— Знаешь, я так часто тебя поучал…
Эдвард едва различимо улыбнулся, вспоминая все их споры последних лет.
— Да, сэр. — Несмотря на горе, Уин улыбнулся в ответ. Он никогда не забудет, как дядя убеждал его бросить порочный образ жизни и как он, Уин, постоянно умудрялся не обращать на это внимание.
— Сейчас я хочу, чтобы ты меня послушал и запомнил каждое слово. То, что я хочу тебе рассказать, гораздо важнее, чем все остальное.
Уин увидел лихорадочный блеск в его глазах.
— Я слушаю.
— Хорошо. — Дядя помолчал, собрался с силами и начал: — Уинстон, когда ты, в конце концов, поймешь, что все наслаждения мира не сделают тебя счастливым, знай, что есть только одна вещь, которой это под силу.
— Что же это?
— Любовь, Уинстон. Любовь дороже всего. Любовь, которая, не заботясь о себе, отдает все другому. Стремись к ней, в ней твоя сила. Она поможет тебе, когда все остальное обманет. Помни это, только это… Все остальное не важно.
Закончив говорить, Эдвард откинулся на подушки и закрыл глаза. Эта короткая речь отняла у него последние силы.
Уин смотрел на него и видел, как медленно изменяется цвет его лица, а черты искажает гримаса боли.
— Я запомню. Я обещаю, — сдерживая рыдания, прошептал Уин.
Генри постучал в дверь великолепного особняка, принадлежавшего лорду Уинстону Брэдфорду. Он безуспешно пытался найти отца Эдварда Брэдфорда, по адресу, написанному на книге, но ему сказали, что священник болен и находится у своего племянника. Часто встречая отца Эдварда в доме мистера Энтони, он проникся симпатией к этому человеку и надеялся, что ничего серьезного не случилось.
— Добрый день! — Дверь открыл слуга в форменной одежде.
— Отец Брэдфорд здесь?
— Да.
— Можно с ним поговорить?
— К сожалению, он плохо себя чувствует. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Передайте ему, пожалуйста, этот пакет. — Он передал слуге книгу.
— Разумеется. Может, вы оставите записку или я передам ему что-нибудь на словах?
— Скажите, что Лоуренс Энтони умер сегодня утром, а этот пакет — его подарок.
— Я передам это, сэр.
— Спасибо.
Генри чувствовал себя уверенным, покидая этот дом. Одна из книг благополучно вручена, теперь остались только две. Он взял следующую книгу. Она была адресована в Бостон профессору Паркеру, но Генри знал, что профессор сейчас в Лондоне, так как мистер Энтони обедал с ним накануне. Ему очень не хотелось первому сообщать профессору о кончине мистера Энтони, но он понимал, что, чем быстрее передаст книгу, тем лучше. Ему пришлось пройти почти через весь город, прежде чем он нашел отель, где остановился профессор.
— Мне нужен профессор Паркер, — сказал Генри клерку, сидевшему за стойкой в холле.
Тот внимательно оглядел его.
— Это номер 304, но если вы подождете минуточку, он сам спустится.
— Да? Кто-то еще хочет его видеть? — Генри не хотел, чтобы его заметили.
— Представители властей. По крайней мере, так говорят. Его хотят арестовать.
— Профессора? — Генри уставился на клерка. — За что?
— Человек, с которым он вчера обедал, был найден мертвым этим утром. Он был отравлен! Свидетели видели, как они спорили, потом один из них резко встал и направился к выходу, а профессор Паркер бросился за ним.
Генри не знал, что и думать. Мистер Энтони отравлен? Он пробормотал что-то клерку и отошел. Он с трудом перенес смерть мистера Энтони, думая, что она была естественной. Весть о том, что это убийство, поразила его окончательно.
Несмотря на обличающие слова клерка, Генри ни минуты не сомневался, что профессор не виновен. Мысль о том, что, повздорив, профессор решился на убийство, была просто смешна. Они были друзьями. Только два человека могли желать смерти мистеру Энтони. И он знал, кто эти люди.
Движение в центре холла привлекло всеобщее внимание. Генри увидел Еноха Паркера в сопровождении полицейских.
— Я не понимаю, о чем вы говорите… Я действительно встречался с мистером Лоуренсом вчера, но он прекрасно себя чувствовал.
Генри заметил выражение отчаяния на лице профессора и покрепче прижал к себе две оставшиеся книги. Очевидно, что следствие пошло по неверному пути. Но как помешать этому? Именно теперь он понял: единственное, что ему следует сделать, — это выполнить просьбу мистера Энтони — вручить книги по назначению.
