Это ей удалось. Все в зале подняли свои головы и уставились на них. Под их взглядами Джим Латур вслед за Реби и официанткой прошел к своему месту, всего через два столика от Сэйдж и Джона.
Их появление совершенно расстроило Сэйдж Джим откровенно давал понять ей и всему городу, что Реби по прежнему занимает большое место в его жизни и что ничего в отношениях между ними не изменилось.
Глядя в свою тарелку, покраснев от стыда, Сэйдж думала, что теперь будет, если горожане начнут говорить, будто владелец салуна спит с ними обеими. И она абсолютно беспомощна и никак не сможет заставить этих людей думать по другому. При мысли об этом молодая вдова почувствовала, как в ней разгорается гнев. Да так ли уж она беспомощна? Надо показать всем, что ее интересует только Джон и что ей нет никакого дела до Джима Латура.
Конечно, это будет не совсем честно по отношению к Джону, но она постарается, чтобы он ничего не заметил и чтобы после ее спектакля ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что красивый доктор ей нравится.
Она стала очень оживленной и начала с увлечением рассказывать Джону, как в далеком детстве отцовский бык однажды загнал ее на дерево. Сам рассказ, правда, никому не был слышен, но вот ее мягкий смех и нежные прикосновения к руке доктора не остались незамеченными аудиторией.
Джона сначала приятно поразила внезапная перемена в настроении женщины, однако, вскоре он догадался, что все это игра, предназначенная для Джима, а совсем не для него. Его это открытие расстроило, но все же он решил поддерживать Сэйдж в ее усилиях. В конце концов и для Джима Латура наступило время узнать кое что о муках ревности.
Джон, улыбнувшись, посмотрел в глаза своей соседки и наклонился к ней, как будто шепча на ухо что-то крайне интимное. На самом деле он сказал, незаметно кивнув в сторону Латура: «Давай-ка, позлим его хорошенько».
На мгновение в глазах Сэйдж мелькнуло удивление, но уже в следующую секунду она хихикнула и игриво замахнулась на Джона, воскликнув при этом: «Ах ты, проказник!», и тут же заметила краем глаза, как Джим дернул головой и внимательно посмотрел на нее.
— О, Джим, Реби, привет! — чрезвычайно приветливо и радостно воскликнула она, будто только-только увидела их. — Не хотите присоединиться к нам с Джоном?
Вместо ответа Джим все так же пристально смотрел на нее, и тогда Сэйдж улыбнулась и, пожав плечами, громко произнесла, обращаясь к доктору:
— Полагаю, влюбленные пташки хотят побыть вдвоем.
Наверняка, слова достигли ушей того, кому предназначались, потому что ответом ей был убийственный взгляд Латура, от которого у нее на минуту похолодела спина.
Затем ей и Джону принесли жареных цыплят, и они набросились на еду с огромным энтузиазмом, продолжая обмениваться тихими смешками и нежными, ласковыми взглядами.
Джим наблюдал за ними сквозь полуприкрытые ресницы, пожираемый приступами ревности. Подобного чувства он еще никогда не испытывал, и сейчас это новое ощущение ему крайне не нравилось. Оно с яростью грызло ему сердце, причиняя неимоверные страдания. Казалось, еще немного и он, вскочив со своего места, бросится к своему старому другу Джону, чтобы врезать как следует по его улыбающейся, довольной физиономии.
В это время он почувствовал, как Реби взяла его за руку и хочет что-то сказать. Джим повернул к ней свое потемневшее от раздражения лицо и скорее пролаял, чем спросил:
— Что тебе еще?
Нимало не смущенная такой его реакцией шлюха беззаботно прощебетала:
— По моему, Сэйдж и Джон отлично проводят время. Никогда не видела раньше, чтобы Сэйдж столько смеялась. Обычно она такая задумчивая.
Реби искоса посмотрела на Джима и спросила:
— А ты знаешь, они, кажется, нравятся друг другу.
— Не знаю и тебе не советую проявлять беспокойство. У них сегодня просто дружеский ужин.
— Да? А мне что-то кажется, что тут более, чем просто «дружеский ужин». Бьюсь об заклад, — Реби хихикнула, — что сегодня док пройдет дальше кухни. И готова спорить, он сегодня снова увидит спальню этой мисс Воображалы. И, черта с два, он будет обследовать ее как больную.
Ехидное выражение исчезло с ее лица, потому что в нее вонзился холодный и острый, как стальной клинок, взгляд Джима.
— А почему бы тебе просто не заткнуться? Подумай о тех, кто сегодня будет тебя обследовать!
