Пройдя через многие битвы и выжив после гораздо более серьезных ранений там, где поблизости не было нежных дев, чтобы ухаживать за ним, Марк легко мог бы сам позаботиться о себе. Однако у него и мысли не возникло отказаться от этой внезапной заботы, хотя его подозрения только усилились от такого проявления доброй воли, и он с недоверием отнесся бы к любой мази, которую она захотела бы приложить к его открытой ране.
– Я сейчас сбегаю за бинтами и травами, чтобы остановить кровь.
Прежде чем Марк успел что-либо ответить, Элизия выскользнула из спальни.
Но она не пошла в кладовую, где хранились запасы лечебных трав, а вместо этого кинулась вниз по лестнице на первый этаж. В маленькой спальне, устроенной прямо в толстой стене замка, жили Ида и ее сын. Элизия надеялась добраться до старой подруги, прежде чем ту настигнет новость о выходке Джейми. Но как только Элизия вошла в комнату, тихие рыдания доказали ей, что она опоздала и Ида переживает минуты, полные горькой потери.
Тщательно прикрыв за собой дверь, Элизия поспешила вперед и опустилась на колени рядом с крепко сбитой деревянной кроватью. Она разделяла боль дорогой ей женщины, но упрямо отбрасывала собственные опасения, говоря себе, что нет нужды так расстраиваться. Сначала нужно было поверить в это самой, прежде чем пытаться передать свою уверенность Иде.
– Крепко держись за надежду, горевать нет причины, – прошептала Элизия, а потом со всей уверенностью, на которую была способна, добавила: – Я почти уверена, что Джейми благополучно спрятался от своих преследователей.
Охваченная тяжелым горем, Ида, казалось, не видит и не слышит Элизию. Элизия осторожно похлопала по спине женщину, лежавшую на соломенном матрасе, и терпеливо ждала, пока ее слова дойдут до Иды сквозь облако отчаяния.
Ида медленно села и повернулась к Элизии, в иссушенных слезами глазах сквозила боль и боязнь поверить воспитаннице.
Стараясь разрядить атмосферу и убедить Иду, что спасение Джейми вполне реально, Элизия заставила себя озорно улыбнуться и вспомнить о прошлых шалостях.
– Ты, конечно, не забыла, как часто ругала меня и Джейми за то, что мы ныряли в море с высоких выступов на скале.
В затуманенных болью глазах промелькнул огонек обычной живости, когда Ида сдавленно ответила:
– Вы с ним не раз и не два пугали меня чуть ли не до смерти.
Обрадовавшись этому намеку на появившуюся надежду, Элизия тут же попыталась закрепить достигнутый успех. Ее улыбка свидетельствовала, что она ничуть не раскаивается в былых проделках.
– Наше непослушание, возможно, спасло теперь Джейми жизнь.
Взор женщины опять затуманился.
– Но ни один из вас ни разу не пытался проделать этот глупый трюк ночью. Да и ныряли вы пониже, со скалы, а не из окна замка.
– Твоя правда, – кивнула Элизия. Она никоим образом не могла возражать женщине, знавшей так хорошо и ее саму, и замок. – И все же я сильно сомневаюсь, что чужаки найдут тело Джейми.
– Ох, хоть бы нашли! – Придя в ужас от мысли, что безжизненное тело сына может быть навсегда потеряно, Ида сложила в мольбе пухлые руки. – Я всем сердцем молю Господа позволить мне положить моего мальчика на вечный покой в святую землю.
Элизия не ожидала такой горячности от Иды и сильно прикусила губу. Как она могла допустить неосторожное замечание, которое еще больше усилило горе Иды? Досадуя на себя, Элизия осторожно зажала между ладоням сложенные руки Иды и поспешила исправить свою ошибку ободряющими словами:
– Ты же не хочешь, чтобы Джейми нашли, если он спасся?
Ида медленно покачала головой, но в глазах ее по-прежнему стоял страх.
– Если Джейми найдут живым, его ждет гораздо более суровое наказание, чем быстрая смерть за покушение на нового лорда Рокстона, которое он совершил.
Элизия хотела было возразить, но горюющая женщина высвободила руки и, уронив на них голову, зашлась тяжелым рыданием.
– Они привезут сюда Джейми только для того, чтобы запереть в каком-нибудь сыром подвале и оставить там гнить.
