Она побледнела и была на грани обморока.– Тужься что есть мочи! – скомандовал он.– Отпусти меня! – крикнула она в ярости.В этот миг живот свело и ей пришлось напрячься изо всех сил. Она уткнулась головой в грудь Роберта и заплакала от отчаяния.Немного погодя ей показалось, что в ее чреве что-то лопнуло и внутренности стали исторгаться из тела. Она инстинктивно потянулась к промежности, но Роберт перехватил ее руку. Она заметила на ней капли густой крови.В ушах у Арабеллы раздался звон церковных колоколов. Она услышала собственный жалобный стон и провалилась в черную пропасть небытия.Когда Арабелла очнулась – не известно, сколько часов, дней или недель она провела без сознания, но почувствовала, что лежит в постели, ее живот стягивает бандаж, а сама она до подбородка укрыта простыней. У нее не было сил ни шевельнуться, ни открыть глаза. Откуда-то издалека до нее доносились мелодичные звуки лютни и тихая песня. Роберт наверняка не хотел будить ее, давая возможность прийти в себя и постепенно вернуться во временно покинутый ею мир.Некоторое время Арабелла лежала неподвижно с закрытыми глазами. Она слышала не только музыку, но и голоса людей, лай собак и фырканье лошадей. За стенами кибитки своим чередом шла жизнь.Теперь ей стало понятно, что произошло. Она, они оба были свободны. Освобождение произошло как раз в тот момент, когда она совершенно отчаялась и потеряла всякую надежду. Оставался страх – что, если вместе с ребенком она лишилась и части жизненно важных органов? – который она не могла превозмочь.Арабелла решила заговорить с Робертом, дабы выяснить, не утратила ли она способность связно излагать свои мысли.Она осторожно повернула голову набок и открыла глаза. Роберт смотрел на нее серьезно и бесстрастно. На его лице она не могла прочесть ответа на свой вопрос. Он еще несколько раз тронул струны лютни, потом отложил ее в сторону и опустился на колени перед кроватью, на которой она лежала. Бережно, словно опасаясь, что она может оттолкнуть его, он погладил ее по голове. Его губы тронула ласковая улыбка.– Это случилось?– Да.Она снова замолчала, боясь ответов на те вопросы, которые ей не терпелось задать. Набравшись смелости, она прошептала:– Все вышло полностью?– Полностью.– Полностью… – повторила она, пытаясь представить себе, на что был похож этот маленький зародыш человека. – Пальчики на руках и на ногах?.. – Она вопросительно взглянула на него.– Да.Так она и думала. Пальчики на руках и на ногах. То, что в течение нескольких месяцев в ней существовала самостоятельная жизнь, казалось чудом. Она была изгнана оттуда против своей воли, судя по тому, каких физических мук это стоило самой Арабелле. Эта жизнь приобрела человеческие формы, имела голову, руки, ноги и даже пальчики. Арабелла хотела задать еще один вопрос:– Это был…– Мальчик.– Да. – Она отвернулась с тяжелым вздохом. – Я всегда это знала.Сейчас Арабелла не могла думать о том несовершенном создании, которое было зачато в радости, а затем принесло ей столько боли, как о презренном существе, называемом «это».– Мальчик… – повторила она. – Твой сын, – вымолвила она и замолчала, боясь разрыдаться.Арабелле казалось теперь, что она была совершенно уверена в том, что зачала мальчика.Отныне его не существовало. Не было никакого мальчика, никакого сына, только кровавое месиво, которое Роберт закопал где-то поблизости от табора. Она никогда не узнает, где это место. Она чужая на этой земле, которую Роберт считает своей родиной. Здесь никто никогда не узнает, кем она была до встречи с ним.Арабелла повернулась к нему, в глазах у нее стояли слезы. Она смахнула их и растерянно улыбнулась, словно извинялась за что-то. Из-за чего теперь плакать? Все позади. Они приняли такое решение, потому что другого выхода не было. И через несколько дней им снова предстояло отправиться в путь.– Как долго я спала?– Почти двадцать четыре часа. Я будил тебя дважды и давал настойку опия и бульон. Ты не помнишь?– Помню настойку… горькая. И еще помню сны, очень красивые… Какие-то разноцветные тени, все вперемешку… – Она прикрыла глаза в надежде, что сновидения вернутся. – В этот миг она почувствовала, как он встал. – Не уходи. Пожалуйста. Куда ты?