Лотти с самого начала правильно разобралась в Счастливчике Джеке и в Рингане. Она понимала, что ее греческий бог — всего лишь колосс на глиняных ногах, а Ринган — настоящий человек во всех смыслах этого слова.Вальс закончился, но оркестр снова заиграл, и Счастливчик Джек, подхватив Мариэтту, умчался танцевать.Она поняла также, что даже если бы она с самого начала во всем разобралась, он все равно предал бы ее, потому что не выполнил своего обещания выкупить ее у Джоша Нельсона, и, если бы не Ринган, все закончилось бы для нее очень печально. Китти, разумеется, все это предвидела. Еще Лилли вдруг поняла, что, уезжая завтра утром в Ном, он предает и Китти, и что они были любовниками, и что под внешней веселостью Китти скрывает истерзанное сердце.— Нам не обязательно танцевать, — сказал Ринган, кляня Счастливчика Джека за то, какое он оказывает воздействие на Лилли. — У меня снят номер в «Фэрвью». Вы ляжете на кровати, а я на диване.Отчаяние Лилли усилилось. Перед ней танцевали со своими мужьями ее подруги, Сьюзен и мистер Дженкинсон стояли, держась за руки. Все они излучали счастье.Куда бы они ни отправились спать этой ночью, их мужья не будут спать на диване.На Лилли вдруг навалилась усталость, смешанная с отчаянием. Ни танцевать, ни притворяться счастливой у нее просто не было сил. Ее ждет одинокая постель. А утром? Неужели у нее нет другого выхода, кроме как возвращение в Уайтхорс, а оттуда в Сан-Франциско, Ванкувер или Сиэтл? Заболела голова, от усталости путались мысли. Она не испытывала ничего, кроме огромного чувства потери.— Мне бы хотелось пойти в «Фэрвью», — непослушными губами произнесла она.Когда они направились к выходу, их догнала Мариэтта, бросившая Счастливчика Джека посреди танца.— Не волнуйся насчет Лео и Лотти, — сказала она, переводя дыхание. — Они переночуют со мной, Китти дала мне в «Золотом самородке» комнату.— Спасибо, Мариэтта. — Невероятно, но она напрочь забыла о Лотти и Лео, о том, где они будут спать этой ночью.Ринган пошел вперед, но Мариэтта, заметив неестественную бледность подруги и темные круги у нее под глазами, торопливо прошептала:— Силы небесные! По словам Лотти, я поняла, что ты счастлива, как все обернулось. Ты же не горюешь по Счастливчику Джеку, нет?— Нет, — со всей искренностью ответила Лилли. — Нет, просто… — Она быстро глянула на ушедшего вперед Рингана. — Он меня не любит, — сказала она дрогнувшим голосом. — Он просто спас меня, как спас бы Эди, или Кейт, или даже Розалинду Нетлшем. Он предложил мне завтра же утром уехать в Уайтхорс, я, наверное, так и поступлю, Мариэтта. Я не могу здесь оставаться, потому что не нужна ему.Ринган повернулся и, чтобы привлечь ее внимание, издал гортанный звук, который Лилли называла про себя «шотландским звуком».— Пока, Мариэтта. Если я действительно уеду, буду писать тебе в «Золотой самородок».И, быстро повернувшись, она торопливо пошла к ожидавшему ее у двери Рингану.— Не сомневаюсь, вы будете скучать по ней, — мягко заметил он, на этот раз верно истолковав ее печальный вид.— Да, — давясь слезами, подтвердила Лилли.— Не надо, — сказал он, осторожно поддерживая ее под руку на ступенях крыльца. Ее горестный вид разрывал Рингану сердце. — Вы просто очень устали. Утром все покажется не таким уж печальным.Она что-то неразборчиво произнесла, и Ринган стиснул зубы. Он представлял себе все это совсем не так. Он хотел весело танцевать с ней, как другие новоиспеченные пары. А когда они пошли бы в «Фэрвью», он обнимал бы ее за талию, а ее голова покоилась на его плече.Боже милосердный! Были минуты в «Фениксе», когда он поверил, что все его надежды сбудутся. В тот момент, когда он снял ее с подмостков, когда подал букет из незабудок, когда поцеловал ее. А потом они вошли в «Эльдорадо», и он увидел боль в ее глазах, когда к ним подошел Счастливчик Джек. И тогда он понял, что его надеждам не суждено сбыться.Когда они вошли в «Фэрвью», навстречу им поспешила женщина, чем-то похожая на Китти.— Поздравляю! — воскликнула она, улыбаясь. — Одноногий Пит сообщил мне эту новость всего полчаса назад. Вы быстро произвели впечатление на Доусон, мистер Камерон! В первый раз у нас жених венчается в полном наряде горца, это ух точно!