Генри подождал, пока волнение, вызванное арестом профессора, утихло, и покинул гостиницу. Выходя, он окинул взглядом толпу любопытных, собравшихся посмотреть, как уводят профессора. Тогда он и увидел Филиппа и Роберта, стоящих на другой стороне улицы. Они не были похожи на любящих сыновей, наблюдавших за арестом убийцы их отца. Нет, они торжествовали и самодовольно улыбались.
В какой-то момент Генри начал паниковать. Он не хотел, чтобы Филипп и Роберт увидели его, не хотел объяснять им, зачем приходил в гостиницу. Генри решил вернуться, но в этот момент братья заметили его. Генри тут же отвернулся и скрылся в дверях. Филипп сказал что-то Роберту и пошел вслед за Генри.
Старый слуга быстро пересек вестибюль и вышел на улицу через черный ход, стараясь убежать от преследовавшего его Филиппа. Теперь он начал понимать, что имел в виду мистер Энтони, когда предупреждал его о том, что, возможно, Генри еще пожалеет о данном слове.
Оглянувшись и увидев Филиппа, Генри метнулся в переулок и спрятался между мусорными ящиками. Тогда только он заметил, что руки его дрожат, а на лбу выступила испарина. Филипп прошел мимо. Генри продолжал прятаться и через некоторое время заметил, как Филипп проследовал обратно к гостинице. Потом он осторожно вылез и огляделся.
Что теперь делать? Куда идти? Генри подумал о предстоящих опасностях, и нервная дрожь охватила его. Нужно встретиться в тюрьме с профессором, выяснить, что на самом деле случилось. Но раньше завтрашнего утра ему не удастся это сделать.
По дороге к дому мистера Энтони Генри напряженно размышлял над тем, как лучше выполнить последнюю просьбу своего хозяина. Он надеялся, что времени спрятать книги будет достаточно.
— Я не нашел его, — сказал Филипп, встретившись с Робертом у дверей гостиницы.
— Ну, это не так важно, хотя довольно любопытно, что старик делал здесь. Он явно хотел избежать встречи с нами.
— Потом спросим его. Сейчас надо пойти в нотариальную контору и договориться об официальном оглашении завещания, — сказал Филипп. — Хорошо бы сделать это завтра же.
— Ты думаешь, Делл будет возражать?
— Какая разница? Он теперь служит нам, а не отцу. Так пусть и делает, что ему приказывают.
Братья торжествовали. Все прошло по плану. Как удачно они узнали о приезде профессора Еноха Паркера в город и о том, что он хочет пообедать с отцом! Один их знакомый обедал вчера в гостинице и видел, как друзья повздорили, — это было им на руку. Теперь уже оставалось немного, чтобы довести дело до конца: отец мертв, профессор арестован за убийство, а они скоро станут богатыми наследниками.
Несколько месяцев тому назад Филипп выкрал копию отцовского завещания и показал ее Роберту. Они страшно разозлились, узнав, как отец собирался распорядиться венцом. Как это было похоже на него — мучить их, даже находясь в могиле. Но если братья решили достичь чего-то, их ничто не остановит. Они просто ждали удобного случая. Теперь, когда отец мертв, они обязательно найдут венец, и он послужит им до конца их дней.
Филипп вспомнил о Пенни, страстно влюбленной в него, которой он обещал особую «благодарность», если она проникнет в кабинет отца рано утром и возьмет пузырек с лекарством. Именно благодаря ей удалось заменить пузырек другим, в который он налил яд. Филипп обещал сделать ее самой счастливой женщиной, как только суета уляжется и у них появится свободное время. Иногда все случается так, как ты планируешь. И тогда жизнь прекрасна.
— После визита к Деллу нам придется идти домой и разыгрывать роль скорбящих сыновей, — заметил Филипп, когда они отошли от гостиницы.
— А ты думаешь, Делл уже знает?
— Если нет, то мы имеем приятную обязанность сообщить ему об этом. — Филипп холодно улыбнулся.
Генри поднялся на рассвете следующего дня. Он чувствовал, что дело нельзя откладывать ни на минуту. Желая быстрее покончить со своими обязанностями, Филипп и Роберт назначили похороны на двенадцать часов дня, а чтение завещания — на семь вечера. Генри надо срочно ехать в тюрьму поговорить с профессором и передать книги до оглашения завещания. Вчера ему повезло: когда эти двое вернулись, они едва стояли на ногах. Вряд ли молодые господа напились от горя, скорее, отмечали победу. Они лишь коротко спросили его, что он делал в гостинице, и вполне удовлетворились, когда Генри сказал, что хотел повидать там своего друга.