Элизия обняла тонкой рукой взволнованную Иду и подождала, пока рыдания утихнут. Она боялась, что Ида права, предполагая, какое испытание ждет ее верного сына, – мучительное одиночество до конца дней. Однако, когда горестный плач понемногу утих, Элизия вновь попыталась успокоить свою кормилицу.
– Не думай о плохом. Лучше представь, что все будет хорошо. Если воины Черного Волка не найдут Джейми, – у Элизии чуть было не вырвалось «живого или мертвого», – то это наверняка означает, что он благополучно спрятался в одном из тайников, который он помнит со времен нашего детства. И ты должна верить, что все именно так! Он легко мог доплыть туда с волной прилива, в которую нырнул.
* * *
Элизия задержалась дольше, чем предполагала, и не сразу вернулась к Черному Волку, чтобы заняться его раной, как было обещано. Беспокоясь только о том, какие подозрения могут у него появиться, если она опоздает или, еще хуже, вообще не придет, Элизия не обратила внимания, что одета далеко не подобающим образом для ночного визита – вообще для любого визита к мужчине, не являющемуся ее кровным родственником. Эту ошибку она осознала в ту секунду, когда перед ней распахнулась тяжелая дубовая дверь.
– Прошу входить, миледи.
На лице Марка появилась кривая усмешка, когда он жестом пригласил ее в комнату. Его поразило, что эта чистая девушка осмелилась одна, ночью, прийти в спальню мужчины. Правда, многие неверные жены, усердно охраняющие нравственность своих дочерей, вели себя таким же образом, смело предлагая согреть его постель. Ему стало любопытно, кто же виноват в таком серьезном пробеле в воспитании прирожденной аристократки, поступившей так опрометчиво и необдуманно.
– Я пришла… – Элизия замолчала, чтобы справиться с предательской дрожью в голосе. Оказаться рядом с этим сильным человеком, под его пристальным оценивающим взглядом было гораздо страшнее, чем предполагала напуганная Элизия, позабывшая, что хотела держаться с апломбом. – Я пришла, чтобы перевязать вашу рану.
Держа в одной руке влажный кусок ткани, а в другой корзиночку со скатанными бинтами и горшочком травяного бальзама, Элизия переступила порог комнаты гораздо смелее, чем ожидала.
Девушка услышала, как за ее спиной гость, превратившийся в хозяина, тихо прикрыл дверь, и осознала, что осталась с ним наедине. За исключением большого зала, спальня хозяина была самой просторной комнатой во всем замке, тем не менее присутствие этого человека, казалось, сделало спальню тесной и неудобной. Элизия почувствовала себя в ловушке, словно незадачливый ягненок, который случайно забрел в логово волка.
Подперев широкими плечами тяжелую дверь, Марк наблюдал, как красавица в неподобающем наряде и с распущенными кудрями, почти достигавшими бедер, прошла на середину комнаты. Чутьем охотника он ощутил, что эта решительная особа пытается скрыть трепет, гордо вздернув подбородок. Он удивился, когда Элизия объявила о своем намерении обработать его пустяковую рану, и сейчас ему было забавно наблюдать, как явно она сожалеет о своем предложении.
Ощущая спиной долгий пронзительный взгляд серых глаз, Элизия решила, что этот человек, несущий с собой опустошение, пытается проникнуть в ее мысли и чувства. Она бросила через плечо красноречивый взгляд. Чертов придурок! Этим, безусловно, грешным проклятием, безмолвным, но яростным, Элизия дала выход затаенному раздражению. Раздражению, вызванному и тем, что он способен ее запугать, и тем, что Ида оказалась права, когда без конца предостерегала ее: «Запальчивость когда-нибудь доведет тебя до беды».
Увидев, как решительно и твердо сжались мягко очерченные губы, а в темных глазах вспыхнули золотые искры, Марк чуть не расхохотался. Бравада Элизии, несмотря на настороженность, которую она не сумела скрыть, заслужила его уважение. Перед ним была вовсе не самодовольная придворная красотка, чья ложная скромность заслуживала не более чем презрения. И все же он был бы глупцом, если бы не задался вопросом – а что скрывается за ее решением лечить человека, который, в лучшем случае, вызывает ее возмущение? Его прислали в Рокстон разоблачить опасных предателей, угрожавших короне. Неужели она первая? К своему удивлению, Марк отметил, что такая мысль ему неприятна.