Потом она повернулась к Лилли.— Меня зовут Белинда Малруни, я очень рада с вами познакомиться. Я живу в Доусоне с весны девяносто седьмого. Приплыла по Юкону на плоту вместе с двумя индейцами и ни разу не пожалела о своем решении. Я не знала, что мистер Камерон женится, когда он брал номер, и поэтому не дала ему апартаменты для новобрачных. Но я исправляю это упущение и даю вам самый лучший номер в «Фэрвью», а это говорит о многом.Ведя их наверх, к их номеру, она безостановочно трещала:— Пусть Счастливчик Джек говорит, что хочет, но самый изысканный и лучше всех отделанный отель в городе — это мой «Фэрвью», а не его «Эльдорадо». У меня тут двадцать два номера, во всех паровое отопление, мое столовое серебро и фарфор самые настоящие. Я много чего сюда привезла: хрустальные люстры, латунные кровати — все, сначала через Чилкут, а потом по Юкону на пятнадцати плоскодонках.Наверху Белинда повела их по устланному малиновым ковром коридору, шурша шелковыми юбками.— Девушки набрали вам горячую ванну и поставили на лед шампанское. Саквояж миссис Камерон принесли из «Феникса». Я всегда сочувствовала невестам Пибоди, но ради невесты Пибоди — подруги Китти Дафресн — мне уж точно ничего не жалко. Ну вот… — Она распахнула красного дерева дверь. — Будут у вас какие-нибудь еще пожелания?Ринган посмотрел на бледное, измученное лицо Лилли.— Не мешало бы перекусить, — нерешительно произнес он. — Может быть, сандвич.— Нет ничего проще. Если вам так легко угодить, мистер Камерон, то миссис Камерон — счастливейшая из женщин!Лилли уже вошла в" номер для молодоженов и с ужасом оглядывала помпезно отделанную комнату. Как все это можно было переправить через Чилкут, она не представляла. Широкая кровать с латунным изголовьем, наволочки пышных подушек отделаны кружевом, белоснежные простыни по краю обшиты атласом. На невысоком столике красного дерева стояло ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского. На мраморной столешнице умывальника красовались расписанные розами кувшин и тазик. Еще в комнате был гардероб и высокий комод красного дерева, кресло с обивкой из темно-зеленого бархата, а в открытую дверь виднелась ванна на львиных лапах, над которой поднимался пар. Чего здесь не было, так это дивана.Белинда Малруни удалилась, и Ринган вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Он остановился и тоже осмотрел жилище, куда исключительно из добрых побуждений переселила его Белинда. С упавшим сердцем он отметил отсутствие дивана и небольшие размеры кресла.Переселяться в комнату, которую он снял вначале и где была односпальная кровать и диван, было нельзя. Слух об этом мог к утру разнестись по Доусону, и Джош Нельсон мог аннулировать их с Лилли брак.— Не волнуйтесь, я посплю в кресле, — непринужденно проговорил он, не желая добавлять ей огорчений, помимо страданий по Счастливчику Джеку.— А я и не волнуюсь. — И это было правдой. Ее ужас относился к нему. Ей не хотелось, чтобы он смущался.Не хотелось, чтобы те несколько часов, которые они проведут вместе, были омрачены еще большей неловкостью.Лилли осторожно положила свадебный букет на кровать, устало села рядом. Она о стольком хотела расспросить Рингана, так много желала о нем узнать до того; как сядет утром на пароход. Альтернативы у нее не было. Они считались мужем и женой. Лилли не сможет строить свою жизнь в Доусоне отдельно от него. Постоянные толки и пересуды, дополняемые сплетнями о его тюремном заключении, окончательно скомпрометируют его перед новыми соседями.— Раз уж нам преподнесли шампанское, будет жаль не выпить, — практично заявил Ринган и направился к столику. Килт Рингана, покачиваясь, изумительно подчеркивал красоту его крепких икр.Такая бережливость была типична для шотландцев, и Лилли снова задумалась, откуда он взял эти двадцать пять тысяч долларов.— Деньги, — нерешительно промолвила она, когда он открыл шампанское, — в «Фениксе». Как вы?.. Я никогда; не смогу расплатиться…Он налил шампанское в бокал и подал Лилли.— Мой дед был одним из британских железнодорожных королей. Мой отец мудро вложил унаследованные богатства. — Тон его изменился, и Ринган сухо добавил:— А за последние десять лет у меня не было возможности тратить еще большее состояние, которое он оставил мне.