Прихватив немного денег из тех, что ему оставил мистер Энтони — вряд ли он сумеет добиться разрешения поговорить с заключенным, не заплатив немного охране, — Генри отправился в тюрьму. Вскоре он уже ждал во дворике, когда приведут профессора.
— Генри? Славу Богу! — Енох произнес его имя с удивлением, но и в то же время с облегчением.
— Профессор Паркер…
Они пожали друг другу руки. Енох надеялся, что сейчас все прояснится. Он ждал от камердинера хороших вестей, которые помогут ему, и его выпустят на свободу. Один день в тюрьме показался ему вечностью.
— Ужасно! Меня обвиняют в убийстве Лоуренса! Ты что-нибудь знаешь? Ну, хоть что-нибудь? — Профессор напряженно ожидал ответа.
— Ничего. Я бы хотел помочь вам, но мне нечего сказать.
— Проклятие!
— Я верю в вашу невиновность, сэр.
— Спасибо. — Енох благодарно посмотрел на камердинера. — Не знаю точно, но, по-моему, меня арестовали из-за того, что мы с Лоуренсом поспорили за обедом. Он сообщил мне одну новость, которая потрясла меня, я разгорячился… Но мы даже не поссорились! Мы поехали к нему домой, и проговорили там несколько часов. Когда я ушел, с ним все было в порядке. Не знаю, что могло случиться…
— Я тоже не знаю, что произошло. Знаю только, что Филипп и Роберт назначили похороны на сегодня.
— Так скоро? — Енох с недоумением посмотрел на него. — Значит, все, что сообщил мне Лоуренс, — правда?
— Что все?
— Он сказал, что лишил их наследства… Он чувствовал себя очень одиноко — ни детей, ни семьи…
Генри подозревал об этом с момента того разговора о книгах.
— Они еще не знают об этом. Узнают сегодня в семь часов, когда огласят завещание. Мистер Энтони рассказал вам обо всем? — Слуга вытащил запакованную книгу из кармана и вручил ее Паркеру.
— Книга… — Он взял ее из рук Генри так осторожно, словно это была величайшая ценность в мире.
— Я не могу взять ее.
— Но мистер Энтони настаивал… Она должна быть у вас.
— Книга слишком дорога, чтобы подвергать ее риску, Генри. Я не могу хранить ее здесь. Бог знает, что может случиться с ней здесь, она может попасть в руки Филиппа и Роберта.
— Но что же делать, сэр?
— Пошли ее по моему адресу в Бостон. Там она будет надежно спрятана. Алекс поймет, что с ней делать.
— Вы уверены?
— У нас нет выбора, — твердо ответил профессор.
— Я сделаю так, как вы сказали, сэр.
— Спасибо, Генри. Ты настоящий друг.
На какой-то момент Паркер забыл о своем положении, так велик был соблазн прочитать книгу, узнать о венце, но реальность напомнила о себе. Он должен вернуться в тюрьму.
— Профессор Паркер, я сделаю все, чтобы помочь вам. Я знаю, что не вы отравили мистера Лоуренса.
— Похоже, только ты мне и веришь.
— Время! — крикнул охранник, подходя к заключенному.
— Генри, ты моя последняя надежда.
Паркера увели. Глядя ему вслед, Генри решил во что бы то ни стало найти способ доказать невиновность профессора.
Верный своему слову, камердинер отправил по почте оставшиеся две книги, согласно договоренности: одну — в Бостон дочери Еноха Паркера, другую — Мэттью Маккитрику. Избавившись от книг, он почувствовал величайшее облегчение. Он сделал все вовремя, ведь вечером наверняка будет скандал, когда Филипп и Роберт узнают о том, что написано в завещании.
Темные тучи нависли над городом, время от времени громыхал гром — все обещало дождь. Филипп стоял у гроба, прислушиваясь к прощальным речам и стараясь выглядеть скорбно, как подобает любящему сыну. На самом деле он боялся только одного: как бы собрание не затянулось и они не попали под дождь. Скорее бы все кончилось. Еще придется принимать посетителей, выслушивать соболезнования… Все будут говорить о любви и уважении, которого заслуживал умерший. А он презирал своего отца, презирал его бережливость и экономность. Как только он получит наследство, он покажет всему Лондону, как надо жить!
— Аминь!
