— Я сейчас вернусь, — неожиданно сказал он. Мэтт хотел как-то отметить это событие.
— Куда ты? — спросила Алекс.
— Сюрприз. Увидите. — С этими словами он ушел, а Алекс и Уин остались одни.
Она взглянула на отца Брэдфорда и заметила, что он напряжен.
— Что-нибудь не так?
— Я понимаю, что мы должны были это сделать, однако почему-то мне кажется, я обесчестил свой сан, проведя эту церемонию.
Уин подумал, что было бы, если бы Мэтт и Алекс действительно любили друг друга и серьезно отнеслись бы к совершившемуся псевдовенчанию. Что бы они сказали, узнав впоследствии, что обряд был недействительным, что провел его человек, не имеющий на это никакого права. А ведь именно он вовлек Алекс в эту историю, обещая быть ее защитником, опекуном. Уин опасался, что поставил Алекс в глупое положение. Он мог воспрепятствовать собственному желанию, но как он мог поручиться за Мэтта? Как он может защитить ее от ее собственного мужа, если они верят, что обвенчаны по-настоящему?
— Но вы обвенчали нас из лучших побуждений.
— Неужели? Жадность — один из семи смертных грехов.
— Но нами руководит не жадность! — Она почувствовала, что жизнь ее отца висит на волоске: Уин хочет отказаться от поисков. — Неужели вы не понимаете? Лоуренс специально выбрал нас. Это было его сокровище, он завещал его нам. Мы должны вступить в наследство. Принять подарок — разве это грешно? Проклятие венца не коснется нас. Мы ни в чем не виноваты. Лоуренс сам хотел, чтобы мы нашли Венец Желаний.
Тут вернулся Мэтт с бутылкой шампанского и тремя бокалами, которые он раздобыл в баре.
— Никакая свадьба не может считаться действительной, пока в честь молодых не подняли бокалы, — заметил он, открывая бутылку. Пробка вылетела с оглушительным шумом, и Мэтт вручил каждому по бокалу прекрасного напитка. Поднимая свой бокал, Мэтт взглянул на Алекс и произнес:
— За мою жену Александру! Пусть наш брак будет долгим и счастливым!
Все выпили. Потом Уин сказал, что хочет добавить еще несколько слов к пожеланиям Мэтта.
— За прекрасную невесту, — начал он, — и ее жениха. Пусть ваш брак будет удачным, как и наше путешествие. — Уин допил шампанское и был рад, когда Мэтт вновь наполнил его бокал. Сегодня ему надо выпить. Шампанское было восхитительно! Если бы он мог, он выпил бы целую бутылку. Однако не стоит шокировать своих друзей.
— Что мы теперь будем делать? — спросила Алекс, поставив свой бокал на стол.
— Завтра утром посетим монастырь, — ответил Мэтт.
— Не могу поверить, что все идет так гладко. Мы нашли и город, и монастырь, — заметила она.
— Хочется верить, что самое трудное позади и теперь все будет хорошо.
— Мы не должны расслабляться, — возразила Алекс, — не стоит искать простейших решений, иначе мы не достигнем результата. Вряд ли Лоуренс придумал легкую задачу.
— Конечно, конечно, ты совершенно права.
— Так мы отправляемся завтра утром? — спросил Уин.
— Я готов, — ответил Мэтт, — надеюсь, настоятельница сможет нам помочь.
— Что ж, пора ложиться. Пожелаем, друг другу спокойной ночи, — сказал Уин.
— Да, спокойной ночи, отец Уин. Нам с женой предстоит насладиться медовым месяцем… — Мэтт снова обнял Алекс и нежно посмотрел на нее.
— «Пусть делят они только имя», — напомнил Уин. Ему абсолютно не нравилось поведение Мэтта.
— Да, дорогой муженек, боюсь, нам придется провести первую брачную ночь поодиночке, — улыбаясь, сказала Алекс.
— А жаль, — он мягко поцеловал ее в щеку, — ведь у меня такая милая жена, самая очаровательная из всех, которые у меня когда-либо были.
— И сколько же жен у тебя было? — засмеялась Алекс.
— О! Это тайна, покрытая мраком! Не стоит вспоминать о моем ужасном прошлом, особенно при священнике, — с напускным ужасом ответил Мэтт.
— Спокойной ночи, Мэтт, — все еще улыбаясь, сказала Алекс.
— Давайте хотя бы допьем шампанское. У меня впереди долгая, одинокая и печальная брачная ночь. Надо хоть немного себя порадовать.
— Допей его с отцом Уином, — предложила Алекс.