— Может, это будешь ты, Джим? — с надеждой посмотрела на него Реби. — Ты так давно не приходил…
— Нет, меня не будет, Реби, — голос мужчины несколько смягчился. — Ты же с самого начала знала, что у нас не будет в будущем никаких шансов остаться вместе. Сейчас время пришло, и наши отношения кончены раз и навсегда.
Эти слова перечеркнули все ее надежды, но так просто шлюха не собиралась сдаваться. Она перешла в атаку на Джима:
— Они, эти отношения, нипочем бы не кончились, если бы тут не появилась эта чертова костлявая вдовушка, и ты это знаешь. Ты сейчас ее хочешь, но я подожду, пока ты ей не надоешь. А это произойдет очень, скоро. Эта девица не похожа на ту, которая, по слухам, спит с держателем салуна! Не спит и не будет спать!
— Да я и не собираюсь с ней спать, с чего ты взяла?
Джим задал вопрос, пытаясь сделать отрицательный жест рукой. М да, фраза Реби была ближе к истине, чем он надеялся.
Когда, наконец, принесли заказ, Джим Латур вздохнул с облегчением и склонился над тарелкой.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Сэйдж проснулась от того, что до ее слуха донеслись две разные песни. Из за окна, от дупла в высокой сосне, стоявшей рядом с салуном, донеслась заливистая трель какой-то звонкоголосой пичуги, а в кухне Тилли решила вспомнить пару непристойных куплетов одной песни из времен ее юности.
Сэйдж легла на спину и потерла ладонями свои покрасневшие от недосыпания глаза. В последнюю ночь она спала очень плохо, и развеселые песни кухарки и птицы не добавили ей хорошего самочувствия. Голова разболелась еще сильнее, явно желая разломиться на куски.
Однако, больше всего Сэйдж была недовольна собой. Почему мысль о том, что Джим все еще связан с Реби так ее растревожила, что она не спала всю ночь? Почему она думала иначе, что дало ей повод к этому? То, что он проводил со своей певицей какую-то часть дня, еще не говорит о том, чем Латур занимался по ночам. Закончив свое выступление перед посетителями салуна, она не видела его до следующего дня. Если бы у нее хватило ума хоть немного подумать, ей стало бы ясно, как и с кем он проводит ночные часы.
Сэйдж села, а затем соскользнула с кровати. Они с Джоном прошлой ночью решили предпринять в ближайшее время поездку на ранчо Макбейна, чтобы повидать Дэнни. Поэтому сейчас, вспомнив об этом, она воспрянула духом. Быстро умылась, надела юбку и сунула руки в рукава красной блузки. Сэйдж ужасно соскучилась по своему племяннику и не могла дождаться, когда, наконец, сможет увидеть его загорелое веснушчатое лицо.
Она одела туфельки, расчесала волосы и вплела в них красную ленту. Закончив одеваться, женщина толкнула дверь своей комнаты и…
У нее перехватило дыхание от того, что она чуть не угодила в объятия Джима, который уже собирался постучать к ней. Сэйдж взглянула на него и подумала, что он-то выглядит еще хуже, чем она. Судя по его диковатому виду, Джим Латур тоже этой ночью спал не очень долго.
«Реби крепко постаралась», — подумала Сэйдж и резко освободилась из рук Джима.
— Доброе утро, — холодно поздоровалась она с ним и, повернувшись к нему спиной, широко улыбнулась Тилли, усаживаясь за стол.
Джим прошел следом и сел с нею рядом.
— Я смотрю, ты оделась, чтобы ехать на прогулку, — сказал он в то время, как Тилли наливала им обоим кофе в чашки. — Боюсь, сегодня я слишком занят, чтобы кататься с тобой, но уверен, что Рустер с наслаждением составит тебе компанию.
— В этом нет необходимости, — Сэйдж потянулась за сахарницей, — Джон согласился отвезти меня на ранчо, чтобы повидаться с Дэнни.
— Черта с два ему это удастся! — взорвался Джим, заставив Сэйдж вздрогнуть и просыпать сахар на стол.
— Даже если вы будете быстрее ветра скакать, вам все равно придется сделать хоть одну ночевку в пути. А я бы тебе не советовал разбивать лагерь вместе с доктором Джоном Стюартом. А то ведь языки в городе поистреплются.
Сэйдж сгребла сахар в ладонь и высыпала его в сухую чашку.
— Я и не знала, что ранчо Джонти так далеко, — разочарованно проговорила она, — я так надеялась повидаться с Дэнни.