Марк понял, что будет благоразумнее повременить с более тесным общением, пока он не разберется, как обстоят дела на этой земле и чем дышат ее обитатели. С этой целью он прошел в комнату и стал перед лицом прекрасной дамы, подыскивая предлог, чтобы освободить ее от явно неприятной для нее обязанности.
– Как видите, кровь остановилась. – В его словах по обыкновению прозвучала насмешка.
Досадуя на угрозу, которую Элизия ощутила в неспешной походке воина при его приближении, она по ошибке приняла веселье Марка на свой счет. Гладкий лоб прорезали едва заметные морщинки, а карие глаза прищуренно уставились на пятна, успевшие потемнеть.
– Да, рана подсохла, но я сказала, что займусь ею, и не намерена отказываться от своего слова.
Первым побуждением Элизии было с радостью воспользоваться предоставленным ей предлогом – повернуться и убежать от близкой опасности, – но еще ни разу она не праздновала труса. И меньше всего ей хотелось показаться трусливой перед этим незнакомцем, в чьей насмешливой улыбке она читала и оскорбление и вызов. Нет, дав обещание, она выполнит его, пусть даже для этого ей придется спуститься в ад к самому дьяволу!
Марк поднял руки ладонями вверх в притворной капитуляции и попятился к окну. Там стоял крепкий сундук, на котором горело несколько свечей, и треногая табуретка. Он уселся на нее, чтобы облегчить задачу девушке.
Элизия прикусила губу, набираясь мужества, но несмотря на всю ее решимость, рука с зажатым в ней куском влажной ткани, которой она собиралась обтереть запекшуюся кровь, дрожала. Его циничная улыбка и стальной блеск неподвижного взгляда помешали ей сразу отвести глаза от треугольника черных кудрей на широкой мускулистой груди, который доходил до пояса домотканых брюк.
По обычаю, хозяйка замка привечала всех именитых гостей, помогая им принимать заранее приготовленную ванну, но вместо Элизии эту обязанность всегда исполняла Ида. Поэтому до того, как этим вечером Элизия оказалась в распахнутых дверях его спальни, привлеченная шумом, ей еще ни разу не доводилось видеть раздетого мужчину. А потом ее так взволновал поступок Джейми, что она ничего не замечала вокруг, когда объявила о своем намерении вернуться. Теперь было совсем другое дело. Мощь, которую излучала его великолепная фигура, пугала. Этот большой темноголовый человек был воплощением грубоватой мужественности и реальной угрозы.
Марк наблюдал, как в расширенных глазах Элизии зачарованность смешалась с презрением и страхом, и еще больше заулыбался. Отвечая на ее удивительно робкие прикосновения, наигранным безразличием, он поинтересовался:
– Это отец решил выдать вас за Джервейса?
– Нет. – Элизия на секунду замерла. Она легко могла бы заявить, что дело обстояло именно так, но ложь очень часто ненароком выходит наружу, иногда даже усилиями самых верных друзей. Владея одним большим секретом, который нужно было сохранить во что бы то ни стало, ей не хотелось продолжать лгать из боязни потерять все. Она возобновила обработку раны с чрезмерным усердием. – Отец умер от внезапной болезни два года назад, а при жизни он не желал, чтобы я покинула его.
– Вот как. – Марк кивнул, и в черных как смоль волосах отразился блеск свечей. Зная, сколько лет девушке, он быстро подсчитал, что она осталась без отца в восемнадцать, возраст, когда большинство ее сверстниц давно были замужем. – Так вот почему вы остались без мужа, пока был жив ваш отец: он не хотел расстаться со своим единственным дитятей, горячо любимой дочерью.
Притворившись, что ей нужно поближе рассмотреть рану, Элизия наклонила голову, и темное облако волос закрыло ей лицо, но попытка девушки скрыть свое волнение и досаду была напрасной. Элизия не знала, что его внимательные глаза уже заметили то, что она пыталась утаить. А еще она не знала, что упавшие на лицо локоны только привлекли внимание к ее белому телу, плохо прикрытому прозрачной светлой тканью.
– Значит, вы по собственной воле согласились на союз с Джервейсом?
Темные брови вопросительно выгнулись, хотя задавать этот вопрос не было необходимости. Марк знал, что дело обстояло именно так, потому что Джервейс, по своим собственным словам, был помолвлен с ней всего лишь полтора года.
