Нельзя было ничего оценить и спланировать.
У Митча было больше проблем с женщинами, чем с Янком. Сестры Фальконер висели на нем словно репейник. Не успевал он стряхнуть одну, как тут же набрасывалась другая. Пейджи ухватила его за шею, Сюзанна тащила за талию. У Митча начало болеть колено, он повредил локоть, ломая перегородку. Чем, черт возьми, он занимается? Он — отец двоих детей, член совета директоров «Юнайтед вэй»! Отдает ли он себе в конце концов отчет, что здесь делает?
Митч отпустил Янка и ослабил хватку Пейджи вокруг своей шеи. Увидев, что он прекратил драку, Сюзанна разжала руки, обхватившие его талию.
Когда Митч уставился на Янка, тот беспомощно заморгал глазами.
— И не думай о том, чтобы вести Сюзанну в постель!
— Да нет! — поморгал Янк. — Мне вообще не нравится эта идея.
Последовала долгая пауза. Митч посмотрел на Янка, затем на Сюзанну. Напряжение оставляло его, словно воздух выходил из надутого шара.
Янк продолжал моргать.
— Прошу прощения, я, кажется, потерял контактные линзы.
Все опустились на пол, ползая в поисках пропажи и довольные тем, что не надо пока выяснять отношения. Пейджи обнаружила чудом уцелевшие линзы под одной из карт «ролодекса». Митч поправил галстук и потер поврежденный локоть. Сюзанна стала искать свою туфлю.
— Это непросто… — сказал Янк, вставив линзы и изучая поврежденные суставы пальцев. — Непросто найти способ, как нам из всего этого выпутаться. У нас с Сэмом была сделка. Мне неприятно, что я вел себя не совсем честно. Конечно, мне следовало бы сказать ему, что это я создал «Победителей». Но в любом случае две ошибки не приводят к правильному результату. У нас с Сэмом была сделка, и теперь на меня возложены определенные обязательства.
Теперь уже Сюзанне захотелось ему хорошенько врезать. Она направилась к Янку, заметно прихрамывая, поскольку все еще не нашла свою туфлю.
— Послушай, Янк, оставь меня в покое! Все кончено! Ваше соревнование было бессмысленным.
Митч, к изумлению Сюзанны, вдруг заорал на нее:
— Заткнись, Сюзанна! Ты можешь все разнести на куски, когда дело касается корпорации, но абсолютно беспомощна при устройстве своей личной жизни. Я слишком долго все пускал на самотек! Шесть недель ходил за тобой, поджав хвост, ожидая, что ты перестанешь смотреть на меня как на последнего врага! Все, с меня достаточно!
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать!
— Я разговариваю с тобой так, как считаю нужным. Сейчас у меня право голоса! — Митч повернулся к Янку: — Давай заключим дополнительную сделку.
— Дополнительную сделку? Да, конечно, это отличная идея.
Пейджи почувствовала, что ее сердце готово вырваться из груди.
— Чего же ты хочешь? — спросил Митч, довольный тем, что снова может влиять на ситуацию. Янк задумался, потом сказал:
— Ты можешь предложить мне за нее денежную компенсацию. Тогда все формальности будут соблюдены.
Поскольку Митч собаку съел на заключении сделок, он знал, как надо действовать.
— Я даю тебе пять долларов.
— Пять долларов! — Сюзанна непроизвольно двинулась в их сторону. — Ты сказал пять долларов?
— Отлично, я согласен, — ответил Янк. — Только, если ты не против, — наличными. А то я вечно теряю чеки.
Митч достал бумажник и заглянул в него.
— У меня только две двадцатки. У тебя будет сдача?
Янк раскрыл свой бумажник и изучил его содержимое.
— Прошу прощения, но у меня самого тоже только двадцатка. Пейджи?
Когда Пейджи раскрыла свою сумочку, ей с трудом удавалось сохранять спокойствие. Руки у нее так дрожали, что она ничего не могла там отыскать. Отчаявшись, она вытряхнула содержимое сумочки на стол — во все стороны покатились тюбики губной помады, посыпались пластинки жевательной резинки. Пейджи судорожно взяла бумажник и заглянула в отделение для банкнот.
— Нет, у меня нет, — всхлипнула она. — Боже, у меня только пятьдесят. А что толку с пятидесятки! — Затем она повернулась к Митчу и закричала: — Да ради Бога, дай ему двадцать!
Сюзанна предприняла попытку восстановить собственное достоинство. Она произнесла холодным, словно Снежная королева, голосом:
— Если это аукцион, я плачу двадцать и выкупаю себя обратно.