Последнее слово священника вернуло Филиппа к реальности. Он вынужден был устроить все по традиции, хотя бы ради того, чтобы не возбуждать подозрений. И так уже многих удивило то, в какой спешке организованы похороны и чтение завещания. В свое оправдание братья говорили, что слишком потрясены смертью отца, что им хочется поскорее покончить с делами и предаться безутешному горю. Некоторые поверили им. Но не все.
Когда гроб с телом его дорогого друга опускали в могилу, Эдвард Брэдфорд был близок к смерти. Мысли его блуждали, дыхание прерывалось, а лихорадка лишила его последних сил.
— Уинстон…
— Да, сэр, — отозвался Уин. Он не смыкал глаз всю ночь, дежуря у постели умирающего, надеялся на чудо и горячо молился. Голос дяди Эдварда вывел его из оцепенения. Он подошел, коснулся руки больного и почувствовал жар, ни на минуту не оставлявший его дядю.
— Ты мне как сын, Уин, — Эдвард посмотрел на него в последний раз, — не разбрасывайся в жизни. Пусть твоя сила и ум служат только хорошему.
— Но как я это узнаю? — смущенно спросил тот.
— Господь укажет тебе верный путь, только попроси его.
Уин хотел возразить: он так горячо молился за жизнь Дяди, но Бог не услышал его. В глазах Уина появилось отчаяние. Увидев это, Эдвард сказал слабым голосом:
— Уин, я не боюсь умирать.
Упоминание о смерти больно отозвалось в сердце племянника.
— Я верю в то, что проповедовал все эти годы. Да, я верю. День смерти для меня станет праздником. Единственное, что я могу оставить тебе в наследство, — это любовь. Помни… — Глаза Эдварда подернулись дымкой.
— Я люблю тебя, дядя Эдвард…
Уин так и не узнал, услышал ли его дядя: в тот самый момент душа Эдварда Брэдфорда покинула бренное тело и обрела вечный покой.
Отец Майкл, находившийся рядом с покойным, начал читать канон об упокоении души. Закончив молитву, он тихо вышел из комнаты, оставив Уина наедине с умершим.
Спустя час Уин вышел из спальни, бледный, ссутулившийся, окончательно убитый своим горем. Он проиграл. Несмотря на все молитвы, смерть отняла у него дядю Эдварда. Он перевел взгляд на слуг, уже знавших о кончине хозяина от отца Майкла и собравшихся в холле, чтобы выразить сочувствие лорду Брэдфорду, помочь ему.
— Все кончено. — Голос его был хриплым и усталым.
— Нам очень жаль, сэр, — ответил за всех Артур. — Отец Эдвард был здесь частым гостем, мы любили его.
Уин посмотрел на него с благодарностью.
— Мы все будем скорбеть о нем, сэр, — сказал Артур. — Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — Он хотел предложить Уину помощь в предстоящих хлопотах. Уин и его дядя были очень близки. Артур понимал, что сейчас Уину так же тяжело, как и десять лет назад, когда он потерял своих родителей. Никто не может привыкнуть к смерти, даже если она становится частым посетителем дома, безжалостно ею выбранного.
— Нет, спасибо. Я хотел бы поговорить с отцом Майклом и потом немного отдохнуть.
— Если что-нибудь понадобится, позовите, сэр. Отец Майкл ждет вас в приемной.
— Спасибо, Артур.
Уин спустился по лестнице. Обсудив с отцом Майклом все необходимое для похорон, Уин проводил священника и отправился к себе в спальню. Там его ждала горячая ванна и ужин. Приняв ванну, Уин стал готовиться ко сну. Устало, проведя ладонью по лицу, он вспомнил, что сегодня не брился. Он посмотрел в зеркало. Можно было подумать, что он решил отпускать бороду. Поглаживая подбородок, Уин размышлял, стоит ли бриться прямо сейчас, но усталость взяла верх. Эмоционально и физически утомленный, он мгновенно заснул.
Вернувшись с похорон, Филипп и Роберт не могли дождаться вечера. Все шло отлично. В половине восьмого они станут богатыми. Они заперлись в кабинете и коротали время до вечера, попивая виски и пытаясь предположить, как скоро они сумеют найти спрятанный венец, после того как нотариус отдаст им книги. Братья были готовы немедленно отправиться на поиски этой проклятой вещицы, стоившей им стольких хлопот.
Томас Делл явился ровно в семь. Вместе с Филиппом и Робертом он пригласил в кабинет Генри и Мартина. Нотариус знал, что надвигается скандал, и был готов к нему. Он разделял мнение покойного о его сыновьях и был полностью согласен с решением Лоуренса изменить завещание.
