Эта машина была его детищем с самого начала, и ее успех был тем последним средством, в котором он нуждался для укрепления своего влияния в ФБТ. Теперь Кэл умело использовал спрос на малые компьютеры, чтобы добиться расширения своего влияния.
В другом конце кабинета секретарша распаковывала вещи Кэла и расставляла их на полках. Она делала это уже довольно долго, чем очень раздражала его. Церемония, посвященная его назначению на пост председателя ФБТ, должна была начаться менее чем через час, и ему хотелось побыть некоторое время одному.
— На сегодня достаточно. Патриция. Когда прибудет моя жена, пусть пройдет в кабинет!
Секретарша кивнула и вышла.
Оставшись наконец один, Кэл позволил себе откинуться на спинку кресла и обозреть обстановку, производившую на него сильное впечатление. Одни мужчины озабочены сексом, другие — здоровьем. А для Кэла самым большим вознаграждением была власть.
Он погладил полированную малахитовую крышку стола председателя и тронул панель с переключателями, которые управляли фонтанами ФБТ. Так как в отношениях с прессой следовало вести себя осторожно, он подавил острое желание поманипулировать выключателями, как Джоэл — Кэл сам это видел — делал много раз. Даже Поль Клеменс был не в состоянии устоять перед соблазном поиграть с этими семью фонтанами во время своего царствования на посту председателя ФБТ после смерти Джоэла. Они были высшими символами власти и сейчас принадлежали Кэлу.
Дверь открылась, и вошла жена Кэла Николь.
— Привет, дорогой.
Пока она шла к нему по ковру, ее напряженная скованность была почти незаметна. Он знал, что Николь ожидает его приговора по поводу своего внешнего вида.
Она выглядела тонкой как тростинка и элегантной в черном костюме с желто-коричневым кантом. У нее были темные волосы и прическа в стиле «мальчик-паж» с серповидными вырезами над ушами, открывающими маленькие бриллиантовые клипсы, которые он подарил ей на прошлой неделе в честь третьей годовщины их свадьбы. Хотя ей было только тридцать четыре, у глаз начали появляться первые признаки увядания. В ближайшее время ему следовало бы организовать ей пластическую операцию.
— Сними эту штуку, — сказал он, с отвращением глядя на серебряный браслет.
Она подчинилась мгновенно. Самоотверженная способность Николь угождать ему была одним из тех качеств, которые он больше всего в ней любил. Он сделал хороший выбор. Не только потому, что она была дочерью одного из видных членов совета директоров ФБТ, но и потому, что была влюблена в него многие годы, даже когда он был обручен с Сюзанной, В то время, однако, дочь Джоэла Фальконера была гораздо большим трофеем. Он стиснул зубы. С каким удовольствием он посмотрел бы в лицо этой суки сегодня, когда занял кабинет председателя ФБТ!
— В фойе настоящий зоопарк, — сказала Николь. — Сбежалось полмира, чтобы наблюдать церемонию вхождения в офис. — Она внимательно осмотрела этот хорошо оборудованный кабинет. — Не могу поверить, что это наконец случилось. Я так горжусь тобой, дорогой!
Пока она щебетала, он наблюдал огонь обожания в ее глазах и был почти готов притвориться, что любит ее. Но Кэл не был сентиментальным мужчиной и не верил больше, что способен на такого рода эмоции. Последним настоящим испытанным им чувством была любовь к Сюзанне, и она привела к величайшему в его жизни унижению.
Даже спустя шесть лет у него все внутри переворачивалось при воспоминании, как он, стоя перед алтарем, наблюдал ее побег на том мотоцикле. Прошедшие годы не ослабили желания отомстить, а, наоборот, усилили. Он так долго проявлял терпимость! Пока Джоэл был жив, старик мешал ему сделать то, что было необходимо. После его смерти, в правление Пола Клеменса, положение Кэла было непрочным, и он не мог себе позволить роскошь даже незначительного риска. Но с успехом «Фалькон-101» все наконец изменилось.
Щелкнул телефон внутренней связи, прерывая монолог Николь относительно достоинств платья, которое она выбрала для вечернего приема.
— Пришла мисс Фальконер.
— Пусть войдет.
Хотя Кэл почувствовал негодование Николь, он лишь улыбнулся про себя. Его жена не делала секрета из того, что ненавидит дочь Джоэла Фальконера. Но с этим все было в порядке. Его долгие дружеские отношения с Пейджн вынуждали Николь ходить на цыпочках.