— Это не аукцион, — твердо сказал Янк. — Это было бы непорядочно.
Пейджи закашлялась, и Янк нежно похлопал ее по спине.
Митч протянул двадцать долларов:
— Вернешь мне сдачу.
Янк кивнул и притянул Пейджи к себе. Когда его изрядно побитый подбородок застыл у девушки на макушке, он на мгновение закрыл глаза.
Пейджи прижалась к груди Янка, а затем словно оцепенела, вспомнив, сколько ей пришлось из-за него пережить.
Янк дрался из-за Сюзанны. Трое мужчин дрались из-за ее сестры. Не один, а трое! Они что, забыли, что она — Пейджи — самая красивая? Неужели они забыли, что это она сводит мужчин с ума?
А Янк помнил. Он глядел на нее, на то самое очаровательное белокурое создание, в которое так отчаянно влюбился. Она вобрала в себя всех девушек, которые его отвергли, всех тех, кто смеялся над его неловкостью и игнорировал его существование. Всю жизнь он стоял на обочине и смотрел на таких женщин, как Пейджи Фальконер, женщин, проходивших мимо, не поднимая на него глаз. Но теперь все это уже позади!
Кто бы мог предположить, что такая девушка, как Пейджи, влюбится в такого парня, как он? Но Янк знал, что она любит его. Он с самого начала почувствовал, как близки их души, — с того самого вечера на берегу моря в Наксосе. Но Янк хотел, чтобы они остались с Пейджи навсегда, и он дал ей время, чтобы она сама пришла к этому, — хотя с самого первого вечера ему хотелось привязать к себе Пейджи так крепко, чтобы она никогда не смогла уйти.
А этим вечером он до смерти напугал ее. То, что он сделал ради Сюзанны, причинило Пейджи страшные страдания. Она была в шоке. Янк все это видел и теперь должен загладить свою вину.
— Сюзанна, меня несколько дней не будет на работе, — сказал Янк. — Нам с Пейджи надо какое-то время побыть вдвоем.
Губы Пейджи скривились, а глаза заблестели, словно у королевы школьного бала, которую заставляют танцевать с самым безобразным мальчиком класса.
— Да никуда я с тобой не пойду — даже если ты останешься самым последним мужчиной на Земле. Ты недотепа! Полный и абсолютный недотепа!
Янку потребовалось время, чтобы оценить ситуацию. У него была подлинная страсть к истине, как у настоящего ученого. Перехитрив Сэма, он почувствовал себя несчастным, хотя сделал это из лучших побуждений. Итак, сегодня вечером он уже один раз поступился своими моральными принципами. Второй раз подобное не произойдет.
Так ли он в этом уверен?
— Отлично, Пейджи, — произнес Янк. — Послушай, Сюзанна, может, ты отвезешь меня к доктору. Рука что-то побаливает. Я уверен, что перелома нет, но…
О Боже! Янк едва дышал, когда Пейджи стала баюкать его руку, ворковать над ним, заставляя почувствовать себя большим и сильным, с бронзовыми рельефными мускулами и такими крохотными мозгами, от которых нельзя ожидать ни малейшей опасности.
Сюзанна посмотрела вслед уходящей парочке. Они тесно прижались друг к другу, словно так и родились. В комнате повисло тяжелое, вязкое молчание. Митч стоял в дверном проеме — одна рука уперта в бедро, другая свесилась свободно.
Сюзанна нервничала, и в голове у нее все перемешалось. Когда она поняла, что любит Митча, то пыталась подавить свои чувства, уверенная в его любви к сестре. Сейчас ей хотелось, чтобы он обнял ее и сказал все те нежные слова, которые она так жаждала услышать. Но Митч не проронил ни слова.
Сюзанна попыталась хоть чем-то заполнить молчание:
— Ничего страшного у Янка с рукой не случилось. Это он хитрил. Клянусь Богом, Янк меняется на глазах. А моя сестра… — Голос ее увял. Неужели Митч не любит ее? Сюзанна убеждала себя, что такого не может быть, иначе почему он так набросился на Янка.
Сюзанна стала изучать пятнышко на стене за своим плечом.
— Я думала, что ты и Пейджи…
Но Митч молчал, он просто стоял и смотрел на нее.
Его взгляд определенно был взглядом собственника. Сюзанна вспомнила про пять долларов, и щеки у нее вспыхнули. Неужели он действительно думает, что выкупил ее у Янка?
Сюзанна опустилась на пол и стала сосредоточенно искать свою туфлю. Во всяком случае, при этом можно не смотреть на Митча. Она заглядывала под письменный стол, под боковой столик, пока не оказалась около дверного проема. Там оказались туфли Митча. В отличие от ее туфель они находились у него на ногах. Из-под тщательно отутюженных синих штанин выглядывали их до блеска начищенные носы.
