А потом возник Даниэль со своим предложением, и клубок еще больше запутался. Мэт был сам не рад, что испытывает отчаянную ревность к брату, которого никогда не переставал горячо любить.Мэт прекрасно отдавал себе отчет в том, что для Кэролайн было бы лучше предпочесть ему Даниэля, и эта мысль рождала в его душе самые горькие чувства. Даниэль пришел бы к ней не потрепанным жизнью, без шрамов на теле и в душе. Он смог бы принять ее любовь и ответить взаимностью, и в их совместной жизни не было бы места теням из прошлого.В то время как он сам был таким, каким его сделала жизнь, — не лучше и не хуже.Но Мэт был твердо намерен навсегда сделать Кэролайн своей. Даже если бы для этого ему пришлось ползти к ней на четвереньках по острым скалам… или снова сильнейшим ударом свалить с ног своего брата.Мальчики проголодались, и Мэт выложил на стол хлеб, сыр, варенье и молоко, а сам поспешил к выходу. Если Кэролайн могла оставить Дэви и Джона без ужина, значит, она и впрямь дьявольски зла на него.А, может быть, она и не собирается возвращаться? Эта мысль, едва возникнув, острой болью пронзила сердце. «Черта с два я позволю ей!» — в ярости воскликнул про себя Мэт и едва не сбил с ног Роба и Тома, столкнувшись с ними у задней двери.— Куда ты собрался? — От изумления оба отступили назад.— Хочу вернуть Кэролайн домой, — прорычал Мэт. — Вы остаетесь с мальчиками.Братья смотрели на него, раскрыв рты, но, прежде чем они успели сказать или спросить что-то еще, Мэт вышел за дверь.Преисполненный гнева и решимости действовать, он быстро и энергично направился по тропинке, ведущей в город. Наверняка Кэролайн в доме Джеймса.Мэту потребовалось немалое самообладание, чтобы постучаться в дверь дома и спросить у Мэри, здесь ли Кэролайн. Ведь наверняка кто-то рассказал Мэри — сама Кэролайн либо Даниэль, а, может быть, Джеймс — о том, что произошло. А Мэту было очень неприятно, что о нем стало известно нечто сугубо личное, касавшееся только его одного. Возможно, в улыбке Мэри и сквозило едва уловимое лукавство, возможно, в ее глазах на мгновение и зажглись веселые огоньки, когда она уверяла, что Кэролайн у нее нет. Однако суть ее слов мгновенно заставила Мэта забыть про смущение. Улыбку же Мэри как стерло.Если Кэролайн здесь не было, и она до сих пор не появилась у себя дома, то где же она в таком случае? Мэри, теперь столь же обеспокоенная, как и Мэт, заверила его, что несколько часов назад Кэролайн направилась именно домой. И никуда больше — это точно. Нет, она не могла убежать с Даниэлем (Мэту ужасно не хотелось обсуждать эту версию, но он продолжал мучиться подозрениями), поскольку тот еще позавчера уехал вместе с Джеймсом в Нью-Лондон.Когда и эта, последняя гипотеза, вызывавшая у Мэта прилив ярости, была опровергнута, леденящий страх обуял его душу. Он лучше многих знал, какие опасности таил в себе лес. Первое, что пришло Мэту в голову, была мысль о сатанистах и их тайном обществе, однако они собирались на шабаш только глубокой ночью и в определенные фазы луны. Кэролайн же, по всей видимости, исчезла днем, поэтому не могла попасть в руки тех, кто раньше заманил в свои сети ее сестру.Попросив у Мэри фонарь, Мэт поспешил назад, чтобы тщательно осмотреть дорогу, ведущую из города на ферму, и пересекающую лес тропинку. Он двигался вперед, высоко подняв фонарь над головой, и едва не сходил с ума от того, что вынужден идти предельно медленно, чтобы не пропустить самой крошечной зацепки, которая могла бы навести его на след. По ходу Мэт напряженно перебирал в уме все возмолшые варианты происшедшего.Кэролайн могла упасть и сейчас лежит где-нибудь без сознания. Возможно даже, он прошел мимо, торопясь побыстрее попасть в город. Или повстречалась с каким-нибудь негодяем-траппером Охотник на пушного зверя в Северной Америке, пользующийся чаще всего западнями. — Прим. ред.