— Ладно, повидаешься, — Джим широко улыбнулся ей, — я тебя провожу.
Сэйдж изумленно уставилась на него, не веря своим ушам.
— А что случится с языками, если я с тобой остановлюсь на ночлег?
— Ничего, — Джим покачал головой, — никто вообще этого не заметит. Все и так знают, что ты моя женщина.
— Не болтай глупостей, Джим Латур! — Сэйдж бросила разгневанный взгляд на сидящего перед ней мужчину.
— Ну, скажем иначе, — усмехнулся Джим, — все думают, что ты моя женщина.
— Сомневаюсь, — резко бросила в ответ Сэйдж. — Особенно после прошлой ночи. Полгорода видели, как ты привел в ресторан Реби.
— Я ее туда не звал! — громко рявкнул Джим и грохнул кулаком по столу, отчего Тилли, мирно накладывающая ему на тарелку яйца с беконом, отпрянула назад, чуть не уронив завтрак на пол. — Она сама за мной увязалась, когда я собирался войти внутрь. Что, по твоему, я должен был ей сказать: «Реби, ты не можешь сидеть со мной! Я не хочу этого.» Так, что ли?
— Ну, конечно, ты едва ли мог такое сказать! — фыркнула Сэйдж, — особенно принимая во внимание, что потом, ночью, ты спал с ней!
— С ней? Спал? Да откуда ты, черт побери, получила такую информацию! — Джим уже почти кричал.
— Да все знают, что ты с ней спишь! Это не такой уж большой секрет! — Сэйдж тоже повысила голос.
— Все знают, что я с ней спал! А теперь они думают, что я сплю с тобой!
— Будь ты проклят, Джим Латур!, — закричала женщина. В эту минуту казалось, что она готова вскочить и броситься на него в атаку. — В этом ничтожном городишке все думают, будто этой ночью ты спал с нами обеими!
— Ну, не могу же я приказать им думать иначе, — Джим внезапно успокоился, взял горячий бисквит и принялся намазывать на него масло.
На лице Сэйдж выступила краска негодования. Как спокойно он относится к тому, что ее доброе имя опозорено в Коттонвуде!
— А почему тебя так беспокоит, что думают все эти люди? — вдруг спросила она себя. — Ты же все равно скоро уедешь и никого из этих сплетников не увидишь!
Несмотря на эту здравую мысль, она все-таки хотела отказаться от поездки с Джимом. Но, с другой стороны, уже высказав свое желание поехать повидаться с Дэнни, глупо было теперь брать слова назад. Она ужасно хотела повидаться с племянником. И если уж ей придется ночевать в пути, то, конечно, Джим — единственный человек, который сможет доставить ее на ранчо целой и невредимой. Говоря честно, она вообще не смогла бы чувствовать себя в безопасности с Джоном, особенно зная, что Миланд где-то поблизости и, возможно, следует за ними. Сэйдж взглянула на хлопотавшую у стола Тилли, и в ее глазах увидела ободряющую улыбку. И тогда, незаметно вздохнув, она сказала:
— Я быстро соберусь, только оставлю записку Джону.
— Отлично, — Джим удовлетворенно кивнул и посмотрел на свою кухарку.
— Знаю! — ухмыльнулась Тилли. — Собрать вам в дорогу чего-нибудь.
Джим улыбнулся в ответ, а затем набросился на свой завтрак. На мгновение Сэйдж взглянула на него и с трудом подавила желание запустить чем-нибудь в его довольное, красивое лицо. Как всегда, Латур сделал то, чего хотел.
Сэйдж и Джим, наслаждаясь тишиной, проехали пару миль вдоль берега реки, а потом двинулись прямиком через равнину, направляясь к Чертовой горе, у подножия которой находилось ранчо Макбейна. Между всадницей и ее провожатым царило молчание.
День был прекрасен. Теплый, сухой воздух слегка дрожал, поднимаясь от горячей земли к безоблачному небу, такому синему, что на него было больно смотреть. Под копытами лошадей во все стороны, насколько только хватало глаз, раскинулся роскошный ковер полевых цветов.
— Я люблю эту прекрасную землю! — думала Сэйдж, окидывая взглядом это великолепие цветов и трав. — Как тяжело будет покидать все, чтобы жить в грязном, многолюдном городе, среди чужих людей, которым не будет до меня никакого дела. И не к кому даже будет обратиться, если понадобится помощь. Не хочется даже думать о том, как такой переезд отразится на Дэйни!
И все-таки придется это сделать, если она хочет, наконец, избавиться от своего деверя.