Молчание становилось все более тягостным. Щеки ее продолжали гореть. Она чуть не подпрыгнула, когда рядом с ней упала туфля.
Не успела Сюзанна поднять туфлю, как две сильные руки подхватили ее и поставили на ноги. Взгляд у Митча был суровым, даже слегка пугающим.
— Ты еще окончательно не развелась. А как только это произойдет, мы встретимся с тобой в спальне.
Сначала Сюзанне показалось, что он сказал «в комнате совета». Она была так потрясена, что ослышалась. А когда поняла, что Митч сказал на самом деле, он уже выходил из офиса.
Сюзанна широко улыбнулась. Ну нет! Этим все не ограничится. Ни в коем случае! Если мистер Отутюженная Рубашка думает, что этим все и закончится, он глубоко заблуждается. Сюзанна швырнула туфлю в сторону двери.
Реакция у Митча была отменной, да и Сюзанна особо не старалась в него попасть, так что туфля пролетела где-то в ярде от Митча. Но это не могло ее оправдать.
Митч обернулся и, скрестив на груди руки, произнес с ледяным спокойствием:
— У тебя, Сюзанна, есть тридцать секунд.
— Для чего?
— Для того чтобы перестать вести себя как безмозглая курица и решить, чего же ты хочешь.
— Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Двадцать пять секунд.
— Перестань издеваться надо мной!
— Восемнадцать.
— Да ты идиот, ясно тебе?
— Пятнадцать.
— А почему это я должна?
— Двенадцать.
— Почему ты не можешь сказать это?
— Десять.
— Ладно! Я скажу!
— Пять.
— Я люблю тебя, идиот!
— Абсолютно верно. Только не забывай об этом.
Хотя Митч все еще выглядел сердитым как черт, что-то теплое и чудесное стало подниматься в груди Сюзанны. Ей хотелось юркнуть в его объятия и остаться там навсегда. Что же было такого в руках Митчела Блейна, что так непреодолимо тянуло к нему женщин? Приблизившись, Сюзанна положила ладони ему на грудь. Ей было слышно, как сердце Митча так же рвется наружу, как и ее. Она закрыла глаза и потянулась к нему губами.
Митч тяжело вздохнул, схватил Сюзанну за запястья и решительно оторвал от себя.
— Еще нельзя, — произнес он хриплым голосом. — Я купил тебя и несу определенные обязательства.
Глаза Сюзанны раскрылись.
— Ты шутишь!
Прищурившись, Митч смерил ее взглядом, словно конкурента, с которым вел торг.
— По закону ты все еще замужняя женщина. И я не собираюсь до тебя дотрагиваться, пока ты окончательно не разведешься. Потому что стоит мне с тобой начать, я уже не смогу остановиться.
Сюзанна подавила дрожь сладостного предчувствия и нахмурилась:
— Но это займет не меньше месяца. Ужасно долго.
— Постарайся с толком провести это время.
— Я?
Митч бросил на нее свой неотразимый стальной взгляд, но Сюзанна заметила озорные огоньки, плясавшие в уголках голубых глаз.
— Но ты же отлично понимаешь, что я рассчитываю кое-что получить за свои деньги.
В сорвавшемся с губ Сюзанны звуке невообразимым образом смешались и смех, и возмущение. Она решила продолжать игру вместе с Митчем. Быстро успокоившись, она вновь подошла к нему, и ее пальцы скользнули под узел его галстука.
— Мне точно известно, на что ты рассчитываешь. Но ты-то — товар непроверенный!
— А вот это — проявление крайней непочтительности, и нам придется основательно потрудиться, чтобы искоренить подобные вещи. — Голос Митча был строг, как у судьи, но на этот раз Сюзанну обмануть не удалось. — Я хочу, чтобы ты, Сюзанна, изменила свое отношение ко мне. Должна быть хотя бы видимость подчиненности.
— Подчиненности?
— Я — мужчина, ты — женщина. С моей точки зрения, этим все сказано. Нам стоит придерживаться этих правил и после того, как мы поженимся.
— Ты сказал «поженимся»?
— Я обдумываю этот вопрос.
— Обдумываешь? Ну, знаешь, такая самонадеянность…
— Сначала вам предстоит интервью в спальне, Спичка, а уж затем мы обсудим контракт.
У Сюзанны от возмущения перехватило дыхание, а серьезное лицо Митча преобразила широкая неотразимая улыбка. Прежде чем она успела произнести хоть слово, Митч вышел из комнаты.
