Но Реби всегда только мрачно смотрела на нее и держалась в стороне.
— Отличный денек, не так ли? — сказала Реби, усаживаясь на скамейку рядом с Сэйдж и приваливаясь спиной к теплым, нагретым солнцем бревнам здания.
— Да, очень, — ответила Сэйдж; она не знала, о чем говорить, и поэтому решила подождать, пока эта красивая женщина с несколько грубоватыми чертами лица сама объяснит, почему решила искать компании с «новой подругой» Джима Латура. А в том, что мадам собирается говорить не только о погоде, Сэйдж была уверена.
Реби знала, что ей нельзя прямо нападать на молодую вдову, вставшую на ее дороге. Если Джим узнает об этом, он в ту же минуту вышибет девочек вместе с ней из салуна, а этого мадам, конечно же, не хотела. Большей частью своих доходов она была обязана тому, что ее бизнес протекал под покровительством посетителей «Кончика Хвоста». Поэтому, еще до того, как идти на встречу с Сэйдж, Реби решила, что успешнее всего она сможет поломать отношения Джима с певичкой, если попытается уязвить гордость своей соперницы. Эта красотка — как там ее, Сэйдж Ларкин, кажется? — не из тех, кто будет делить мужчину с другой женщиной.
Мадам начала реализацию своего плана с того, что бросила на соседку совершенно невинный взгляд и, как бы между прочим, сказала:
— Я говорила Джиму прошлой ночью, что нам нужно больше бывать на свежем воздухе. — Тут она хихикнула:
— В самом деле, не все же время оставаться в постели!
Сначала Сэйдж даже сама не поверила, насколько сильно реплика потаскухи уязвила ее. Она вздрогнула от слов продажной женщины, словно от удара. В то же время молодая вдова была крайне взбешена тем, что ее посвящают в такие подробности, и все же с каким-то болезненным нетерпением ждала от Реби продолжения. Сэйдж знала, что оно обязательно последует. Мадам явно хотела показать, что Джим принадлежит только ей.
— Джим, конечно, согласился, — тихо засмеялась Реби. — Он соглашается почти на все, чего я захочу. Думаю, что сегодня, немного позже, мы с ним поедем на лошадях кататься.
Сэйдж заставила себя улыбнуться и хладнокровно ответила:
— Как это здорово! — Потом, чтобы не очень радовалась ее собеседница, добавила:
— Я то же самое надеюсь предпринять с Джоном. Но мы, скорее всего, отправимся в его экипаже. Он считает, что мне еще пока вредно ездить верхом.
На мгновение Реби потеряла дар речи. Она обратила свое изумленное лицо к Сэйдж и проговорила:
— А я и не знала, что ты и доктор…
— Мы хорошие друзья, — перебила ее Сэйдж. — Вы знаете, он прекрасный человек! И джентльмен во всех отношениях.
— О да! Он отличный парень, — согласилась Реби. — Вот только плохо, что водит компанию с этой дурой Мэй Дентон, владелицей постоялого двора, где он снимает комнатку. Говорят, что он спит с ней.
Теперь, узнав, что все ее страхи были напрасны, Реби пришла в хорошее состояние духа и дружелюбно предупредила свою соседку:
— У этой бабы ужасный характер. Если она увидит, как ты катаешься с доком, она будет всю дорогу гнаться за вами со шваброй. Да и сплетница эта Мэй, каких поискать — у нее не язык, а помело!
Сэйдж равнодушно пожала плечами.
— Ну, не могу же я запретить болтать обо мне. И потом, я не думаю, что Джон позволит ей причинить мне хоть какое-нибудь зло.
— А что, если его рядом не окажется, когда Мэй Дентон нападет на тебя? — внезапно раздался ледяной голос Джима Латура из двери кухни.
Обе женщины от неожиданности чуть не подпрыгнули и разом повернулись к нему. Увидев хозяина салуна, Сэйдж сразу поняла, что у него внутри все клокочет от ярости. «Интересно, — забеспокоилась она, — сколько времени он тут стоит? И слышал ли он весь разговор, или только то, что она врала про себя и Джона? Но с какой это стати все, о чем они с его любовницей говорили, так его разозлило? Сам-то он спит с Реби и почему тогда ей не может нравиться Джон?»
