– Больше всего на свете ему хотелось помириться с дочерью и поехать домой, в Филадельфию. И чтобы его жизнь волшебным образом вернулась в нормальное русло. Иденуэрт – хороший, добрый человек, который сможет позаботиться о Ренате и утихомирить ее легкомысленный нрав.
Единственным ответом на его мольбу было сдавленное плачущее «Нет!» – и он снова запер дверь. Его малышка, его маленькая девочка. А что, если она никогда не просит его?
Что, если он сам никогда себе не простит?
Рената насколько могла быстро спустилась по лестнице и вышла через вестибюль на улицу. Она шла в наброшенном на лицо капюшоне, скрывавшем ее черты, и почти бежала по улице. Не важно, если ее поймают. Важно – когда. Она надеялась, что не до того, как у нее появится возможность увидеть Джейка и переговорить с шерифом Коллинзом.
Она рискнула бросить взгляд на свое окно и увидела стоявшую возле него Фелисию. Девушка застенчиво помахала ей рукой. Она была в красном шелковом платье Сесилии Паркхерст. Какой смелый поступок совершила застенчивая Фелисия – воспротивилась отцу и пришла на помощь Ренате! Она никогда не забудет этого. Никогда.
Рената не стала стучать. Она рывком распахнула дверь в контору шерифа и вошла, не сбрасывая капюшона.
Шериф Коллинз сидел за столом, ноги он положил на полированное дерево, держа в руках изрядно потрепанную пачку объявлений о найме на работу. Он удивленно поднял глаза, но Рената едва взглянула на него. Ее взор был устремлен в дальний угол комнаты.
Тюремная камера была частью общего помещения, и лишь деревянная решетка и несколько футов отделяли Джейка от шерифа. Джейк сидел на краешке узких нар. Увидев Ренату, направляющуюся к камере, он поднялся, игнорируя слабые протесты шерифа.
– О, Джейк! – Слезы, которые она сдерживала несколько дней, заполнили ее глаза, однако она не позволила себе разрыдаться. Сейчас не время. Джейк схватился за доски, разделявшие их, а она протянула руку, накрыла ладонью его пальцы и переплела их со своими тонкими пальчиками. – С тобой все в порядке?
Джейк кивнул и прижался лбом к доскам.
– Тебе надо бы быть подальше от этого места и от меня, – проговорил он. Но глаза его сказали ей, что он счастлив видеть ее.
Рената окинула взглядом чистую, хотя и крошечную камеру. Плоская узкая койка без подушки и одеяла, в одном углу стоял ночной горшок. Рената не принадлежала к борцам против несправедливости, но сейчас почувствовала, как в душе у нее поднимается гнев.
– Я бы пришла раньше, но меня заперли в гостинице.
– Не надо было тебе приходить, – прошептал Джейк. Рената прочитала в его глазах покорность, и это болью отозвалось в ее сердце.
Шериф Коллинз опустил руку на плечо Ренаты, но убрал ее, заметив взгляд Джейка.
– Это плащ Фелисии, – изумленно сказал он. – И ее платье.
Рената повернула голову и пристально посмотрела на шерифа.
– Фелисия заперта в моей комнате в гостинице и на ней платье моей матери, – холодно сказала она. – Может, сейчас вы согласитесь, что это дико – запирать чью-то дочь.
– Пойдемте, – шериф Коллинз схватил Ренату за руку, но она выдернула ее и крепко вцепилась в перегородку. Другой рукой она все так же держала руку Джейка.
– Я не пойду, пока вы не выслушаете меня, – настаивала Рената. – Джейк не убивал Кенни Мейлза и его сообщника, который поджег дом… Он не мог этого сделать.
– Суд состоится через девять дней, – отступил шериф Коллинз. – Если вы хотите подать прошение по этому делу…
– Меня может не быть здесь через девять дней. – Она почувствовала, как пальцы Джейка напряглись. Он начал потихоньку убирать свою руку. – Мой отец пытался нанять карету и экипаж в городе, чтобы увезти меня из Серебряной Долины… против моей воли, – добавила бы я. – А разве это не в вашей юрисдикции – следить за тем, чтобы людей вашего города не похищали и не увозили? Через два дня через город будет проходить дилижанс, и у меня есть такое чувство, что я в нем окажусь. Меня могут посадить в сундук, связать и засунуть в рот кляп, и я сомневаюсь, что я буду здесь через девять дней, если вы не выпустите Джейка! – Она все больше и больше сбивалась на крик.
Коллинз вздохнул и присел на край стола.