Когда Майор резво помчался вперед, Джим внимательно посмотрел на уши жеребца. Они предупредят его об опасности раньше чего угодно. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы на равнине, вроде этой, решиться преследовать кого-нибудь. Вот когда станет темно и они остановятся на ночлег, тогда и наступит самое опасное время.
Когда они будут сидеть вокруг костра, хорошему стрелку не составит большого труда, оставаясь где-нибудь в тени, одним метким выстрелом отправить противника к праотцам. Джим понимал, что он крепко сглупил, вообще затеяв эту поездку. Однако, Сэйдж на редкость настойчивая молодая особа. Если ей что-то взбредет на ум, нет никакой возможности ее разубедить.
Чего стоит одно только ее стремление уехать из Коттонвуда и освободиться от его покровительства!
— Ладно, — решил Джим, — придется не поспать ночку другую и держать кольт наготове. Да и Майор будет поблизости. Всегда, когда Джиму угрожала опасность, жеребец предупреждал о ней лучше всякой собаки.
Во времена его криминального прошлого Латура не раз будило прикосновение фыркающей рыжей морды: жеребец предупреждал хозяина, что к лагерю приближается посторонний.
После полудня Джим натянул поводья возле маленького водоема. Сэйдж остановилась рядом, и, пока лошади неторопливо утоляли жажду, Джим полез в переметную сумку и достал два сэндвича, аккуратно упакованных в промасленную бумагу. Он передал один женщине и произнес:
— Если у тебя все в порядке, то поедим на ходу.
— Все отлично, — Сэйдж принялась разворачивать еду. — Но почему бы нам не остановиться?
— Эту поездку можно совершить, сделав только одну ночевку, если, конечно, ты не будешь мешкать в пути и не будешь тратить время на пустяки, вроде того, чтобы устроить ленч или развести костер и сварить себе кофе. В этом случае, придется ночевать пару ночей.
— Тогда, конечно, давай скорее поедем, — Сэйдж вздрогнула. — Я бы вообще не хотела ночевать в дороге. С меня хватило того, как мы с Дэнни прятались, убегая от Миланда.
— Ну, в этот раз, уверяю тебя, все будет по другому. У нас будет горячий ужин, спать ты будешь в уютном тепле. И потом, — добавил Латур уверенно, — тебе не придется беспокоиться о том, что твой деверь подкрадется к тебе.
— Это приятно слышать, — улыбнулась Сэйдж и запустила зубы в хлеб с мясом.
Уже начало смеркаться, когда Джим опять остановил своего жеребца возле огромной дуплистой сосны.
— Ну вот, это моя отметка: полпути проехали, — сказал он, спрыгивая на усыпанную сосновыми иголками землю и подводя коня к большому кострищу, устроенному прямо под раскидистыми ветвями дерева.
— Уж и не знаю, кто первый устроил тут свой лагерь, но, как видишь, золы много, значит, останавливаюсь тут не только я.
Мужчина помог Сэйдж слезть с лошади, причем его руки на мгновение задержались у нее на талии. Женщина смущенно посмотрела на него, и Джим в ту же секунду разжал объятия и, отвернувшись, стал расседлывать лошадей. Своего Майора и вторую лошадь он привязал к дереву, решив, что если у ночлега появятся волки, то животные смогут их учуять.
Затем он развязал подпругу, аккуратно уложил ее вместе со стременами на большой камень поблизости и рядом растянул две попоны, чтобы сидеть на них во время ужина. Седла Джим положил тоже поблизости, чтобы они служили изголовьем для постелей.
Сэйдж следила за тем, как неторопливо, основательно мужчина устраивал место для ночлега. В его движениях была какая-то спокойная уверенность, от которой веяло умиротворением и силой. Закончив устройство лагеря, Латур начал готовить костер. Присев возле кострища на корточки, он сложил вместе обгоревшие от предыдущего костра поленья. Положил под хворост пару горстей сухих сосновых иголок и поднес к ним спичку. Спустя мгновение просмоленные ветки весело затрещали, и пламя костра загудело.
Когда Джим достал кухонные принадлежности, Сэйдж спросила: «Может, я могу чем-то помочь?»
— Нет, нет, ничего, — Джим слегка улыбнулся, и в эту секунду показался ей каким-то особенно красивым на фоне этого громко потрескивающего костра, вечернего неба и бескрайней равнины, заросшей цветами и высокой травой.
— Ты просто сиди и украшай наш бивуак своим присутствием. Ты такая красивая, — сказал он. — Мне нетрудно. Я так часто этим занимаюсь, что это стало моей второй натурой.