Пораженная Лилли даже расплескала шампанское, облив юбку.— Вы хотите сказать, что богаты? — недоверчиво спросила она. — И приехали на Клондайк не за богатством? У вас оно уже есть?Он улыбнулся, радуясь, что наконец-то отвлек ее мысли от Счастливчика Джека.— Да, — ответил он, наполняя свой бокал до краев. — Поэтому мы больше не будем говорить об этих деньгах. В этом нет необходимости.В дверь постучали, Ринган пошел открывать, и Лилли задумалась, какие еще сюрпризы он может ей преподнести.Она по-прежнему ничего не знала о преступлении, за которое он был осужден. И даже не знала, чем он собирается заниматься в Доусоне. Все жили либо поисками золота, либо за счет старателей. И судя по его собственному признанию, Ринган не мог относиться ни к тем, ни к другим.Безупречно одетый работник гостиницы внес в комнату громадный серебряный поднос с сандвичами.Страдания, испытываемые Лилли с тех пор, как она поняла, что их брак в отличие от браков ее подруг буде! фиктивным, снова обрушились на девушку. Если бы он питал к ней хоть каплю того чувства, которое теперь испытывает к нему она, все было бы просто идеально.Работник гостиницы быстро и деликатно удалился.Ринган поставил поднос рядом с ведерком с шампанским.В который уже раз Лилли обратила внимание на его полные силы и грации движения.— Расскажите мне о вашем заключении, — тихо попросила она. — Как получилось, что вас ложно обвинили?Его глаза потемнели, в них отразилась боль. Помолчав, Ринган сдержанно сказал:— Вообще-то меня обвинили не совсем несправедливо. — Он помедлил. — Я убил человека и, хотя не собирался его убивать, не испытал раскаяния, что так получилось. — Он встретился с ней взглядом. — И до сих пор не испытываю. — На шее у него запульсировала вена.У Лилли пересохло во рту, но шампанское внезапно показалось совершенно неподходящим напитком для утоления жажды.— Почему? — спросила она, абсолютно уверенная, что морально он невиновен. — Расскажите мне.Вена продолжала пульсировать. Ринган никогда ни с кем не говорил о смерти Пэтти. Отцепив жабо и расстегнув верхние пуговицы рубашки, он сказал:— Моя мать умерла, когда я был еще мальчишкой, а моя сестра Пэтти — совсем малышкой. Отец был бизнесменом, всегда занятым своими делами. Мы с Пэтти росли под надзором нянек и гувернанток и были очень привязаны друг к другу. Одиннадцать лет назад, когда ей было семнадцать, а я только что получил звание врача в Эдинбурге и находился далеко от дома, она влюбилась в человека по имени Тэд Роуэнтри, в человека, в котором мой отец сразу признал бессовестного охотника за приданым.Ринган снова замолчал, не в силах совладать с болью.— Они сбежали, и мой отец помешал намерениям Роуэнтри, отказавшись дать согласие на их брак и вычеркнув Пэтти из завещания.Последовала еще одна долгая пауза, потом он сказал:— Пэтти забеременела, и Роуэнтри заставил ее сделать аборт, сам отвел ее туда А потом, когда она лежала, истекая кровью, даже не вызвал врача. — Он взъерошил волосы. — Когда мне об этом рассказали, я сделал то, что сделал бы любой мужчина на моем месте. Я нашел Роуэнтри, чтобы всыпать ему.— И тогда он и погиб?Ринган горько усмехнулся.— Я ударил его всего один раз, в челюсть, и он умер.И хотя я долго пытался, но сожалеть об этом не смог.Желание броситься к нему и обнять, даря утешение, было таким сильным, что Лилли обхватила себя руками, чтобы помешать своему порыву.— Она была очень красивой девушкой, — сдавленно произнес он. — Как и у вас, у нее была настоящая кожа кельтов, такая белая, что казалась прозрачной, но только волосы были рыжие, а не черные, как у вас. Такого огненного цвета, что, казалось, дотронься и обожжешься.Он снова замолчал, а Лилли, просто не зная, что сказать, чтобы это не показалось банальностью, думала о десяти годах, которые он провел в тюрьме за непреднамеренное убийство, о том, как он пытался отдать свою нерастраченную любовь Лео и Лотти. И теперь уже не удивлялась, что он держался на «Сенаторе» особняком и часами, стоя у поручней, глядел в открытый океан.— Теперь, когда вы знаете правду, вы, возможно, не захотите ночевать со мной в одной комнате, — невесело проговорил Ринган.