– Ну хорошо. Я выслушаю вас. Рената глубоко вздохнула, успокаиваясь.
– Когда был убит Кенни, мы были в горах. Вместе. Никаким образом Джейк не мог спуститься сюда, убить Кенни, а потом вернуться – и все без моего ведома.
Шериф Коллинз снисходительно смотрел на нее.
– Кенни был убит в ночь пожара или на следующий, – так мы вычислили. У него было перерезано горло. А нож – это, как вам известно, оружие Джейка.
– Это неубедительная улика, шериф, – убежденно сказала Рената. – Нельзя же обвинять человека на таком…
– А вы знали, что Джейк и Кенни подрались в городе как раз накануне пожара?
Рената мельком взглянула на Джейка.
– Нет.
– Из-за каких-то глупых высказываний о вас. – Шериф был настолько же уверен, что Джейк виновен, насколько Рената была убеждена в обратном.
– Но это не значит…
– Вы видели Кенни Мейлза в ночь во время пожара, миссис Вулф? – напирал шериф.
– Нет. Джейк…
– Миссис Вулф, здесь у нас чертовски ясное дело. Перерезанное горло, история ненависти между двумя мужчинами, и даже кусочек хлопковой бахромы, зажатой в руке жертвы. Тело находилось неподалеку от дома…
– Клянусь… – прошептала Рената.
– Вы так же клялись, что Джейк был с вами в ночь, когда случился пожар на ранчо Саммерса? А потом я слышал, вы признались, что вы не были близки с ним… и все это было уловкой, чтобы оправдать Джейка.
– Это не…
– Кто поручится, что вы снова не станете лгать в его защиту? Вы сами, не правда ли? И позвольте мне задать вам еще один вопрос, миссис Вулф, – насмешливо спросил шериф. – Откуда вы знаете, что это Кенни Мейлз устроил той ночью пожар? А не приходило ли вам в голову, что Джейк сам мог поджечь факелом дом? Что он солгал вам, обвинив в этом Кенни, чтобы покрыть убийство?
Рената заколебалась. Она вспомнила, как Желтая Луна, рассказывала о Джейке, говорила, что в его жилах течет кровь воина, но он родился в неподходящее время. Она отвернулась от шерифа и посмотрела мужу в лицо. И поняла, что он не способен совершить все эти преступления, в которых его обвиняют.
– Нет. Это невозможно.
Рената почувствовала, как пальцы Джейка выпростались из ее ладони. Она снова заглянула ему в глаза. Они были мрачные, непроницаемые. На нее сейчас взирал тот самый Джейк, которого она встретила в первый раз. Почему он вдруг стал таким суровым?
– Я найму адвоката, – пообещала Рената Джейку, отстранившемуся от нее. Он остановился, задев ногами койку. – Я займу немного денег у Мелани… или дам телеграмму Амалии, если Мелани не вернется вовремя…
– Черт побери, Джейк сам может позволить себе нанять адвоката, если захочет, – грубо захохотал шериф Коллинз.
Рената сердито повернулась к нему.
– Я не говорю о каком-то захудалом адвокатишке, которого можно нанять за пару цыплят. Я говорю о хорошем специалисте, а услуги его дорого стоят…
– Черт побери, вы разве не знаете? Джейк может нанять любого адвоката в Филадельфии, если бы решился на это. У него денег больше, чем у кого-либо в этом городишке. Он мог бы раз десять купить каждого из нас, и у него бы все еще остались деньги.
Рената посмотрела на мужа, но лицо его было бесстрастным – от глаз, до сжатого рта и твердого подбородка.
– Но… – начала она.
– Ты ей не говорил, Джейк? – Коллинз явно получал огромное удовольствие.
– Она приехала сюда в поисках богатого мужа, – холодным жестким голосом отвечал Джейк. – Я не собирался преподносить ей себя на серебряном блюде. Разыгрывать из себя авантюриста было гораздо веселее, чем рассказывать ей правду. Ей нравятся игры. Ей нравятся сказки. Вот и все.
Тело Ренаты напряглось, перед ней был незнакомец, удивительно похожий на Джейка. И все же это был не он.
– Ты не можешь так говорить.
Джейк усмехнулся, и ее словно холодом пробрало до костей. Это была злая улыбка, и она адресовалась ей.
– Не могу? – Быстрым движением он стянул с головы хлопковую рубашку и подошел к доскам, отделявшим его от Ренаты. – Возьми ее на память об этой невероятной истории, – сказал он, просовывая рубашку через доски, – об этой сказке, Рената Мария Паркхерст.