Сэйдж покраснела, услышав оценку своей красоты, но не ответила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Их появление совершенно расстроило Сэйдж Джим откровенно давал понять ей и всему городу, что Реби по прежнему занимает большое место в его жизни и что ничего в отношениях между ними не изменилось.
Глядя в свою тарелку, покраснев от стыда, Сэйдж думала, что теперь будет, если горожане начнут говорить, будто владелец салуна спит с ними обеими. И она абсолютно беспомощна и никак не сможет заставить этих людей думать по другому. При мысли об этом молодая вдова почувствовала, как в ней разгорается гнев. Да так ли уж она беспомощна? Надо показать всем, что ее интересует только Джон и что ей нет никакого дела до Джима Латура.
Конечно, это будет не совсем честно по отношению к Джону, но она постарается, чтобы он ничего не заметил и чтобы после ее спектакля ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что красивый доктор ей нравится.
Она стала очень оживленной и начала с увлечением рассказывать Джону, как в далеком детстве отцовский бык однажды загнал ее на дерево. Сам рассказ, правда, никому не был слышен, но вот ее мягкий смех и нежные прикосновения к руке доктора не остались незамеченными аудиторией.
Джона сначала приятно поразила внезапная перемена в настроении женщины, однако, вскоре он догадался, что все это игра, предназначенная для Джима, а совсем не для него. Его это открытие расстроило, но все же он решил поддерживать Сэйдж в ее усилиях. В конце концов и для Джима Латура наступило время узнать кое что о муках ревности.
Джон, улыбнувшись, посмотрел в глаза своей соседки и наклонился к ней, как будто шепча на ухо что-то крайне интимное. На самом деле он сказал, незаметно кивнув в сторону Латура: «Давай-ка, позлим его хорошенько».
На мгновение в глазах Сэйдж мелькнуло удивление, но уже в следующую секунду она хихикнула и игриво замахнулась на Джона, воскликнув при этом: «Ах ты, проказник!», и тут же заметила краем глаза, как Джим дернул головой и внимательно посмотрел на нее.
— О, Джим, Реби, привет! — чрезвычайно приветливо и радостно воскликнула она, будто только-только увидела их. — Не хотите присоединиться к нам с Джоном?
Вместо ответа Джим все так же пристально смотрел на нее, и тогда Сэйдж улыбнулась и, пожав плечами, громко произнесла, обращаясь к доктору:
— Полагаю, влюбленные пташки хотят побыть вдвоем.
Наверняка, слова достигли ушей того, кому предназначались, потому что ответом ей был убийственный взгляд Латура, от которого у нее на минуту похолодела спина.
Затем ей и Джону принесли жареных цыплят, и они набросились на еду с огромным энтузиазмом, продолжая обмениваться тихими смешками и нежными, ласковыми взглядами.
Джим наблюдал за ними сквозь полуприкрытые ресницы, пожираемый приступами ревности. Подобного чувства он еще никогда не испытывал, и сейчас это новое ощущение ему крайне не нравилось. Оно с яростью грызло ему сердце, причиняя неимоверные страдания. Казалось, еще немного и он, вскочив со своего места, бросится к своему старому другу Джону, чтобы врезать как следует по его улыбающейся, довольной физиономии.
В это время он почувствовал, как Реби взяла его за руку и хочет что-то сказать. Джим повернул к ней свое потемневшее от раздражения лицо и скорее пролаял, чем спросил:
— Что тебе еще?
Нимало не смущенная такой его реакцией шлюха беззаботно прощебетала:
— По моему, Сэйдж и Джон отлично проводят время. Никогда не видела раньше, чтобы Сэйдж столько смеялась. Обычно она такая задумчивая.
Реби искоса посмотрела на Джима и спросила:
— А ты знаешь, они, кажется, нравятся друг другу.
— Не знаю и тебе не советую проявлять беспокойство. У них сегодня просто дружеский ужин.
— Да? А мне что-то кажется, что тут более, чем просто «дружеский ужин». Бьюсь об заклад, — Реби хихикнула, — что сегодня док пройдет дальше кухни. И готова спорить, он сегодня снова увидит спальню этой мисс Воображалы. И, черта с два, он будет обследовать ее как больную.
Ехидное выражение исчезло с ее лица, потому что в нее вонзился холодный и острый, как стальной клинок, взгляд Джима.
— А почему бы тебе просто не заткнуться? Подумай о тех, кто сегодня будет тебя обследовать!