, и он увез ее с собой Бог знает куда. А что если ее выследил какой-нибудь хищный зверь, например ягуар, или загрыз волк?..Но когда, в конце концов, Мэт обнаружил брошенные корзину и мушкет, лежавшие сбоку от тропинки, чуть в глубь леса, не осталось ни малейших сомнений в том, какая участь на самом деле постигла Кэролайн. Такое даже не пришло ему в голову!Кэролайн была похищена бандой индейцев! Сердце Мэта словно окаменело, скованное ледяным страхом, и он стремглав понесся к дому, всей душой моля Господа о том, чтобы с Кэролайн ничего не случилось. 36 Всю ночь и весь следующий день Кэролайн пихали, толкали и тянули чуть ли не волоком, не давая ей отстать от своих без устали шагающих конвоиров. Они останавливались только для того, чтобы поесть и немного отдохнуть, и время от времени переговаривались между собой на языке, который Кэролайн казался бессмысленным набором звуков. Когда она, наверное, в десятый раз споткнулась на ходу, похитители, по всей вероятности, догадались, что ей мешают длинные, почти до земли юбки, и они, не раздумывая, резанули по ним ножом. Кэролайн помертвела от ужаса, когда лезвие прошило подол серого хлопчатобумажного платья и белую нижнюю юбку. В ее воображении возникли сцены насилия или вовсе убийства. Однако нож даже не оцарапал ей кожу, к тому же дикари не проявляли к ней, как к женщине, никакого интереса. Когда ноги Кэролайн, если не считать белых хлопчатобумажных чулок, оказались открыты для всеобщего обозрения почти до колен, они вытащили у нее изо рта кляп, сунули в лицо как-то по-особенному пахнущую буханку хлеба и держали так некоторое время, с нетерпением ожидая, пока она поест. Затем поднесли воду в блестящем, как будто смазанном маслом, бурдюке из оленьей кожи.После снова засунули в рот кляп и подтолкнули в спину, давая понять, что следует поторапливаться, их маршрут пролегал вдоль реки Коннектикут, несшей свои воды в глубь материка, прочь от морских просторов.Река с довольно сильным течением посредине была широкой и очень красивой, с высокими поросшими травой берегами и голубоватой водой. В лесу, вплотную прижимающемуся к обоим берегам, жара уже не ощущалась. Воздух здесь был не просто прохладным, он становился все холоднее.Кэролайн ослабела, но боялась, что, если упадет без сил, то ее просто-напросто добьют и оставят труп на съедение волкам. Поэтому, сцепив от боли зубы и собрав все силы, постаралась сосредоточиться только на том, чтобы не отставать от своих почему-то хранивших молчание конвоиров. Когда их маленькая группка наконец остановилась (это случилось на следующий после ее похищения день, незадолго до заката), Кэролайн облегченно опустилась на колени. Если и в эту ночь ей не позволят хоть немного поспать, она утром не сможет продолжать путь. И что с ней тогда будет? При одной мысли об этом Кэролайн пробрала дрожь.Трели каких-то неизвестных ей птиц то приближались, то отдалялись. Спустя несколько минут Кэролайн с удивлением обнаружила, что эти звуки поблизости издавал один из ее конвоиров. Когда откуда-то со стороны послышалось ответное пение, девушку рывком поставили на ноги и подтолкнули в ту сторону, откуда оно прозвучало.Похитители окружили Кэролайн плотным кольцом, словно военный эскорт, сопровождающий взятого в плен противника, и в таком виде они все вместе вышли из чащи прямо к лагерю индейцев.