Он ждал, что она поправит его: Рената Мария Вулф. Но она не поправила. Она все так же смотрела на него огромными, как блюдца, глазами, в которых был не страх, а мука.
– Я больше не могу носить ее, – прошептал он. – Она пропахла тобой.
Рената резко отвернулась от него, зажав в руках скомканную рубашку, и выбежала из дверей. Конечно, Джейк заметил, как в ее глазах промелькнуло сомнение. И в этот миг она для него стала такой же, как все. Он уловил и мимолетный страх в ее глазах, когда в ее мозгу пронеслось: а не убил ли он на самом деле Кенни Мейлза и не поджег ли дом… Это уничтожило все нежные чувства, которые он к ней питал.
– Черт! – Коллинз взял ключи и сунул их в карман. – Мне надо пойти и забрать мою малышку. Не мешало бы ее высечь.
Джейк ничего не сказал. Он лег на койку и стал в отчаянии сверлить взглядом потолок. Мир вокруг него разбился. Ему было бы гораздо лучше, если бы он никогда не любил ее, если бы не поддался искушению в тот момент, когда впервые увидел ее. Ничего не могло быть хуже этой боли, когда познаешь любовь, а потом приходится вырывать ее из сердца.
ГЛАВА 23
Рената ходила взад и вперед по вестибюлю маленькой гостиницы в Серебряной Долине. Она слыша шум наверху: это шериф Коллинз выговаривал своей дочери, а Паркхерст обнаружил, что Рената исчезла. Отец сбежал с лестницы, устремив взгляд на открытую дверь, но остановился, заметив, что дочь стоит посередине вестибюля. Она знала, что плащ закрывает почти все ужасное зеленое платье, и отбросила капюшон. Она почти спокойно ждала, когда отец подойдет к ней, стараясь не обращать внимания на то, что душа ее словно умерла.
– Я сделаю это, – тихо сказала она, прежде чем отец смог обругать ее за обман. – Я выйду замуж за Иденуэрта. Но у меня есть условие. – Она больше не была маленькой девочкой: перед ним стоял взрослый человек, который говорил с ним на равных. – Мы не уедем из Серебряной Долины, пока Джейк не будет оправдан. Я не хочу, чтобы у меня на совести была его смерть. Суд состоится через девять дней. После этого мы вернемся в Филадельфию и устроим тихий развод, как предлагает мать. Я выйду замуж за Иденуэрта, он заплатит твои долги, и я поеду с ним в Англию. Это тебя устраивает?
– Рената. – Он хотел было протянуть к ней руку, но в последний миг остановился. – Это для твоего же блага, дорогая. Со временем ты забудешь… все это.
Забыть? Она никогда не забудет ни одного мгновения, проведенного с Джейком. И не хотела бы это забыть. И даже боль, которую она сейчас переживала.
– Ты согласен с моим условием?
– Если ты этого хочешь, – тихо ответил он. Рената подавила слезы, готовые хлынуть из глаз.
Что она хотела? Ей никогда не получить того, чего она хочет. Она лишь надеялась, что сможет увидеть, как будет оправдан Джейк, и спасти отца от разорения. Это все, что она может сделать. Но это не то, чего она бы хотела. Она бессознательно погладила пальцами мягкую рубашку, которую держала в руках.
– Я отказываюсь сидеть взаперти оставшиеся девять дней, – холодно произнесла она. – У меня в этом городе есть друзья, и я хотела бы проводить время с ними, а потом попрощаться. Даю слово, что не убегу.
Отец безуспешно попытался развеселить ее ласковой улыбкой.
– Мне этого достаточно, дорогая.
Его улыбка и нежность никак не смягчили сумрачное лицо Ренаты.
– Я очень устала, – сказала она, отворачиваясь от него. – Думаю, что лягу пораньше сегодня, так что не беспокойтесь и не приносите мне обед. Фелисии надо будет вернуть ее вещи, я полагаю. – С этими словами она медленно поднялась по лестнице.
Паркхерст с тяжелым сердцем проследил за удаляющейся младшей дочерью. Рената всегда приносила радость в их дом, в их жизнь. Она во всех и во всем видела только хорошее. Именно Рената поддерживала его в трудные дни, когда умирали чахоточные или сердечные больные. Рената, которая с четырех лет очаровывала каждого, кто ее видел. Он не винил себя за перемены, происшедшие с ней… Он лишь сделал то, что было хорошо, правильно для Ренаты. Этот проклятый Джейк Вулф разрушил ее жизнь, погубил его девочку.