— Может, это будешь ты, Джим? — с надеждой посмотрела на него Реби. — Ты так давно не приходил…
— Нет, меня не будет, Реби, — голос мужчины несколько смягчился. — Ты же с самого начала знала, что у нас не будет в будущем никаких шансов остаться вместе. Сейчас время пришло, и наши отношения кончены раз и навсегда.
Эти слова перечеркнули все ее надежды, но так просто шлюха не собиралась сдаваться. Она перешла в атаку на Джима:
— Они, эти отношения, нипочем бы не кончились, если бы тут не появилась эта чертова костлявая вдовушка, и ты это знаешь. Ты сейчас ее хочешь, но я подожду, пока ты ей не надоешь. А это произойдет очень, скоро. Эта девица не похожа на ту, которая, по слухам, спит с держателем салуна! Не спит и не будет спать!
— Да я и не собираюсь с ней спать, с чего ты взяла?
Джим задал вопрос, пытаясь сделать отрицательный жест рукой. М да, фраза Реби была ближе к истине, чем он надеялся.
Когда, наконец, принесли заказ, Джим Латур вздохнул с облегчением и склонился над тарелкой.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Сэйдж проснулась от того, что до ее слуха донеслись две разные песни. Из за окна, от дупла в высокой сосне, стоявшей рядом с салуном, донеслась заливистая трель какой-то звонкоголосой пичуги, а в кухне Тилли решила вспомнить пару непристойных куплетов одной песни из времен ее юности.
Сэйдж легла на спину и потерла ладонями свои покрасневшие от недосыпания глаза. В последнюю ночь она спала очень плохо, и развеселые песни кухарки и птицы не добавили ей хорошего самочувствия. Голова разболелась еще сильнее, явно желая разломиться на куски.
Однако, больше всего Сэйдж была недовольна собой. Почему мысль о том, что Джим все еще связан с Реби так ее растревожила, что она не спала всю ночь? Почему она думала иначе, что дало ей повод к этому? То, что он проводил со своей певицей какую-то часть дня, еще не говорит о том, чем Латур занимался по ночам. Закончив свое выступление перед посетителями салуна, она не видела его до следующего дня. Если бы у нее хватило ума хоть немного подумать, ей стало бы ясно, как и с кем он проводит ночные часы.
Сэйдж села, а затем соскользнула с кровати. Они с Джоном прошлой ночью решили предпринять в ближайшее время поездку на ранчо Макбейна, чтобы повидать Дэнни. Поэтому сейчас, вспомнив об этом, она воспрянула духом. Быстро умылась, надела юбку и сунула руки в рукава красной блузки. Сэйдж ужасно соскучилась по своему племяннику и не могла дождаться, когда, наконец, сможет увидеть его загорелое веснушчатое лицо.
Она одела туфельки, расчесала волосы и вплела в них красную ленту. Закончив одеваться, женщина толкнула дверь своей комнаты и…
У нее перехватило дыхание от того, что она чуть не угодила в объятия Джима, который уже собирался постучать к ней. Сэйдж взглянула на него и подумала, что он-то выглядит еще хуже, чем она. Судя по его диковатому виду, Джим Латур тоже этой ночью спал не очень долго.
«Реби крепко постаралась», — подумала Сэйдж и резко освободилась из рук Джима.
— Доброе утро, — холодно поздоровалась она с ним и, повернувшись к нему спиной, широко улыбнулась Тилли, усаживаясь за стол.
Джим прошел следом и сел с нею рядом.
— Я смотрю, ты оделась, чтобы ехать на прогулку, — сказал он в то время, как Тилли наливала им обоим кофе в чашки. — Боюсь, сегодня я слишком занят, чтобы кататься с тобой, но уверен, что Рустер с наслаждением составит тебе компанию.
— В этом нет необходимости, — Сэйдж потянулась за сахарницей, — Джон согласился отвезти меня на ранчо, чтобы повидаться с Дэнни.
— Черта с два ему это удастся! — взорвался Джим, заставив Сэйдж вздрогнуть и просыпать сахар на стол.
— Даже если вы будете быстрее ветра скакать, вам все равно придется сделать хоть одну ночевку в пути. А я бы тебе не советовал разбивать лагерь вместе с доктором Джоном Стюартом. А то ведь языки в городе поистреплются.
Сэйдж сгребла сахар в ладонь и высыпала его в сухую чашку.
— Я и не знала, что ранчо Джонти так далеко, — разочарованно проговорила она, — я так надеялась повидаться с Дэнни.
— Ладно, повидаешься, — Джим широко улыбнулся ей, — я тебя провожу.