Он располагался в плодородной и хорошо охраняемой долине, на берегу небольшого озерца — маленького, как пруд, и такого чистого, что вода в нем казалась голубой. Пара десятков хижин, представлявших собой довольно неряшливо построенные пирамиды из соломы и хвороста, взъерошенные, как скирды сена, составляли костяк деревни. Небольшие костерки обозначали границы отгороженной от соплеменников территории, посредине которой горел костер повыше. Женщины, одетые в бесформенные, кое-где рваные одежды, на миг оторвавшись от своей стряпни, без особого любопытства обернулись навстречу вновь прибывшим. Дети и собаки проявили гораздо больший интерес: несколько ребятишек даже прервали игру и окружили их, а пяток собак пролаяли что-то приветственное.Кэролайн провели через деревню к центральному костру. Там на корточках сидели четверо старых индейцев, передававших по кругу украшенную перьями курительную трубку. Они подняли на подошедших глаза, такие же черные, как их жесткие волосы. Старший из конвоиров шагнул вперед, а один из четверки, судя по виду самый древний, встал, и они обменялись приветствиями. Затем в их сторону был сделан знак рукой, и кто-то из конвоиров взял Кэролайн за запястье и подтолкнул к усевшемуся на прежнее место старику.Кожа того имела оттенок красного дерева, а глаза, терявшиеся среди целой паутины морщин, были темными и влажными и излучали мудрость. Что касается фигуры, то ростом он едва доставал до плеча конвоиру и, насколько позволяло заметить одеяло, в которое был закутан старик, обладал весьма округлым брюшком. У него был широкий нос, а рот представлял собой тонкую, словно порез, линию на квадратном, изрытом оспой лице, внушавшем неодолимый ужас. Кэролайн поняла, что перед ней сидел вождь, от которого, очевидно, зависела ее дальнейшая судьба. И ей снова стало страшно.Вождь подал знак. Ей вынули изо рта кляп и развязали руки. Кэролайн потерла затекшие запястья, провела языком по пересохшим губам и стала ждать, что будет дальше.Старик внимательно оглядел ее с головы до ног.— Ты и есть мудрая женщина? — спросил он. Он говорил по-английски гортанными звуками, но его можно было понять.Кэролайн моргнула. Она совсем не ожидала, что к ней обратятся вполне рассудительно, и к тому же на ее родном языке. Она хотела было сказать «нет», но передумала и утвердительно кивнула. Пока Кэролайн ждала, окажется ли ответ тем, на который рассчитывал вождь, у нее от страха буквально перехватило дыхание.— Хорошо. Так мы слышали от наших братьев, которые ходят торговать в деревню белых людей. Они сказали нам, что ты своими лекарствами отвратила Великий Дух Смерти от своего мужчины. У нас здесь есть больной. Идти сюда.Он повернулся и пошел по направлению к одной из хижин. Легкий толчок в спину не оставлял Кэролайн сомнений в том, что ей надлежало следовать за ним.Когда она нагнула голову, чтобы войти внутрь, тяжелый запах болезни ударил ей в нос, так что Кэролайн невольно отпрянула назад. В центре хижины горел небольшой костер, дым от которого заставлял слезиться глаза. Он заполнял собой все внутреннее пространство и поднимался до самой островерхой крыши, где просачивался сквозь крошечную дыру и уходил в небо. Земляной пол был покрыт, как ковром, всевозможным мусором. Молодая женщина, сидевшая на корточках рядом с соломенным тюфяком, обернулась и уставилась на вошедших. На тюфяке неподвижно лежала еще одна молодая женщина, по самый подбородок закутанная в одеяла. С первого взгляда на нее становилось ясно, что она очень тяжело больна.— На сегодняшний день эта горячка уже унесла шестерых из нашего племени. Наши лекарства не помогают. Наконец мы подумали, что это болезнь белых людей. Нам нужно лечение белого человека. Ты должна помочь моей дочери.Кэролайн тут же стала ясна причина ее похищения индейцами. Даже голова закружилась, когда она поняла, что эти люди не собирались причинять ей вреда. Кэролайн с облегчением вздохнула, но, посмотрев вниз на лежавшую без сознания больную, внезапно подумала: а вдруг она окажется не в состоянии помочь дочери вождя. И если та умрет, не повлечет ли это за собой и ее, Кэролайн, неминуемую смерть?