Вы согласны? Расскажите мне все.– Симон д’Арси, отец Себастьяна, всегда был падок на женщин. До свадьбы с Маргаритой он тащил в постель каждую попавшуюся ему юбку. – Лицо Эверли вспыхнуло. – Проклятие, я совсем не то хотел сказать! Впрочем, что тут скрывать! Ведь вы француженка, поймете меня без лишних слов.Мадлен пожала плечами.– И все-таки моя мать утверждает, будто он любил Маргариту – до тех пор, пока не вернулся из мятежных американских колоний. Вся семья в один голос заявила, что его словно подменили. Себастьян родился за год до того, как его отец отплыл в Америку, поэтому он не помнит, каким Симон был раньше. Но когда все опомнились, было уже слишком поздно. Симон избивал мальчика – впрочем, какой отец не бьет сыновей? У него не находилось для сына доброго слова. Вскоре после возвращения Симона здоровье Маргариты пошатнулось, а плотские аппетиты ее супруга многократно возросли. – Эверли вновь смущенно отвел глаза. – Он содержал по две-три женщины сразу и в конце концов поселил одну из своих блудниц в собственном доме. Она сидела с ним за столом, развлекала его друзей, в то время как Себастьяна отослали в школу, а его мать заперли в спальне. Свет на многое смотрит сквозь пальцы, но Симон д’Арси плевать на всех хотел. Вероятно, смерть стала для Маргариты блаженством. А Симон погиб на дуэли из-за чужой жены. Судя по всему, Себастьян унаследовал отцовскую склонность к дуэлям.– К дуэлям?!– Разве Себастьян ничего не говорил вам?– Он весьма скрытный человек, – призналась Мадлен.– Да, он никого не пускает в свою раковину, – подтвердил Эверли. – Трудно сказать, знает ли кто-нибудь вообще, каков он на самом деле. После последней дуэли мне казалось, что он слегка образумился. Я обрадовался, но не успел он вернуться в Англию после двухлетнего изгнания, как тут же ввязался в очередной скандал! Полагаю, именно поэтому он остался в Кенте.Мадлен не поняла и половины из того, что сказал Эверли, но кое-что все же уловила.– Значит, у кузена Себастьяна было немало дуэлей?– Слишком много для англичанина. Каждый раз он защищал честь женщины: сначала – своей погибшей любовницы, потом – несчастной жены, которую избивал муж. А теперь учудил такое, что вы мне не поверите. Он ворвался в бордель, чтобы спасти девственницу, только что попавшую туда, от одного драгуна.Мадлен не удивилась: Себастьян, вспыльчивый и страстный человек, зачастую действовал, повинуясь порыву, и яростно отстаивал свои убеждения.– Следовательно, он влюблялся много раз?– Себастьян влюблялся? – Эверли покачал головой. – Сомневаюсь, что ему вообще известно значение этого слова. Нет, свое сердце наш кузен держит на замке. Он готов дни и ночи напролет развлекаться с женщинами, но любовь тут ни при чем. Как видите, я выболтал вам все семейные тайны при первой же встрече. Не знаю, что на меня нашло. – Эверли уставился на Мадлен так, словно вдруг очнулся. – Похоже, в вас есть что-то особенное, если в вашем присутствии у мужчины развязывается язык.– Я польщена вашим комплиментом.– Вы заслужили его. Жаль, что Мэг… – Он вдруг встал. – Ну, мне пора. Надо написать Себастьяну и предупредить его, что капитан Шервуд теперь несет службу в Ирландии. – Он усмехнулся. – Надеюсь, я не утомил вас своей болтовней. Может, вы уже хотите попросить меня больше не докучать вам?– Напротив, кузен Брам. Беседа с вами была не только занимательна, но и поучительна. Не хотите ли поужинать со мной? – Изумленное выражение на лице Эверли подсказало ей, что с приглашением она поспешила. – Кажется, я совершила ошибку. Какую же?– В Лондоне незамужние дамы не приглашают джентльменов на ужин в отсутствие компаньонки.– А, понятно! – Она слегка коснулась кончиками пальцев его рукава. – Прошу простить меня за то, что я повергла вас в смущение. Пожалуйста, приходите в следующий раз, когда сестры Фокан переселятся ко мне. Лорд д’Арси пригласил их, понимая, что мне необходимы компаньонки.– Вот уж не знал, что… впрочем, они уже немолоды и способны следить за соблюдением правил приличия. Охотно принимаю ваше приглашение. Мне еще никогда не доводилось наслаждаться такой приятной беседой.