— Что ж, неплохая мысль. Все же первую брачную ночь хотелось бы провести с восхитительной женщиной, нежной, страстной, а не с бутылкой шампанского. — Он печально поднял наполовину пустую бутылку.
Алекс звонко рассмеялась над его дурачествами, но Уин не находил это смешным.
— Я опекун Алекс. И я защищу ее, даже от вас.
— Но я же ее муж, святой отец. Пожалейте меня! — Он бросил красноречивый взгляд на постель. — Моя брачная ночь, а я должен спать один!
— Ну, не расстраивайся. Ведь это и моя первая брачная ночь, и я тоже проведу ее в одиночестве, — Успокоила его Алекс.
— Спокойной ночи, женушка, — грустно сказал Мэтт и направился к двери вслед за священником.
— Спокойной ночи, дорогой, — весело ответила Алекс и закрыла дверь.
Мужчины вошли к себе.
— Еще шампанского, святой отец? — предложил Мэтт.
— Если вы не возражаете, — согласился Уин. Он протянул свой бокал, и Мэтт снова наполнил его до краев. Уин давно не пил спиртного, но сегодня ему обязательно надо снять нервное напряжение.
Он был страшно раздосадован. Увидев, как Мэтт целует Алекс, ему захотелось оттащить их друг от друга и рассказать всю правду.
Уин осушил бокал и попросил еще. Мэтт опять наполнил бокалы.
Уин раздумывал, есть ли какой-нибудь святой с его именем. Вполне возможно, что нет. Тогда, пожалуй, его кандидатура самая подходящая. Когда все кончится, он подаст прошение о канонизации. Или как там это делается?
Уин надеялся, что завтра в монастыре многое прояснится. Если они, верно, разгадали первый ключ, то дальше все будет легче. Скоро они найдут сокровище! Он не может больше разыгрывать святошу. Как он устал от необходимости постоянно следить за собой, каждый день, каждый час, каждую минуту. Любое слово или движение может выдать его. Он хотел быть свободным, как раньше. Он хотел…
Тут Уин на секунду остановился. Чего на самом деле хотел? Он представил себе, как Алекс застегивает шелковый халат… Да, сейчас он хотел только одного — и именно этого не мог получить. Он допил шампанское, невнятно пробормотал пожелание спокойной ночи Мэтту и отправился спать.
Мэтт почти не обращал внимания на Уина. Он думал о себе, о своем новом положении. Теперь он женатый человек… Мог ли он предположить, что это возможно после Валери? Он напомнил себе, что это все же не настоящий брак. Конечно, его брак был таким же действительным и реальным, как и брак Валери. Она не любила своего мужа, но вышла за него замуж. Он тоже не любит Алекс, тем не менее, они теперь — муж и жена. Как это случилось? Может, любовь вообще не главное в жизни, есть вещи и поважнее?..
Он никогда не считал себя излишне романтичным человеком, но последняя мысль не нравилась ему. Он снял одежду, выключил лампу и растянулся на кровати. Перед тем как уснуть, он, со свойственным ему юмором, успел пожелать себе счастливой первой брачной ночи.
На следующее утро, в девять часов, они были уже в монастыре. Молодая послушница приветливо встретила их, проводила в полутемную комнату и попросила немного подождать мать игуменью. Комната была просторная, всю обстановку составляли диван и несколько стульев. Стены украшали фрески, изображающие распятие, святых и мучеников. В монастыре было так тихо, что их собственные голоса казались слишком звонкими и резкими. Сами того, не замечая, они заговорили шепотом.
— А что, если это не то место? Если нам здесь не помогут? — поинтересовалась Алекс, прохаживаясь по комнате и рассматривая фрески.
— Что ж, тогда будем искать другие варианты, — ответил Мэтт.
Уин стоял у окна и смотрел на улицу, перед его глазами открывался печальный вид монастырского кладбища. Внезапно он услышал шаги, гулко отдававшиеся в пустынных стенах монастыря, потом кто-то вошел в комнату. Уин обернулся и увидел на пороге высокую, статную женщину.
Черное одеяние и четки, повязанные вокруг талии, придавали игуменье внушающий уважение строгий вид. Черты ее были спокойны и величавы, в карих глазах светились ум и доброта, составлявшие основу ее внутренней сущности.
— Добро пожаловать в монастырь Святого Сердца, — сказала она, входя в комнату и приветливо улыбаясь.
— Доброе утро, матушка, — ответил Уин, — меня зовут отец Брэдфорд, а это Александра и Мэттью Маккитрик.
— Очень приятно. Я рада вас видеть в нашем монастыре. Что привело вас сюда?