Но все это изменится, как только они уедут из Серебряной Долины и от Джейка Вулфа. Иденуэрт – завидный жених, мужчина, за которого бы с радостью вышла замуж любая женщина. Рената поймет это… и скоро. Ей придется понять.
* * *
Лорд Иденуэрт изучал интерьер единственного салуна Серебряной Долины. Он сидел в углу, спиной к стене, так он чувствовал себя безопаснее. Никогда за всю свою спокойную жизнь он не испытывал по отношению к себе такой открытой неприязни, и ему захотелось пропустить стаканчик или два, а может… три.
Будучи единственным увеселительным заведением в этом несуразном городишке, салун оставлял желать много лучшего. Мебель больше подошла бы для растопки камина: стулья Опасно шатались, а грубо обструганные столы готовы были обрушиться под бременем лет. И, конечно же, мебель соответствовала клиентам – немытым, невоспитанным ковбоям и горожанам.
Да, ему действительно очень надо выпить.
И еще один стакан.
Что-то в его планах пошло вкривь и вкось. За те три дня, что прошли со времени разговора Ренаты с отцом, когда она согласилась выйти за графа замуж, развестись со своим мужем-язычником и стать леди, Иденуэрт сам начал сомневаться в своих планах.
Он не был уверен, что по-прежнему хочет взять ее в жены.
Всегда такие ясные глаза ее затуманились, свет покинул их, а улыбка… улыбка, покорившая его сердце, – тоже исчезла. Если бы он хотел получить вечно надутую, сварливую жену, – он мог бы отыскать ее среди дюжины подходящих невест в Англии. Но Рената была совсем другой – такой живой, не прирученной, веселой и отважной. Она была яркая, а он – тусклый. Каждый день являл для нее какое-то новое чудо, а он давно уже потерял интерес к жизни. Иденуэрт представляя, как покажет ей Лондон, свои обширные поместья, увидит, как разгорятся ее глаза. Он мечтал показать ей мир и заново его увидеть глазами Ренаты.
Люди могут судачить, что он взял себе невесту, которая не была девственницей, но это не слишком заботило его. Он не был очень страстным человеком, но хотел бы от нее наследника, к тому же, плотские утехи с Ренатой наверняка принесут ему удовольствие. Однако не в этом была причина его влечения к ней.
Вовсе нет. Но бледное создание, которое уже три дня не покидало отель, не было той Ренатой, которую он желал. Возможно, со временем он сможет вернуть свет в ее глаза. Но если нет?
И все-таки он был человеком слова. Он женится на девушке и спасет ее, отца от разорения. Если она не обретет вновь свой буйный нрав, тогда он просто оставит ее в поместьях Иденуэрта, а сам продолжит странствовать по свету.
Он сморщился и знаком приказал подать еще стаканчик виски, а потом убедил бармена оставить на столе всю бутылку. Бармен окинул его ядовитым взглядом, в котором читалось отвращение. Впрочем, такими взглядами его награждали и другие жители городка. Что он такого сделал? Ничего. Совсем ничего.
– Ты и правда собираешься замуж за этого милашку-англичанина? – снова спросил Донни Бойль Ренату.
– Да, – просто, без эмоций ответила Рената. – Вы мне поможете? Я не успокоюсь, если буду думать, что Джейка повесят за то, чего он не делал. Что бы там ни было… но он не способен на убийство.
– Они с Кенни враждуют уже несколько лет, – скептически сказал Бойль, несмотря на то, что недавно защищал Джейка.
– Но это никогда не заходило так далеко, – выпалила Рената. – Почему же сейчас? Вы все так уверены, что Джейк способен на бессмысленное насилие… вы видели в нем когда-нибудь признаки этого? Что-нибудь другое, кроме его… злого взгляда?
– Джейк всегда легко пускал в ход свои кулаки. Но он никогда никого не убивал, это я знаю, – признался Донни.
Дженни Бойль накрыла рукой ладонь Ренаты.
– Что случилось? – спросила она таким теплым, материнским тоном, каким с Ренатой никогда не разговаривала мать. – Позволь нам помочь тебе.
Рената попыталась улыбнуться, но это был лишь слабый отблеск улыбки.
– Я понимаю, что веду себя ужасно, но я очень устала. – Она не могла сказать никому из них, что каждую ночь меняла материнские сорочки на хлопковую рубашку Джейка, но сон ее все равно был беспокойным и прерывистым. – От всего – от Джейка, пожара, моих родителей, лорда Иденуэрта… Как только Джейка оправдают, я сумею привести свою жизнь в порядок. Знаете, у Иденуэрта есть замок. – Она постаралась, чтобы голос ее звучал воодушевленно. – Огромный замок, ему триста или четыреста лет – это исторический заповедник, у меня будут сотни слуг, он обещал мне, что мы поедем в кругосветное путешествие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Единственным ответом на его мольбу было сдавленное плачущее «Нет!» – и он снова запер дверь. Его малышка, его маленькая девочка. А что, если она никогда не просит его?