– Кузен Брамуэлл, вы слишком галантны. Вы способны с легкостью вскружить голову любой женщине.– В таком случае не хотите ли завтра составить мне компанию? Я приглашен на музыкальный вечер. Себастьян попросил вывести вас в свет до его возвращения. Я был бы чрезвычайно рад стать вашим спутником, если позволите.Мадлен протянула ему руку.– Буду признательна вам, кузен. – Она заметила, что он склонился над ее рукой, но не коснулся ее губами. Все правила приличия соблюдены. Себастьян похвалил бы ее, подумала Мадлен, едва сдерживая слезы от вновь нахлынувшего чувства потери. Глава 16 10 декабря 1803 года
– Не может быть! – Мадлен перевела изумленный взгляд со счетов на дворецкого лорда д’Арси. – Неужели наш скромный дом требует таких расходов? Двести фунтов в месяц! Да этого хватило бы на целый год!Хорас поджал губы.– Мадемуазель редко бывает дома, а ее гостьи часто устраивают приемы.– Игра в карты у сестер Фокан не может обходиться так дорого.Хорас указал пальцем на счета, подшитые в конторскую книгу.– А ужин с паштетом из трюфелей, шампанским и устрицами? Иностранные деликатесы стоят недешево. – Он пожал плечами. – А у дам Фокан… своеобразные вкусы.Мадлен нетерпеливо хлопнула по конторской книге ладонью.– Я не могу передать эти счета поверенному вашего хозяина. Не могли бы мы на время задержать их у себя?Хорас вдруг расплылся в улыбке.– Достаточно одного слова маркиза, и мадемуазель может откладывать оплату счетов до бесконечности.Она с надеждой вскинула голову.– От него по-прежнему нет никаких известий, Хорас?За прошедший месяц дворецкий твердо усвоил, что невразумительные местоимения «он» и «его» в устах Мадлен неизменно относятся к лорду д’Арси. Казалось, мадемуазель не в силах произнести его имя.– От лорда д’Арси не поступало никаких известий с тех пор, как мы вернулись в город, – ответил он так, как отвечал почти каждый день.Мадлен отвернулась.– Хорошо, я сама поговорю с сестрами Фокан, но не сейчас – мне пора на примерку. Столовый прибор для меня можете не ставить. Сегодня вечером за мной заедет лорд Эверли. Пожалуйста, приготовьте его любимый бренди.– Слушаюсь, мадемуазель. А как быть с вашими гостьями? Сегодня вечером они задумали небольшой прием.Мадлен рассерженно нахмурила брови.– Им придется подать только кексы и эль. Если возникнут вопросы, отправьте их ко мне.Хорас улыбнулся. Он не всегда улавливал мысли маленькой мадемуазель, зато отлично понимал, почему хозяин так стремительно увлекся ею. В сущности, у Хораса были свои соображения по поводу продолжительного отсутствия его светлости, и он искренне желал, чтобы у мадемуазель поскорее появился новый покровитель. В таком случае его планам суждено осуществиться.Дом на Белгрейв-сквер был от подвала до крыши набит оранжерейными цветами. Эти подношения доводили до помешательства кухарку, страдающую сенной лихорадкой. Что касается лорда Эверли, то последние несколько недель не проходило ни дня, чтобы он не навестил мадемуазель Мадлен.– Сегодня утром заезжала леди Элизабет. Опять оставила свою карточку.Мадлен раздраженно пожала плечами. Эта женщина пыталась увидеться с ней вот уже два месяца, по два раза в неделю, но Мадлен не могла заставить себя принять соперницу. Она была просто не в силах вежливо приветствовать ее!– Для нее меня всегда нет дома.– Хорошо, мадемуазель, – пробормотал дворецкий. – Вы просили напомнить: сегодня к чаю прибудут виконт Пристли и мистер Холлистер.– Благодарю, Хорас. Известите мадам Анриетту, что мне потребуются ее услуги компаньонки.– Слушаюсь, мадемуазель. – Дворецкий учтиво поклонился.Мадлен захлопнула книгу, потерла ноющие виски, встала и подошла к окну. Стекла в углах затянули ледяные кружева. Площадь была пустынна, даже вечнозеленые деревья выглядели нахохлившимися и озябшими. В декабре начались морозные ночи, но все уверяли, что через несколько дней установится более теплая погода.