Сэйдж изумленно уставилась на него, не веря своим ушам.
— А что случится с языками, если я с тобой остановлюсь на ночлег?
— Ничего, — Джим покачал головой, — никто вообще этого не заметит. Все и так знают, что ты моя женщина.
— Не болтай глупостей, Джим Латур! — Сэйдж бросила разгневанный взгляд на сидящего перед ней мужчину.
— Ну, скажем иначе, — усмехнулся Джим, — все думают, что ты моя женщина.
— Сомневаюсь, — резко бросила в ответ Сэйдж. — Особенно после прошлой ночи. Полгорода видели, как ты привел в ресторан Реби.
— Я ее туда не звал! — громко рявкнул Джим и грохнул кулаком по столу, отчего Тилли, мирно накладывающая ему на тарелку яйца с беконом, отпрянула назад, чуть не уронив завтрак на пол. — Она сама за мной увязалась, когда я собирался войти внутрь. Что, по твоему, я должен был ей сказать: «Реби, ты не можешь сидеть со мной! Я не хочу этого.» Так, что ли?
— Ну, конечно, ты едва ли мог такое сказать! — фыркнула Сэйдж, — особенно принимая во внимание, что потом, ночью, ты спал с ней!
— С ней? Спал? Да откуда ты, черт побери, получила такую информацию! — Джим уже почти кричал.
— Да все знают, что ты с ней спишь! Это не такой уж большой секрет! — Сэйдж тоже повысила голос.
— Все знают, что я с ней спал! А теперь они думают, что я сплю с тобой!
— Будь ты проклят, Джим Латур!, — закричала женщина. В эту минуту казалось, что она готова вскочить и броситься на него в атаку. — В этом ничтожном городишке все думают, будто этой ночью ты спал с нами обеими!
— Ну, не могу же я приказать им думать иначе, — Джим внезапно успокоился, взял горячий бисквит и принялся намазывать на него масло.
На лице Сэйдж выступила краска негодования. Как спокойно он относится к тому, что ее доброе имя опозорено в Коттонвуде!
— А почему тебя так беспокоит, что думают все эти люди? — вдруг спросила она себя. — Ты же все равно скоро уедешь и никого из этих сплетников не увидишь!
Несмотря на эту здравую мысль, она все-таки хотела отказаться от поездки с Джимом. Но, с другой стороны, уже высказав свое желание поехать повидаться с Дэнни, глупо было теперь брать слова назад. Она ужасно хотела повидаться с племянником. И если уж ей придется ночевать в пути, то, конечно, Джим — единственный человек, который сможет доставить ее на ранчо целой и невредимой. Говоря честно, она вообще не смогла бы чувствовать себя в безопасности с Джоном, особенно зная, что Миланд где-то поблизости и, возможно, следует за ними. Сэйдж взглянула на хлопотавшую у стола Тилли, и в ее глазах увидела ободряющую улыбку. И тогда, незаметно вздохнув, она сказала:
— Я быстро соберусь, только оставлю записку Джону.
— Отлично, — Джим удовлетворенно кивнул и посмотрел на свою кухарку.
— Знаю! — ухмыльнулась Тилли. — Собрать вам в дорогу чего-нибудь.
Джим улыбнулся в ответ, а затем набросился на свой завтрак. На мгновение Сэйдж взглянула на него и с трудом подавила желание запустить чем-нибудь в его довольное, красивое лицо. Как всегда, Латур сделал то, чего хотел.
Сэйдж и Джим, наслаждаясь тишиной, проехали пару миль вдоль берега реки, а потом двинулись прямиком через равнину, направляясь к Чертовой горе, у подножия которой находилось ранчо Макбейна. Между всадницей и ее провожатым царило молчание.
День был прекрасен. Теплый, сухой воздух слегка дрожал, поднимаясь от горячей земли к безоблачному небу, такому синему, что на него было больно смотреть. Под копытами лошадей во все стороны, насколько только хватало глаз, раскинулся роскошный ковер полевых цветов.
— Я люблю эту прекрасную землю! — думала Сэйдж, окидывая взглядом это великолепие цветов и трав. — Как тяжело будет покидать все, чтобы жить в грязном, многолюдном городе, среди чужих людей, которым не будет до меня никакого дела. И не к кому даже будет обратиться, если понадобится помощь. Не хочется даже думать о том, как такой переезд отразится на Дэйни!
И все-таки придется это сделать, если она хочет, наконец, избавиться от своего деверя.