Но Сюзанна еще не сказала своего последнего слова. Она выбежала следом за ним.
— Немедленно остановись, Митчел Блейн! — закричала она. — Ты любишь меня?
— Конечно, — ответил Митч, не замедлив шага. — Странно даже, что ты спрашиваешь меня об этом.
Затем Сюзанна увидела, как он сделал три гигантских шага вперед и, оторвавшись от пола, подпрыгнул до потолка.
Галстук у него при этом даже не шелохнулся.
Глава 34
Янк и Пейджи поехали в Рино, даже не потрудившись сменить одежду или собрать чемодан. И если раньше Пейджи даже и представить не могла, что будет выходить замуж в шелковой блузке и серых спортивных брюках, то теперь уже ничто в мире не могло заставить их подождать хотя бы еще один день. Церемония состоялась вскоре после полуночи в убогой крохотной часовне с выставленной в стеклянном ящике гитарой Элвиса. Янк долго рассматривал гитару, потом заметил, что она напоминает ему любимую женщину.
Пейджи не поняла, с какой стати какая-то гитара Элвиса напомнила Янку именно ее, но служба вот-вот должна была начаться и времени на расспросы не было.
Номера для новобрачных во всех лучших отелях были уже забронированы, и им пришлось поселиться в небольшой гостинице. Коридорный провел их в комнату, интерьер которой выглядел, как внутренности коробки с леденцами, что дарят в День святого Валентина. Стены были оклеены обоями с расплывчатым полосатым рисунком, напоминавшим шкуру зебры; ковер из белого искусственного меха густой запыленной шевелюрой протянулся от одной стены к другой. Красно-белые гирлянды из блестящего атласа драпировали кровать в форме сердца, отражаясь в испещренном золотистыми пятнами зеркале, служившем изголовьем.
— Красота, — с восхищением произнес Янк.
В другое время Пейджи, может, и рассмеялась бы, но сейчас она слишком нервничала. А вдруг Янк в ней разочаруется? Она имитировала страсть кое с кем из самых блистательных любовников, но Янк был намного умнее и тоньше большинства мужчин. Тем не менее она не считала, что постель станет основной частью их совместной жизни. Возможно, такой башковитый мужик, как Янк, окажется далеко не самым толковым в мире любовником, что ее вполне бы устроило. Ей уже доводилось попадать в объятия величайших маэстро подобного рода, и это вовсе не было так уж великолепно.
Более всего ей нравилось с ним обниматься — это было так тепло и уютно. Обниматься и еще готовить еду. Ей хотелось наполнить его тщедушное тело своей великолепной стряпней. Вскармливать его детишек своей щедрой грудью. Ни с того ни с сего на глаза навернулись слезы.
Пейджи стояла к Янку спиной, но оказалось, что он каким-то непостижимым образом понял, что она заплакала, обхватил ее руками и прижал к себе.
— Все будет хорошо, — сказал он. — Не надо волноваться. Поднявшись на цыпочки, она зарылась лицом ему в шею:
— Я так люблю тебя! Я не стою тебя. Я нехорошая. Часто выхожу из себя. Слишком много ругаюсь. Ты гораздо лучше меня.
Янк приподнял ее подбородок и пальцами отвел с лица белокурые волосы. Глаза его наполнились восхищением.
— Ты самая чудесная женщина в мире! Никак не могу поверить, что ты моя.
Янк смотрел на нее, и ей передалась вся доброта его души. А потом он наклонил голову и поцеловал ее. Боже, как долго! Ее еще никогда так не целовали! Его губы коснулись ее рта с такой осторожностью, что вначале она их даже не почувствовала. Тогда она сама прижала свои губы сильнее. И первая открыла рот.
А поцелуй все продолжался. Янк был человеком неистощимого терпения, свято верившим в то, что нужно хорошо исполнять любую работу. Он целовал ее щеки, глаза, потом уложил в постель и наклонил ее голову набок, чтобы было удобнее целовать в шею. Найдя на шее трепетавшую жилку, он припал к ней губами и принялся мысленно считать пульс.
Она ощутила в теле расслабляющее тепло. Губы Янка спустились пониже и замешкались в вырезе ее блузки. Грудь затрепетала в предвкушении его прикосновений. Ей захотелось почувствовать его еще больше. Ее руки прокрались ему под рубаху, но он вытащил их оттуда и мягко сжал между своими руками.
— Хочешь шампанского?
Она покачала головой. Не нужно ей никакого шампанского. Ей хотелось, чтобы он не останавливался.
