— Забавный случай. — Митч давно это выяснил. Карту свернули и спрятали в игрушечный дилижанс. Теперь это предмет коллекционный, конец восемнадцатого века. Он все еще существует и находится здесь. — Митч указал на длинный встроенный застекленный шкаф. Его верхние стеклянные секции заполняли прекрасный коллекционный фарфор и старинное серебро.
— Покажи нам его, Митч, — попросила Кристин. Он часть легенды.
— Так точно, мэм. — Митч поднялся, низко поклонился в сторону Кристин, затем прошел к шкафу и через секунду вернулся к столу с игрушечным дилижансом, который поставил перед Шелли.
— Какая прелесть!
— К тому же очень ценный экземпляр, — прибавил Митч. — Настоящий раритет.
Шелли почтительно дотронулась пальцем до деревянной кареты. Маленькие занавески на окошке, четыре чемодана наверху, впереди возница, а на заднем сиденье мужчина с ружьем.
— А карта еще внутри?
— Позволь ей посмотреть, Митч, — попросила Кристин.
— Хорошо. — Ловкие сильные пальцы Митча работали проворно и осторожно. Через секунду дверь дилижанса открылась и на свет появился кусок пожелтевшей бумаги.
— Никто не хочет сделать копию? — пошутила Кристин.
— Да, Митч, — усмехнулся Рик Сондерс. — Как насчет гонорара сыщику?
— Могу пообещать достойную награду тому, кто сможет найти клад, но должен предупредить, сокровища принадлежат Клейдонам. Вот только где они?
— Где-то далеко в пустыне, — ответила Кристин. Все вы можете начать копать. — Она обвела взглядом веселых гостей.
Шелли усердно изучала карту.
— Ну и что ты там обнаружила? Можешь указать хоть один ключ?
— Да, — ответила Шелли.
На весь зал раздалось четырехкратное «что?».
Бывшие охотники за сокровищами, Митч, Кристин, Кайл и Сара, застыли, открыв рты.
— Думаю, вы все его видели. — Шелли игриво взглянула на них.
Митч наклонился вперед.
— Прошепчи мне на ушко, Шелли.
— Черт возьми, мое любопытство возрастает, Кайл наблюдал, как Шелли приложила ладошку к уху друга и что-то зашептала.
Митч откинулся назад и изумленно посмотрел на девушку.
— Никто из нас этого не увидел, Шелли, — произнес он наконец.
— Что это? — Кристин потянулась за картой. — Ну же, Митч, нам нужно знать.
— Секрет, дражайшая Крисси, это тайна.
— Я выужу из тебя эту тайну, — предупредила она, и взгляды, понятные лишь им одним, полетели от одного конца стола к другому.
Гости рассмеялись.
— А нам надо уговорить Шел, — заявил Рик Сондерс, тайно влюбленный в младшую сестру Логан.
— Ни слова не скажу. Никому! — Девушка расплылась в широкой очаровательной улыбке. — Когда Митч вернет семейные драгоценности, гонорар получу я, а не ты, Рик.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Потанцуй со мной, — Митч властно выхватил Кристин из рук Купера.
Танцы начались час назад, но только сейчас ему удалось поймать подходящий момент. Все парни хотели потанцевать с ней, чтобы потом похвастаться перед друзьями общением со звездой. Кристин откровенно наслаждалась праздником. Она обожала вечеринки.
Он слегка откинул голову назад, чтобы видеть ее всю.
— Ты довольна?
Одна из девушек чуть не врезалась в них. Митч воспользовался возможностью, крепче прижал к себе Кристин, увлекая ее к дальней, залитой лунным светом террасе. Он помнил все танцы, которые они станцевали вместе. Музыка плыла, окутывала их, кровь в венах зажигалась, а ноги легко скользили по паркету.
Они с Крис всегда считались лучшими танцорами.
— Я наслаждаюсь каждым мгновением, — выдохнула Кристин.
Снова находиться в его объятиях было наслаждением. Как страстно она желала его возвращения, его прощения! Самые драгоценные минуты своей жизни она провела рядом с Митчем. Почему она не сказала ему об этом? Но разве он не видит выражения ее глаз? Весь вечер он покровительственно обхаживал Аманду Логан. Однако если он хочет заставить ее ревновать, то его ждет разочарование.
— Умираю от любопытства: что именно увидела Шелли на карте и что мы просмотрели?
— Я тебе не скажу. — Его улыбка была ленивой и дразнящей.
— Но я не успокоюсь всю ночь.
— Я тоже. Если я когда-нибудь выкрою время на раскопки, то, возможно, возьму тебя с собой.
— Серьезно? — Она недоверчиво посмотрела на него.