Что, если он сам никогда себе не простит?
Рената насколько могла быстро спустилась по лестнице и вышла через вестибюль на улицу. Она шла в наброшенном на лицо капюшоне, скрывавшем ее черты, и почти бежала по улице. Не важно, если ее поймают. Важно – когда. Она надеялась, что не до того, как у нее появится возможность увидеть Джейка и переговорить с шерифом Коллинзом.
Она рискнула бросить взгляд на свое окно и увидела стоявшую возле него Фелисию. Девушка застенчиво помахала ей рукой. Она была в красном шелковом платье Сесилии Паркхерст. Какой смелый поступок совершила застенчивая Фелисия – воспротивилась отцу и пришла на помощь Ренате! Она никогда не забудет этого. Никогда.
Рената не стала стучать. Она рывком распахнула дверь в контору шерифа и вошла, не сбрасывая капюшона.
Шериф Коллинз сидел за столом, ноги он положил на полированное дерево, держа в руках изрядно потрепанную пачку объявлений о найме на работу. Он удивленно поднял глаза, но Рената едва взглянула на него. Ее взор был устремлен в дальний угол комнаты.
Тюремная камера была частью общего помещения, и лишь деревянная решетка и несколько футов отделяли Джейка от шерифа. Джейк сидел на краешке узких нар. Увидев Ренату, направляющуюся к камере, он поднялся, игнорируя слабые протесты шерифа.
– О, Джейк! – Слезы, которые она сдерживала несколько дней, заполнили ее глаза, однако она не позволила себе разрыдаться. Сейчас не время. Джейк схватился за доски, разделявшие их, а она протянула руку, накрыла ладонью его пальцы и переплела их со своими тонкими пальчиками. – С тобой все в порядке?
Джейк кивнул и прижался лбом к доскам.
– Тебе надо бы быть подальше от этого места и от меня, – проговорил он. Но глаза его сказали ей, что он счастлив видеть ее.
Рената окинула взглядом чистую, хотя и крошечную камеру. Плоская узкая койка без подушки и одеяла, в одном углу стоял ночной горшок. Рената не принадлежала к борцам против несправедливости, но сейчас почувствовала, как в душе у нее поднимается гнев.
– Я бы пришла раньше, но меня заперли в гостинице.
– Не надо было тебе приходить, – прошептал Джейк. Рената прочитала в его глазах покорность, и это болью отозвалось в ее сердце.
Шериф Коллинз опустил руку на плечо Ренаты, но убрал ее, заметив взгляд Джейка.
– Это плащ Фелисии, – изумленно сказал он. – И ее платье.
Рената повернула голову и пристально посмотрела на шерифа.
– Фелисия заперта в моей комнате в гостинице и на ней платье моей матери, – холодно сказала она. – Может, сейчас вы согласитесь, что это дико – запирать чью-то дочь.
– Пойдемте, – шериф Коллинз схватил Ренату за руку, но она выдернула ее и крепко вцепилась в перегородку. Другой рукой она все так же держала руку Джейка.
– Я не пойду, пока вы не выслушаете меня, – настаивала Рената. – Джейк не убивал Кенни Мейлза и его сообщника, который поджег дом… Он не мог этого сделать.
– Суд состоится через девять дней, – отступил шериф Коллинз. – Если вы хотите подать прошение по этому делу…
– Меня может не быть здесь через девять дней. – Она почувствовала, как пальцы Джейка напряглись. Он начал потихоньку убирать свою руку. – Мой отец пытался нанять карету и экипаж в городе, чтобы увезти меня из Серебряной Долины… против моей воли, – добавила бы я. – А разве это не в вашей юрисдикции – следить за тем, чтобы людей вашего города не похищали и не увозили? Через два дня через город будет проходить дилижанс, и у меня есть такое чувство, что я в нем окажусь. Меня могут посадить в сундук, связать и засунуть в рот кляп, и я сомневаюсь, что я буду здесь через девять дней, если вы не выпустите Джейка! – Она все больше и больше сбивалась на крик.
Коллинз вздохнул и присел на край стола.
– Ну хорошо. Я выслушаю вас. Рената глубоко вздохнула, успокаиваясь.
– Когда был убит Кенни, мы были в горах. Вместе. Никаким образом Джейк не мог спуститься сюда, убить Кенни, а потом вернуться – и все без моего ведома.