– Да! – твердо заявила Элизия и отступила на шаг, чтобы бросить сердитый взгляд на настырного человека. – Выбор был за мной, и я его сделала.
– Даже если позабыть, что вы находитесь под опекой короля и не имеете права выходить замуж без его одобрения, неужели вы в самом деле полагали, что способны принять такое решение, не посоветовавшись ни с кем из старших и мудрых людей? – Марк убедился в своей правоте циника, когда в карих глазах вспыхнули огоньки от намека, что ей необходим чей-то совет.
Элизия вскипела от гнева и почувствовала, как у нее все поплыло перед глазами. Совершенно ясно, что этот человек, подобно прочим мужчинам за исключением ее отца, полагал, будто ни одна женщина не способна принимать самостоятельные решения. В следующую секунду он, сам того не зная, нанес сокрушительный удар по ее молчаливому презрительному осуждению.
– А что сказала Ида, ваша бдительная компаньонка, узнав о выборе своей «козочки»? – Блестящие серые глаза прищурились, глядя, как перепугал девицу этот вопрос. – Судя по тому, что я успел заметить сегодня вечером за столом, она мне показалась вполне разумной женщиной.
Эта способность Черного Волка выбивать подпорки из-под всех ее аргументов только усилила досаду Элизии. Сердитые глаза совсем потемнели.
– Вы не пробовали посоветоваться с Идой? – Марка ничуть не смутило ее молчаливое негодование. – Быть может, вы были так сильно им очарованы, что не посчитались с ее мнением, чтобы оправдать свое решение вверить себя и все владения человеку гораздо старше вас?
Элизия плотно сжала губы. Девушку возмутило, что какой-то пришелец, явившийся неизвестно откуда, чтобы внести сумятицу в ее размеренную жизнь, думает, будто она несмышленыш, хотя ей уже немало лет. Не станет она ему объяснять свои поступки!
– Вас разве не удивило, почему, прождав так долго, он ни с того ни с сего вдруг сделался вашим поклонником? – Инстинктом охотника Марк почуял, куда нанести безошибочный удар. – Или он проявил безудержную страсть нетерпеливого любовника, что объяснило бы его явно запоздалое желание видеть вас своей невестой?
– То, что происходит между мной и Джервейсом, вас совершенно не касается!
В ту же секунду, когда эти слова сорвались с языка, Элизия пожалела о своей запальчивой горячности, выдавшей Марку, что он оказался точен в своих предположениях, касавшихся холодной сдержанности ее нареченного.
– Я так и думал. – Для Марка ее заявление послужило знаком согласия, и серые глаза заблестели еще насмешливей. – Джервейс, которого я знаю почти всю свою жизнь, испытывает страсть только к двум вещам: к богатству и власти.
Услышав, что Черный Волк давно знаком с Джервейсом, Элизия подавила возглас удивления, хотя, обдумав все как следует, она пришла к выводу, что этого следовало ожидать.
– А, так вы не подозревали, что мы с вашим бывшим женихом знакомы с незапамятных времен? По правде говоря, не один десяток лет. – Марк чуть не расхохотался при виде ее изумления. Красавица явно почти ничего не знала о прошлом своего избранника. – Хотя Джервейс по меньшей мере на десять лет старше меня, он жил в Нормандии при дворе принца Роберта, а я воспитывался там же в компании младшего сына Завоевателя, Генриха.
Пока незваный гость продолжал с легкой издевкой свой рассказ, Элизия рассеянно сжимала влажную ткань, из которой на деревянный пол незаметно накапала целая лужица.
– Среди придворных лордов бытовала шутка, что лед в сердце Джервейса выгнал весь огонь его души наружу. – Марк широко раскинул руки. – Отсюда огненный цвет его шевелюры. Подумайте об этом, и вам придется согласиться, что все его поступки объясняются холодным расчетом.
Явное отвращение, звучавшее в бархатном голосе Марка, когда он говорил о Джервейсе, уязвило Элизию. Но заподозрив, что в его цели входило очернить в ее глазах избранника, она не стала доставлять ему удовольствие и не вспылила. Вместо этого она не отрываясь смотрела на свои пальцы, аккуратно складывающие тщательно выжатую ткань, испещренную алыми пятнами.
Марк разглядывал густые блестящие локоны, свисавшие с упрямо склоненной головы. Методичные движения ловких пальцев сказали ему больше всяких слов.