У Реби тоже были более чем веские основания интересоваться, сколько услышал Джим из их разговора. Она засуетилась, вскочила на ноги и излишне торопливо затараторила:
— Я вот тут шла мимо, дай, думаю, зайду к Сэйдж, проведу время… немножко поболтаю. Я вот говорила…
— Сэйдж, забудь о том, что собиралась ехать с Джоном, — прервал Латур болтовню шлюхи. — Джон, если возникнет нужда, сделает все возможное, чтобы тебя защитить, но я крепко сомневаюсь, что он хоть раз держал в руках оружие или участвовал в приличной драке. Если ты уж так хочешь покататься, я возьму тебя с собой.
Глаза Сэйдж упали на кольт, висевший на бедре мужчины. Как-то раз Тилли рассказывала ей, насколько лихо управляется Джим с этой штуковиной. И уж, конечно, он с его гибким мускулистым телом участвовал не в одной потасовке. Несомненно, Латур сможет защитить любую женщину, которая окажется под его покровительством.
Еще она заметила недовольную и угрюмую гримасу на лице Реби и вспомнила о том, в каких отношениях находятся мадам и владелец салуна. Все-таки очень жестоко с его стороны приглашать на прогулку женщину, когда рядом стоит любовница.
Поэтому Сэйдж не ответила на его приглашение, просто сказала, продолжая свою игру:
— Думаю, что мне придется удовольствоваться тем, что мы с Джоном просто пообедаем где-нибудь вместе. Непохоже, чтобы он испытывал большое желание таскать оружие или крушить чьи либо челюсти. — И немного помолчав, добавила:
— В конце концов, его работа спасать людей, а не лишать их жизни.
Джим мрачно посмотрел на Сэйдж.
— Иногда убить какую-нибудь сволочь, значит спасти чью-то жизнь.
Сэйдж и сама пожалела о сказанном. Ее слова были несправедливы по отношению к Джиму, и она не знала, зачем их произнесла. Здесь, на Диком Западе, хорошее владение пистолетом действительно чаще спасало жизнь людям, нежели лишало их ее… в особенности, когда оружие было в руках человека, который не был профессиональным убийцей.
Она посмотрела на Джима, и он прочел в ее глазах раскаяние, когда молодая женщина сказала:
— Конечно, ты прав!
Латур нашел в себе силы улыбнуться в ответ, однако, сам подумал с беспокойством о том, что, возможно, ее реплика о лишении других людей жизни вызвана дошедшими до Сэйдж слухами о его незаконных забавах в юности. В те времена ему приходилось иногда пускать в ход свой кольт.
«Мне наплевать, что думает обо мне эта красотка, — ожесточенно подумал он. — Надо сегодня со всем этим заканчивать! Я проверю, что эта леди обо мне знает. Приглашу ее на прогулку и по дороге расскажу о своем прошлом. А если она сейчас откажется поехать, то он тогда будет точно знать, как она к нему относится и что ей о нем известно».
Джим уже было открыл рот, чтобы заговорить, но тут же захлопнул его. Не все так просто. Что-то в поведении Сэйдж не так, но что? Внезапно его взгляд уперся в Реби, о чьем присутствии он уже и думать забыл. Он нахмурился, увидев ее мрачное, озлобленное лицо и сразу понял, что его бывшая любовница строит какие-то дьявольские козни. Эта ведьма оказалась тут не случайно. О чем они с Сэйдж разговаривали пока его не было? Джим ни на грош не доверял этой женщине.
— Слушай-ка, Реби, — сказал он, — тебя ищут твои девочки.
Сказав это, он отошел в сторону, явно давая ей дорогу и показывая всем своим видом, что ждет, когда она удалится. С лицом чернее грозовой тучи, Реби стремительно бросилась в дверь кухни, по пути напугав своей скоростью хлопотавшую у плиты Тилли, и выскочила в бар, хлопнув дверью так, что стены салуна зашатались.
Джим удовлетворенно кивнул и сел рядом с Сэйдж на освободившееся место.
— Ну так как насчет того, чтобы покататься со мной сегодня? — Он улыбнулся, обнажив при этом свои крепкие зубы. — Коляска у меня отличная. Можем проехаться по дороге вдоль реки — там прохладно и вдоволь тени.
Сэйдж не знала, что и думать.
— А Реби с нами поедет?
Латур решительно покачал головой.
— Ни в коем случае. Она испортит нам все удовольствие. Реби болтает без остановки. У нее удивительные способности трещать без умолку в течение нескольких часов и не сказать при этом ни одного умного слова.
Впервые в жизни Сэйдж неприязненно подумала о Джиме. Как же он может проводить с нею целые ночи, а потом так грубо обращаться с женщиной, которую только что ласкал. Она никогда не думала, что он такой лицемерный человек!