Дверь распахнулась, и влетела Пейджи, беззаботная и прекрасная, с кожей, золотистой от загара. Она приветствовала Николь холодным прикосновением щеки и направилась к Кэлу.
— Не могу поверить, что ты заставил меня возвратиться ради этой дурацкой церемонии, Кэльвин. Один из фотографов ущипнул меня, когда я проходила через фойе. У него был большой зад, но даже я не смогла вынести его запаха. — Она скользнула в его объятия. — Только в щечку, дорогой, — твоя жена наблюдает.
Он запечатлел вполне целомудренный поцелуй поперек ее губ. Поддерживать отношения с Пейджи было утомительно, но необходимо. По иронии судьбы она, а не Сюзанна предоставила ему оружие, позволившее возвыситься до нынешнего положения. С самого начала Пейджи возненавидела ответственность, которая навалилась на нее вместе с огромной массой акций ФБТ, которые она унаследовала, и Кэл взял за правило всегда быть рядом с ней, чтобы дать совет и обеспечить ей комфорт. Не прошло и года с момента смерти Джоэла, как Пейджи выдала ему доверенность, так что он мог предпринимать любые действия с акциями. Со своей стороны он обещал не обременять ее столь ненавистной ответственностью за дела ФБТ. В любом случае он оказался в выигрыше.
— Ты же знаешь, я ни за что не попросил бы тебя вернуться сегодня, если бы это не было абсолютно необходимо, — сказал он.
Она вытянула губы в игривой гримаске.
— Но там же будут речи. Ненавижу речи!
— Но в самом деле, Пейджи, — жестко сказала Николь. — Жизнь не может все время быть одной из твоих вечеринок.
— Кто так говорит? — откликнулась Пейджи.
Она уселась на край стола Кэла и скрестила свои длинные ноги. Они были голые, без чулок, заметил он с неодобрением. По крайней мере ее костюм из натурального шелка был подходящим, хотя он сомневался, потрудилась ли она надеть под него что-нибудь еще. Он вспоминал с некоторой ностальгией времена до смерти Джоэла, когда Пейджи одевалась консервативно и в своем поведении обнаруживала хоть чуточку достоинства. Это ушло через год после похорон ее отца — примерно в то время, когда он и Пейджи заключили соглашение.
— Я не надоедал тебе несколько месяцев, — сказал Кэл. — Но сегодня это просто необходимо. Она смотрела на него спокойно.
— Ты не мог упустить шанс сфотографироваться со мной именно в этот день, не так ли, Кэльвин? Фотография, чтобы весь мир мог посмотреть на Пейджи Фальконер, символически передающую мантию отцовской власти!
Иногда Пейджи была сообразительнее, чем он думал. Кэл всегда старался помнить об этом.
Николь стояла в дверях, заметно нервничая и явно не желая оставлять их вдвоем.
— Меня попросили встретить Мадж Клеменс. Боюсь, я должна идти.
— Я буду внизу через несколько минут, — сказал Кэл. Ей ничего не оставалось, кроме как уйти. Когда дверь закрылась, Пейджи посмотрела на него с циничным изумлением.
— Бедная Николь! Неужели она не понимает, что, если бы мы хотели друг друга, мы бы давно что-нибудь предприняли на этот счет!
Она соскользнула с угла стола. В стиле, который был слишком бесцеремонным даже для нее, она сказала:
— Я смоюсь с обеда ФБТ сразу, как только он начнется.
— Есть какие-то причины?
— Сюзанна прислала мне приглашение на нечто вроде приема, который устраивает «Сисвэл». — Она подвернула капризную прядь светлых волос, стараясь не встретиться с ним взглядом. — Я решила заглянуть.
Кэл постарался сохранить выражение осторожной нейтральности в голосе.
— Ты получала множество приглашений от Сюзанны на протяжении этих лет. И не помню, чтобы ты имела намерение принять хотя бы одно из них. Почему именно сейчас?
— Я в городе.
— Единственный человек, который так же ненавидит Сюзанну, как и я, — это ты. Почему именно сейчас? — повторил он.
Она поколебалась мгновение, а затем вытянула сложенную белую карточку из сумочки и дала ему прочитать. Это было приглашение на прием, который устраивала «Сисвэл», чтобы отпраздновать достижение в текущем финансовом году рубежа продаж в полмиллиарда долларов. Внизу аккуратным почерком Сюзанны была сделана приписка: «Как долго ты собираешься избегать меня, Пейджи? Чего ты боишься?»
