Саквояж Рингана стоял у двери, где его, видимо, оставил коридорный. Интересно, в чем выйдет Ринган? Он как будто не взял с собой ничего. И если так, то опять оденется в свой горский наряд, хотя это означает, что так ему и придется спать?Дверь ванной комнаты чуть приоткрылась.— Извините меня, — начал Ринган, краска смущения поползла по его лицу и шее, — но я забыл свою ночную сорочку.Лилли ужасно обрадовалась этому. В одном лишь белом полотенце, обернутом вокруг бедер, он выглядел еще великолепнее, чем в килте. Намокшие рыжие волосы приняли оттенок красного дерева, могучие плечи казались без одежды еще шире.Выхватив из саквояжа рубашку, он быстро вернулся в ванную комнату. Лилли испытала шокирующее чувство разочарования.Она забралась в кровать. Кресло выглядело таким маленьким и неудобным. Может, предложить ему тоже лечь в кровать? При одной этой мысли щеки Лилли запылали.Нет, это невозможно. Он видел, как она обнималась на «Сенаторе» со Счастливчиком Джеком, и посчитает ее бесстыжей. И тогда уже никогда не полюбит ее.Лилли укрылась простыней. Да как она вообще могла: решить, что Счастливчик Джек мог стать центром ее мира?Он был приятным и обаятельным, но и только. И из-за него она, возможно, навсегда потеряла надежду завоевать уважение Рингана.— Я потушу лампы, — сказал он, выходя из ванной комнаты. В расстегнутом вороте сорочки видны были крепкие мышцы шеи, влажные волосы спутаны.Лилли согласно кивнула. И без ламп в комнате будет достаточно светло благодаря северному небу, которое уже начинало розоветь.Он потушил свет. В окне, на фоне темного золота неба вырисовывалась гора, возвышавшаяся позади Доусона.Как же тяжело ей будет уезжать завтра утром! Не только потому, что она оставит Рингана, но и потому, что уже скорее всего больше никогда не увидит красот долины Юкона. Она вспомнила о ярких индейских поселениях, о карибу, переплывавших реку, о ловившем рыбу медведе, и ее сердце сжалось. Она все время вела кочевой образ жизни, и теперь, когда наконец нашла место, где хотела бы поселиться, она вынуждена покинуть его, возможно, навсегда.— Вам нужно укрыться, — грубовато сказала она, стараясь скрыть свое отчаяние. Не дожидаясь ответа, Лилли встала, взяла верхнее одеяло и пошла к Рингану.— Спасибо. — Он не смог бы добавить ни одного слова, даже если бы ему предложили тысячу долларов. Она шла к нему, и в свете, струившемся через окно, он увидел ее тело, просвечивающее сквозь ночную рубашку. Он видел ее полную грудь, темные круги сосков, узкую талию, мягкие, округлые очертания бедер.Ничего этого не сознавая, Лилли подала ему одеяло и медленно вернулась в свою одинокую постель.— Расскажите мне о своем детстве, — попросила она, укрывшись до подбородка. — Где вы с Пэтти жили? В какие игры играли? Где ходили в школу? Глубоко благодарный ей за одеяло, которое благополучно скрыло физический эффект, который оказывала на него Лилли, Ринган напряженно ответил:— Мы оба родились в Далхэвег-Хаусе, этаком огромном замке с башнями, который мой дед построил для себя в шестидесятых годах. — Он с трудом заставил свой голос звучать нормально. — Он стоит в самом сердце Ская. Там очень красиво и одиноко, наверное, поэтому здешние места так сильно мне его напоминают.Он рассказал ей, как дед учил их с Пэтти ловить лосося в Стрэте. Как с самого малолетства брал их в походы по склонам Сгурр-Аласдэра. А потом Ринган вдруг понял, что она уснула, засунув руки под подушку; и полукружия черных ресниц тихо спали на ее щеках.Ничего удивительного, у нее был длинный день. День, настолько насыщенный эмоциями, полный такого нервного напряжения, что можно только удивляться, как она не уснула несколько часов назад. Сам он спать не мог. Ему нужно было слишком многое обдумать, примириться со слишком мучительным разочарованием. Глава 16 Когда Лилли проснулась утром, Ринган был уже одет, на сей раз в практичную зеленую клетчатую рубашку, брюки и ботинки.— Вот кофе, — показал он на серебряный поднос с завтраком. — Я решил сходить за Лео и Лотти, а вы можете пока принять ванну, если хотите. Горничные быстро ее наполнят.