– Я принесу что-нибудь поесть. Уже пора…– Еще нет. Я не могу.Она снова затихла, а Роберт остался стоять рядом. Ее глаза казались огромными на побледневшем лице, в них застыла неизбывная печаль.– Ты не разлюбишь меня, когда все закончится?Он прищурился. Арабелла чувствовала себя бесконечно отвратительной в глазах человека, заслуживающего, по ее мнению, самого прекрасного, что есть на свете.– Нет, конечно, – ответил он. – Так будет всегда, и ты это знаешь.Она снова закрыла глаза. Действительно, она не сомневалась в этом с того самого дня, когда они встретились в лесу. Она принимала его любовь как божественное благословение и угрозу одновременно. Но угрозу для них обоих. И теперь Роберт признавал, что не может от нее защититься. Глава 21 Арабелла проснулась в полной тьме, не понимая, где она, что с ней происходит. С огромным усилием она сделала еще один шаг на пути к пробуждению, который привел ее в замешательство и возродил страх в душе. Она протянула руку. Пустота…Он ушел. Он покинул ее после того, как она с таким трудом избавилась от плода их грешной любви.– Роберт, – позвала она, и в ее голосе невольно прозвучала мольба.Признаться, она и не ожидала ответа.И вдруг…– Тебе приснился дурной сон? – прозвучал у нее над ухом его тихий голос.Он ласково коснулся губами ее лба.– Сон? Да, наверное. Но я не могла найти тебя. Я искала тебя, а тебя не было…– Попробуй заснуть, – успокоил он ее. – Я был рядом. Просто лег спать на ковер возле кровати. Мне не хотелось тебя тревожить. Вот так, а теперь спи.– Без тебя? У меня не получится.Он нежно погладил ее по голове, и Арабелла погрузилась в сладкую дрему, из которой сначала пыталась вырваться, чтобы что-то сказать ему, но потом отчаялась ее побороть и расслабилась, отдаваясь во власть глубокого сна. Перед тем как она заснула, Роберт дал ей еще опиума, потому что судороги время от времени повторялись.На следующее утро он заявил, что она проспала более тридцати шести часов и ей пора поесть. С этими словами он оставил ее одну и ушел.Издали до нее доносились звуки пробуждающегося от сна становища: детский смех, женские крики, обрывки песен, лай собак. Все это действовало на нее успокаивающе. Арабелла насторожилась, ожидая новых спазмов в животе, но мышцы были полностью расслаблены и она ничего не чувствовала.Она осторожно поднялась и сделала несколько шагов, словно заново учась ходить. Ее движения были по-кошачьи легки и грациозны, хотя она с трудом владела конечностями. Ощущение легкости не поддавалось описанию. Арабелла с радостью положилась на память своего тела и доверилась ему. И оно не подвело.Она умылась и почистила зубы. На бедрах и между ног у нее до сих пор был бандаж, сооруженный Робертом. С невероятным облегчением она обнаружила, что на нем: почти нет кроки, да и: та, что была, засохла. Похоже, он поменял его, пока Арабелла спала. Интересно, сколько раз ему пришлось это сделать? И где он закопал испачканные?Стал бы Роберт точно так же заботиться о ней, если бы она родила ребенка, которого они вместе уничтожили? Как он согласился на это? Впрочем, если бы что-нибудь стряслось с самим Робертом, разве она не окружила бы его заботой и вниманием? Разумеется, она сделала бы все, что необходимо. Она не могла представить себе цыгана больным, немощным и абсолютно беспомощным. Он был в ее глазах верхом совершенства и должен был оставаться таковым до конца.Арабелла вытерла лицо и увидела, что ее глаза кажутся огромными на болезненно-бледном лице. Но его выражение было тем же, а это значит, что она осталась прежней Арабеллой. Роберт полюбит ее, когда придет время. Спешить им теперь некуда. Будущее представлялось ей лучезарным.Несмотря на то, что в голове у нее по-прежнему шумело, а на бедрах был бандаж, Арабелла достала из сундука красное атласное платье и надела его.Роберт приходил к ней несколько раз в течение дня и уговаривал лечь поспать без помощи опийной настойки. Он просил ее не прикасаться к занавескам, потому что в тот день кибитку снова перекрашивали, и вокруг толклось много народа. Роберт красил ее в темно-красный, фиолетовый и черный цвета – такими же были еще три кибитки в таборе. Оказывается, за несколько недель до их появления в табор наведывались незнакомцы и наводили справки.