Митч тряхнул головой.
— Черт, это та же самая старая карта, на которую все смотрели сто пятьдесят лет, а Шелли увидела одну вещь, которую мы пропустили, хотя… вряд ли там что-то лежит.
— Здорово. И ты мне не скажешь? Ты не представляешь, как я мучаюсь.
— Почему бы тебе не прийти тогда в мою спальню? Мы можем поговорить там о кладе. Немного.
Ее сердце внезапно забилось где-то в горле.
— Хорошо, сыграем в твою глупую игру.
— Не игру.
— Ты действительно хочешь?.. — спросила она осторожно.
— Я считаю это превосходной идеей. — Он использовал насмешку как оружие против нее.
— Ты лжешь.
Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья.
— Ложь усложняет и без того непростую жизнь.
— Тогда почему мы лжем?
— Почему я лгу тебе, ты имеешь в виду? — На его губах опять появилась насмешливая улыбка. — Самооборона, Кристин. Когда не любишь, нечего терять. Потери могут причинять ужасную боль.
— Каким-то образом нужно научиться справляться с болью, Митч.
— Зачем? — «Выстраивай защиту, — напомнил он себе, — прежде выложи свои аргументы». Хотя она может разметать их в пух и прах за минуту.
— Потому что это важно. И что бы ни произошло, мы не безразличны друг другу.
— Ты имеешь в виду, что я хочу тебя? — усмехнулся Митч. — То, что я чувствую к тебе — это похоть, а не любовь. Желание не всегда разумная вещь, но плоть живет собственной жизнью.
— Тогда давай начнем с разума, — с вызовом предложила она.
Он привлек ее ближе.
— Мой разум отвергает тебя.
— Печально.
— Да? Иди сюда, — позвал он, будто она собиралась убежать. — Боль не угрожает жизни. Теперь на мне лежит огромная ответственность за фермы, да и ты достигла успеха. Поэтому мы оба сейчас подходим друг другу, несмотря на наше легкое отчуждение.
— Я не чувствую отчуждения. — Она вся пылала страстью, желанием, томилась и изнывала, сердце бешено колотилось в груди, а тело в его руках стало невесомым.
— Что же ты чувствуешь? — спросил он.
— Любовь к тебе.
На мгновение он утратил контроль над собой.
— Перестань, — резко оборвал Митч, «прижимая к себе ее прекрасное стройное тело.
— Ты спрашиваешь, я отвечаю.
— Пытаешься снова войти в мою жизнь?
Об его горячие глаза она вполне могла бы обжечься.
— Если ты позволишь.
Он подавил стон, не находя в себе сил оттолкнуть эту женщину. Женщину, которая вызывала бунт в его душе, в теле, в голове.
— И что дальше? — спросил он. — Мы попадем в ту же ситуацию. Ты снова решишь, что не хочешь никаких обязательств. Нам придется отступиться от своих чувств, Крис. Ты больше не войдешь в мое сердце.
Его слова очень больно ранили ее.
— Ты никогда не был жестоким, — прошептала Крис.
— Жестокость — хороший способ держать дистанцию.
— Ты никогда не простишь меня?
Митч изо всех сил сдерживался, чтобы не подхватить ее на руки и не отнести к себе в спальню.
— Дело не в прощении, — резко сказал он. — Я боюсь влюбиться в тебя, Крисси, и признаю это. Боюсь неистовства, одиночества, крушения надежды.
Терять тебя было слишком болезненно, чтобы хотеть испытать это еще раз.
— Однако ты хочешь пойти со мной в постель?
Он ослабил объятия.
— Неудивительно. Ты очень красивая опытная женщина, а секс не всегда становится настоящим несчастьем. В отличие от любви.
— И ты готов поплатиться любовью ради симпатии Аманды Логан? Я не могу не видеть, как она увивается вокруг тебя.
Он помолчал, чувствуя себя виновным за то, что позволил Аманде прицепиться к себе.
— Не ревнуй. Не стоит.
— Ты поощряешь ее. Я не ревную, я просто думаю, что ты поступаешь нехорошо.
— Ты права. Аманда готова прыгнуть в мои объятия.
— Ей следует быть более решительной, тогда она добьется своего.
— Крисси, дорогая, не вмешивайся, ты ведь не из моей жизни, разве ты забыла?
— Как я могу забыть, когда ты каждый раз напоминаешь мне? У меня нет надежды на возвращение? — Ее сапфировые глаза молили, дыхание сбилось.
— Зачем? — Какая разъедающая тоска в груди! — У тебя нет времени, если ты здесь задержишься, твое место займут. Тебе необходимо двигаться дальше.
Совершить еще один побег. Во всяком случае, добраться до вершины в твоей профессии нелегко.
