– И вы что... влюблены в него? – Он задал этот вопрос равнодушным тоном, словно его вовсе не интересовал ответ.
– Влюблена? В Тинкера? Ну да – по-своему. Нам ведь многое пришлось пережить вместе. – Силвер вскинула голову, обдумывая этот вопрос. – Да, наверное, я его люблю.
Самый отъявленный преступник в графстве Норфолк так и застыл. Силвер увидела закипавшую в его глазах ярость.
– Примите мои поздравления, – резко сказал он. – И Тинкеру передайте. Ну, я пошел, а то у меня еще столько дел: кареты надо грабить, невинных женщин насиловать... Короче, не жалея сил, оправдывать свою репутацию.
Он поклонился ей и развернулся к выходу. Силвер окликнула его из-за спины. B ее низком голосе было слышно волнение.
– Подождите! Не уходите.
Он застыл. На его широкие плечи, скрытые черным плащом, отбрасывал блики дрожащий огонек лампы, горевшей на столе в оранжерее.
– Почему?
– Потому что... Потому что между Тинкером и мной ничего нет. Он просто мой старый друг, и как друг мне очень дорог. Но это совсем не то, что вы подумали. – Потом, видя, что Блэквуд не двигается, она добавила: – Кроме того, ему уже, наверное, лет пятьдесят.
Разбойник медленно повернулся к ней. Теперь его плечи уже не выглядели так грозно.
– Пятьдесят ему или нет, не имеет значения. Значит, в доме есть какой никакой мужчина, который может вас защитить, – проворчал он.
– Я и сама могу за себя постоять!
– Такая женщина, как вы, достойна того, чтобы ее оберегали и лелеяли. Черт возьми, да вы должны уже давно быть замужем и обзавестись кучей ребятишек. Богатый, титулованный супруг мог бы защитить вас от злодеев, подобных Миллбэнку!
– Вы слишком много берете на себя, рассуждая так, сэр!
– А вы многое упускаете из виду, – сердито произнес он. – Больше вы не получали писем с угрозами?
Силвер покачала головой.
– Тинкер теперь в поле, и он неплохо вооружен, уверяю вас. Не беспокойтесь, мы и сами со всем отлично справимся.
Некоторое время Блэквуд молчал и пристально ее разглядывал.
– Вы не обманываете меня. Солнышко?
– Нет, конечно! Кроме того, большинство людей сказали бы, что не вам надо меня оберегать, а меня следует защитить от вас!
– Может, оно и так, – тихо произнес он. Лицо его при этом потемнело. – Но ведь я спас вашу жизнь, золотко, да и вашу честь тоже. Разве после этого я не смею притязать на некоторые привилегии?
Силвер ощутила жар в крови.
– Что вы имеете в виду?
Взгляд Блэквуда скользнул по ее лицу, опустился ниже и остановился на груди.
– Знаете, у меня так много вариантов, что я лучше промолчу.
Она даже не заметила, как он оказался рядом с ней, как его рука в перчатке прикоснулась к теплому изгибу ее шеи. У Силвер бешено забилось сердце. Ее смущало, что он находился так близко. Сердце ее трепыхалось, как утлое суденышко, плывущее по бурным волнам. Да у него совсем стыда нет!
– Думаю, вам пора.
Она чувствовала себя все более неловко. Силвер убеждала себя, что это из-за того, что вчера ночью ее продуло на холодном ветру, но сама в это не верила.
Она краснела и задыхалась в его присутствии.
– Мне что-то нездоровится. Не хочу, чтобы вы от меня заразились, – солгала она.
Золотисто-янтарные глаза поблескивали из-под черной шелковой маски.
– Думаю, радость от того, что вы так близко, с лихвой окупает любой риск, Солнышко.
Сердце Силвер колотилось все сильнее. Она притворно кашлянула.
– Нет, мне определенно нездоровится. Вам лучше уйти. Она сделала драматический жест.
И случайно дотронулась пальцами до его груди. Боль от этого легкого прикосновения была нестерпимой. Разбойник с трудом сдержал стон. Это не укрылось от глаз Силвер. Она увидела темное пятно на его рубашке.
– Вас ранили!
– Пустяки, царапина. Не стоит вашего беспокойства.
– Царапина? Почему же вы мне раньше не сказали? – Она тут же обняла его за талию и потащила к креслу.
Гость через силу ей улыбнулся:
– Думаю, не много мужчин отважатся вам что-либо рассказывать, Солнышко.
– Так, значит, вы меня гарпией считаете? Ну что ж, может, вы и правы. Слишком много лет мне приходилось со всем справляться самой. – Она усадила его в кресло, затем сняла с него шляпу и принялась развязывать тесемки, на которых держалась его маска.