– Сколько их было?– Трое или четверо. Выброси это из головы. Тебе важно поправиться. Думай о себе.– О себе? Я не понимаю, о ком ты говоришь, – слабо улыбнулась она.– Это пройдет через несколько дней. Ты очень сильная, Арабелла, – сказал он, нежно целуя ее в губы.На следующую ночь он надел на нее плащ и вывел из кибитки, чтобы показать Дело своих рук, а заодно снова познакомить с лошадьми. Арабелла соскучилась по своим любимцам, и особенно по Калифу. Она ласкала их, разговаривала с ними, до тех пор пока к ней не подошли цыганские ребятишки и не заговорили с ней по-цыгански. Цыган поболтал с ними немного и отправил по домам. Дети были счастливы его вниманием и безоговорочно послушались.Они прогулялись еще немного и вернулись к кибитке. Арабелла была еще очень слаба.– Мы далеко от моря?– Километрах в одиннадцати.– Когда я поправлюсь, мы поедем к нему опять? Я не буду больше так себя вести.– Конечно, поедем. Но не раньше чем через пять-шесть дней.Стало быть, Роберт предполагает, что в течение этого времени она будет не способна к каким бы то ни было активным действиям. Значит, он не станет домогаться ее любви. Она с облегчением подумала, что у нее появится возможность восстановить физические и душевные силы.Тем не менее, Арабелла по-прежнему нуждалась в близости, она черпала в ней силы. Однако Роберт настороженно следил за каждым ее движением и держался на безопасном расстоянии.Арабелла смотрела на него из окна, когда он смеялся и шутил с цыганскими ребятишками, и думала о том, как поведет себя ее тело, когда они снова будут вместе.Впрочем, стоит ли беспокоиться? Роберт сам знает, на что может рассчитывать.На следующее утро он оседлал Одиссея и отправился в город. С тех пор как она приняла снадобье, это была первая его длительная отлучка. На нем было обычное одеяние: турецкие шаровары с широким поясом, за которым торчали три кинжала. Без оружия он никогда не покидал их маленький лагерь, и даже кибитку. Кожаные сандалии он надел на босу ногу.Именно так одевались мужчины в этих краях, если они не были монахами, князьями, оруженосцами или арабами, прибывшими из-за моря. Ничто в его внешнем облике не привлекало внимания окружающих, хотя каждую такую его вылазку Арабелла воспринимала с опаской. Тем более что его светлые волосы и голубые глаза, посадка в седле и манеры не могли остаться незамеченными. Его надежды слиться с толпой благодаря маскировке казались ей тщетными, потому что никто в монашеском или арабском плаще не двигался так грациозно и не был таким великолепным наездником, как Роберт.– Все будут спрашивать: «Кто это такой? – улыбнулась она. – Откуда он взялся?» Именно так мы с подругами и подумали в то утро, когда впервые увидели тебя.Он поцеловал ее в губы на прощание, ласково проведя рукой по голове. Его взгляд скользнул по ее груди и тут же потух. Роберт заставил себя не думать о том, что все равно невозможно.Арабелла смотрела на него в окно, когда он вскочил на Одиссея и помчался прочь. Солнце стояло невысоко, ее стало понемногу клонить в сон, и, в конце концов, она провалилась в забытье без помощи вина и настойки опия.День прошел как в тумане – Арабелла принимала ванну, ела, спала, иногда испытывала необъяснимые приступы страха перед тем, что возобновятся судороги или что Роберт встретится с графиней. А она-то надеялась, что хотя бы от этого страха избавится навсегда!Она привела себя в порядок и оделась так, как прежде: в турецкие шаровары, шелковую рубашку и жилетку. И не забыла надеть любимый изумруд, который занял свое место между грудями.Ранним вечером, сев у окна, Арабелла наигрывала на лютне и напевала по-цыгански похоронную песню. Неожиданно появился Роберт. Промчавшись во весь опор, он спрыгнул с коня и ворвался в кибитку как сумасшедший. Это означало, что он привез новости.Арабелла бросила в его сторону тревожный взгляд, отложила лютню, но боялась спросить у него, в чем дело. По-прежнему ли они в безопасности? Продолжают ли их искать? Она сгорала от нетерпения узнать ответы.Роберт кивнул, словно хотел разом покончить с ее невысказанными вопросами, снял пояс и стал умываться. Затем он обернулся к ней и улыбнулся, как будто то, что хотел сообщить ей, было сущими пустяками. Должно быть, ему самому надоело приносить плохие новости.