— Я попытаюсь, — осторожно ответила она и опустилась рядом с больной на колени. Вторая молодая женщина отошла немного в сторону, чтобы не мешать ей. Когда Кэролайн слегка дотронулась до тела несчастной, то обнаружила, что ее кожа была очень сухой на ощупь и словно горела. Девушка, казалось, совершенно ничего не чувствовала и, должно быть, находилась между жизнью и смертью.— Как давно она в таком состоянии? — через плечо спросила Кэролайн старого индейца.— Уже два дня. Все остальные умирали на третий. Молодая женщина что-то сказала старику, и он перевел это для Кэролайн.— Ее несколько раз тошнило, похоже на рисовую воду. Моя вторая дочь, Нинаран, говорит, что ее сестра Пиночет очень серьезно больна.— Я сделаю все, что смогу, — пообещала Кэролайн. В течение последующих нескольких часов ей, с помощью Нинаран, с трудом удалось влить в несчастную девушку немного жидкости. Из индейских лекарств она узнала лишь несколько снадобий, но сделала все от нее зависящее, и через некоторое время Кэролайн показалось, что состояние больной немного улучшилось. Но тут жар стал нарастать, и Кэролайн испугалась, что от одного этого Пиночет может умереть. Тогда вместе с Нинаран и еще двумя женщинами из племени она начала заворачивать девушку в мокрые одеяла, точно так же, как проделывала это с Мэтом. И через какое-то время, когда заря высветила небо, стало ясно: девушке лучше. Кэролайн сочла, что при правильном уходе Пиночет непременно поправится, и объявила о своем мнении индейцам. Подозрения же, что это произошло независимо от ее вмешательства, она оставила при себе. Господь решил сохранить эту девушку среди живых, а, может быть, собственный организм больной отказался повиноваться уготованной ему участи. Потому что за те несколько часов, пока им не удалось снизить у больной жар, весь опыт лекарской практики подсказывал Кэролайн, что Пиночет суждено умереть.Кэролайн едва держалась на ногах, глаза ее непроизвольно слипались. Наконец ее отвели в одну из хижин, постелили тюфяк и дали возможность поспать. Когда Кэролайн проснулась, день уже приближался к концу. В хижине рядом с Кэролайн находилась женщина-индеанка, следившая за ней своими большими, похожими на коровьи, глазами. Однако она не сделала ни малейшей попытки помешать Кэролайн, когда та высвободилась из-под груды одеял и подошла к выходу.День стоял серый и пасмурный, к тому же, удивительно прохладный с учетом вчерашней жары. Было очень тихо. Поскольку ее никто не останавливал, Кэролайн вышла на улицу и направилась в хижину, где должна была лежать Пиночет. Войдя туда, Кэролайн в течение нескольких минут внимательно обследовала больную, а также объяснялась знаками с Нинаран. Затем отправилась на поиски еды.Трое закутанных в одеяла стариков по-прежнему сидели на корточках перед центральным костром, передавая друг другу единственную трубку. Полная женщина что-то помешивала в укрепленном на треноге котелке, откуда шел восхитительно вкусный запах. Поскольку страх Кэролайн перед индейцами в значительной степени рассеялся, она без колебаний двинулась к этой четверке и манящему запаху пищи. Кэролайн как раз подошла к ним, когда в лагерь въехал всадник.Он был по уши закутан в бобровую шубу, а большая черная шляпа, натянутая до самых бровей, открывала лишь незначительную часть лица. И все равно Кэролайн без особого труда узнала его.— Мэт! — радостно воскликнула она, совершенно забыв о ссоре между ними и испытывая при виде его только радость и невероятное облегчение.— А-а, — понимающе кивнул старый вождь, поднимаясь на ноги, в то время как воины племени окружили лошадь Мэта, — твой мужчина?