— Да. Спасибо. — Она чувствовала, что отвечает чопорно, но ничего не могла с собой поделать. Что еще она может ему сказать? Что не хочет, чтобы он забирал Лео и Лотти? Не хочет плыть на восьмичасовом пароходе? Хочет, чтобы он позавтракал с ней в этой комнате?Лилли медленно встала с постели и позвонила, вызывая горничную. Она примет ванну. Такую горячую и так долго, насколько это возможно, потому что она не имеет представления, когда сможет принять ванну в следующий раз. И не заплачет. Не заплачет, пока не окажется на пароходе. А уж тогда она будет плакать, словно у нее разбилось сердце. * * * — Уезжать? — Лотти в недоумении уставилась на Рингана. — Но почему? Я думала, что мы все будем жить в Доусоне вместе! Я думала, что мы будем семьей!— Все не так просто, Лотти, — сказал Ринган, чувствуя, что для него это самый тяжелый момент. — Твоей сестре нужно уехать из Доусона и как можно скорее.— Но почему?! — закричала Лотти. — Я думала, что теперь все будет прекрасно! Я думала…— Потому что я посоветовал ей это сделать, — мягко сказал Ринган.Как объяснить девочке, что, поскольку Лилли его не любит, они не смогут жить супружеской жизнью. Лотти и так уже через многое прошла за свои десять лет, так что не стоит обременять ее теми подробностями жизни, для полного понимания которых она еще слишком мала.Лотти охнула, пристально глядя на Рингана. Если Лилли уезжает из Доусона, потому что так велел Ринган, это означает только одно. Это значит, что, хотя Ринган и спас Лилли от брака с незнакомым человеком, он не хотел, чтобы она стала настоящей женой ему самому. Он не любил Лилли так, как она надеялась и молилась. У них не будет семьи. И они не будут жить долго и счастливо все вместе.— Думаю, нужно уложить твои золотые ленточки и пояс в саквояж, — медленно сказала Мариэтта, чувствуя себя такой же оглушенной этим известием, как и Лотти, и точно так же недоумевая.Лео посмотрел на присутствующих с отчаянием в глазах.— Мы уезжаем? Правда, уезжаем? И я больше не увижу свою волшебную даму?Никто не набрался мужества ответить ему. Покидая «Феникс», все они считали, что худшее уже позади. Теперь они поняли, что это не так. * * * Лилли уже оделась и ждала Рингана, когда тот вернулся в гостиницу. Блузка с кружевами и синяя юбка, которые послужили ей свадебным нарядом, были аккуратно убраны в саквояж. Для нее они навсегда останутся праздничной одеждой.— Где Лео и Лотти? — спросила она каким-то чужим голосом.Для отъезда Лилли выбрала карамельного цвета блузку и юбку цвета ирисок, теплый тон которых подчеркивал синеву ее глаз и почти агатовую черноту волос.Она была так красива, что у Рингана перехватило дыхание, и когда он ответил, его голос прозвучал не менее странно:— Они с Мариэттой. Они.., расстроены. Мариэтта приведет их на причал, там мы и встретимся.Лилли с облегчением подумала, что у них есть еще немного времени, чтобы побыть вдвоем. Ринган взял ее потертый саквояж и открыл дверь. Они уходили. Только вот он вернется, а она — нет.Франт-стрит за порогом «Фэрвью» была такой же шумной и оживленной, как накануне вечером. Возможно, на ней вообще никогда не затихала жизнь.Они двинулись в сторону причала, шаги гулко отдавались на дощатом настиле тротуара.— Что вы будете делать? — спросила Лилли, чтобы знать, как представлять себе в разлуке его дни. — Займетесь медицинской практикой в Доусоне?Губы под густыми усами дрогнули улыбкой.— Не совсем.Она подождала, уже привыкшая к паузам, которые он делает, когда говорит о важных для него вещах.— Это было бы сложно, — сказал он наконец. — Слухи о моем заключении вскоре распространятся, и, думаю, мало кто захочет лечиться у врача, которого осудили за убийство.Впереди уже показалась река. Ее бурные серые воды, как и холмы в малиновой дымке на другом берегу, блестели в лучах утреннего солнца.— Но я все равно буду работать по профессии, — сказал Ринган, и страсть, прозвучавшая в его голосе, пронзила Лилли, как разряд электрического тока. — И буду работать там, где это больше всего нужно. Я собираюсь лечить индейцев.Лилли споткнулась, и, если бы он не поддержал ее, непременно упала бы.— Вас это удивляет? — спросил он, зная, насколько такая жизнь отличается от той, какую ведут Счастливчик Джек и ему подобные.— Да нет.