– Похоже, нас ищут одновременно на севере, юге, востоке и западе.– Вот как! – воскликнула Арабелла, закрыла глаза и постепенно успокоилась. – Ты говорил со многими людьми?– Да. И все они сказали одно и то же. Значит, не солгали. И к тому же не просили денег. Они считают, что северяне не имеют права вторгаться в их земли и требовать выдачи их соплеменника. – Он сел на низкую скамеечку возле кровати и уперся локтями в колени. – Когда мы уедем отсюда через несколько дней, наш путь будет лежать обратно на восток, в большие города, где трудно отыскать человека. Там нас не ждут.Арабелла молча слушала его, стараясь ничем не выдать обуревавших ее эмоций. Тем не менее, сердце ее сжималось от ужаса: никакого облегчения, никакой свободы, снова бега!Роберт продолжал рассуждать так, словно не замечал перемены в ее настроении.– Конечно, они могут предполагать, что мы захотим спрятаться в городе, где нас сложнее найти… Но у нас есть шанс. – Он улыбнулся. – Я прекрасно знаю Марсель, все закоулки и тупики. Если они найдут нас там, они найдут нас везде. – Он взял ее за руку, погладил ее и тихо окликнул: – Арабелла?– Ты всегда это знал, – с сожалением вымолвила она. – Ты говорил, что у меня есть возможность спасти свою жизнь, а у тебя ее нет. Почему?– Я не хотел расставаться с тобой. У меня был шанс обмануть их. – Роберт вскочил и стал ходить взад-вперед по кибитке. – Арабелла, послушай меня… Давай выясним это раз и навсегда. Я лгал себе. Я слишком заботился о жизни и не думал о смерти. Я сделал ставку на жизнь и отказался принимать в расчет все остальное. Так-то.Он стоял перед ней, чувствуя, что ее переполняют страх и отчаяние больше, чем когда бы то ни было. Наконец она негромко обронила:– Мы вместе уже больше трех месяцев… – Арабелла осеклась, будучи не в силах упомянуть человека, который являлся ее отцом. – Я ждала, что король и Гуиз в конце концов, оставят поиски.– Такие люди не сдаются, – усмехнулся Роберт. – Тебе известен случай, когда король простил своего реального или вымышленного врага?– Нет, – ответила она и отвернулась. – Я надеялась, что когда он поймет, что я сбежала, он откажется от меня. Но он воспитывал меня не так, как остальных братьев и сестер.Роберт остановился напротив нее и крепко сжал ей запястья.– Арабелла, посмотри на меня. Если нас найдут… когда нас найдут… Не возражай, послушай. Ты побежишь к ним и постараешься убедить их в том, что тебя похитили, что ты отправилась со мной не по доброй воле. Король поверит тебе или притворится, что поверил. Ему нужно в это поверить. Обещай, что ты сделаешь это.Она вывернулась из его рук и вызывающе взглянула на него.– Увидев тебя, они вряд ли поверят в то, что я поехала с тобой по принуждению. – Она улыбнулась.– Они не увидят меня, – отозвался Роберт, удивляясь, что она не понимает такой простой вещи. – Им все равно, каким они увидят меня. Король вообще меня не увидит.– Возможно, – отозвалась Арабелла, думая о графине.– Нет, не поэтому, – возразил он, прочитав ее мысли. – Я не покину тебя. Но от меня тут же ничего не останется.Арабелла затихла, представляя себе картину, которую Роберт пытался нарисовать в ее сознании, и рухнула на пол. Она плакала и стонала, колотя в пол кулаками, и кричала в голос:– Нет! Нет! Не-е-ет!.. Глава 22 Арабелла проснулась и обнаружила рядом Роберта. Они оставили табор три дня назад и взяли курс на восток, делая остановки в светлое время суток.Было около семи утра. Она поднялась, стараясь не разбудить его, и взглянула сквозь щель в занавеске на пасущихся рядышком лошадей. Калиф, как обычно, был на страже их спокойствия и благополучия. Арабелла вернулась к кровати и стала смотреть на Роберта.Восемь дней. С тех пор как она приняла снадобье, прошло восемь дней. Ее силы восстановились, и она прекрасно себя чувствовала. В последние дни она ощутила неодолимую тягу к близости. А он настаивал на том, что нужно подождать еще немного.– Сколько именно? – поинтересовалась она накануне ночью, когда они собрались снова тронуться в путь. – Давай сделаем что-нибудь друг для друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21