Кэролайн кивнула и в сопровождении вождя поспешила туда, где уже собрались молодые индейцы, не давая Мэту проехать в глубь лагеря. Мэт не держал в руках оружия, да и никто из хозяев не был вооружен. Но стоило ситуации хоть на миг выйти из-под контроля, все могло обернуться самым скверным образом.Воины расчистили дорогу своему вождю, и Мэт спешился при его приближении. Поза Мэтисона выражала напряженность и готовность к любым неожиданностям, в глазах читались тревога и настороженность, а рот был сурово сжат. Когда Кэролайн подошла к нему совсем близко, он быстро окинул ее внимательным взглядом, стараясь убедиться, что она цела и невредима. Ее радостная улыбка, должно быть, немного успокоила Мэта, потому что мышцы его лица расслабились. Тем не менее он быстро вытянул вперед правую руку и, крепко сжав ее локоть, притянул поближе к себе.— Я Хабокум, вождь корчогов, — сказал Мэту старый индеец. — Ты пришел за своей женщиной.Это было утверждение, а не вопрос, но Мэт кивнул в ответ.— Да.— Она сделала здесь много хорошего. Моя младшая дочь умирала, когда пришла твоя женщина и вернула ей дыхание жизни. Мы одарили бы ее многими подарками, но белый человек разорил нас, и у нас почти ничего не осталось. Но мы дарим тебе и ей свою благодарность.— Пожалуйста, что вы, — улыбнулась Кэролайн старому вождю. Она собиралась сказать что-то еще, но под суровым взглядом Мэта предпочла промолчать.— Теперь я отвезу ее домой, — сказал Мэт Хабокуму, и тот кивнул.— Вам в пути понадобятся еда и одеяла. Небо обещает снегопад.Вскоре им принесли все, что обещал вождь, и Мэт привязал узлы к седлу лошади, оставив только одно из одеял, сотканное из разноцветных нитей. Им он закутал Кэролайн, которая напоследок торопливо инструктировала Хабокума относительно лекарств, которые необходимо давать Пиночет, а старый вождь только кивал ей в ответ, сосредоточенно насупив брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
, и он увез ее с собой Бог знает куда. А что если ее выследил какой-нибудь хищный зверь, например ягуар, или загрыз волк?..Но когда, в конце концов, Мэт обнаружил брошенные корзину и мушкет, лежавшие сбоку от тропинки, чуть в глубь леса, не осталось ни малейших сомнений в том, какая участь на самом деле постигла Кэролайн. Такое даже не пришло ему в голову!Кэролайн была похищена бандой индейцев! Сердце Мэта словно окаменело, скованное ледяным страхом, и он стремглав понесся к дому, всей душой моля Господа о том, чтобы с Кэролайн ничего не случилось. 36 Всю ночь и весь следующий день Кэролайн пихали, толкали и тянули чуть ли не волоком, не давая ей отстать от своих без устали шагающих конвоиров. Они останавливались только для того, чтобы поесть и немного отдохнуть, и время от времени переговаривались между собой на языке, который Кэролайн казался бессмысленным набором звуков. Когда она, наверное, в десятый раз споткнулась на ходу, похитители, по всей вероятности, догадались, что ей мешают длинные, почти до земли юбки, и они, не раздумывая, резанули по ним ножом. Кэролайн помертвела от ужаса, когда лезвие прошило подол серого хлопчатобумажного платья и белую нижнюю юбку. В ее воображении возникли сцены насилия или вовсе убийства. Однако нож даже не оцарапал ей кожу, к тому же дикари не проявляли к ней, как к женщине, никакого интереса. Когда ноги Кэролайн, если не считать белых хлопчатобумажных чулок, оказались открыты для всеобщего обозрения почти до колен, они вытащили у нее изо рта кляп, сунули в лицо как-то по-особенному пахнущую буханку хлеба и держали так некоторое время, с нетерпением ожидая, пока она поест. Затем поднесли воду в блестящем, как будто смазанном маслом, бурдюке из оленьей кожи.