Шериф Коллинз снисходительно смотрел на нее.
– Кенни был убит в ночь пожара или на следующий, – так мы вычислили. У него было перерезано горло. А нож – это, как вам известно, оружие Джейка.
– Это неубедительная улика, шериф, – убежденно сказала Рената. – Нельзя же обвинять человека на таком…
– А вы знали, что Джейк и Кенни подрались в городе как раз накануне пожара?
Рената мельком взглянула на Джейка.
– Нет.
– Из-за каких-то глупых высказываний о вас. – Шериф был настолько же уверен, что Джейк виновен, насколько Рената была убеждена в обратном.
– Но это не значит…
– Вы видели Кенни Мейлза в ночь во время пожара, миссис Вулф? – напирал шериф.
– Нет. Джейк…
– Миссис Вулф, здесь у нас чертовски ясное дело. Перерезанное горло, история ненависти между двумя мужчинами, и даже кусочек хлопковой бахромы, зажатой в руке жертвы. Тело находилось неподалеку от дома…
– Клянусь… – прошептала Рената.
– Вы так же клялись, что Джейк был с вами в ночь, когда случился пожар на ранчо Саммерса? А потом я слышал, вы признались, что вы не были близки с ним… и все это было уловкой, чтобы оправдать Джейка.
– Это не…
– Кто поручится, что вы снова не станете лгать в его защиту? Вы сами, не правда ли? И позвольте мне задать вам еще один вопрос, миссис Вулф, – насмешливо спросил шериф. – Откуда вы знаете, что это Кенни Мейлз устроил той ночью пожар? А не приходило ли вам в голову, что Джейк сам мог поджечь факелом дом? Что он солгал вам, обвинив в этом Кенни, чтобы покрыть убийство?
Рената заколебалась. Она вспомнила, как Желтая Луна, рассказывала о Джейке, говорила, что в его жилах течет кровь воина, но он родился в неподходящее время. Она отвернулась от шерифа и посмотрела мужу в лицо. И поняла, что он не способен совершить все эти преступления, в которых его обвиняют.
– Нет. Это невозможно.
Рената почувствовала, как пальцы Джейка выпростались из ее ладони. Она снова заглянула ему в глаза. Они были мрачные, непроницаемые. На нее сейчас взирал тот самый Джейк, которого она встретила в первый раз. Почему он вдруг стал таким суровым?
– Я найму адвоката, – пообещала Рената Джейку, отстранившемуся от нее. Он остановился, задев ногами койку. – Я займу немного денег у Мелани… или дам телеграмму Амалии, если Мелани не вернется вовремя…
– Черт побери, Джейк сам может позволить себе нанять адвоката, если захочет, – грубо захохотал шериф Коллинз.
Рената сердито повернулась к нему.
– Я не говорю о каком-то захудалом адвокатишке, которого можно нанять за пару цыплят. Я говорю о хорошем специалисте, а услуги его дорого стоят…
– Черт побери, вы разве не знаете? Джейк может нанять любого адвоката в Филадельфии, если бы решился на это. У него денег больше, чем у кого-либо в этом городишке. Он мог бы раз десять купить каждого из нас, и у него бы все еще остались деньги.
Рената посмотрела на мужа, но лицо его было бесстрастным – от глаз, до сжатого рта и твердого подбородка.
– Но… – начала она.
– Ты ей не говорил, Джейк? – Коллинз явно получал огромное удовольствие.
– Она приехала сюда в поисках богатого мужа, – холодным жестким голосом отвечал Джейк. – Я не собирался преподносить ей себя на серебряном блюде. Разыгрывать из себя авантюриста было гораздо веселее, чем рассказывать ей правду. Ей нравятся игры. Ей нравятся сказки. Вот и все.
Тело Ренаты напряглось, перед ней был незнакомец, удивительно похожий на Джейка. И все же это был не он.
– Ты не можешь так говорить.
Джейк усмехнулся, и ее словно холодом пробрало до костей. Это была злая улыбка, и она адресовалась ей.
– Не могу? – Быстрым движением он стянул с головы хлопковую рубашку и подошел к доскам, отделявшим его от Ренаты. – Возьми ее на память об этой невероятной истории, – сказал он, просовывая рубашку через доски, – об этой сказке, Рената Мария Паркхерст.
Он ждал, что она поправит его: Рената Мария Вулф. Но она не поправила. Она все так же смотрела на него огромными, как блюдца, глазами, в которых был не страх, а мука.