Но он все равно встал. Прошел к ведерку со льдом и принялся возиться с бутылкой. Прошла целая вечность, прежде чем он наконец открыл ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
У Митча было больше проблем с женщинами, чем с Янком. Сестры Фальконер висели на нем словно репейник. Не успевал он стряхнуть одну, как тут же набрасывалась другая. Пейджи ухватила его за шею, Сюзанна тащила за талию. У Митча начало болеть колено, он повредил локоть, ломая перегородку. Чем, черт возьми, он занимается? Он — отец двоих детей, член совета директоров «Юнайтед вэй»! Отдает ли он себе в конце концов отчет, что здесь делает?
Митч отпустил Янка и ослабил хватку Пейджи вокруг своей шеи. Увидев, что он прекратил драку, Сюзанна разжала руки, обхватившие его талию.
Когда Митч уставился на Янка, тот беспомощно заморгал глазами.
— И не думай о том, чтобы вести Сюзанну в постель!
— Да нет! — поморгал Янк. — Мне вообще не нравится эта идея.
Последовала долгая пауза. Митч посмотрел на Янка, затем на Сюзанну. Напряжение оставляло его, словно воздух выходил из надутого шара.
Янк продолжал моргать.
— Прошу прощения, я, кажется, потерял контактные линзы.
Все опустились на пол, ползая в поисках пропажи и довольные тем, что не надо пока выяснять отношения. Пейджи обнаружила чудом уцелевшие линзы под одной из карт «ролодекса». Митч поправил галстук и потер поврежденный локоть. Сюзанна стала искать свою туфлю.
— Это непросто… — сказал Янк, вставив линзы и изучая поврежденные суставы пальцев. — Непросто найти способ, как нам из всего этого выпутаться. У нас с Сэмом была сделка. Мне неприятно, что я вел себя не совсем честно. Конечно, мне следовало бы сказать ему, что это я создал «Победителей». Но в любом случае две ошибки не приводят к правильному результату. У нас с Сэмом была сделка, и теперь на меня возложены определенные обязательства.
Теперь уже Сюзанне захотелось ему хорошенько врезать. Она направилась к Янку, заметно прихрамывая, поскольку все еще не нашла свою туфлю.
— Послушай, Янк, оставь меня в покое! Все кончено! Ваше соревнование было бессмысленным.
Митч, к изумлению Сюзанны, вдруг заорал на нее:
— Заткнись, Сюзанна! Ты можешь все разнести на куски, когда дело касается корпорации, но абсолютно беспомощна при устройстве своей личной жизни. Я слишком долго все пускал на самотек! Шесть недель ходил за тобой, поджав хвост, ожидая, что ты перестанешь смотреть на меня как на последнего врага! Все, с меня достаточно!
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать!
— Я разговариваю с тобой так, как считаю нужным. Сейчас у меня право голоса! — Митч повернулся к Янку: — Давай заключим дополнительную сделку.
— Дополнительную сделку? Да, конечно, это отличная идея.
Пейджи почувствовала, что ее сердце готово вырваться из груди.
— Чего же ты хочешь? — спросил Митч, довольный тем, что снова может влиять на ситуацию. Янк задумался, потом сказал:
— Ты можешь предложить мне за нее денежную компенсацию. Тогда все формальности будут соблюдены.
Поскольку Митч собаку съел на заключении сделок, он знал, как надо действовать.
— Я даю тебе пять долларов.
— Пять долларов! — Сюзанна непроизвольно двинулась в их сторону. — Ты сказал пять долларов?
— Отлично, я согласен, — ответил Янк. — Только, если ты не против, — наличными. А то я вечно теряю чеки.
Митч достал бумажник и заглянул в него.
— У меня только две двадцатки. У тебя будет сдача?
Янк раскрыл свой бумажник и изучил его содержимое.
— Прошу прощения, но у меня самого тоже только двадцатка. Пейджи?
Когда Пейджи раскрыла свою сумочку, ей с трудом удавалось сохранять спокойствие. Руки у нее так дрожали, что она ничего не могла там отыскать. Отчаявшись, она вытряхнула содержимое сумочки на стол — во все стороны покатились тюбики губной помады, посыпались пластинки жевательной резинки. Пейджи судорожно взяла бумажник и заглянула в отделение для банкнот.
— Нет, у меня нет, — всхлипнула она. — Боже, у меня только пятьдесят. А что толку с пятидесятки! — Затем она повернулась к Митчу и закричала: — Да ради Бога, дай ему двадцать!
Сюзанна предприняла попытку восстановить собственное достоинство. Она произнесла холодным, словно Снежная королева, голосом:
— Если это аукцион, я плачу двадцать и выкупаю себя обратно.
— Это не аукцион, — твердо сказал Янк. — Это было бы непорядочно.