Он отвел ее руки.
– Не надо. – Голос его стал жестким. – Этим вы подвергнете себя большой опасности. Для вас же лучше, если вы не будете знать, как я выгляжу.
Силвер вздохнула:
– Ладно, как скажете. Сидите смирно. Пойду принесу вам стакан воды. Или бренди. Тинкер припрятал в кладовке бутылочку шотландского виски. Он думает, что я об этом не знаю. Хотите, я...
– Не стоит, Солнышко.
В этот момент Люк Деламер действительно чувствовал себя не в своей тарелке. Рана его была здесь ни при чем, хотя она чертовски ныла.
Для него было в новинку, что женщина проявила к нему участие. Причем женщина эта была настолько хрупкой, что, казалось, дунет ветерок – и нет ее. Совсем недавно она сама подверглась приставаниям этого подонка Миллбэнка, а теперь находит в себе силы заботиться о нем! Самый отъявленный разбойник в Норфолке никак не мог этого ожидать. Это было ему в новинку. Он был потрясен. Более того, шокирован.
– Никуда вы не пойдете, пока вам не станет лучше.
Он покачал головой:
– Мне вообще не стоило приходить. Из этого не выйдет ничего хорошего ни для кого из нас. – Вскочив на ноги, он нечаянно задел цветущую веточку жасмина. Его лицо вновь свела гримаса боли. – Не знаю, что на меня нашло...
Силвер решительно водворила его обратно в кресло.
– Никуда вы не пойдете, пока я не обработаю вашу рану! Не бойтесь, я прекрасный доктор. Я много раз лечила подобные раны у животных. Однажды я даже вывела у Кромвеля – это наша собака – блох. Мне также случалось лечить укусы змей. Лавандовое масло творит чудеса.
Блэквуд насмешливо улыбнулся:
– Ладно, вы меня убедили. Много раз лечили животных, говорите? Мне это очень лестно, Солнышко.
Силвер покраснела.
– Нет, я не то хотела сказать... Ну зачем вы опять меня поддразниваете?
– Да как же вас не дразнить? От этого ваши щечки заливаются таким милым румянцем. – Он нежно погладил ее по лицу рукой в перчатке. Вдруг его голос стал очень серьезным. – Знаете, а ведь я мог бы сделать вас самой счастливой на свете. Этой ночью я мог бы показать вам такое, о чем вы не имеете представления, Солнышко, о чем вы даже никогда и помыслить не могли. Я мог бы достать для вас с неба луну и звезды, заключив вас в свои объятия.
– Да вы с ума сошли, – прошептала Силвер. Внезапно ей показалось, что рассудок покинул ее. Перед глазами замелькали какие-то темные картины, непонятные безумные видения, ей вдруг захотелось ощутить прикосновение его сильных рук, утонуть в его жарких объятиях.
– Не иначе как, – тихо произнесла она, – вы опять говорите о неуемных страстях. Только на этот раз женских.
В его глазах она увидела страстную жажду чего-то. «Интересно, в моих глазах сейчас такое же выражение?» – подумала она.
Ее самое ужаснуло пробудившееся в ней желание. Господи, как же он хорош! Нужно, чтобы он ушел! Ей уже было все равно, ранен он или нет. Иначе... Снаружи, в залитой сумерками аллее, послышались голоса.
Выглянув из окна, Силвер воскликнула:
– Это Карлайл и его люди! Разбойник даже не шелохнулся.
– Очевидно, наш трудолюбивый господин судья протрезвел. Как вовремя!
– Спасайтесь! С ним целая дюжина человек!
– Ну и чудесно. Я как раз мечтал с кем-нибудь подраться. – Блэквуд скрестил руки на груди. – Вы, кажется, собирались обработать мою рану?
– Я раньше собиралась, а теперь... Господи, да бегите же, пока не поздно! – Силвер нахмурилась, заметив на его лице беспечную улыбку. – Заклинаю вас! Ради меня. Я ведь не переживу, если они вас схватят и... и...
– И вздернут на виселице, как отъявленного преступника? – подсказал он и вполне серьезно добавил: – Ах, Солнышко, но что поделаешь, если я это заслужил.
– Не верю, – резко возразила Силвер. – Ни на секунду не поверю. Даже если вы и правда такой, то Бог вам судья. Я все равно не хочу... – Голос ее оборвался. – Уходите же, уходите! Сейчас же, пока они не успели подняться на холм.
Блэквуд нахмурился и поднялся с кресла.
– Так, говорите, вы не хотите, чтобы они меня поймали?
– Нет, конечно!
Окно было полуоткрыто. Он не спеша перекинул ногу через подоконник.
– Похоже, эта ночь полна сюрпризов.