— Дело в том, матушка, что мы проводим одно расследование и очень надеемся на вашу помощь, — объяснил Уин.
— Расследование? — В глазах игуменьи промелькнуло что-то, но она совладала со своими чувствами.
Мэтт, внимательно наблюдавший за ней, заметил едва промелькнувшее выражение интереса, но промолчал. Он был уверен, что с особами такого рода легче найдет язык Уин. Однако мысль о том, что мать игуменья, возможно, поняла, о чем идет речь, вдохновила его.
— Да. И наше расследование привело нас к вам. Лоуренс Энтони оставил нам три книги…
— Лоуренс Энтони? — быстро повторила она и внимательно посмотрела на каждого из них, пытаясь понять, не скрывается ли тут обман.
— Да, матушка. Нас послал Лоуренс.
— Как он поживает? — участливо спросила она, вспомнив удивительно доброго и щедрого пожилого джентльмена, посетившего их монастырь несколько лет назад. Перед отъездом он попросил ее об одной услуге, и она согласилась, не вдаваясь в подробности.
— Несколько месяцев назад Лоуренс умер, — сказала Алекс.
— Да упокоит Господь его душу. Это был прекрасный человек.
— Мы все его очень любили. Такая утрата…
— Проходите, — пригласила она, — давайте вместе перекусим, а потом поговорим про дело Лоуренса.
Мать игуменья направилась в небольшую, скромно обставленную трапезную. Она с горечью думала о смерти Лоуренса. Он был глубоко несчастен, когда в первый раз посетил их монастырь, но, уезжая, он чувствовал себя гораздо лучше. Его щедрость не знала границ: каждый год он жертвовал монастырю значительную сумму. Кроме этого, намекал, что монастырь может получить и больше, если окажет ему одну услугу.
Сидя за столом, мать игуменья внимательно изучала лица гостей. Она давно ждала какой-нибудь вести от Лоуренса. Теперь же вместо него приехали священник и молодожены. Указания Лоуренса были просты: она должна была удостовериться в порядочности тех, кто приедет после него, и, если это будут честные люди, отдать им одну книгу. Мать игуменья не могла принять поспешного решения. Она подождет, понаблюдает за ними и только тогда сделает вывод, достойны ли они доверия Лоуренса.
Им принесли чай и маленькие аппетитные пирожки. Подкрепившись, мать игуменья готова была продолжить расспросы.
— Расскажите мне, как вы нашли наш монастырь.
— После смерти Лоуренса остались три книги, он завещал каждому из нас по одной. Книги следует читать подряд, тогда только можно понять ключ, который и поможет нам найти спрятанное сокровище, — сказал Уин.
— Понимаю. — Мать игуменья действительно знала, о чем идет речь, так как Лоуренс показывал ей старинный венец, предмет поисков ее посетителей.
— Венец был потерян тысячи лет назад. Мы хотели бы поместить его в музей, там безопасно, и все люди смогли бы любоваться им, — вставил Мэтт.
— Матушка! — В комнату заглянула послушница, встретившая их у ворот. — Прошу прощения, но вас ждет сестра Мариэтта.
— Я сейчас приду. — Она повернулась к посетителям: — не хотите ли переночевать сегодня у нас? Мне это было бы приятно. Я выделю вам прекрасную комнату.
Конечно, мы будем очень рады, — сразу же согласилась Алекс.
— Хорошо. Я сейчас должна идти, мы поговорим позже. Гуляйте, где вам захочется. Если что-нибудь понадобится, только попросите сестер, они с радостью помогут.
— Спасибо, матушка.
— Похоже, она знает больше, чем сказала нам, — заметил Мэтт, когда удостоверился, что мать игуменья не услышит их разговора.
— Не сомневаюсь. Давайте осмотрим монастырь, вдруг сможем что-нибудь найти?
— Погуляйте здесь, я схожу в гостиницу и принесу наши вещи. Встретимся здесь же в полдень, — предложил Мэтт.
Алекс бродила по двору монастыря, пока Уин отправился в церковь. Монастырю принадлежал значительный надел земли. Алекс видела многих сестер, работающих тут и там. Она изучала здания, надеясь увидеть хоть что-нибудь напоминающее венец, но в архитектуре не было ничего необычного. Ничего интересного она не увидела и в планировке основных монастырских сооружений. Исчерпав все возможные предположения, Алекс направилась на кладбище.
Тогда-то она и увидела ту самую женщину в черном, с которой они встретились днем раньше. Алекс смотрела, как та медленно шла через нагромождения могильных склепов и остановилась около одной из могил, преклонив колени.