Пейджи закашлялась, и Янк нежно похлопал ее по спине.
Митч протянул двадцать долларов:
— Вернешь мне сдачу.
Янк кивнул и притянул Пейджи к себе. Когда его изрядно побитый подбородок застыл у девушки на макушке, он на мгновение закрыл глаза.
Пейджи прижалась к груди Янка, а затем словно оцепенела, вспомнив, сколько ей пришлось из-за него пережить.
Янк дрался из-за Сюзанны. Трое мужчин дрались из-за ее сестры. Не один, а трое! Они что, забыли, что она — Пейджи — самая красивая? Неужели они забыли, что это она сводит мужчин с ума?
А Янк помнил. Он глядел на нее, на то самое очаровательное белокурое создание, в которое так отчаянно влюбился. Она вобрала в себя всех девушек, которые его отвергли, всех тех, кто смеялся над его неловкостью и игнорировал его существование. Всю жизнь он стоял на обочине и смотрел на таких женщин, как Пейджи Фальконер, женщин, проходивших мимо, не поднимая на него глаз. Но теперь все это уже позади!
Кто бы мог предположить, что такая девушка, как Пейджи, влюбится в такого парня, как он? Но Янк знал, что она любит его. Он с самого начала почувствовал, как близки их души, — с того самого вечера на берегу моря в Наксосе. Но Янк хотел, чтобы они остались с Пейджи навсегда, и он дал ей время, чтобы она сама пришла к этому, — хотя с самого первого вечера ему хотелось привязать к себе Пейджи так крепко, чтобы она никогда не смогла уйти.
А этим вечером он до смерти напугал ее. То, что он сделал ради Сюзанны, причинило Пейджи страшные страдания. Она была в шоке. Янк все это видел и теперь должен загладить свою вину.
— Сюзанна, меня несколько дней не будет на работе, — сказал Янк. — Нам с Пейджи надо какое-то время побыть вдвоем.
Губы Пейджи скривились, а глаза заблестели, словно у королевы школьного бала, которую заставляют танцевать с самым безобразным мальчиком класса.
— Да никуда я с тобой не пойду — даже если ты останешься самым последним мужчиной на Земле. Ты недотепа! Полный и абсолютный недотепа!
Янку потребовалось время, чтобы оценить ситуацию. У него была подлинная страсть к истине, как у настоящего ученого. Перехитрив Сэма, он почувствовал себя несчастным, хотя сделал это из лучших побуждений. Итак, сегодня вечером он уже один раз поступился своими моральными принципами. Второй раз подобное не произойдет.
Так ли он в этом уверен?
— Отлично, Пейджи, — произнес Янк. — Послушай, Сюзанна, может, ты отвезешь меня к доктору. Рука что-то побаливает. Я уверен, что перелома нет, но…
О Боже! Янк едва дышал, когда Пейджи стала баюкать его руку, ворковать над ним, заставляя почувствовать себя большим и сильным, с бронзовыми рельефными мускулами и такими крохотными мозгами, от которых нельзя ожидать ни малейшей опасности.
Сюзанна посмотрела вслед уходящей парочке. Они тесно прижались друг к другу, словно так и родились. В комнате повисло тяжелое, вязкое молчание. Митч стоял в дверном проеме — одна рука уперта в бедро, другая свесилась свободно.
Сюзанна нервничала, и в голове у нее все перемешалось. Когда она поняла, что любит Митча, то пыталась подавить свои чувства, уверенная в его любви к сестре. Сейчас ей хотелось, чтобы он обнял ее и сказал все те нежные слова, которые она так жаждала услышать. Но Митч не проронил ни слова.
Сюзанна попыталась хоть чем-то заполнить молчание:
— Ничего страшного у Янка с рукой не случилось. Это он хитрил. Клянусь Богом, Янк меняется на глазах. А моя сестра… — Голос ее увял. Неужели Митч не любит ее? Сюзанна убеждала себя, что такого не может быть, иначе почему он так набросился на Янка.
Сюзанна стала изучать пятнышко на стене за своим плечом.
— Я думала, что ты и Пейджи…
Но Митч молчал, он просто стоял и смотрел на нее.
Его взгляд определенно был взглядом собственника. Сюзанна вспомнила про пять долларов, и щеки у нее вспыхнули. Неужели он действительно думает, что выкупил ее у Янка?
Сюзанна опустилась на пол и стала сосредоточенно искать свою туфлю. Во всяком случае, при этом можно не смотреть на Митча. Она заглядывала под письменный стол, под боковой столик, пока не оказалась около дверного проема. Там оказались туфли Митча. В отличие от ее туфель они находились у него на ногах. Из-под тщательно отутюженных синих штанин выглядывали их до блеска начищенные носы.