Она осторожно подышала на холодное стекло, наблюдая, как оно запотевает, и принялась рисовать узоры. Теплые октябрьские дни в Кенте давно миновали. Перед ней встала серьезная задача: устроить свою жизнь. Но Мадлен казалось, что ее сердце заледенело – как углы оконных стекол.«Выбирай…»Мадлен уставилась на слово, написанное на стекле. Она уже сделала выбор, но он оказался неудачным. Себастьян заранее предупреждал об этом. Должно быть, отчасти именно из-за этого предупреждения она страстно и безнадежно влюбилась в Себастьяна д’Арси.Постепенно воспоминания о нем затуманивались, и это пугало Мадлен сильнее всего. Закрывая глаза, она воскрешала солнечный день, покачивания гондолы, его мощное мускулистое тело, нависшее над ней, но многие детали припоминала с трудом. Ей казалось, что в минуты страсти она не в состоянии не то что думать, но и дышать. В его объятиях даже насилие не выглядело участью, подобной смерти. Оно было блаженством.Воспоминания внезапно вызвали в душе Мадлен взрыв боли. Стиснув кулачок, она прижала его к стеклу, уперлась в него лбом и застыла, беззвучно шевеля губами. Значит, вот что такое искушение. И все-таки как несправедливо: она едва успела вкусить блаженства, и его отняли у нее.Где же Себастьян? Почему он не ответил ни на одно из писем, отправленных в Кент? Неужели он и вправду решил навсегда расстаться с ней?Ревность вспыхнула в ней при мысли о том, как Себастьян распространяет свое чувственное обаяние на первую попавшуюся женщину. Судя по его воспоминаниям, он весьма демократичен в выборе любовниц. Не важно, горничная она или герцогиня, англичанка или мавританка, – лишь бы была предана утонченным и продолжительным плотским наслаждениям. Вероятно, саму Мадлен он нашел слишком покорной, слишком неопытной, чтобы дарить ее своим вниманием. Вот почему он отказался встречаться с ней, пока она не найдет другого любовника.Мадлен испытала глубокое разочарование, когда, вернувшись в Лондон, узнала, что Оделии нет в городе. Она лишилась единственной подруги, почти ровесницы, с которой могла бы поговорить и посоветоваться. От лорда Эверли Мадлен узнала, что свадьба Ричарда Болтри состоялась в октябре, а теперь молодожены проводят медовый месяц в Шотландии, где пробудут до нового года. Мадлен предположила, что Оделия сбежала из города, лишь бы не стать неприятным напоминанием для Ричарда. Мадлен не винила подругу. Она сама ощущала досаду, боль и ревность, представляя себе Себастьяна, лежащего в объятиях благоухающей сиренью леди Элизабет. Впрочем, такова жизнь любой любовницы. Как печально и одиноко…«Такова жизнь, – заметила как-то мадам Селина. – Горстке счастливцев она дарует несколько великолепных минут, помогая пережить тысячи мелких бед и горестей».Мадлен выпрямилась, пораженная этим реалистичным подходом к жизни. Неужели ее счастливая минута прошла? Но даже если она никогда не увидится с Себастьяном, ей повезло больше, чем многим. Она испытала блаженство в объятиях поразительно талантливого любовника. Сетовать на судьбу нелепо.Она отвернулась от окна. Ее ждут гости, джентльмены, собравшиеся, чтобы развлечься. Предсказания Себастьяна сбылись до мельчайших подробностей. Мадлен очаровала всех светских мужчин, оставшихся в Лондоне в эти унылые дни. Она давно потеряла счет визитерам, подаркам и знакам внимания. Приглашения сыпались со всех сторон, хотя Мадлен не спешила увлечься светской жизнью. Ее единственным постоянным компаньоном стал лорд Эверли, но Мадлен понимала, что впредь так продолжаться не может. Пора покорить первого из своих многочисленных поклонников.Возможно, сегодня, несмотря на душевные муки, она познакомится с обаятельным холостяком, без содрогания вонзит нож в его сердце и закружится в бешеном вихре романа. Себастьяну д’Арси больше не придется опекать ее, а она будет вправе забыть его… или по крайней мере сделать вид, притворяясь так искусно, что даже ее сердце никогда не узнает истины.