Силвер не расслышала его слов. Она вслушивалась в приближающиеся голоса стражей закона.
– Пожалуйста, уходите! Они уже почти здесь!
Голоса становились все ближе. Среди них отчетливо были различимы вопли сэра Чарлза Миллбэнка. Люк напрягся, вцепившись рукой в подоконник.
– Вы в самом деле переживали бы, Солнышко, если бы они меня схватили?
– Неужели вам неведом страх? Бегите же! Немедленно!
– Не уйду, пока вы мне не ответите.
– Конечно, переживала бы.
Бледный шрамик над его губой блеснул при свете луны.
– Докажите.
– Да в уме ли вы? Они ворвутся сюда с минуты на минуту!
Глаза разбойника блеснули из-под маски.
– Это еще больше возбуждает, не так ли?
– Это же безумие!
– Прекрасно, тогда я подожду. – Он перекинул ногу назад и скрестил на груди руки. – Мне все равно. Я уже давно мечтаю научить верных псов господина судьи хорошим манерам. Им это просто необходимо.
Силвер не стала его больше слушать. Она бросилась к нему на шею и крепко его обняла. От неожиданности он чуть не выпал в окно. Немного оправившись от изумления, Блэквуд присел на подоконнике и стал вглядываться в ее лицо. Его самого скрывала тень и маска. Их взгляды встретились. Одной сильной рукой он обнял ее за талию. Другая рука зарылась в ее распущенных волосах.
У Сил вер бешено забилось сердце.
– Докажи мне это, Солнышко.
В его голосе чувствовалась какая-то темная сила, которую невозможно было ослушаться. Силвер физически ощущала его страсть, и в ответ кровь закипала у нее в жилах. Голоса снаружи раздавались все явственнее. Уже был слышен лай собак.
– Идите, – прошептала она со всей горячностью, на которую только была способна. Сердце ее обрывалось, дыхание становилось прерывистым. Какой же он сильный! Она прильнула лицом к его груди, прижалась бедрами к его бедрам.
– Ты сказала, что будешь по мне скучать, Солнышко. Докажи же это сейчас.
В этот момент он снова стал тем бесшабашным разбойником, который разбил тысячу женских сердец. Нежным любовником, легенды о котором ходили по всему Норфолку.
– Дурак! – прошипела она, разрываясь между злостью и страстным желанием.
– Настоящая фурия. – Слова эти прозвучали почти ласково. В них слышалось обещание.
В груди Силвер боролись противоречивые чувства. Она поняла, что этот человек просто так от нее не отстанет. В отчаянии она подалась вперед, поднялась на цыпочки, зажмурилась и приникла губами к его рту.
Ее охватил жар. Она ощутила вкус вишни и мяты, ласку предрассветного ветра и тишину полночного мрака, скрывавшего долину. И чем дольше она его целовала, тем больше ей хотелось слиться с ним, раствориться в нем. Она зарывалась пальцами в его теплые волосы, обнимала его широкие плечи. Мир вне стен теплой, благоухающей оранжереи перестал для нее существовать.
– Черт возьми, Солнышко, – прошептал он. – Сегодня ты, а не я, оказалась самой настоящей воровкой. Ты похитила мой рассудок и украла сердце. – Он взял ее лицо в загрубевшие ладони и посмотрел ей прямо в глаза. Его янтарный взор так и сверкал. – Боже мой, как же ты прелестна!
С лужайки рядом с оранжереей раздался сердитый голос:
– Он там, черт бы его подрал, там! Держите пистолеты наготове!
«У него же не останется времени», – промелькнуло в голове у Силвер.
– Бегите! Бегите же!
– А как же вы?
– Что со мной случится? Вы лучше о себе позаботьтесь!
В ответ он лишь рассмеялся. Его грудной густой смех прозвучал на редкость бесшабашно. Ему всегда было свойственно бросать вызов опасности. Одним ловким движением он склонился к мерцающей лампе и задул в ней огонь. Комната погрузилась в темноту. Его пальцы снова запутались в ее шелковистых волосах. Он прижал ее к себе.
– Не хочу обидеть вас, моя прелесть, но мужчины под поцелуем обычно понимают вот это.
Он жадно прильнул к ней губами. Ей передался его страстный жар. Навалившись на нее всем телом, он прижал ее спиной к прохладному стеклу окна. Он словно бы вкушал ее, бросал ей вызов. Их языки сплелись. От каждого его прикосновения у нее в сердце звучала музыка. Силвер застонала. У нее в жилах все громче и громче стучали барабанчики. Колени вдруг стали словно ватные, и ей казалось, что она вот-вот рухнет на пол.
Прикасаться к нему было райским блаженством и адской мукой.