– Явное нежелание Джервейса даже поцеловать вас за все месяцы, прошедшие со дня объявления вашей так называемой помолвки, безусловно доказывает, что его душевный холод загасит вашу пламенную живость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Я сейчас сбегаю за бинтами и травами, чтобы остановить кровь.
Прежде чем Марк успел что-либо ответить, Элизия выскользнула из спальни.
Но она не пошла в кладовую, где хранились запасы лечебных трав, а вместо этого кинулась вниз по лестнице на первый этаж. В маленькой спальне, устроенной прямо в толстой стене замка, жили Ида и ее сын. Элизия надеялась добраться до старой подруги, прежде чем ту настигнет новость о выходке Джейми. Но как только Элизия вошла в комнату, тихие рыдания доказали ей, что она опоздала и Ида переживает минуты, полные горькой потери.
Тщательно прикрыв за собой дверь, Элизия поспешила вперед и опустилась на колени рядом с крепко сбитой деревянной кроватью. Она разделяла боль дорогой ей женщины, но упрямо отбрасывала собственные опасения, говоря себе, что нет нужды так расстраиваться. Сначала нужно было поверить в это самой, прежде чем пытаться передать свою уверенность Иде.
– Крепко держись за надежду, горевать нет причины, – прошептала Элизия, а потом со всей уверенностью, на которую была способна, добавила: – Я почти уверена, что Джейми благополучно спрятался от своих преследователей.
Охваченная тяжелым горем, Ида, казалось, не видит и не слышит Элизию. Элизия осторожно похлопала по спине женщину, лежавшую на соломенном матрасе, и терпеливо ждала, пока ее слова дойдут до Иды сквозь облако отчаяния.
Ида медленно села и повернулась к Элизии, в иссушенных слезами глазах сквозила боль и боязнь поверить воспитаннице.
Стараясь разрядить атмосферу и убедить Иду, что спасение Джейми вполне реально, Элизия заставила себя озорно улыбнуться и вспомнить о прошлых шалостях.
– Ты, конечно, не забыла, как часто ругала меня и Джейми за то, что мы ныряли в море с высоких выступов на скале.
В затуманенных болью глазах промелькнул огонек обычной живости, когда Ида сдавленно ответила:
– Вы с ним не раз и не два пугали меня чуть ли не до смерти.
Обрадовавшись этому намеку на появившуюся надежду, Элизия тут же попыталась закрепить достигнутый успех. Ее улыбка свидетельствовала, что она ничуть не раскаивается в былых проделках.
– Наше непослушание, возможно, спасло теперь Джейми жизнь.
Взор женщины опять затуманился.
– Но ни один из вас ни разу не пытался проделать этот глупый трюк ночью. Да и ныряли вы пониже, со скалы, а не из окна замка.
– Твоя правда, – кивнула Элизия. Она никоим образом не могла возражать женщине, знавшей так хорошо и ее саму, и замок. – И все же я сильно сомневаюсь, что чужаки найдут тело Джейми.
– Ох, хоть бы нашли! – Придя в ужас от мысли, что безжизненное тело сына может быть навсегда потеряно, Ида сложила в мольбе пухлые руки. – Я всем сердцем молю Господа позволить мне положить моего мальчика на вечный покой в святую землю.
Элизия не ожидала такой горячности от Иды и сильно прикусила губу. Как она могла допустить неосторожное замечание, которое еще больше усилило горе Иды? Досадуя на себя, Элизия осторожно зажала между ладоням сложенные руки Иды и поспешила исправить свою ошибку ободряющими словами:
– Ты же не хочешь, чтобы Джейми нашли, если он спасся?
Ида медленно покачала головой, но в глазах ее по-прежнему стоял страх.
– Если Джейми найдут живым, его ждет гораздо более суровое наказание, чем быстрая смерть за покушение на нового лорда Рокстона, которое он совершил.
Элизия хотела было возразить, но горюющая женщина высвободила руки и, уронив на них голову, зашлась тяжелым рыданием.
– Они привезут сюда Джейми только для того, чтобы запереть в каком-нибудь сыром подвале и оставить там гнить.
Элизия обняла тонкой рукой взволнованную Иду и подождала, пока рыдания утихнут. Она боялась, что Ида права, предполагая, какое испытание ждет ее верного сына, – мучительное одиночество до конца дней. Однако, когда горестный плач понемногу утих, Элизия вновь попыталась успокоить свою кормилицу.