Когда Майор резво помчался вперед, Джим внимательно посмотрел на уши жеребца. Они предупредят его об опасности раньше чего угодно. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы на равнине, вроде этой, решиться преследовать кого-нибудь. Вот когда станет темно и они остановятся на ночлег, тогда и наступит самое опасное время.
Когда они будут сидеть вокруг костра, хорошему стрелку не составит большого труда, оставаясь где-нибудь в тени, одним метким выстрелом отправить противника к праотцам. Джим понимал, что он крепко сглупил, вообще затеяв эту поездку. Однако, Сэйдж на редкость настойчивая молодая особа. Если ей что-то взбредет на ум, нет никакой возможности ее разубедить.
Чего стоит одно только ее стремление уехать из Коттонвуда и освободиться от его покровительства!
— Ладно, — решил Джим, — придется не поспать ночку другую и держать кольт наготове. Да и Майор будет поблизости. Всегда, когда Джиму угрожала опасность, жеребец предупреждал о ней лучше всякой собаки.
Во времена его криминального прошлого Латура не раз будило прикосновение фыркающей рыжей морды: жеребец предупреждал хозяина, что к лагерю приближается посторонний.
После полудня Джим натянул поводья возле маленького водоема. Сэйдж остановилась рядом, и, пока лошади неторопливо утоляли жажду, Джим полез в переметную сумку и достал два сэндвича, аккуратно упакованных в промасленную бумагу. Он передал один женщине и произнес:
— Если у тебя все в порядке, то поедим на ходу.
— Все отлично, — Сэйдж принялась разворачивать еду. — Но почему бы нам не остановиться?
— Эту поездку можно совершить, сделав только одну ночевку, если, конечно, ты не будешь мешкать в пути и не будешь тратить время на пустяки, вроде того, чтобы устроить ленч или развести костер и сварить себе кофе. В этом случае, придется ночевать пару ночей.
— Тогда, конечно, давай скорее поедем, — Сэйдж вздрогнула. — Я бы вообще не хотела ночевать в дороге. С меня хватило того, как мы с Дэнни прятались, убегая от Миланда.
— Ну, в этот раз, уверяю тебя, все будет по другому. У нас будет горячий ужин, спать ты будешь в уютном тепле. И потом, — добавил Латур уверенно, — тебе не придется беспокоиться о том, что твой деверь подкрадется к тебе.
— Это приятно слышать, — улыбнулась Сэйдж и запустила зубы в хлеб с мясом.
Уже начало смеркаться, когда Джим опять остановил своего жеребца возле огромной дуплистой сосны.
— Ну вот, это моя отметка: полпути проехали, — сказал он, спрыгивая на усыпанную сосновыми иголками землю и подводя коня к большому кострищу, устроенному прямо под раскидистыми ветвями дерева.
— Уж и не знаю, кто первый устроил тут свой лагерь, но, как видишь, золы много, значит, останавливаюсь тут не только я.
Мужчина помог Сэйдж слезть с лошади, причем его руки на мгновение задержались у нее на талии. Женщина смущенно посмотрела на него, и Джим в ту же секунду разжал объятия и, отвернувшись, стал расседлывать лошадей. Своего Майора и вторую лошадь он привязал к дереву, решив, что если у ночлега появятся волки, то животные смогут их учуять.
Затем он развязал подпругу, аккуратно уложил ее вместе со стременами на большой камень поблизости и рядом растянул две попоны, чтобы сидеть на них во время ужина. Седла Джим положил тоже поблизости, чтобы они служили изголовьем для постелей.
Сэйдж следила за тем, как неторопливо, основательно мужчина устраивал место для ночлега. В его движениях была какая-то спокойная уверенность, от которой веяло умиротворением и силой. Закончив устройство лагеря, Латур начал готовить костер. Присев возле кострища на корточки, он сложил вместе обгоревшие от предыдущего костра поленья. Положил под хворост пару горстей сухих сосновых иголок и поднес к ним спичку. Спустя мгновение просмоленные ветки весело затрещали, и пламя костра загудело.
Когда Джим достал кухонные принадлежности, Сэйдж спросила: «Может, я могу чем-то помочь?»
— Нет, нет, ничего, — Джим слегка улыбнулся, и в эту секунду показался ей каким-то особенно красивым на фоне этого громко потрескивающего костра, вечернего неба и бескрайней равнины, заросшей цветами и высокой травой.
— Ты просто сиди и украшай наш бивуак своим присутствием. Ты такая красивая, — сказал он. — Мне нетрудно. Я так часто этим занимаюсь, что это стало моей второй натурой.
Сэйдж покраснела, услышав оценку своей красоты, но не ответила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40