Она покачала головой.— Нет, вы ошибаетесь. То, что вы мне рассказали, ничего не меняет в наших.., в нашей дружбе. Я всегда знала, что вы никого не могли убить намеренно, и не шокирована тем, что вы не испытываете раскаяния. Я просто думаю, что вы очень правдивы. Гораздо более правдивы, чем было бы большинство людей на вашем месте.Он снова издал свой «шотландский звук», потому что испытал невыразимое словами облегчение.Она тоже. Комната снова погрузилась в тишину.— Насчет завтрашнего дня… — неловко начал он, всеми фибрами души желая отсрочить ее отъезд из Доусона, а может, и вообще отговорить ее уезжать.— Я плыву на утреннем пароходе, — быстро сказала;Лилли, не желая смущать его, навязываясь в качестве жены, с которой он не желал создавать семью. Подумав о реакции Лео и Лотти, когда она скажет им о возвращении в Уайтхорс, Лилли с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладони.— Да…Рингана охватило глубокое отчаяние, и он испугался, что никогда из него не выберется. Понятно, почему она торопится при первой же возможности покинуть Доусон, он потому и предложил ей. Естественно, она не хочет оставаться рядом с человеком, который так подвел ее, с человеком, который, как она думала, выкупит ее у Джоша Нельсона и женится на ней, но которому она была нужна, по его же собственному признанию, только как работница в гостинице. Что она испытала, когда ставку за нее сделал не Счастливчик Джек, а абсолютно незнакомый человек? Как ей, должно быть, неловко находиться с ним в одной комнате!— Если вы не возражаете, я бы принял ванну; — сказал Ринган, потому что желание подойти к Лилли, обнять ее, взять на руки, а потом заняться с ней любовью стало невыносимым.Он заметил ее явное облегчение. И Пожалел, что его ожидает горячая, а не ледяная вода. Молча повернувшись, он вошел в ванную комнату и закрыл дверь.Лилли зажмурилась, чтобы прогнать подступившие к глазам слезы. Господи, как же она оказалась в такой мучительной ситуации? Перед ее мысленным взором пронеслись картины: разлитое молоко, объяснение с дядей и требование навсегда покинуть его дом, статья и фотография в газете, брачное агентство Пибоди.Лилли судорожно вздохнула. Она почти совсем не жалела о том, что произошло. Ведь она познакомилась со Сьюзен, Кейт, Летти, Эди и Мариэттой. Она увидела Аляску и красоту ее дикой природы, и эти пейзажи останутся с ней навсегда.Если бы только она так легкомысленно не увлеклась Счастливчиком Джеком! Если бы Ринган не увидел их объятия! Тогда она, наверное, гораздо раньше осознала бы свои чувства к Рингану. И, как и Лотти, искала бы его общества. И тогда он бы тоже полюбил ее, а не испытывал к ней лишь сочувствие, как сейчас.Лилли поднялась с кровати. Если она хочет умыться и переодеться на ночь, то нечего терять время.Дверь в ванную комнату закрылась неплотно, и оттуда доносился энергичный плеск. Стараясь не думать о великолепии обнаженного тела Рингана, Лилли налила воды из кувшина в тазик для умывания. Затем, уверенная, что Ринган не войдет в комнату, не убедившись, что она одета, Лилли сняла камею и принялась расстегивать блузку.Оставшись в одном белье, Лилли, как могла, умылась. Холодная вода освежила ее, и прирожденный оптимизм потихоньку начал брать верх над отчаянием. Все-таки она замужем за Ринганом. Он обещал открыть ей банковский счет там, где она поселится. А это значит, что им придется так или иначе общаться. А это, в свою очередь, означает по крайней мере надежду, что характер их отношений изменится. В конце концов, они уже друзья.Это проявилось тогда, в индейском поселке. А при соответствующих условиях дружба может перерасти в любовь.Под продолжавшийся в ванной комнате плеск Лилли достала ночную сорочку, надела ее и только уже потом сняла белье. Не такую простую хлопчатобумажную сорочку выбрала бы Лилли для своей брачной ночи, но ведь ее брачная ночь не настоящая.Подбежав босиком к кровати, Лилли взяла свадебный букет. Ринган сам собрал для нее эти незабудки, потому что они были цвета ее глаз. Она навсегда сохранит эти цветы, засушив их между страницами Нового Завета.Плеск резко прекратился. Последовала долгая тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28