– Не думай о плохом. Лучше представь, что все будет хорошо. Если воины Черного Волка не найдут Джейми, – у Элизии чуть было не вырвалось «живого или мертвого», – то это наверняка означает, что он благополучно спрятался в одном из тайников, который он помнит со времен нашего детства. И ты должна верить, что все именно так! Он легко мог доплыть туда с волной прилива, в которую нырнул.
* * *
Элизия задержалась дольше, чем предполагала, и не сразу вернулась к Черному Волку, чтобы заняться его раной, как было обещано. Беспокоясь только о том, какие подозрения могут у него появиться, если она опоздает или, еще хуже, вообще не придет, Элизия не обратила внимания, что одета далеко не подобающим образом для ночного визита – вообще для любого визита к мужчине, не являющемуся ее кровным родственником. Эту ошибку она осознала в ту секунду, когда перед ней распахнулась тяжелая дубовая дверь.
– Прошу входить, миледи.
На лице Марка появилась кривая усмешка, когда он жестом пригласил ее в комнату. Его поразило, что эта чистая девушка осмелилась одна, ночью, прийти в спальню мужчины. Правда, многие неверные жены, усердно охраняющие нравственность своих дочерей, вели себя таким же образом, смело предлагая согреть его постель. Ему стало любопытно, кто же виноват в таком серьезном пробеле в воспитании прирожденной аристократки, поступившей так опрометчиво и необдуманно.
– Я пришла… – Элизия замолчала, чтобы справиться с предательской дрожью в голосе. Оказаться рядом с этим сильным человеком, под его пристальным оценивающим взглядом было гораздо страшнее, чем предполагала напуганная Элизия, позабывшая, что хотела держаться с апломбом. – Я пришла, чтобы перевязать вашу рану.
Держа в одной руке влажный кусок ткани, а в другой корзиночку со скатанными бинтами и горшочком травяного бальзама, Элизия переступила порог комнаты гораздо смелее, чем ожидала.
Девушка услышала, как за ее спиной гость, превратившийся в хозяина, тихо прикрыл дверь, и осознала, что осталась с ним наедине. За исключением большого зала, спальня хозяина была самой просторной комнатой во всем замке, тем не менее присутствие этого человека, казалось, сделало спальню тесной и неудобной. Элизия почувствовала себя в ловушке, словно незадачливый ягненок, который случайно забрел в логово волка.
Подперев широкими плечами тяжелую дверь, Марк наблюдал, как красавица в неподобающем наряде и с распущенными кудрями, почти достигавшими бедер, прошла на середину комнаты. Чутьем охотника он ощутил, что эта решительная особа пытается скрыть трепет, гордо вздернув подбородок. Он удивился, когда Элизия объявила о своем намерении обработать его пустяковую рану, и сейчас ему было забавно наблюдать, как явно она сожалеет о своем предложении.
Ощущая спиной долгий пронзительный взгляд серых глаз, Элизия решила, что этот человек, несущий с собой опустошение, пытается проникнуть в ее мысли и чувства. Она бросила через плечо красноречивый взгляд. Чертов придурок! Этим, безусловно, грешным проклятием, безмолвным, но яростным, Элизия дала выход затаенному раздражению. Раздражению, вызванному и тем, что он способен ее запугать, и тем, что Ида оказалась права, когда без конца предостерегала ее: «Запальчивость когда-нибудь доведет тебя до беды».
Увидев, как решительно и твердо сжались мягко очерченные губы, а в темных глазах вспыхнули золотые искры, Марк чуть не расхохотался. Бравада Элизии, несмотря на настороженность, которую она не сумела скрыть, заслужила его уважение. Перед ним была вовсе не самодовольная придворная красотка, чья ложная скромность заслуживала не более чем презрения. И все же он был бы глупцом, если бы не задался вопросом – а что скрывается за ее решением лечить человека, который, в лучшем случае, вызывает ее возмущение? Его прислали в Рокстон разоблачить опасных предателей, угрожавших короне. Неужели она первая? К своему удивлению, Марк отметил, что такая мысль ему неприятна.
Марк понял, что будет благоразумнее повременить с более тесным общением, пока он не разберется, как обстоят дела на этой земле и чем дышат ее обитатели. С этой целью он прошел в комнату и стал перед лицом прекрасной дамы, подыскивая предлог, чтобы освободить ее от явно неприятной для нее обязанности.