После снова засунули в рот кляп и подтолкнули в спину, давая понять, что следует поторапливаться, их маршрут пролегал вдоль реки Коннектикут, несшей свои воды в глубь материка, прочь от морских просторов.Река с довольно сильным течением посредине была широкой и очень красивой, с высокими поросшими травой берегами и голубоватой водой. В лесу, вплотную прижимающемуся к обоим берегам, жара уже не ощущалась. Воздух здесь был не просто прохладным, он становился все холоднее.Кэролайн ослабела, но боялась, что, если упадет без сил, то ее просто-напросто добьют и оставят труп на съедение волкам. Поэтому, сцепив от боли зубы и собрав все силы, постаралась сосредоточиться только на том, чтобы не отставать от своих почему-то хранивших молчание конвоиров. Когда их маленькая группка наконец остановилась (это случилось на следующий после ее похищения день, незадолго до заката), Кэролайн облегченно опустилась на колени. Если и в эту ночь ей не позволят хоть немного поспать, она утром не сможет продолжать путь. И что с ней тогда будет? При одной мысли об этом Кэролайн пробрала дрожь.Трели каких-то неизвестных ей птиц то приближались, то отдалялись. Спустя несколько минут Кэролайн с удивлением обнаружила, что эти звуки поблизости издавал один из ее конвоиров. Когда откуда-то со стороны послышалось ответное пение, девушку рывком поставили на ноги и подтолкнули в ту сторону, откуда оно прозвучало.Похитители окружили Кэролайн плотным кольцом, словно военный эскорт, сопровождающий взятого в плен противника, и в таком виде они все вместе вышли из чащи прямо к лагерю индейцев.Он располагался в плодородной и хорошо охраняемой долине, на берегу небольшого озерца — маленького, как пруд, и такого чистого, что вода в нем казалась голубой. Пара десятков хижин, представлявших собой довольно неряшливо построенные пирамиды из соломы и хвороста, взъерошенные, как скирды сена, составляли костяк деревни. Небольшие костерки обозначали границы отгороженной от соплеменников территории, посредине которой горел костер повыше. Женщины, одетые в бесформенные, кое-где рваные одежды, на миг оторвавшись от своей стряпни, без особого любопытства обернулись навстречу вновь прибывшим. Дети и собаки проявили гораздо больший интерес: несколько ребятишек даже прервали игру и окружили их, а пяток собак пролаяли что-то приветственное.Кэролайн провели через деревню к центральному костру. Там на корточках сидели четверо старых индейцев, передававших по кругу украшенную перьями курительную трубку. Они подняли на подошедших глаза, такие же черные, как их жесткие волосы. Старший из конвоиров шагнул вперед, а один из четверки, судя по виду самый древний, встал, и они обменялись приветствиями. Затем в их сторону был сделан знак рукой, и кто-то из конвоиров взял Кэролайн за запястье и подтолкнул к усевшемуся на прежнее место старику.Кожа того имела оттенок красного дерева, а глаза, терявшиеся среди целой паутины морщин, были темными и влажными и излучали мудрость. Что касается фигуры, то ростом он едва доставал до плеча конвоиру и, насколько позволяло заметить одеяло, в которое был закутан старик, обладал весьма округлым брюшком. У него был широкий нос, а рот представлял собой тонкую, словно порез, линию на квадратном, изрытом оспой лице, внушавшем неодолимый ужас. Кэролайн поняла, что перед ней сидел вождь, от которого, очевидно, зависела ее дальнейшая судьба. И ей снова стало страшно.Вождь подал знак. Ей вынули изо рта кляп и развязали руки. Кэролайн потерла затекшие запястья, провела языком по пересохшим губам и стала ждать, что будет дальше.Старик внимательно оглядел ее с головы до ног.— Ты и есть мудрая женщина? — спросил он. Он говорил по-английски гортанными звуками, но его можно было понять.