— Если все готовы, я начинаю, — сказал Томас, усаживаясь за бюро Лоуренса и доставая документ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Эдвард едва различимо улыбнулся, вспоминая все их споры последних лет.
— Да, сэр. — Несмотря на горе, Уин улыбнулся в ответ. Он никогда не забудет, как дядя убеждал его бросить порочный образ жизни и как он, Уин, постоянно умудрялся не обращать на это внимание.
— Сейчас я хочу, чтобы ты меня послушал и запомнил каждое слово. То, что я хочу тебе рассказать, гораздо важнее, чем все остальное.
Уин увидел лихорадочный блеск в его глазах.
— Я слушаю.
— Хорошо. — Дядя помолчал, собрался с силами и начал: — Уинстон, когда ты, в конце концов, поймешь, что все наслаждения мира не сделают тебя счастливым, знай, что есть только одна вещь, которой это под силу.
— Что же это?
— Любовь, Уинстон. Любовь дороже всего. Любовь, которая, не заботясь о себе, отдает все другому. Стремись к ней, в ней твоя сила. Она поможет тебе, когда все остальное обманет. Помни это, только это… Все остальное не важно.
Закончив говорить, Эдвард откинулся на подушки и закрыл глаза. Эта короткая речь отняла у него последние силы.
Уин смотрел на него и видел, как медленно изменяется цвет его лица, а черты искажает гримаса боли.
— Я запомню. Я обещаю, — сдерживая рыдания, прошептал Уин.
Генри постучал в дверь великолепного особняка, принадлежавшего лорду Уинстону Брэдфорду. Он безуспешно пытался найти отца Эдварда Брэдфорда, по адресу, написанному на книге, но ему сказали, что священник болен и находится у своего племянника. Часто встречая отца Эдварда в доме мистера Энтони, он проникся симпатией к этому человеку и надеялся, что ничего серьезного не случилось.
— Добрый день! — Дверь открыл слуга в форменной одежде.
— Отец Брэдфорд здесь?
— Да.
— Можно с ним поговорить?
— К сожалению, он плохо себя чувствует. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Передайте ему, пожалуйста, этот пакет. — Он передал слуге книгу.
— Разумеется. Может, вы оставите записку или я передам ему что-нибудь на словах?
— Скажите, что Лоуренс Энтони умер сегодня утром, а этот пакет — его подарок.
— Я передам это, сэр.
— Спасибо.
Генри чувствовал себя уверенным, покидая этот дом. Одна из книг благополучно вручена, теперь остались только две. Он взял следующую книгу. Она была адресована в Бостон профессору Паркеру, но Генри знал, что профессор сейчас в Лондоне, так как мистер Энтони обедал с ним накануне. Ему очень не хотелось первому сообщать профессору о кончине мистера Энтони, но он понимал, что, чем быстрее передаст книгу, тем лучше. Ему пришлось пройти почти через весь город, прежде чем он нашел отель, где остановился профессор.
— Мне нужен профессор Паркер, — сказал Генри клерку, сидевшему за стойкой в холле.
Тот внимательно оглядел его.
— Это номер 304, но если вы подождете минуточку, он сам спустится.
— Да? Кто-то еще хочет его видеть? — Генри не хотел, чтобы его заметили.
— Представители властей. По крайней мере, так говорят. Его хотят арестовать.
— Профессора? — Генри уставился на клерка. — За что?
— Человек, с которым он вчера обедал, был найден мертвым этим утром. Он был отравлен! Свидетели видели, как они спорили, потом один из них резко встал и направился к выходу, а профессор Паркер бросился за ним.
Генри не знал, что и думать. Мистер Энтони отравлен? Он пробормотал что-то клерку и отошел. Он с трудом перенес смерть мистера Энтони, думая, что она была естественной. Весть о том, что это убийство, поразила его окончательно.
Несмотря на обличающие слова клерка, Генри ни минуты не сомневался, что профессор не виновен. Мысль о том, что, повздорив, профессор решился на убийство, была просто смешна. Они были друзьями. Только два человека могли желать смерти мистеру Энтони. И он знал, кто эти люди.
Движение в центре холла привлекло всеобщее внимание. Генри увидел Еноха Паркера в сопровождении полицейских.
— Я не понимаю, о чем вы говорите… Я действительно встречался с мистером Лоуренсом вчера, но он прекрасно себя чувствовал.
Генри заметил выражение отчаяния на лице профессора и покрепче прижал к себе две оставшиеся книги. Очевидно, что следствие пошло по неверному пути. Но как помешать этому? Именно теперь он понял: единственное, что ему следует сделать, — это выполнить просьбу мистера Энтони — вручить книги по назначению.
