кухни. Сара склонилась над плитой и что-то пробовала в духовке. Свадебное платье она обвязала выцветшим фартуком. Выбившиеся из пучка светлые локоны падали на грудь длинными серебристо-золотыми кольцами. Распрямившись, она вытерла лоб тыльной стороной ладони и кончиками пальцев откинула с лица прядки волос.
Она выглядела настоящей красавицей и совершенно не вписывалась в окружающую обстановку. Кухоньку в доме построили, исходя из потребностей вдовца с двумя сыновьями. Полки и посудные шкафы не застеклены. Тарелки и чашки не фарфоровые, а эмалированные. Деревянный пол выщерблен и весь в щелях.
Сара заслуживает лучшего.
Она обернулась и увидела его. Она неуверенно улыбнулась.
– Ужин еще придется немного подождать.
– Не к спеху. – Он снял шляпу и пальто и повесил на вешалку у двери.
– Я заняла два нижних ящика комода. Хорошо?
Почувствовав в ее голосе тревогу, он еще раз посмотрел на нее. Может быть, это потому, что она сказала, что любит его. Может быть, потому что она носит его дитя. Как-то так получилось, что он позабыл, что и ей этот брак был навязан. Это не ее выбор. Она не выбирала. У нее и не спрашивали, хочет ли она за него замуж. Она боялась и нервничала, а он ничего не сделал, чтобы облегчить ее положение.
– Прекрасно, Сара, – мягко произнес он. – Занимай все, что тебе нужно.
Робко улыбнувшись, она снова повернулась к плите.
Задержавшись на ней взглядом еще на миг, Джереми вошел в спальню, не совсем представляя себе, что ему делать. Очень много времени прошло с тех пор, когда в его доме для него готовили ужин.
Он снял пиджак и хотел повесить его на крючок. Увидев висевшее там одно из Сариных платьев, он остановился. Джереми потрогал платье, будто не веря, что оно настоящее.
Он вспомнил, что в ее спальне в городском доме Мак-Лиодов стоял большой дубовый гардероб. Его стенки были отполированы, как рояль. Он был такой большой, что в нем могло уместиться с дюжину или даже больше платьев. И, конечно, он не видел там платьев, висевших по стенам на крючках.
Его вновь охватили все прежние сомнения, они снова начали мучить и обвинять его. Как он обеспечит Саре жизнь, которую она заслуживает? Как он сумеет вообще обеспечить ее? Как он сможет сделать так, чтобы у нее было все, что ей нужно или хочется?
– Джереми?
Он обернулся и увидел ее в дверях.
– Я набрала кувшин воды, если ты захочешь умыться перед ужином.
Он посмотрел на простой белый кувшин для умывания с отбитым горлышком, стоящий на тумбочке рядом с кроватью. В большой пустой банке лежал кусок мыла, рядом лежало полотенце.
– Спасибо.
– До чего же удобно, когда насос прямо в доме, – сказала она. – У многих женщин нет таких удобств.
Пока он соображал, что сказать ей на это, ее уже не было в дверях, она вернулась на кухню и занялась ужином.
Несколько слов, сказанных Сарой, каким-то образом подействовали на Джереми успокаивающе. Улыбнувшись, он налил воды в миску. Сняв обертку с лавровишневого с глицерином мыла, он снова не смог сдержать улыбку, когда сообразил, что она, вероятно, привезла этот кусок мыла специально для него. Он знал, что Сарино мыло будет пахнуть лавандой.
Накрыв на стол, Сара сняла передник и села напротив Джереми.
– Это очень мало, – извинилась она, посмотрев сначала на мужа, потом на немудреное угощение – нарезанное дольками и зажаренное мясо, соус, печенье. Жаль, что она не могла приготовить для их первого ужина что-нибудь получше, но выбирать было почти не из чего, да и времени не было.
– Выглядит неплохо, – заверил он ее.
Они ужинали почти молча. Сара придумывала, что бы такое сказать, что-нибудь остроумное или интересное, но мысли путались. Ей хотелось оживленного разговора, который обычно велся за столом в доме Мак-Лиодов, особенно когда там был Том. Она была уверена, что смогла бы рассеять напряженность, если бы только нашлась какая-нибудь нейтральная или просто интересная тема, которую они с Джереми могли обсуждать вместе.
Минута летела за минутой, и она все больше замечала, как темнеет за окнами. Наконец наступила ночь. Еще немного, и придет время ложиться.
Она посмотрела на Джереми и почувствовала резкий спазм в желудке. Она вдруг не могла больше думать ни о чем другом, кроме того, как хорошо лежать в объятиях Джереми. Она не могла думать ни о чем, кроме того, как он притрагивался к ней несколько недель тому назад.
Она неожиданно поднялась со стула и взяла фартук. Джереми вопросительно посмотрел на нее.
– Начну убираться, – проговорила она. – А ты доедай.
Взяв в руки сложенное полотенце, чтобы не ожечься о горячий металл, она поднесла котелок с кипящей водой к раковине и наполовину наполнила ее. Разбавив горячую воду холодной из насоса, она добавила в нее мыла и затем положила туда грязную посуду. Проделав все это, она принялась тереть и скрести ее.
– Давай-ка, помогу.
У нее бешено застучало сердце, когда Джереми встал рядом.
Он мягко отодвинул ее в сторону и отобрал щетку для мытья посуды.
– Я не привык, чтобы это кто-нибудь делал за меня. Отдохни немного. Уже поздно, а у тебя был такой длинный день.
Не велит ли он ей приготовиться лечь в постель? У нее заныло в низу живота. Это было какое-то необычное ощущение, почти боль.
– Ладно, – прошептала она. Вытерев руки о передник, она вышла из кухни и направилась в спальню. Там она зажгла лампу, притворила дверь и стала гадать, когда он придет к ней.
А еще она задумалась над тем, как это супружеские пары понимают друг друга без слов. Ведь она виновата не меньше Джереми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29