Кэролайн моргнула. Она совсем не ожидала, что к ней обратятся вполне рассудительно, и к тому же на ее родном языке. Она хотела было сказать «нет», но передумала и утвердительно кивнула. Пока Кэролайн ждала, окажется ли ответ тем, на который рассчитывал вождь, у нее от страха буквально перехватило дыхание.— Хорошо. Так мы слышали от наших братьев, которые ходят торговать в деревню белых людей. Они сказали нам, что ты своими лекарствами отвратила Великий Дух Смерти от своего мужчины. У нас здесь есть больной. Идти сюда.Он повернулся и пошел по направлению к одной из хижин. Легкий толчок в спину не оставлял Кэролайн сомнений в том, что ей надлежало следовать за ним.Когда она нагнула голову, чтобы войти внутрь, тяжелый запах болезни ударил ей в нос, так что Кэролайн невольно отпрянула назад. В центре хижины горел небольшой костер, дым от которого заставлял слезиться глаза. Он заполнял собой все внутреннее пространство и поднимался до самой островерхой крыши, где просачивался сквозь крошечную дыру и уходил в небо. Земляной пол был покрыт, как ковром, всевозможным мусором. Молодая женщина, сидевшая на корточках рядом с соломенным тюфяком, обернулась и уставилась на вошедших. На тюфяке неподвижно лежала еще одна молодая женщина, по самый подбородок закутанная в одеяла. С первого взгляда на нее становилось ясно, что она очень тяжело больна.— На сегодняшний день эта горячка уже унесла шестерых из нашего племени. Наши лекарства не помогают. Наконец мы подумали, что это болезнь белых людей. Нам нужно лечение белого человека. Ты должна помочь моей дочери.Кэролайн тут же стала ясна причина ее похищения индейцами. Даже голова закружилась, когда она поняла, что эти люди не собирались причинять ей вреда. Кэролайн с облегчением вздохнула, но, посмотрев вниз на лежавшую без сознания больную, внезапно подумала: а вдруг она окажется не в состоянии помочь дочери вождя. И если та умрет, не повлечет ли это за собой и ее, Кэролайн, неминуемую смерть?— Я попытаюсь, — осторожно ответила она и опустилась рядом с больной на колени. Вторая молодая женщина отошла немного в сторону, чтобы не мешать ей. Когда Кэролайн слегка дотронулась до тела несчастной, то обнаружила, что ее кожа была очень сухой на ощупь и словно горела. Девушка, казалось, совершенно ничего не чувствовала и, должно быть, находилась между жизнью и смертью.— Как давно она в таком состоянии? — через плечо спросила Кэролайн старого индейца.— Уже два дня. Все остальные умирали на третий. Молодая женщина что-то сказала старику, и он перевел это для Кэролайн.— Ее несколько раз тошнило, похоже на рисовую воду. Моя вторая дочь, Нинаран, говорит, что ее сестра Пиночет очень серьезно больна.— Я сделаю все, что смогу, — пообещала Кэролайн. В течение последующих нескольких часов ей, с помощью Нинаран, с трудом удалось влить в несчастную девушку немного жидкости. Из индейских лекарств она узнала лишь несколько снадобий, но сделала все от нее зависящее, и через некоторое время Кэролайн показалось, что состояние больной немного улучшилось. Но тут жар стал нарастать, и Кэролайн испугалась, что от одного этого Пиночет может умереть. Тогда вместе с Нинаран и еще двумя женщинами из племени она начала заворачивать девушку в мокрые одеяла, точно так же, как проделывала это с Мэтом. И через какое-то время, когда заря высветила небо, стало ясно: девушке лучше. Кэролайн сочла, что при правильном уходе Пиночет непременно поправится, и объявила о своем мнении индейцам. Подозрения же, что это произошло независимо от ее вмешательства, она оставила при себе. Господь решил сохранить эту девушку среди живых, а, может быть, собственный организм больной отказался повиноваться уготованной ему участи. Потому что за те несколько часов, пока им не удалось снизить у больной жар, весь опыт лекарской практики подсказывал Кэролайн, что Пиночет суждено умереть.