Генри подождал, пока волнение, вызванное арестом профессора, утихло, и покинул гостиницу. Выходя, он окинул взглядом толпу любопытных, собравшихся посмотреть, как уводят профессора. Тогда он и увидел Филиппа и Роберта, стоящих на другой стороне улицы. Они не были похожи на любящих сыновей, наблюдавших за арестом убийцы их отца. Нет, они торжествовали и самодовольно улыбались.
В какой-то момент Генри начал паниковать. Он не хотел, чтобы Филипп и Роберт увидели его, не хотел объяснять им, зачем приходил в гостиницу. Генри решил вернуться, но в этот момент братья заметили его. Генри тут же отвернулся и скрылся в дверях. Филипп сказал что-то Роберту и пошел вслед за Генри.
Старый слуга быстро пересек вестибюль и вышел на улицу через черный ход, стараясь убежать от преследовавшего его Филиппа. Теперь он начал понимать, что имел в виду мистер Энтони, когда предупреждал его о том, что, возможно, Генри еще пожалеет о данном слове.
Оглянувшись и увидев Филиппа, Генри метнулся в переулок и спрятался между мусорными ящиками. Тогда только он заметил, что руки его дрожат, а на лбу выступила испарина. Филипп прошел мимо. Генри продолжал прятаться и через некоторое время заметил, как Филипп проследовал обратно к гостинице. Потом он осторожно вылез и огляделся.
Что теперь делать? Куда идти? Генри подумал о предстоящих опасностях, и нервная дрожь охватила его. Нужно встретиться в тюрьме с профессором, выяснить, что на самом деле случилось. Но раньше завтрашнего утра ему не удастся это сделать.
По дороге к дому мистера Энтони Генри напряженно размышлял над тем, как лучше выполнить последнюю просьбу своего хозяина. Он надеялся, что времени спрятать книги будет достаточно.
— Я не нашел его, — сказал Филипп, встретившись с Робертом у дверей гостиницы.
— Ну, это не так важно, хотя довольно любопытно, что старик делал здесь. Он явно хотел избежать встречи с нами.
— Потом спросим его. Сейчас надо пойти в нотариальную контору и договориться об официальном оглашении завещания, — сказал Филипп. — Хорошо бы сделать это завтра же.
— Ты думаешь, Делл будет возражать?
— Какая разница? Он теперь служит нам, а не отцу. Так пусть и делает, что ему приказывают.
Братья торжествовали. Все прошло по плану. Как удачно они узнали о приезде профессора Еноха Паркера в город и о том, что он хочет пообедать с отцом! Один их знакомый обедал вчера в гостинице и видел, как друзья повздорили, — это было им на руку. Теперь уже оставалось немного, чтобы довести дело до конца: отец мертв, профессор арестован за убийство, а они скоро станут богатыми наследниками.
Несколько месяцев тому назад Филипп выкрал копию отцовского завещания и показал ее Роберту. Они страшно разозлились, узнав, как отец собирался распорядиться венцом. Как это было похоже на него — мучить их, даже находясь в могиле. Но если братья решили достичь чего-то, их ничто не остановит. Они просто ждали удобного случая. Теперь, когда отец мертв, они обязательно найдут венец, и он послужит им до конца их дней.
Филипп вспомнил о Пенни, страстно влюбленной в него, которой он обещал особую «благодарность», если она проникнет в кабинет отца рано утром и возьмет пузырек с лекарством. Именно благодаря ей удалось заменить пузырек другим, в который он налил яд. Филипп обещал сделать ее самой счастливой женщиной, как только суета уляжется и у них появится свободное время. Иногда все случается так, как ты планируешь. И тогда жизнь прекрасна.
— После визита к Деллу нам придется идти домой и разыгрывать роль скорбящих сыновей, — заметил Филипп, когда они отошли от гостиницы.
— А ты думаешь, Делл уже знает?
— Если нет, то мы имеем приятную обязанность сообщить ему об этом. — Филипп холодно улыбнулся.
Генри поднялся на рассвете следующего дня. Он чувствовал, что дело нельзя откладывать ни на минуту. Желая быстрее покончить со своими обязанностями, Филипп и Роберт назначили похороны на двенадцать часов дня, а чтение завещания — на семь вечера. Генри надо срочно ехать в тюрьму поговорить с профессором и передать книги до оглашения завещания. Вчера ему повезло: когда эти двое вернулись, они едва стояли на ногах. Вряд ли молодые господа напились от горя, скорее, отмечали победу. Они лишь коротко спросили его, что он делал в гостинице, и вполне удовлетворились, когда Генри сказал, что хотел повидать там своего друга.