Когда он обнял ее рукой за бедра и прижал к себе еще крепче, она испытала и восторг, и испуг, и безумие – все чувства сразу, кроме отвращения, которое у нее вызывали объятия Миллбэнка.
Казалось, вокруг нее все исчезло – и стекло, и темнота, и пропитанный цветочными ароматами воздух. Она чувствовала только его влажный рот и его крепкое тело, прижавшееся к ней.
Ее захлестнула жаркая волна. Она вдруг осознала, что не в силах больше ему противиться, испытала непреодолимое желание уступить его страсти и слиться с ним в едином любовном порыве. На мгновение его рука дотронулась до изгиба ее груди. От этого прикосновения она тихонько застонала и изогнулась дугой.
Где-то в глубине души она чувствовала, что это – конец прежней жизни и начало новой. Ей потребуется целая вечность, чтобы осознать это. Это чувство несло и радость, и мучение.
Ей не терпелось познать неизведанное. Но у них не оставалось времени. Голоса снаружи становились все громче, все ближе.
– Попытайтесь проникнуть с заднего хода! – Это был голос лорда Карлайла.
Разбойник отстранил ее. Лицо его было сурово.
– Когда ты рядом, я полностью теряю контроль над собой, искусительница. Еще немного – и я сорвал бы с тебя одежду и получил бы все, чего хочу. Клянусь Богом, ты и тогда была бы такой же неистовой и страстной. Сколько стонов я бы сорвал с твоих губ, когда подмял бы тебя прямо здесь, на этом полу! Ты понимаешь, о чем я, Силвер? Ты хоть осознаешь всю опасность своего положения, святая невинность?
В его глазах горела страсть. Она стояла в темноте и прерывисто дышала, сердце ее было готово выскочить из груди. Теперь, когда его разгоряченное тело больше не прижималось к ней, она постепенно начала возвращаться с заоблачных высот на землю.
Она нервно сглотнула, широко распахнула глаза.
– Это плохо, что я так себя чувствую? Что я хочу, чтобы ты ко мне прикасался?
Разбойник тихо выругался.
– Может быть, если бы ты была другой. Или если бы я был другим. Но ты хороша такая, какая есть. Божественно прекрасна. Слишком хороша для такого отъявленного преступника, как я. Я бы только разбил твое сердце, Солнышко. Я бы лишь отнял у тебя невинность и веру в людей, разрушил бы всю твою жизнь. Это бы непременно случилось, независимо оттого, хочу я этого или нет.
Она видела, что он говорит серьезно. Он взвешивал каждое слово. Силвер недоумевала: откуда вдруг такая безнадежность?
– Я не боюсь. Я не могу тебя бояться.
– А меня надо бояться, черт возьми! – Он нахмурился, поглаживая пальцами в перчатках ее рыжевато-русые волосы, и отстранился от нее. – Я больше не вернусь. Я не раз говорил себе это, но на этот раз сдержу слово. У нас нет будущего. Эта любовь ничего не принесет, кроме страдания.
Она слушала его, и до нее не доходил смысл сказанного. Голос его звучал словно бы издалека. Она хотела было возразить, но прикусила язык. Сейчас не время. Скоро сюда заявятся господин судья и его помощники.
К тому же где-то в глубине души она чувствовала, что он прав.
– Но если когда-нибудь ты попадешь в большую беду, Солнышко, просто оставь мне записку в дупле большого вяза у перекрестка. Со мной можно и по-другому связаться, но этот способ – самый безопасный. Вложи туда веточку лаванды, и я о тебе сразу вспомню. Или... – Он запнулся.
Силвер уверяла себя, что так даже лучше. Они слишком разные люди. Они не могут быть счастливы вместе. Но это был лишь самообман.
– Ни пуха ни пера, разбойник, – прошептала она, погладив рукой его по подбородку – это была единственная часть его лица, не прикрытая маской. Она почувствовала, как от ее прикосновения напряглись его мышцы.
Кто-то сердито колотил в дверь оранжереи кулаками. На лужайке послышались тяжелые шаги. Силвер с болью подумала, что все ее цветы затопчут.
– Прощай, Солнышко. – В его голосе прозвучали боль и сожаление.
Она смотрела ему вслед. Она злилась на него, но в то же время ей было грустно. В глазах у нее защипало. Его черный плащ растворился во мраке ночи.
Глава 11
– Обыщите здание! Разбейтесь и прочешите поля! Дверь оранжереи распахнулась. Силвер так и обмерла. На пороге, уперев руки в бока, стоял лорд Тибериус Карлайл, судья Кингсдон-Кросса и северных провинций Норфолка. За спиной у него маячили пятеро приспешников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41