Но даже в эту минуту мучительных колебаний и сомнений молодая вдова знала, что в конце концов согласится на эту поездку. Что-то в глубине души против ее воли толкало Сэйдж навстречу этому человеку. Словно он обладал какой-то волшебной притягательной силой, которая подчиняла себе все ее мысли и руководила ее поступками.
А Джим решительно встал, положил руку женщине на плечо и произнес:
— Я сейчас пойду, заложу двуколку и буду ждать тебя через пятнадцать минут в конце аллеи.
Сэйдж беспомощно кивнула, посмотрела ему вслед и, вздохнув, пошла в свою комнату, чтобы причесаться и приготовиться к поездке.
Менее чем через пятнадцать минут Джим подвел ее к легкой двухместной коляске, подал руку, помогая женщине сесть, и заботливо поправил складки ее платья, расправляя подол, чтобы не смять ткань. Сэйдж была смущена и поражена таким вниманием до глубины души. Когда Латур взял вожжи и хлестнул лошадь, женщина внезапно подумала, что ее Артур никогда не оказывал ей подобных знаков внимания… ни до их свадьбы, ни после.
«В конце концов, — решила Сэйдж, когда коляска, слегка покачиваясь, покатила по пыльной улице, — она действительно совсем ничего не знала о том, что происходило вне их с Артуром жизни. А Джим, наверняка, очень хорошо знаком с правилами, принятыми в высшем обществе здешнего городка. Наверняка, то, что мужчина помогает женщине расправить ее широкие юбки, обычное дело среди жителей Коттонвуда.
Коляска выехала из городка и покатила по направлению к заросшей деревьями реке, и никто из сидящих в двуколке не заметил пары разъяренных глаз, которые следили за ними из верхнего окна дома, расположенного рядом с салуном.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Сэйдж сидела в легкой коляске, расслабившись и наслаждаясь пейзажем, в то время как они с Джимом медленно ехали вдоль речного берега. Ей было очень удобно и покойно. Был яркий летний день, солнечные блики играли на листьях деревьев. До этого дня Сэйдж даже не знала, до какой степени ей надоело сидеть взаперти. Она подумала о Дэнни и почти с завистью представила себе, как ее племянник каждый день играет на улице. Ей было очень тоскливо без мальчугана, но все-таки замечательно, что он живет с Джонти и Кордом. Как Джим и сказал, салун — неподходящее место для ребенка.
Но будет ли для мальчика подходящим местом крупный город, если ее племянник привык жить на воле и никогда не покидал открытые, просторные равнины с шатром голубых небес над ними? А сама она? Разве сама она не привыкла к тому же? А в городе им придется лишить себя всего этого.
Сэйдж вздохнула. Но у нее нет другого выбора. Если они с Дэнни хотят скрыться от Миланда, то должны найти место, где легко можно будет затеряться среди множества людей.
Солнечные зайчики, отражаясь от листьев, весело скакали по коляске, заглядывая в глаза ехавшим путникам, играли на женском платье и окрашивали в золото темные волосы Джима.
Сэйдж, улыбаясь от прикосновения теплых лучей, смотрела на твердый волевой профиль сидящего рядом с ней мужчины, его красивые, чувственные губы под густыми усами и черные ресницы.
Он самый красивый мужчина, какого я когда либо видела! — подумала она и вдруг поймала себя на том, что уже долго рассматривает лицо Латура, невольно любуясь им. Сэйдж в ту же секунду быстро отвела глаза в страхе, что он заметит ее взгляд.
— Ты всегда содержал салун, Джим? — первой нарушила молчание Сэйдж.
«Итак, — подумал мужчина, — она ничего не знает о моем прошлом».
Кончиком кнута он метко сбил овода, усевшегося на лошадь, и ответил:
— Не совсем. Я приобрел «Кончик Хвоста» пару лет назад.
— Удивительно! Такое прекрасное заведение! А что ты делал раньше?
Сэйдж сама давала ему возможность рассказать о его темном прошлом, о годах, прожитых впустую, но теперь Джим заколебался.
Нужно ли рассказывать ей все с самого начала, когда жизнь так сурово начала испытывать его, что он чуть не сломался и едва не стал преступником. Но ведь он все же вступил в конфликт с законом. А вдруг, узнав обо всем, она будет думать о нем хуже, чем сейчас? Вряд ли ее убедят объяснения, почему ему пришлось иногда поступать так, а не иначе.
Да, черт побери! А какая ему-то разница, что будет думать о нем Сэйдж Ларкин. Как только у нее появится возможность, она исчезнет из его жизни, как будто ее и не было. Что-то непохоже, что они смогут слишком долго быть вместе в будущем.