– Я больше не могу носить ее, – прошептал он. – Она пропахла тобой.
Рената резко отвернулась от него, зажав в руках скомканную рубашку, и выбежала из дверей. Конечно, Джейк заметил, как в ее глазах промелькнуло сомнение. И в этот миг она для него стала такой же, как все. Он уловил и мимолетный страх в ее глазах, когда в ее мозгу пронеслось: а не убил ли он на самом деле Кенни Мейлза и не поджег ли дом… Это уничтожило все нежные чувства, которые он к ней питал.
– Черт! – Коллинз взял ключи и сунул их в карман. – Мне надо пойти и забрать мою малышку. Не мешало бы ее высечь.
Джейк ничего не сказал. Он лег на койку и стал в отчаянии сверлить взглядом потолок. Мир вокруг него разбился. Ему было бы гораздо лучше, если бы он никогда не любил ее, если бы не поддался искушению в тот момент, когда впервые увидел ее. Ничего не могло быть хуже этой боли, когда познаешь любовь, а потом приходится вырывать ее из сердца.
ГЛАВА 23
Рената ходила взад и вперед по вестибюлю маленькой гостиницы в Серебряной Долине. Она слыша шум наверху: это шериф Коллинз выговаривал своей дочери, а Паркхерст обнаружил, что Рената исчезла. Отец сбежал с лестницы, устремив взгляд на открытую дверь, но остановился, заметив, что дочь стоит посередине вестибюля. Она знала, что плащ закрывает почти все ужасное зеленое платье, и отбросила капюшон. Она почти спокойно ждала, когда отец подойдет к ней, стараясь не обращать внимания на то, что душа ее словно умерла.
– Я сделаю это, – тихо сказала она, прежде чем отец смог обругать ее за обман. – Я выйду замуж за Иденуэрта. Но у меня есть условие. – Она больше не была маленькой девочкой: перед ним стоял взрослый человек, который говорил с ним на равных. – Мы не уедем из Серебряной Долины, пока Джейк не будет оправдан. Я не хочу, чтобы у меня на совести была его смерть. Суд состоится через девять дней. После этого мы вернемся в Филадельфию и устроим тихий развод, как предлагает мать. Я выйду замуж за Иденуэрта, он заплатит твои долги, и я поеду с ним в Англию. Это тебя устраивает?
– Рената. – Он хотел было протянуть к ней руку, но в последний миг остановился. – Это для твоего же блага, дорогая. Со временем ты забудешь… все это.
Забыть? Она никогда не забудет ни одного мгновения, проведенного с Джейком. И не хотела бы это забыть. И даже боль, которую она сейчас переживала.
– Ты согласен с моим условием?
– Если ты этого хочешь, – тихо ответил он. Рената подавила слезы, готовые хлынуть из глаз.
Что она хотела? Ей никогда не получить того, чего она хочет. Она лишь надеялась, что сможет увидеть, как будет оправдан Джейк, и спасти отца от разорения. Это все, что она может сделать. Но это не то, чего она бы хотела. Она бессознательно погладила пальцами мягкую рубашку, которую держала в руках.
– Я отказываюсь сидеть взаперти оставшиеся девять дней, – холодно произнесла она. – У меня в этом городе есть друзья, и я хотела бы проводить время с ними, а потом попрощаться. Даю слово, что не убегу.
Отец безуспешно попытался развеселить ее ласковой улыбкой.
– Мне этого достаточно, дорогая.
Его улыбка и нежность никак не смягчили сумрачное лицо Ренаты.
– Я очень устала, – сказала она, отворачиваясь от него. – Думаю, что лягу пораньше сегодня, так что не беспокойтесь и не приносите мне обед. Фелисии надо будет вернуть ее вещи, я полагаю. – С этими словами она медленно поднялась по лестнице.
Паркхерст с тяжелым сердцем проследил за удаляющейся младшей дочерью. Рената всегда приносила радость в их дом, в их жизнь. Она во всех и во всем видела только хорошее. Именно Рената поддерживала его в трудные дни, когда умирали чахоточные или сердечные больные. Рената, которая с четырех лет очаровывала каждого, кто ее видел. Он не винил себя за перемены, происшедшие с ней… Он лишь сделал то, что было хорошо, правильно для Ренаты. Этот проклятый Джейк Вулф разрушил ее жизнь, погубил его девочку.
Но все это изменится, как только они уедут из Серебряной Долины и от Джейка Вулфа. Иденуэрт – завидный жених, мужчина, за которого бы с радостью вышла замуж любая женщина. Рената поймет это… и скоро. Ей придется понять.