Вечер удался на славу. Под крышей Комсток-Хаус продолжался музыкальный вечер: недавно прибывший в город тенор-итальянец услаждал слух собравшихся оперными ариями, в исполнении менее известного лондонского клавикордиста звучали произведения Моцарта и Генделя. Состоялся успешный дебют трио из Королевской оперы, а затем хозяин объявил антракт. Несколько джентльменов предпочли удалиться в курительную, а остальные толпились вокруг чаши с пуншем, спеша утолить жажду крепким напитком.Дамы собрались стайками по трое или четверо и защебетали о туалетах, спутниках и подмеченных ими чужих многозначительных взглядах.Мадлен, которой давно наскучило однообразие посещаемых ею вечеров, с удовлетворением отмечала, что стала неизменной мишенью самых развязных светских щеголей, по каким-то причинам вынужденных торчать в городе в самый разгар охотничьего сезона. Мадлен подозревала, что отчасти в этом пристальном внимании повинно ее платье. Сшитое из золотистой легкой ткани, струящейся, как покрывала Саломеи, оно отличалось самой высокой талией и самым узким лифом в гостиной. Только строгий покрой и короткий шлейф спасали Мадлен от скандала. Ее темные кудри были зачесаны наверх, единственным украшением служил подаренный Себастьяном бриллиантовый браслет.Мадлен вежливо принимала знаки внимания от окруживших ее молодых людей, не испытывая к ним никаких чувств. Обаятельные, богатые и донельзя надменные, они нежно поглядывали на нее, словно на горстку золотых гиней в банке, которая достанется лучшему игроку. Разумеется, прежде всего их занимала борьба с соперниками, а не попытки пробудить в сердце Мадлен ответные чувства. Внезапно ее решение сегодня же найти покровителя улетучилось, сменившись более выполнимым желанием – поскорее сбежать отсюда.Лорд Эверли с поразительным усердием опекал Мадлен. Он стоял неподалеку, беседуя с гостями, но стоило Мадлен встретиться с ним взглядом, как он тут же извинился и подошел к ней, бесцеремонно расталкивая плечами пестрое сборище щеголей.– Вас осадили со всех сторон, – еле слышно пробормотал он, а затем повернулся к поклонникам Мадлен: – Клерборн, мадемуазель Миньон необходим бокал рафии. Шелли, подайте даме кусочек омара. Сент-Джеймс, будьте любезны найти подушку. Саутби, разыщите шаль миледи – становится слишком прохладно. Да, и прихватите тартинки с клубникой!Воздыхатели бросились врассыпную исполнять полученные поручения.– Ловко вы с ними управились, – усмехнулась Мадлен, качая головой в неподдельном восхищении.– В школе меня считали задирой, – с гордостью объяснил Эверли. – Полезно иной раз вспомнить давние привычки. Вся эта компания болванов невыносима. Потерпите до начала светского сезона, тогда вам будет обеспечено и достойное общество, и блестящие приемы.Мадлен недоуменно взглянула на него. За последние два месяца она бывала на приемах не реже четырех раз в неделю. Эверли непрестанно жаловался на скуку и затишье, с нетерпением ожидая начала сезона, а Мадлен не могла вообразить себе более бурную светскую жизнь. Покамест ее одолевала лишь беспросветная скука.Повернувшись к нему, она умоляющим жестом коснулась его руки.– Кузен Брамуэлл, будьте добры, отвезите меня домой.Эверли скосил глаза на тонкую руку, лежащую на рукаве его сюртука, перевел взгляд на лицо Мадлен, и она вздрогнула от удивления. Ей еще не доводилось видеть, чтобы мужчина смотрел на нее столь нежно и откровенно, изливая душу.«Брам – вполне надежный спутник: он помолвлен и вскоре должен жениться. Он будет счастлив составить тебе компанию, но не пытайся завести с ним свой первый роман, ясно?»Предостережение Себастьяна словно окатило ее ледяной водой, но Мадлен было жаль отвергать мольбу, светящуюся в устремленном на нее взгляде. Она испытывала к Брамуэллу Эверли искренние чувства, хотя ни за что не спутала бы их с любовью. Но зачем лишать себя единственной счастливой минуты за последние несколько недель? Почему бы не завести короткий роман с мужчиной, который высоко ценит ее, не считая частью эксперимента, призом или трофеем? Лорд д’Арси не дождется от нее беспрекословного повиновения!Мадлен пожала спутнику руку.– Отвезите меня домой, Брам.