Прихватив немного денег из тех, что ему оставил мистер Энтони — вряд ли он сумеет добиться разрешения поговорить с заключенным, не заплатив немного охране, — Генри отправился в тюрьму. Вскоре он уже ждал во дворике, когда приведут профессора.
— Генри? Славу Богу! — Енох произнес его имя с удивлением, но и в то же время с облегчением.
— Профессор Паркер…
Они пожали друг другу руки. Енох надеялся, что сейчас все прояснится. Он ждал от камердинера хороших вестей, которые помогут ему, и его выпустят на свободу. Один день в тюрьме показался ему вечностью.
— Ужасно! Меня обвиняют в убийстве Лоуренса! Ты что-нибудь знаешь? Ну, хоть что-нибудь? — Профессор напряженно ожидал ответа.
— Ничего. Я бы хотел помочь вам, но мне нечего сказать.
— Проклятие!
— Я верю в вашу невиновность, сэр.
— Спасибо. — Енох благодарно посмотрел на камердинера. — Не знаю точно, но, по-моему, меня арестовали из-за того, что мы с Лоуренсом поспорили за обедом. Он сообщил мне одну новость, которая потрясла меня, я разгорячился… Но мы даже не поссорились! Мы поехали к нему домой, и проговорили там несколько часов. Когда я ушел, с ним все было в порядке. Не знаю, что могло случиться…
— Я тоже не знаю, что произошло. Знаю только, что Филипп и Роберт назначили похороны на сегодня.
— Так скоро? — Енох с недоумением посмотрел на него. — Значит, все, что сообщил мне Лоуренс, — правда?
— Что все?
— Он сказал, что лишил их наследства… Он чувствовал себя очень одиноко — ни детей, ни семьи…
Генри подозревал об этом с момента того разговора о книгах.
— Они еще не знают об этом. Узнают сегодня в семь часов, когда огласят завещание. Мистер Энтони рассказал вам обо всем? — Слуга вытащил запакованную книгу из кармана и вручил ее Паркеру.
— Книга… — Он взял ее из рук Генри так осторожно, словно это была величайшая ценность в мире.
— Я не могу взять ее.
— Но мистер Энтони настаивал… Она должна быть у вас.
— Книга слишком дорога, чтобы подвергать ее риску, Генри. Я не могу хранить ее здесь. Бог знает, что может случиться с ней здесь, она может попасть в руки Филиппа и Роберта.
— Но что же делать, сэр?
— Пошли ее по моему адресу в Бостон. Там она будет надежно спрятана. Алекс поймет, что с ней делать.
— Вы уверены?
— У нас нет выбора, — твердо ответил профессор.
— Я сделаю так, как вы сказали, сэр.
— Спасибо, Генри. Ты настоящий друг.
На какой-то момент Паркер забыл о своем положении, так велик был соблазн прочитать книгу, узнать о венце, но реальность напомнила о себе. Он должен вернуться в тюрьму.
— Профессор Паркер, я сделаю все, чтобы помочь вам. Я знаю, что не вы отравили мистера Лоуренса.
— Похоже, только ты мне и веришь.
— Время! — крикнул охранник, подходя к заключенному.
— Генри, ты моя последняя надежда.
Паркера увели. Глядя ему вслед, Генри решил во что бы то ни стало найти способ доказать невиновность профессора.
Верный своему слову, камердинер отправил по почте оставшиеся две книги, согласно договоренности: одну — в Бостон дочери Еноха Паркера, другую — Мэттью Маккитрику. Избавившись от книг, он почувствовал величайшее облегчение. Он сделал все вовремя, ведь вечером наверняка будет скандал, когда Филипп и Роберт узнают о том, что написано в завещании.
Темные тучи нависли над городом, время от времени громыхал гром — все обещало дождь. Филипп стоял у гроба, прислушиваясь к прощальным речам и стараясь выглядеть скорбно, как подобает любящему сыну. На самом деле он боялся только одного: как бы собрание не затянулось и они не попали под дождь. Скорее бы все кончилось. Еще придется принимать посетителей, выслушивать соболезнования… Все будут говорить о любви и уважении, которого заслуживал умерший. А он презирал своего отца, презирал его бережливость и экономность. Как только он получит наследство, он покажет всему Лондону, как надо жить!
— Аминь!
Последнее слово священника вернуло Филиппа к реальности. Он вынужден был устроить все по традиции, хотя бы ради того, чтобы не возбуждать подозрений. И так уже многих удивило то, в какой спешке организованы похороны и чтение завещания. В свое оправдание братья говорили, что слишком потрясены смертью отца, что им хочется поскорее покончить с делами и предаться безутешному горю. Некоторые поверили им. Но не все.