Молчание становилось все более тягостным. Щеки ее продолжали гореть. Она чуть не подпрыгнула, когда рядом с ней упала туфля.
Не успела Сюзанна поднять туфлю, как две сильные руки подхватили ее и поставили на ноги. Взгляд у Митча был суровым, даже слегка пугающим.
— Ты еще окончательно не развелась. А как только это произойдет, мы встретимся с тобой в спальне.
Сначала Сюзанне показалось, что он сказал «в комнате совета». Она была так потрясена, что ослышалась. А когда поняла, что Митч сказал на самом деле, он уже выходил из офиса.
Сюзанна широко улыбнулась. Ну нет! Этим все не ограничится. Ни в коем случае! Если мистер Отутюженная Рубашка думает, что этим все и закончится, он глубоко заблуждается. Сюзанна швырнула туфлю в сторону двери.
Реакция у Митча была отменной, да и Сюзанна особо не старалась в него попасть, так что туфля пролетела где-то в ярде от Митча. Но это не могло ее оправдать.
Митч обернулся и, скрестив на груди руки, произнес с ледяным спокойствием:
— У тебя, Сюзанна, есть тридцать секунд.
— Для чего?
— Для того чтобы перестать вести себя как безмозглая курица и решить, чего же ты хочешь.
— Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Двадцать пять секунд.
— Перестань издеваться надо мной!
— Восемнадцать.
— Да ты идиот, ясно тебе?
— Пятнадцать.
— А почему это я должна?
— Двенадцать.
— Почему ты не можешь сказать это?
— Десять.
— Ладно! Я скажу!
— Пять.
— Я люблю тебя, идиот!
— Абсолютно верно. Только не забывай об этом.
Хотя Митч все еще выглядел сердитым как черт, что-то теплое и чудесное стало подниматься в груди Сюзанны. Ей хотелось юркнуть в его объятия и остаться там навсегда. Что же было такого в руках Митчела Блейна, что так непреодолимо тянуло к нему женщин? Приблизившись, Сюзанна положила ладони ему на грудь. Ей было слышно, как сердце Митча так же рвется наружу, как и ее. Она закрыла глаза и потянулась к нему губами.
Митч тяжело вздохнул, схватил Сюзанну за запястья и решительно оторвал от себя.
— Еще нельзя, — произнес он хриплым голосом. — Я купил тебя и несу определенные обязательства.
Глаза Сюзанны раскрылись.
— Ты шутишь!
Прищурившись, Митч смерил ее взглядом, словно конкурента, с которым вел торг.
— По закону ты все еще замужняя женщина. И я не собираюсь до тебя дотрагиваться, пока ты окончательно не разведешься. Потому что стоит мне с тобой начать, я уже не смогу остановиться.
Сюзанна подавила дрожь сладостного предчувствия и нахмурилась:
— Но это займет не меньше месяца. Ужасно долго.
— Постарайся с толком провести это время.
— Я?
Митч бросил на нее свой неотразимый стальной взгляд, но Сюзанна заметила озорные огоньки, плясавшие в уголках голубых глаз.
— Но ты же отлично понимаешь, что я рассчитываю кое-что получить за свои деньги.
В сорвавшемся с губ Сюзанны звуке невообразимым образом смешались и смех, и возмущение. Она решила продолжать игру вместе с Митчем. Быстро успокоившись, она вновь подошла к нему, и ее пальцы скользнули под узел его галстука.
— Мне точно известно, на что ты рассчитываешь. Но ты-то — товар непроверенный!
— А вот это — проявление крайней непочтительности, и нам придется основательно потрудиться, чтобы искоренить подобные вещи. — Голос Митча был строг, как у судьи, но на этот раз Сюзанну обмануть не удалось. — Я хочу, чтобы ты, Сюзанна, изменила свое отношение ко мне. Должна быть хотя бы видимость подчиненности.
— Подчиненности?
— Я — мужчина, ты — женщина. С моей точки зрения, этим все сказано. Нам стоит придерживаться этих правил и после того, как мы поженимся.
— Ты сказал «поженимся»?
— Я обдумываю этот вопрос.
— Обдумываешь? Ну, знаешь, такая самонадеянность…
— Сначала вам предстоит интервью в спальне, Спичка, а уж затем мы обсудим контракт.
У Сюзанны от возмущения перехватило дыхание, а серьезное лицо Митча преобразила широкая неотразимая улыбка. Прежде чем она успела произнести хоть слово, Митч вышел из комнаты.