Джим откинулся назад на своем сидении, поводья обессилено обвисли в его руках.
— С того времени, как мне исполнилось двадцать лет и до сорока, я был вне закона, Сэйдж. Я кое-как перебивался, скрываясь от правосудия. Грехи молодости… глупой молодости. Только пару лет назад я понял, как сильно моя дочь нуждается во мне. Я же не мог допустить, чтобы она вместе со мной вела такую распутную жизнь, так что другого выбора просто не было. Мне было необходимо стать респектабельным, законопослушным гражданином, создать дом для Джонти. Я, конечно, понимаю: быть владельцем салуна — не самое лучшее занятие, но это все-таки лучше, чем бегать от людей шерифа.
Сэйдж изумленно втянула воздух сквозь зубы; и это был единственный звук, который она умудрилась издать, когда Джим рассказал ей правду о своем неприглядном прошлом. А сам Джим напряженно смотрел на нее, ожидая увидеть отвращение на ее лице и боясь этого. И вдруг он почувствовал, что, хотя его рассказ и поразил женщину до глубины души, она не делает ни малейшей попытки оттолкнуть его, убежать или выразить свое к нему презрение.
В ней происходила какая-то мучительная внутренняя борьба. «О чем она думает?» — беспокойно спрашивал себя Латур, ожидая конца этого затянувшегося молчания.
И словно услышав его немой вопрос, Сэйдж первая спросила тихо:
— Ты кого-нибудь убил, Джим?
Прошло несколько тягостных мгновений, а потом Джим ответил, также тихо:
— Я стрелял в людей, Сэйдж, почти всегда попадал и всегда с целью самообороны, защищаясь. Там было так: или я, или они. Инстинкт самосохранения — самое самое сильное чувство у мужчин, я думаю. А что до стражников, то я никогда в них не стрелял. Я всегда считал, что парни со звездами на куртках имеют право подстрелить меня, раз уж мне пришлось переступить закон.
— Эти люди, в которых ты стрелял, — немного погодя, задумчиво сказала Сэйдж, — должно быть, ты очень был зол на них. Когда человек в ярости — он убивает. В тот день, когда негодяи убили мою семью, я бы, не моргнув глазом, пристрелила их, если бы только у меня было оружие.
«Так, — удовлетворенно подумал Джим, — по крайней мере, два основных чувства — гнев и ненависть — она понимает. Вот только похоже, что эта красавица совершенно ничего не знает о другом всепоглощающем чувстве, которое испытывает любой мужчина рядом с ней. Это чувство может испепелить любого. И как бы ему хотелось оказаться тем человеком, который разбудит такой пламень в ее сердце.
Коляска медленно катилась по пролеску, а молчание прерывалось только поскрипыванием колес и монотонным стуком копыт по земле. Они выехали из под сомкнутых крон деревьев и продолжали свой путь по равнине, покрытой жесткой, выгоревшей на солнце травой. Внезапно Джим и Сэйдж увидели, как в отдалении небо прочертил зигзаг молнии, и их ушей достиг раскат грома. Джим удивленно уставился на небеса, потемневшие, нахмурившиеся, покрывшиеся клубящейся кипенью облаков.
— Похоже, мы попали в грозу, Сэйдж.
— Но еще полчаса назад на небе не было ни облачка, — Сэйдж беспокойно заерзала на сидении, а Джим стеганул лошадь и пустил ее вскачь.
— В этих местах бури налетают внезапно, — сказал он. — Недалеко отсюда есть сарай. Мы можем успеть туда прежде, чем пойдет дождь.
Они успели проехать меньше полумили, как вдруг черная туча, нависшая над их головами, разверзлась и обрушила на землю потоки воды. Поднялся сильный ветер, и его порывы, бросая струи дождя, залепили глаза путешественников. Лошадь заржала и перешла на шаг.
— А, черт! — Джим выпрямился во весь рост и изо всех сил хлестнул вожжами животное. Этим он достиг, похоже, только одного — лошадь еще больше испугалась и начала шарахаться из стороны в сторону.
Перекрывая вой ветра, шум низвергающейся с неба воды и удары грома, Джим крикнул:
— Она все время пугается, потому что ничего не видит!
Через минуту лошадь остановилась окончательно, мотая головой и испуганно вздрагивая.
— Мне, наверное, придется вести ее! — крикнул Джим промокшей до нитки Сэйдж.
— Но ты-то можешь видеть, куда идти? — перекрывая бурю, спросила она, когда Латур спрыгнул на землю.
— Не знаю, но, дьявол меня побери, надо попробовать! В такую грозу просто опасно тут оставаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40