Когда гроб с телом его дорогого друга опускали в могилу, Эдвард Брэдфорд был близок к смерти. Мысли его блуждали, дыхание прерывалось, а лихорадка лишила его последних сил.
— Уинстон…
— Да, сэр, — отозвался Уин. Он не смыкал глаз всю ночь, дежуря у постели умирающего, надеялся на чудо и горячо молился. Голос дяди Эдварда вывел его из оцепенения. Он подошел, коснулся руки больного и почувствовал жар, ни на минуту не оставлявший его дядю.
— Ты мне как сын, Уин, — Эдвард посмотрел на него в последний раз, — не разбрасывайся в жизни. Пусть твоя сила и ум служат только хорошему.
— Но как я это узнаю? — смущенно спросил тот.
— Господь укажет тебе верный путь, только попроси его.
Уин хотел возразить: он так горячо молился за жизнь Дяди, но Бог не услышал его. В глазах Уина появилось отчаяние. Увидев это, Эдвард сказал слабым голосом:
— Уин, я не боюсь умирать.
Упоминание о смерти больно отозвалось в сердце племянника.
— Я верю в то, что проповедовал все эти годы. Да, я верю. День смерти для меня станет праздником. Единственное, что я могу оставить тебе в наследство, — это любовь. Помни… — Глаза Эдварда подернулись дымкой.
— Я люблю тебя, дядя Эдвард…
Уин так и не узнал, услышал ли его дядя: в тот самый момент душа Эдварда Брэдфорда покинула бренное тело и обрела вечный покой.
Отец Майкл, находившийся рядом с покойным, начал читать канон об упокоении души. Закончив молитву, он тихо вышел из комнаты, оставив Уина наедине с умершим.
Спустя час Уин вышел из спальни, бледный, ссутулившийся, окончательно убитый своим горем. Он проиграл. Несмотря на все молитвы, смерть отняла у него дядю Эдварда. Он перевел взгляд на слуг, уже знавших о кончине хозяина от отца Майкла и собравшихся в холле, чтобы выразить сочувствие лорду Брэдфорду, помочь ему.
— Все кончено. — Голос его был хриплым и усталым.
— Нам очень жаль, сэр, — ответил за всех Артур. — Отец Эдвард был здесь частым гостем, мы любили его.
Уин посмотрел на него с благодарностью.
— Мы все будем скорбеть о нем, сэр, — сказал Артур. — Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — Он хотел предложить Уину помощь в предстоящих хлопотах. Уин и его дядя были очень близки. Артур понимал, что сейчас Уину так же тяжело, как и десять лет назад, когда он потерял своих родителей. Никто не может привыкнуть к смерти, даже если она становится частым посетителем дома, безжалостно ею выбранного.
— Нет, спасибо. Я хотел бы поговорить с отцом Майклом и потом немного отдохнуть.
— Если что-нибудь понадобится, позовите, сэр. Отец Майкл ждет вас в приемной.
— Спасибо, Артур.
Уин спустился по лестнице. Обсудив с отцом Майклом все необходимое для похорон, Уин проводил священника и отправился к себе в спальню. Там его ждала горячая ванна и ужин. Приняв ванну, Уин стал готовиться ко сну. Устало, проведя ладонью по лицу, он вспомнил, что сегодня не брился. Он посмотрел в зеркало. Можно было подумать, что он решил отпускать бороду. Поглаживая подбородок, Уин размышлял, стоит ли бриться прямо сейчас, но усталость взяла верх. Эмоционально и физически утомленный, он мгновенно заснул.
Вернувшись с похорон, Филипп и Роберт не могли дождаться вечера. Все шло отлично. В половине восьмого они станут богатыми. Они заперлись в кабинете и коротали время до вечера, попивая виски и пытаясь предположить, как скоро они сумеют найти спрятанный венец, после того как нотариус отдаст им книги. Братья были готовы немедленно отправиться на поиски этой проклятой вещицы, стоившей им стольких хлопот.
Томас Делл явился ровно в семь. Вместе с Филиппом и Робертом он пригласил в кабинет Генри и Мартина. Нотариус знал, что надвигается скандал, и был готов к нему. Он разделял мнение покойного о его сыновьях и был полностью согласен с решением Лоуренса изменить завещание.
— Если все готовы, я начинаю, — сказал Томас, усаживаясь за бюро Лоуренса и доставая документ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32