Как она могла высказать то, что у нее на сердце? Что она тоже хотела бы работать и помогать индейцам? Что они могли бы делать это вместе, если бы любили друг друга? Это было бы для нее раем. И ее лишали этого рая, изгоняли из рая во внешнюю тьму, одиночество, оставляя лишь чувство утраты.Они уже подошли к пристани. Из труб «Каски», готовой отправиться вверх по реке до Уайтхорса, валил дым.Другие паровые суда и баржи, до предела нагруженные людьми и припасами, готовились отбыть в долгое плавание до устья Юкона, до Нома.На причале к ним подбежала Летти.— Куда это ты собралась? — недоуменно спросила она. Искрящийся счастьем взгляд помрачнел, когда она заметила бледное, напряженное лицо подруги и знакомый саквояж, который нес Ринган.— В Уайтхорс. — На большее Лилли не хватило, она боялась потерять остатки самообладания.Летти молча смотрела на нее в полном изумлении, больше уже не искрясь счастьем. К ним подошел Уилл и, заметив выражение лица своей жены, с тревогой спросил:— Что случилось, моя хорошая?Летти лишь молча коснулась его руки. Жест этот был настолько полон любви, был таким интимным, что у Лилли встал комок в горле. Сутки назад эти двое даже еще не были знакомы. Теперь они были супругами; между ними образовалась глубокая связь, словно они любили друг друга долгие годы.— Ты сейчас уплываешь в Ном? — спросила Лилли, пытаясь взять себя в руки.Летти кивнула.— Но я буду писать. Китти согласна играть роль почтового ящика для всех нас. Саскачеван Стэн и Эди сегодня днем уезжают на участок Стэна на Клинтон-Крике.Кейт и Перри остаются в Доусоне, пока не решат, ехать им следом за Уиллом в Ном или нет. Мистер Дженкинсон и Сьюзен…— Плывут в Уайтхорс сегодня днем, — закончила за нее Сьюзен, походя к подругам. В руке, затянутой в перчатку, она держала зонтик от солнца. — Мы надеялись отплыть утром, но получили приглашение на обед от мистера Томлинсона, местного члена комиссии.Она встала между Лилли и Ринганом так, чтобы Ринган не услышал ее слов, и понизила голос.— Мне так жаль, — прерывисто сказала она. — Я думала, ты останешься в Доусоне. Мистер Камерон такой прекрасный человек… Я надеялась…— Да, — уныло произнесла Лилли, зная все, что собиралась сказать Сьюзен, и надеясь, что эта пытка продлится недолго. — Я тоже.Пароход дал свисток. Появилась быстро шагавшая Мариэтта, за ней торопились Лео и Лотти. Около собравшихся остановился экипаж, и из него поспешно вышли Кейт и лорд Листер.— А где Эди? — спросила Лилли с ноткой паники в голосе. — Я не могу уехать, не попрощавшись с ней!Ринган чувствовал себя в девятом кругу ада. Он надеялся остаться с Лилли наедине. И как он не догадался, что все ее подруги приедут с ней попрощаться? Почему не сообразил, в какое мучение превратится для нее процедура прощания?— Пишите мне в «Фэрвью», — торопливо сказал он, перебивая Мариэтту. — Хотя практически все свое время я буду проводить на реке и с индейцами. «Фэрвью» будет моей базой. В вашем саквояже деньги. Я положил их туда ночью, когда вы спали. Как только вы где-то поселитесь, пришлите мне адрес местного банка, и я буду регулярно переводить вам деньги.— Да. Спасибо. — Лилли находилась на грани истерики. Казалось, что она могла отвечать только этими двумя словами.— Мы плывем на «Каске»? — спросила такая же бледная и ссутулившаяся, словно наказанная, Лотти. — Что скажет капитан Стоддарт, когда снова увидит нас?Лили не знала, и ей было все равно. Она только знала, что ее сердце разбивается и что если она немедленно не поднимется на пароход, то об этом узнает весь мир.— Прощайте, — сказала она, сдерживая слезы. — Передайте Эди, что я ее люблю. И скажите, что я ей напишу. Я буду писать всем вам.«Каска» снова разразилась пронзительным свистом.Лео заплакал. Горестные рыдания сотрясали все его маленькое тельце. Никто даже не попытался его успокоить, понимая, что все утешения напрасны.Лилли с трудом протянула руку, чтобы взять у Рингана саквояж.— Прощайте, — сказала она, не в силах посмотреть ему в глаза. Если она это сделает, то пропадет окончательно. — Спасибо вам за.., за все. — И даже не дождавшись ответа Рингана, потому что звук его голоса полностью лишил бы ее самообладания, Лилли повернулась и стала быстро подниматься по трапу «Каски».