* * *
Лорд Иденуэрт изучал интерьер единственного салуна Серебряной Долины. Он сидел в углу, спиной к стене, так он чувствовал себя безопаснее. Никогда за всю свою спокойную жизнь он не испытывал по отношению к себе такой открытой неприязни, и ему захотелось пропустить стаканчик или два, а может… три.
Будучи единственным увеселительным заведением в этом несуразном городишке, салун оставлял желать много лучшего. Мебель больше подошла бы для растопки камина: стулья Опасно шатались, а грубо обструганные столы готовы были обрушиться под бременем лет. И, конечно же, мебель соответствовала клиентам – немытым, невоспитанным ковбоям и горожанам.
Да, ему действительно очень надо выпить.
И еще один стакан.
Что-то в его планах пошло вкривь и вкось. За те три дня, что прошли со времени разговора Ренаты с отцом, когда она согласилась выйти за графа замуж, развестись со своим мужем-язычником и стать леди, Иденуэрт сам начал сомневаться в своих планах.
Он не был уверен, что по-прежнему хочет взять ее в жены.
Всегда такие ясные глаза ее затуманились, свет покинул их, а улыбка… улыбка, покорившая его сердце, – тоже исчезла. Если бы он хотел получить вечно надутую, сварливую жену, – он мог бы отыскать ее среди дюжины подходящих невест в Англии. Но Рената была совсем другой – такой живой, не прирученной, веселой и отважной. Она была яркая, а он – тусклый. Каждый день являл для нее какое-то новое чудо, а он давно уже потерял интерес к жизни. Иденуэрт представляя, как покажет ей Лондон, свои обширные поместья, увидит, как разгорятся ее глаза. Он мечтал показать ей мир и заново его увидеть глазами Ренаты.
Люди могут судачить, что он взял себе невесту, которая не была девственницей, но это не слишком заботило его. Он не был очень страстным человеком, но хотел бы от нее наследника, к тому же, плотские утехи с Ренатой наверняка принесут ему удовольствие. Однако не в этом была причина его влечения к ней.
Вовсе нет. Но бледное создание, которое уже три дня не покидало отель, не было той Ренатой, которую он желал. Возможно, со временем он сможет вернуть свет в ее глаза. Но если нет?
И все-таки он был человеком слова. Он женится на девушке и спасет ее, отца от разорения. Если она не обретет вновь свой буйный нрав, тогда он просто оставит ее в поместьях Иденуэрта, а сам продолжит странствовать по свету.
Он сморщился и знаком приказал подать еще стаканчик виски, а потом убедил бармена оставить на столе всю бутылку. Бармен окинул его ядовитым взглядом, в котором читалось отвращение. Впрочем, такими взглядами его награждали и другие жители городка. Что он такого сделал? Ничего. Совсем ничего.
– Ты и правда собираешься замуж за этого милашку-англичанина? – снова спросил Донни Бойль Ренату.
– Да, – просто, без эмоций ответила Рената. – Вы мне поможете? Я не успокоюсь, если буду думать, что Джейка повесят за то, чего он не делал. Что бы там ни было… но он не способен на убийство.
– Они с Кенни враждуют уже несколько лет, – скептически сказал Бойль, несмотря на то, что недавно защищал Джейка.
– Но это никогда не заходило так далеко, – выпалила Рената. – Почему же сейчас? Вы все так уверены, что Джейк способен на бессмысленное насилие… вы видели в нем когда-нибудь признаки этого? Что-нибудь другое, кроме его… злого взгляда?
– Джейк всегда легко пускал в ход свои кулаки. Но он никогда никого не убивал, это я знаю, – признался Донни.
Дженни Бойль накрыла рукой ладонь Ренаты.
– Что случилось? – спросила она таким теплым, материнским тоном, каким с Ренатой никогда не разговаривала мать. – Позволь нам помочь тебе.
Рената попыталась улыбнуться, но это был лишь слабый отблеск улыбки.
– Я понимаю, что веду себя ужасно, но я очень устала. – Она не могла сказать никому из них, что каждую ночь меняла материнские сорочки на хлопковую рубашку Джейка, но сон ее все равно был беспокойным и прерывистым. – От всего – от Джейка, пожара, моих родителей, лорда Иденуэрта… Как только Джейка оправдают, я сумею привести свою жизнь в порядок. Знаете, у Иденуэрта есть замок. – Она постаралась, чтобы голос ее звучал воодушевленно. – Огромный замок, ему триста или четыреста лет – это исторический заповедник, у меня будут сотни слуг, он обещал мне, что мы поедем в кругосветное путешествие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29