Кэролайн едва держалась на ногах, глаза ее непроизвольно слипались. Наконец ее отвели в одну из хижин, постелили тюфяк и дали возможность поспать. Когда Кэролайн проснулась, день уже приближался к концу. В хижине рядом с Кэролайн находилась женщина-индеанка, следившая за ней своими большими, похожими на коровьи, глазами. Однако она не сделала ни малейшей попытки помешать Кэролайн, когда та высвободилась из-под груды одеял и подошла к выходу.День стоял серый и пасмурный, к тому же, удивительно прохладный с учетом вчерашней жары. Было очень тихо. Поскольку ее никто не останавливал, Кэролайн вышла на улицу и направилась в хижину, где должна была лежать Пиночет. Войдя туда, Кэролайн в течение нескольких минут внимательно обследовала больную, а также объяснялась знаками с Нинаран. Затем отправилась на поиски еды.Трое закутанных в одеяла стариков по-прежнему сидели на корточках перед центральным костром, передавая друг другу единственную трубку. Полная женщина что-то помешивала в укрепленном на треноге котелке, откуда шел восхитительно вкусный запах. Поскольку страх Кэролайн перед индейцами в значительной степени рассеялся, она без колебаний двинулась к этой четверке и манящему запаху пищи. Кэролайн как раз подошла к ним, когда в лагерь въехал всадник.Он был по уши закутан в бобровую шубу, а большая черная шляпа, натянутая до самых бровей, открывала лишь незначительную часть лица. И все равно Кэролайн без особого труда узнала его.— Мэт! — радостно воскликнула она, совершенно забыв о ссоре между ними и испытывая при виде его только радость и невероятное облегчение.— А-а, — понимающе кивнул старый вождь, поднимаясь на ноги, в то время как воины племени окружили лошадь Мэта, — твой мужчина?Кэролайн кивнула и в сопровождении вождя поспешила туда, где уже собрались молодые индейцы, не давая Мэту проехать в глубь лагеря. Мэт не держал в руках оружия, да и никто из хозяев не был вооружен. Но стоило ситуации хоть на миг выйти из-под контроля, все могло обернуться самым скверным образом.Воины расчистили дорогу своему вождю, и Мэт спешился при его приближении. Поза Мэтисона выражала напряженность и готовность к любым неожиданностям, в глазах читались тревога и настороженность, а рот был сурово сжат. Когда Кэролайн подошла к нему совсем близко, он быстро окинул ее внимательным взглядом, стараясь убедиться, что она цела и невредима. Ее радостная улыбка, должно быть, немного успокоила Мэта, потому что мышцы его лица расслабились. Тем не менее он быстро вытянул вперед правую руку и, крепко сжав ее локоть, притянул поближе к себе.— Я Хабокум, вождь корчогов, — сказал Мэту старый индеец. — Ты пришел за своей женщиной.Это было утверждение, а не вопрос, но Мэт кивнул в ответ.— Да.— Она сделала здесь много хорошего. Моя младшая дочь умирала, когда пришла твоя женщина и вернула ей дыхание жизни. Мы одарили бы ее многими подарками, но белый человек разорил нас, и у нас почти ничего не осталось. Но мы дарим тебе и ей свою благодарность.— Пожалуйста, что вы, — улыбнулась Кэролайн старому вождю. Она собиралась сказать что-то еще, но под суровым взглядом Мэта предпочла промолчать.— Теперь я отвезу ее домой, — сказал Мэт Хабокуму, и тот кивнул.— Вам в пути понадобятся еда и одеяла. Небо обещает снегопад.Вскоре им принесли все, что обещал вождь, и Мэт привязал узлы к седлу лошади, оставив только одно из одеял, сотканное из разноцветных нитей. Им он закутал Кэролайн, которая напоследок торопливо инструктировала Хабокума относительно лекарств, которые необходимо давать Пиночет, а старый вождь только кивал ей в ответ, сосредоточенно насупив брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41