— Боже милосердный, — только и сказала Мариэтта, когда Лотти, взяв за руку Лео, пошла следом за сестрой, неуверенно, словно слепая.Все собравшиеся ошеломленно следили, как дети встали рядом с Лилли у поручней; не веря своим глазам, они смотрели, как «Каска» отчаливает и направляется на середину реки.— Боже милосердный, — повторила Мариэтта, и по ее лицу заструились слезы, — Как вы могли попросить ее уехать, Ринган? Как вы могли отослать их прочь?— Она не могла остаться. — Его голос прозвучал резко, глаза не отрывались от темноволосой фигурки, пока «Каска» подходила к первому из сотен своих поворотов на пути от Доусона до Уайтхорса. — Это причинило бы ей такую боль.— Боль? — На его слова отозвался мистер Дженкинсон, а не Мариэтта. — Но каким образом? Она так хотела здесь жить. Она спрашивала у меня, не дам ли я ей работу, если открою школу для индейских детей, она хотела их учить. Тогда я чувствовал себя неважно и ответил, что такой школы не будет, что я не останусь в Доусоне, но это было, разумеется, тогда, когда я считал мисс Бамби… когда я считал миссис Дженкинсон потерянной для себя…«Каска» обогнула поворот и исчезла из виду. Остался лишь белый дымок да рябь на серой поверхности Юкона.— Учить индейцев? — Ринган оторвался от созерцания пустой реки и уставился на священника. — Индейцев? — ошарашенно переспросил он. — Лилли хотела работать для индейцев?— В этом нет никаких сомнений, — с силой произнес мистер Дженкинсон, от всего сердца надеясь, что тогдашнее его заявление на пароходе не послужило теперь решающей причиной отъезда Лилли.Рингану показалось, что земля уходит из-под ног. Да почему же Лилли не сказала ему о своем желании учить индейских ребятишек, когда он делился с ней своими планами? Их взаимные стремления прекрасно дополнили бы друг друга. Или это могло осуществиться, только если бы ее не мучили мысли о близости Счастливчика Джека?— Ты действительно плывешь сегодня днем? — спросила у Мариэтты Летти.Мариэтта с трудом оторвала взгляд 6т измученного лица Рингана. Что такое произошло между ним и Лилли?Почему два этих человека, явно созданных друг для друга, так несчастны?— Да, как раз сейчас Счастливчик Джек руководит погрузкой. Может, в Доусон он и пришел с одним мешком за плечами, но уезжает он совсем по-другому!Ринган посмотрел на нее в каком-то оцепенении.— Уезжает? Кулидж плывет в Ном? И берет вас с собой?Мариэтта кивнула, удивляясь, почему его так ошеломила эта новость.— Ради всего святого, женщина! Почему ты не сказала мне раньше? — Его лицо побелело, как простыня, все мышцы напряглись, как сжатая пружина.Глаза Мариэтты расширились.— А почему я должна была вам об этом сказать? Какое это имеет значение?— Да потому что если бы Лилли знала, что Кулидж покидает Доусон, она осталась бы!Теперь уже все посмотрели на него как на умалишенного.— Но Лилли знала, — сказала Мариэтта, в мозгу у нее зародилось ужасное подозрение. — Я сказала ей здесь, на пристани. Она порадовалась за меня. Сказала, что мы со Счастливчиком Джеком просто созданы друг для друга и…Теперь Ринган уставился на нее, ничего не понимая.— Как она могла сказать такое? — запротестовал он. — Она же любит этого человека! Ее чуть не убило то, что он не сдержал своего обещания жениться на ней! Разве вы не видели, какой несчастной она была сегодня утром? Ее сердце разбито, и разбил его Кулидж!Теперь все смотрели на Рингана с изумлением.— Нет, — медленно проговорила Мариэтта. — Это не Счастливчик Джек разбил ей сердце. Лилли никогда его по-настоящему не любила. Какое-то время была влюблена в него по-девчоночьи, но уже задолго до того, как вошла в «Феникс». Лилли поняла, какой незрелой была ее влюбленность. Мужчина, предложивший за нее ставку, и был ее любовью. И ее надежды, что он сделал это потому, что тоже любит ее, разбились вдребезги, потому что он предложил ей уехать утренним пароходом. Лилли уехала лишь потому, что вы этого хотели, Ринган. Она считает, что, если останется, поставит вас в неловкое положение.— Господи Боже, — прошептал он побелевшими губами. — Вы точно уверены?Ей не пришлось даже отвечать, он все прочел в ее глазах. В глазах Сьюзен, Кейт и Летти.— Мне нужно нанять паровой катер, — хрипло сказал Ринган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28