Но Сюзанна еще не сказала своего последнего слова. Она выбежала следом за ним.
— Немедленно остановись, Митчел Блейн! — закричала она. — Ты любишь меня?
— Конечно, — ответил Митч, не замедлив шага. — Странно даже, что ты спрашиваешь меня об этом.
Затем Сюзанна увидела, как он сделал три гигантских шага вперед и, оторвавшись от пола, подпрыгнул до потолка.
Галстук у него при этом даже не шелохнулся.
Глава 34
Янк и Пейджи поехали в Рино, даже не потрудившись сменить одежду или собрать чемодан. И если раньше Пейджи даже и представить не могла, что будет выходить замуж в шелковой блузке и серых спортивных брюках, то теперь уже ничто в мире не могло заставить их подождать хотя бы еще один день. Церемония состоялась вскоре после полуночи в убогой крохотной часовне с выставленной в стеклянном ящике гитарой Элвиса. Янк долго рассматривал гитару, потом заметил, что она напоминает ему любимую женщину.
Пейджи не поняла, с какой стати какая-то гитара Элвиса напомнила Янку именно ее, но служба вот-вот должна была начаться и времени на расспросы не было.
Номера для новобрачных во всех лучших отелях были уже забронированы, и им пришлось поселиться в небольшой гостинице. Коридорный провел их в комнату, интерьер которой выглядел, как внутренности коробки с леденцами, что дарят в День святого Валентина. Стены были оклеены обоями с расплывчатым полосатым рисунком, напоминавшим шкуру зебры; ковер из белого искусственного меха густой запыленной шевелюрой протянулся от одной стены к другой. Красно-белые гирлянды из блестящего атласа драпировали кровать в форме сердца, отражаясь в испещренном золотистыми пятнами зеркале, служившем изголовьем.
— Красота, — с восхищением произнес Янк.
В другое время Пейджи, может, и рассмеялась бы, но сейчас она слишком нервничала. А вдруг Янк в ней разочаруется? Она имитировала страсть кое с кем из самых блистательных любовников, но Янк был намного умнее и тоньше большинства мужчин. Тем не менее она не считала, что постель станет основной частью их совместной жизни. Возможно, такой башковитый мужик, как Янк, окажется далеко не самым толковым в мире любовником, что ее вполне бы устроило. Ей уже доводилось попадать в объятия величайших маэстро подобного рода, и это вовсе не было так уж великолепно.
Более всего ей нравилось с ним обниматься — это было так тепло и уютно. Обниматься и еще готовить еду. Ей хотелось наполнить его тщедушное тело своей великолепной стряпней. Вскармливать его детишек своей щедрой грудью. Ни с того ни с сего на глаза навернулись слезы.
Пейджи стояла к Янку спиной, но оказалось, что он каким-то непостижимым образом понял, что она заплакала, обхватил ее руками и прижал к себе.
— Все будет хорошо, — сказал он. — Не надо волноваться. Поднявшись на цыпочки, она зарылась лицом ему в шею:
— Я так люблю тебя! Я не стою тебя. Я нехорошая. Часто выхожу из себя. Слишком много ругаюсь. Ты гораздо лучше меня.
Янк приподнял ее подбородок и пальцами отвел с лица белокурые волосы. Глаза его наполнились восхищением.
— Ты самая чудесная женщина в мире! Никак не могу поверить, что ты моя.
Янк смотрел на нее, и ей передалась вся доброта его души. А потом он наклонил голову и поцеловал ее. Боже, как долго! Ее еще никогда так не целовали! Его губы коснулись ее рта с такой осторожностью, что вначале она их даже не почувствовала. Тогда она сама прижала свои губы сильнее. И первая открыла рот.
А поцелуй все продолжался. Янк был человеком неистощимого терпения, свято верившим в то, что нужно хорошо исполнять любую работу. Он целовал ее щеки, глаза, потом уложил в постель и наклонил ее голову набок, чтобы было удобнее целовать в шею. Найдя на шее трепетавшую жилку, он припал к ней губами и принялся мысленно считать пульс.
Она ощутила в теле расслабляющее тепло. Губы Янка спустились пониже и замешкались в вырезе ее блузки. Грудь затрепетала в предвкушении его прикосновений. Ей захотелось почувствовать его еще больше. Ее руки прокрались ему под рубаху, но он вытащил их оттуда и мягко сжал между своими руками.
— Хочешь шампанского?
Она покачала головой. Не нужно ей никакого шампанского. Ей хотелось, чтобы он не останавливался.
Но он все равно встал. Прошел к ведерку со льдом и принялся возиться с бутылкой. Прошла целая вечность, прежде чем он наконец открыл ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57