— Как ни странно, легко. Модельное агентство называет мою карьеру «полет метеора». Я счастливица: всегда оказываюсь в нужном месте в нужный час.
— Ты путешествуешь по столицам мира, и даже твоя семья не успевает следить за твоими передвижениями. Контракты на миллионы, ночные клубы, званые обеды, гала-представления — жизнь звезды. Проклятье, ты, наверное, общаешься и с другими людьми… наркотики и все прочее. Модельный бизнес, должно быть, показал тебе разные свои стороны.
Кристин в удивлении отшатнулась. Ведь он знал, что она за человек.
— Я ненавижу наркотики и алкоголь. Я не употребляю наркотики, Митч, не употребляла и никогда не буду. Это мой закон. И не веду беспорядочный образ жизни.
— Господи, разве я это говорил? — И вновь перед ним возник ее образ в объятиях неизвестных мужчин. И эта женщина когда-то была для него всем!..
— Мне кажется, ты несколько искажаешь мой образ жизни. Преувеличиваешь, — тихо уточнила Кристин. — Наверно, ты много читал и слышал о том, что топ-модели часто подсаживаются на наркотики и алкоголь, но я крепко стою на ногах. Может, я и изменилась внешне, но я осталась тем же человеком.
— Чему мне верить, Крисси? — спросил он. — Ты действительно готова бросить работу, новых друзей и вернуться домой?
Она посмотрела на террасу, залитую лунным светом, и увидела Аманду. Лицо девушки было искажено от отчаяния.
— В конечном счете, еще года два, и все закончится само по себе. Модельный бизнес — удел юных. Прелестные маленькие двенадцатилетние куколки вовсю пользуются косметикой, морят себя голодом.
— А есть ли вообще жизнь после карьеры супермодели? — скептически спросил он.
— Да, и я на ее пороге — Дрожа от возбуждения, она подняла руку и погладила Митча.
— Перестань! — сказал он.
— Зайчишка-трусишка! — Так она называла его в детстве.
— Оказалось, что так, — ответил Митч, испытывая отвращение к себе. — Какая-то часть меня всегда будет от тебя без ума, Крисси, но это крошечная часть, поэтому оставь свои трюки. Где ты собираешься жить? Трудно отказаться от роскошной жизни, от славы и идолопоклонничества.
— Мне не нужно поклонение. Я — реалистка, и слава глаза мне не застилает, Митч. Быть прославленной на весь мир моделью — не единственное дело моей жизни. Думаю, я легко перенесу эту потерю.
— А если ты ошибаешься? — Он внимательно изучал ее.
— Ты уже не веришь мне, так зачем отвечать?
Твое недоверие изводит меня.
— Я просто не готов подвергать свое сердце новым испытаниям. — Несмотря на эти слова, он ближе притянул ее к себе. Словно электрический разряд прошел сквозь одно тело в другое, жилы и нервы обоих натянулись. Лихорадка, которая продлится вечность.
Конечно, разум советовал остановиться, но тело не слушалось. Близость Кристин приводила Митча в восторг и одновременно убивала. Он хотел ее всей глубиной своего истерзанного сердца. Он покроет ее тело поцелуями, будет ласкать его. Физический голод накрыл его, оглушил, ослепил. Ни одна женщина в мире не могла дать ему такое наслаждение. Кристин не было равной.
На время он забыл о своих принципах, взял в ладони ее прекрасное лицо и припал губами туда, куда стремился припасть все эти дни.
Он больше не мог контролировать себя, он хотел завладеть ее губами, руками, телом, мыслями, желаниями И тут, словно лепестки цветка навстречу солнцу, распахнулись ее губы, такие совершенные, и страсть необузданная, безудержная обрушилась на него, подхватила и понесла в безмерное море блаженства.
Ее глаза были закрыты, он чувствовал, как длинные ресницы трепещут на щеках. Она словно растаяла в нем, расплавилась, слилась с ним воедино. Ее тело под тонким шифоном обжигало и манило. Он хотел сказать ей «пойдем со мной», взять за руку и увлечь в свое убежище, в спальню, а там, медленно раздевая, вкусить небывалое наслаждение.
Он знал, что его руки слишком сильно сжимают ее атласные щеки, но она не жаловалась. Ни стона, ни вздоха. В этом жадном всепоглощающем поцелуе они оба старались освободиться от душевной внутренней боли. Снова и снова в его голове вспыхивали слова предостережения, но безумное желание уничтожило самоконтроль.
Поцелуй — всего лишь маленькая часть любви, его всегда было недостаточно. Он должен познать это тело, восхитительное, созданное именно для него. Он хотел обладать им, восхищаясь безупречной обнаженной красотой. Он жаждал утонуть и раствориться в ней, своей единственной любви.