Пейджи вырвала карточку и сунула обратно в сумочку.
— Ты можешь в это поверить? Эта сука действительно думает, что я ее боюсь!
— Она очень удачлива, — сказал Кэл подчеркнуто спокойно, хотя каждое слово имело вкус яда во рту. — Вероятно, она на сегодняшний день самая известная женщина — исполнительный директор в стране.
— А у меня ФБТ и все папины миллионы! Да, сегодня я собираюсь начистить ей морду каждым миллионом.
Увеличенный логотип «Блейз», занимавший значительную часть задней стены, был первым, что бросилось в глаза Пейджи, когда она вошла в прекрасно отделанное фойе «Сисвэл». Вглядываясь в логотип, она думала о том, как много успела совершить сестра за эти шесть лет, и от переполнившего ее чувства зависти у нее закружилась голова. Пейджи внимательно всмотрелась в толпу. Сюзанны еще не было, и усилием воли она заставила себя расслабиться. Если бы она не показала Кэлу приглашение, могла бы уклониться от встречи, но сейчас было уже слишком поздно.
Бар устроили в дальнем левом углу. Пробираясь к нему, Пейджи заметила, что гости «Сисвэл» предпочитают джинсовую ткань и стоптанные кроссовки. Украшенное бисером белое атласное вечернее платье, которое выглядело так великолепно на покинутом ею обеде ФБТ, здесь было явно не к месту, но ей не было до этого дела. Пейджи была не из тех женщин, которым для комфорта нужно быть одетой, как все.
Большинство гостей пили пиво, и бармен испытал некоторые трудности в поисках шампанского, которое она потребовала. Ожидая, Пейджи подумала, не устроиться ли в отеле вместо того, чтобы возвращаться в Фалькон-Хнлл. Мебель там была покрыта слоем пыли, а дом все еще источал тошнотворный сладковатый привкус смерти. Родительский дом хранил слишком много воспоминаний о том времени, когда она отчаянно пыталась создать домашнюю атмосферу, — суетилась вокруг пекущихся пирогов и разводила сады лекарственных трав, как тронутая Бетти Крокер. Она даже носила платья сестры. В конце концов все оказалось бессмысленным, ей так и не удалось заставить отца полюбить ее.
Пейджи плотно закрыла глаза и пожалела, что пришла. И зачем только после всех этих лет она поддалась импульсивному желанию увидеть сегодня вечером сестру? Может, если бы она не чувствовала себя человеком без корней и такой одинокой после отвратительной сцены в ее доме в Малибу-Бич три дня назад, она бы выбросила приглашение Сюзанны в мусор, где ему, собственно, и было место.
Не так давно Пейджи действительно решила, что нашла Мистера-То-Что-Надо. Он был продюсером документального кино, и они встречались шесть месяцев. Ей следовало бы давно понять, что его больше интересовали деньги, которые она могла дать для нового фильма, чем вечная любовь. Но Пейджи стойко игнорировала все предупреждающие знаки. Боже, как она была глупа, раскатала губы, даже замуж собралась!
Бармен в конце концов вручил ей бокал шампанского. Пейджи решила отменить все ранее намеченное и уехать завтра на новую виллу в Сардинию. Она могла бы провести некоторое время с Луиджи, или с Фабио, или с одним из других маленьких итальянских принцев, которые пили с ней «беллинис» в баре с пианино в отеле «Серво» вечером и сопровождали обратно на виллу, чтобы провести с ней ночь. За последние три года она купила пять домов, всякий раз бросая всю свою энергию на обновление и украшение, убежденная, что это и есть тот дом, который наконец сделает ее счастливой. Но счастье оказывалось тем товаром, который невозможно купить за все миллионы, оставленные ей отцом.
Фойе было переполнено, но она нашла место у боковой застекленной стены, откуда могла изучать других гостей. Мужчины уже начали замечать ее, что можно было бы предсказать заранее. С этим никогда проблем не возникало. Пейджи посмотрела через окно в сторону автомобильной стоянки. В отражении на стекле она увидела, как один из приглашенных на прием мужчин отделился от группы друзей и направился к ней. У него были диковато торчащие волосы, очки в проволочной оправе и огромное адамово яблоко. Прекрасно, подумала она устало. Как раз то, что ей нужно.
Он оперся рукой о стекло рядом с ее головой — холодный робот, оставивший большой потный отпечаток ладони на стекле.
— Я не забиваю прекрасных глаз, а ваши так просто великолепны. Меня зовут Курт. Мы не встречались где-нибудь раньше?