Несколько минут Алекс колебалась, не зная, что предпринять. Наконец она решилась. Надо поговорить с этой пожилой женщиной, может, ей удастся выяснить что-либо об истории монастыря. Она незаметно приблизилась к женщине и встала рядом.
— Доброе утро, — тихо сказала Алекс, не желая беспокоить женщину — та усердно молилась.
Женщина подняла глаза, в них отразились боль и страдание.
— Что? Вы что-то сказали?
— Простите. Я не хотела вам мешать.
— Вы мне не мешаете, — печально ответила она, вновь устремив свой взор на могильную плиту.
— Я видела вас здесь вчера. Вы часто сюда ходите?
— Каждый день.
Алекс не могла разглядеть дат на памятнике, но ей удалось прочитать два имени: Стивен Марк Эндрюс и Джонатан Эндрюс.
— Стивен — это ваш муж?
— Нет. Это мой сын. Мой прекрасный сын… — Ее голос задрожал, плечи поникли, словно под тяжестью воспоминаний. — Джонатан — мой муж. — Это случилось много лет назад, но материнскому сердцу кажется, что это было вчера. Стивен заболел холерой. Чего только они не предприняли, чтобы спасти его! Тщетно! Ему становилось все хуже и хуже. Ночь, когда он умер, стоит перед ее глазами — черная, ужасная. Она никогда не забудет отчаянных поисков отца О'Мэлли — ее муж искал его по всему городу. Они были уверены, что священник поможет мальчику, если только успеет. Но отец О'Мэлли не успел. Стивен умер. У нее на руках еще до полуночи. Священник приехал только утром — его помощь уже была не нужна. Он оправдывался, говорил, что молился за других умирающих, но они с мужем не хотели его слушать. Для них тогда имело значение только одно: он предал их, лишил своей помощи. Двумя днями позже заболел Джонатан. Ее отчаяние было безмерным. Та же самая болезнь отняла у нее и мужа. Этого она не могла простить отцу О'Мэлли и всей Церкви. Ее вера, пережившая расцвет в дни безмятежного счастья, высохла, испарилась, оставив ее без надежды и любви. Теперь перед ней простиралась череда однообразных, черных, пустых дней. Она была одинока в этом мире. Жизнь без мужа и сына, которых она так любила, перестала иметь для нее смысл. На ее долю выпали только боль и страдание.
— Мне так жаль, — проговорила Алекс, отвлекая ее от тяжелых воспоминаний.
Пожилая женщина улыбнулась, но даже улыбалась она как-то мрачно.
— Вы так молоды. Вы еще не знаете, что такое сострадать кому-нибудь.
Алекс молча стояла рядом.
— Вы не монахиня, — заметила женщина, когда поняла, что ее молодая собеседница не собирается уходить.
— Нет, меня зовут Александра Маккитрик. — Она чуть было не сказала «Паркер», но вовремя спохватилась.
— Зачем вы здесь? Вы тоже потеряли кого-нибудь?
— Отца. — Алекс подумала, что он на самом деле очень близок к смерти. — Я приехала сюда с мужем и одним другом. Монастырь очень красив. Такое чудесное, старинное здание…
— Да, но в нем нет жизни… нет души.
— Давайте поговорим немного…
— Нет. — Она поднялась и направилась к выходу. — Прощайте, дорогая.
Она медленно побрела по дорожке. Казалось, что физические страдания мучают ее так же сильно, как и душевные. Не было никакого смысла продолжать разговор с этой молодой девушкой. Она уже все сказала, ей нечего больше добавить. Никому нет до нее дела. И ей никто не нужен. Так ей будет проще. Так она избежит будущих страданий и потерь. Ее дни проходили монотонно и уныло, но она этого и хотела. Скоро все кончится, и она вновь соединится с Джонатаном и Стивеном.
Сердце Алекс болезненно сжалось при виде одинокой сгорбившейся фигурки. Алекс решила разыскать мать игуменью и расспросить об этой несчастной женщине, приходящей на кладбище каждый день.
Стоя в церкви, Уин думал, почему судьба была так несправедлива к нему и что ему теперь делать, чтобы выпутаться из создавшегося положения. Он тщетно пытался воскресить в памяти какие-либо знания о монастырях и жизни монахинь, а главное, как устроены их спальные помещения, но даже под дулом пистолета он не смог бы что-либо вспомнить.
— Ну, хорошо, — начал он, с удовольствием отмечая, что может выразить свои мысли вслух. Вокруг никого не было, да и, пожалуй, не будет еще некоторое время, поэтому он чувствовал себя в безопасности. Он встал на колени и честно сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32