Восторг!
Он любил ее. Это была сила привычки, любовь, наполненная отчаянием. Однажды их уже считали самой счастливой парой в мире. Теперь они не похожи на пару. Он вытравил ее образ из своей души.
Скотовод и фотомодель. Ее карьера, ее восхождение к вершинам славы разрушило его мечты.
С приглушенным стоном он отстранился, вдыхая запах ее духов, и посмотрел в красивое страстное лицо, в отчаянные огромные глаза.
— Какая глупость! — Его голос, спокойный и ровный, разрушил молчание. — Наваждение.
С возрастающим волнением она смотрела на него, на этого вспыльчивого и такого жестокого мужчину.
— Что с тобой, Митч? Тебе нравится любить меня и в то же время ненавидеть?
— Чего бы я действительно хотел, так это взять тебя так, чтобы ты никогда этого не забыла. Я не позволил бы тебе покинуть мою комнату дни, а может, и недели.
— И только трусость сдерживает тебя. Ты не хочешь расставаться со старыми печалями, Митч, ты их лелеешь. Ты никогда не позволишь мне забыть мою ошибку. Все или ничего. — Кристин приложила руку к бьющемуся сердцу, оно не стучало так даже после длительного забега. — Ты погряз в жалости к себе. А пожалеть меня не хочешь, и я скажу почему: дело в гордости.
— Неужели? — Гнев, словно темное подводное течение, отразился в блеске стальных глаз, в развороте плеч, в наклоне головы и вылился в насмешливой улыбке. — Даже теперь, ты пытаешься властвовать надо мной. Ты хочешь остаться единственной женщиной в моей жизни. Некоторым женщинам нравится управлять мужчинами.
— Только не мне! — Кристин изо всех сил старалась дышать ровно.
— Ты не можешь принять отказ, Крисси, так же, как и я. Я любил тебя, но тебе этого показалось мало. Все дело в притягательной силе красоты. Ты привыкла использовать то, что тебе дано Богом.
Только на меня твоя красота больше не действует. Я устал чахнуть и страдать, биться в агонии. И, когда ты снова оставишь меня, мир не рухнет. Однажды я уже пережил разлуку.
— Я тоже. Неужели ты думаешь, что осознание того, какую боль я причинила тебе, не заставляло и меня страдать? Я умоляю тебя стереть из памяти несчастливое прошлое.
— Это нелегко, Крисси. — Митч покачал головой.
— Тогда зачем ты целуешь меня? — Она не сводила глаз с его лица. — Твои поцелуи лишают разума.
— Я обычный человек, — отрезал он. — Иногда невозможно понять самого себя. Но для мужчины гордость значит все.
— При чем тут гордость, когда мы говорим о любви?
— Кто сказал, что я все еще люблю тебя?
— Я говорю.
— Нет. — Он снова покачал головой. — Мой ответ прост: секс, Крисси. Только секс, который не имеет ничего общего с любовью или счастьем.
— Я не верю твоим словам. Ты пытаешься наказать меня. Ты полюбил меня как друга раньше, чем мы стали любовниками.
— Большая ошибка. — Его голос стал глухим. Когда-то я верил всему миру, но утратил веру в тебя, Крисси. Мы же люди, и нам не чужды людские слабости.
— Но я не бросаюсь на каждого встречного.
— Никто и не говорит. Итак, что ты хочешь? Думаю, ты жаждешь обладания, власти.
Укрытые тенью пальмы, слепые и глухие для мира, они внезапно очнулись, услышав слащавый голосок.
— Митч, где ты? — Аманда шла по тропинке. Она притворилась, что не знает, куда скрылся Митч, хотя весь вечер неотступно наблюдала за ним и Кристин.
— Проклятье! — В момент он протрезвел, чары разрушились.
Кристин отбросила волосы с пылающего лица.
— Иди и удели ей чуточку внимания. Разговор с ней приведет тебя в чувство и снимет напряжение. И, прежде чем он вышел на свет, она с быстротой лани исчезла в зарослях.
— Вот ты где, Митч! — в восторге воскликнула Аманда.
Митч очаровал Аманду. Ночами она молилась, чтобы он обратил на нее внимание. Она сама предложила ему стать ее молодым человеком на выпускном балу. Он мог отказаться, но не отказался, а в конце той восхитительной ночи даже поцеловал ее.
Ах, каким головокружительным был тот поцелуй!
И вот он идет навстречу ей, такой красивый и сексуальный.
Аманда испытала укол ревности и сама удивилась своим чувствам. Кристин Рирдон действует ей на нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14