— Сомневаюсь, Курт. У меня есть правило никогда не разговаривать с чудаками.
Он попытался улыбнуться, как если бы она пошутила, но, когда выражение ее лица осталось по-прежнему холодным, уголки его губ стали подрагивать.
— Я… э… не желаете ли, чтобы я принес вам что-нибудь выпить?
Она подняла свой бокал, полный шампанского, заставив его почувствовать себя еще более неловко и глупо.
— О, а как насчет закуски? Здесь есть… э… действительно хорошие фрикадельки.
— Нет, спасибо. Но есть кое-что, что ты можешь для меня сделать.
На его лице появилась улыбка, и оно приняло выражение нетерпеливой щенячьей готовности.
— Конечно!
— Пошел ты к черту, Курт. Не возражаешь?
Он вспыхнул и промямлил что-то, перед тем как осторожно удалиться, поджав хвост.
Она прикусила изнутри губу до крови. Он был безобиден, и она могла бы не трогать его самолюбие. И когда это она стала так непростительно жестока?
— Настоящий спектакль, — раздался у нее за спиной твердый мужской голос.
Пейджи никогда не забывала красивых лиц, и у нее не заняло много времени узнать Митчела Блейна. День похорон отца был как расплывшееся пятно, но она без труда припомнила его, стоявшего рядом с Сюзанной. У него были крупные черты лица, он хорошо выглядел. И был красив. Боже, как он был красив! Она могла поспорить, что он своих поклонниц мог укладывать в штабеля.
— Рада, что тебе это понравилось, — ответила Пейджи.
— Да вовсе мне это не понравилось. Он хороший парень!
«Да… твою мать. И всех остальных тоже. Неплохая идея в самом деле». Она осушила свой бокал.
— А хочешь, смоемся отсюда и пойдем со мной спать?
— Не особенно. В постели я люблю женщин, а не детей. — Его светло-голубые глаза были холодны и не смеялись. Ее охватил гнев.
— Ну и сукин же ты сын! Со мной еще никто так не разговаривал! Ты знаешь, кто я? — Слова эхом отдавались в ее ушах — дерзкие и неприятные. Ей хотелось стереть их, заменить другими — ласковыми и теплыми.
— Думаю, что вы Пейджи Фальконер. Мне говорили, что вы приглашены.
Но она сохранила свою позу надменной суки.
— И это ничего для тебя не значит?
— Только то, что сплетня, которую я слышал, оказывается правдой.
— Какая сплетня?
— Что вы испорченная, грубая девчонка, которую давно уже следовало бы приструнить.
— Может, хочешь попробовать? — На ее влажных губах появилась натянутая улыбка.
— Ну нет, я пас. У меня уже есть двое детей, мне не нужен еще один ребенок.
Она и глазом не моргнет, чтобы не дать ему понять, насколько униженной себя чувствует. Пейджи снисходительно процедила:
— Так ты женат? Вот бедный!
— Почему? Не представляю, какое это могло бы иметь для вас значение.
Она скользнула взглядом вниз по нему и задержалась на ширинке его безупречных серых фланелевых брюк.
— Я не занимаюсь этим с женатыми мужчинами!
В ответ изумленная Пейджи услышала отрывистый смех Митчела.
— Голову даю на отсечение, что ты занимаешься этим со всеми остальными.
Его веселье не на шутку разозлило Пейджи. Так над ней еще никто не смеялся. Никто! Но прежде чем она успела подобрать достаточно резкие слова для ответа, Митчел коснулся ее подбородка указательным пальцем и тихо произнес:
— Не переживай так, дорогая! Жизнь прекрасна!
— Митч?
Когда Блейн повернулся к подошедшей сзади женщине, на его непроницаемом лице появилось столько тепла и нежности, что Пейджи стало не по себе. Она тоже обернулась и, ощутив прилив знакомых мучительных эмоций, с горьким сожалением подумала о том одиночестве, что привело ее сюда этим вечером.
После смерти отца они с Сюзанной виделись всего несколько раз, этого было явно недостаточно, чтобы привыкнуть к происшедшим в сестре переменам. Волосы Сюзанна стригла сейчас короче — они едва достигали линии подбородка, а в манере держаться было гораздо меньше напряжения. Она выглядела эффектной и раскованной — от прежней примерной девочки не осталось и следа. Сегодня на ней были золотые серьги в форме колец, блузка цвета хурмы и бежевые слаксы, затянутые на талии ремнем под рыбью чешую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57