– Как видите, кровь остановилась. – В его словах по обыкновению прозвучала насмешка.
Досадуя на угрозу, которую Элизия ощутила в неспешной походке воина при его приближении, она по ошибке приняла веселье Марка на свой счет. Гладкий лоб прорезали едва заметные морщинки, а карие глаза прищуренно уставились на пятна, успевшие потемнеть.
– Да, рана подсохла, но я сказала, что займусь ею, и не намерена отказываться от своего слова.
Первым побуждением Элизии было с радостью воспользоваться предоставленным ей предлогом – повернуться и убежать от близкой опасности, – но еще ни разу она не праздновала труса. И меньше всего ей хотелось показаться трусливой перед этим незнакомцем, в чьей насмешливой улыбке она читала и оскорбление и вызов. Нет, дав обещание, она выполнит его, пусть даже для этого ей придется спуститься в ад к самому дьяволу!
Марк поднял руки ладонями вверх в притворной капитуляции и попятился к окну. Там стоял крепкий сундук, на котором горело несколько свечей, и треногая табуретка. Он уселся на нее, чтобы облегчить задачу девушке.
Элизия прикусила губу, набираясь мужества, но несмотря на всю ее решимость, рука с зажатым в ней куском влажной ткани, которой она собиралась обтереть запекшуюся кровь, дрожала. Его циничная улыбка и стальной блеск неподвижного взгляда помешали ей сразу отвести глаза от треугольника черных кудрей на широкой мускулистой груди, который доходил до пояса домотканых брюк.
По обычаю, хозяйка замка привечала всех именитых гостей, помогая им принимать заранее приготовленную ванну, но вместо Элизии эту обязанность всегда исполняла Ида. Поэтому до того, как этим вечером Элизия оказалась в распахнутых дверях его спальни, привлеченная шумом, ей еще ни разу не доводилось видеть раздетого мужчину. А потом ее так взволновал поступок Джейми, что она ничего не замечала вокруг, когда объявила о своем намерении вернуться. Теперь было совсем другое дело. Мощь, которую излучала его великолепная фигура, пугала. Этот большой темноголовый человек был воплощением грубоватой мужественности и реальной угрозы.
Марк наблюдал, как в расширенных глазах Элизии зачарованность смешалась с презрением и страхом, и еще больше заулыбался. Отвечая на ее удивительно робкие прикосновения, наигранным безразличием, он поинтересовался:
– Это отец решил выдать вас за Джервейса?
– Нет. – Элизия на секунду замерла. Она легко могла бы заявить, что дело обстояло именно так, но ложь очень часто ненароком выходит наружу, иногда даже усилиями самых верных друзей. Владея одним большим секретом, который нужно было сохранить во что бы то ни стало, ей не хотелось продолжать лгать из боязни потерять все. Она возобновила обработку раны с чрезмерным усердием. – Отец умер от внезапной болезни два года назад, а при жизни он не желал, чтобы я покинула его.
– Вот как. – Марк кивнул, и в черных как смоль волосах отразился блеск свечей. Зная, сколько лет девушке, он быстро подсчитал, что она осталась без отца в восемнадцать, возраст, когда большинство ее сверстниц давно были замужем. – Так вот почему вы остались без мужа, пока был жив ваш отец: он не хотел расстаться со своим единственным дитятей, горячо любимой дочерью.
Притворившись, что ей нужно поближе рассмотреть рану, Элизия наклонила голову, и темное облако волос закрыло ей лицо, но попытка девушки скрыть свое волнение и досаду была напрасной. Элизия не знала, что его внимательные глаза уже заметили то, что она пыталась утаить. А еще она не знала, что упавшие на лицо локоны только привлекли внимание к ее белому телу, плохо прикрытому прозрачной светлой тканью.
– Значит, вы по собственной воле согласились на союз с Джервейсом?
Темные брови вопросительно выгнулись, хотя задавать этот вопрос не было необходимости. Марк знал, что дело обстояло именно так, потому что Джервейс, по своим собственным словам, был помолвлен с ней всего лишь полтора года.
– Да! – твердо заявила Элизия и отступила на шаг, чтобы бросить сердитый взгляд на настырного человека. – Выбор был за мной, и я его сделала.
– Даже если позабыть, что вы находитесь под опекой короля и не имеете права выходить замуж без его одобрения, неужели вы в самом деле полагали, что способны принять такое решение, не посоветовавшись ни с кем из старших и мудрых людей? – Марк убедился в своей правоте циника, когда в карих глазах вспыхнули огоньки от намека, что ей необходим чей-то совет.
Элизия вскипела от гнева и почувствовала, как у нее все поплыло перед глазами. Совершенно ясно, что этот человек, подобно прочим мужчинам за исключением ее отца, полагал, будто ни одна женщина не способна принимать самостоятельные решения. В следующую секунду он, сам того не зная, нанес сокрушительный удар по ее молчаливому презрительному осуждению.
– А что сказала Ида, ваша бдительная компаньонка, узнав о выборе своей «козочки»? – Блестящие серые глаза прищурились, глядя, как перепугал девицу этот вопрос. – Судя по тому, что я успел заметить сегодня вечером за столом, она мне показалась вполне разумной женщиной.
Эта способность Черного Волка выбивать подпорки из-под всех ее аргументов только усилила досаду Элизии. Сердитые глаза совсем потемнели.
– Вы не пробовали посоветоваться с Идой? – Марка ничуть не смутило ее молчаливое негодование. – Быть может, вы были так сильно им очарованы, что не посчитались с ее мнением, чтобы оправдать свое решение вверить себя и все владения человеку гораздо старше вас?
Элизия плотно сжала губы. Девушку возмутило, что какой-то пришелец, явившийся неизвестно откуда, чтобы внести сумятицу в ее размеренную жизнь, думает, будто она несмышленыш, хотя ей уже немало лет. Не станет она ему объяснять свои поступки!
– Вас разве не удивило, почему, прождав так долго, он ни с того ни с сего вдруг сделался вашим поклонником? – Инстинктом охотника Марк почуял, куда нанести безошибочный удар. – Или он проявил безудержную страсть нетерпеливого любовника, что объяснило бы его явно запоздалое желание видеть вас своей невестой?
– То, что происходит между мной и Джервейсом, вас совершенно не касается!
В ту же секунду, когда эти слова сорвались с языка, Элизия пожалела о своей запальчивой горячности, выдавшей Марку, что он оказался точен в своих предположениях, касавшихся холодной сдержанности ее нареченного.
– Я так и думал. – Для Марка ее заявление послужило знаком согласия, и серые глаза заблестели еще насмешливей. – Джервейс, которого я знаю почти всю свою жизнь, испытывает страсть только к двум вещам: к богатству и власти.
Услышав, что Черный Волк давно знаком с Джервейсом, Элизия подавила возглас удивления, хотя, обдумав все как следует, она пришла к выводу, что этого следовало ожидать.
– А, так вы не подозревали, что мы с вашим бывшим женихом знакомы с незапамятных времен? По правде говоря, не один десяток лет. – Марк чуть не расхохотался при виде ее изумления. Красавица явно почти ничего не знала о прошлом своего избранника. – Хотя Джервейс по меньшей мере на десять лет старше меня, он жил в Нормандии при дворе принца Роберта, а я воспитывался там же в компании младшего сына Завоевателя, Генриха.
Пока незваный гость продолжал с легкой издевкой свой рассказ, Элизия рассеянно сжимала влажную ткань, из которой на деревянный пол незаметно накапала целая лужица.
– Среди придворных лордов бытовала шутка, что лед в сердце Джервейса выгнал весь огонь его души наружу. – Марк широко раскинул руки. – Отсюда огненный цвет его шевелюры. Подумайте об этом, и вам придется согласиться, что все его поступки объясняются холодным расчетом.
Явное отвращение, звучавшее в бархатном голосе Марка, когда он говорил о Джервейсе, уязвило Элизию. Но заподозрив, что в его цели входило очернить в ее глазах избранника, она не стала доставлять ему удовольствие и не вспылила. Вместо этого она не отрываясь смотрела на свои пальцы, аккуратно складывающие тщательно выжатую ткань, испещренную алыми пятнами.
Марк разглядывал густые блестящие локоны, свисавшие с упрямо склоненной головы. Методичные движения ловких пальцев сказали ему больше всяких слов.
– Явное нежелание Джервейса даже поцеловать вас за все месяцы, прошедшие со дня объявления вашей так называемой помолвки, безусловно доказывает, что его душевный холод загасит вашу пламенную живость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23