От ее внимания не ускользнул блеск в его глазах: Эверли был горд тем, что она назвала его уменьшительным именем. Его губы сами собой растянулись в улыбке.– Почту за честь, Миньон.Самым радостным событием за весь день стал снегопад, который застал Мадлен и лорда Эверли по пути с крыльца к экипажу.– Слишком уж рано начался снегопад, – пробормотал Эверли, – не прошло и половины декабря. Значит, предстоит суровая зима.Мадлен поежилась под шелковым плащом, отделанным бархатом.– Боюсь, к такой зиме я не готова, – призналась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Не может быть! – Мадлен перевела изумленный взгляд со счетов на дворецкого лорда д’Арси. – Неужели наш скромный дом требует таких расходов? Двести фунтов в месяц! Да этого хватило бы на целый год!Хорас поджал губы.– Мадемуазель редко бывает дома, а ее гостьи часто устраивают приемы.– Игра в карты у сестер Фокан не может обходиться так дорого.Хорас указал пальцем на счета, подшитые в конторскую книгу.– А ужин с паштетом из трюфелей, шампанским и устрицами? Иностранные деликатесы стоят недешево. – Он пожал плечами. – А у дам Фокан… своеобразные вкусы.Мадлен нетерпеливо хлопнула по конторской книге ладонью.– Я не могу передать эти счета поверенному вашего хозяина. Не могли бы мы на время задержать их у себя?Хорас вдруг расплылся в улыбке.– Достаточно одного слова маркиза, и мадемуазель может откладывать оплату счетов до бесконечности.Она с надеждой вскинула голову.– От него по-прежнему нет никаких известий, Хорас?За прошедший месяц дворецкий твердо усвоил, что невразумительные местоимения «он» и «его» в устах Мадлен неизменно относятся к лорду д’Арси. Казалось, мадемуазель не в силах произнести его имя.– От лорда д’Арси не поступало никаких известий с тех пор, как мы вернулись в город, – ответил он так, как отвечал почти каждый день.Мадлен отвернулась.– Хорошо, я сама поговорю с сестрами Фокан, но не сейчас – мне пора на примерку. Столовый прибор для меня можете не ставить. Сегодня вечером за мной заедет лорд Эверли. Пожалуйста, приготовьте его любимый бренди.– Слушаюсь, мадемуазель. А как быть с вашими гостьями? Сегодня вечером они задумали небольшой прием.Мадлен рассерженно нахмурила брови.– Им придется подать только кексы и эль. Если возникнут вопросы, отправьте их ко мне.Хорас улыбнулся. Он не всегда улавливал мысли маленькой мадемуазель, зато отлично понимал, почему хозяин так стремительно увлекся ею. В сущности, у Хораса были свои соображения по поводу продолжительного отсутствия его светлости, и он искренне желал, чтобы у мадемуазель поскорее появился новый покровитель. В таком случае его планам суждено осуществиться.Дом на Белгрейв-сквер был от подвала до крыши набит оранжерейными цветами. Эти подношения доводили до помешательства кухарку, страдающую сенной лихорадкой. Что касается лорда Эверли, то последние несколько недель не проходило ни дня, чтобы он не навестил мадемуазель Мадлен.– Сегодня утром заезжала леди Элизабет. Опять оставила свою карточку.Мадлен раздраженно пожала плечами. Эта женщина пыталась увидеться с ней вот уже два месяца, по два раза в неделю, но Мадлен не могла заставить себя принять соперницу. Она была просто не в силах вежливо приветствовать ее!– Для нее меня всегда нет дома.– Хорошо, мадемуазель, – пробормотал дворецкий. – Вы просили напомнить: сегодня к чаю прибудут виконт Пристли и мистер Холлистер.– Благодарю, Хорас. Известите мадам Анриетту, что мне потребуются ее услуги компаньонки.– Слушаюсь, мадемуазель. – Дворецкий учтиво поклонился.Мадлен захлопнула книгу, потерла ноющие виски, встала и подошла к окну. Стекла в углах затянули ледяные кружева. Площадь была пустынна, даже вечнозеленые деревья выглядели нахохлившимися и озябшими. В декабре начались морозные ночи, но все уверяли, что через несколько дней установится более теплая погода.Она осторожно подышала на холодное стекло, наблюдая, как оно запотевает, и принялась рисовать узоры. Теплые октябрьские дни в Кенте давно миновали. Перед ней встала серьезная задача: устроить свою жизнь. Но Мадлен казалось, что ее сердце заледенело – как углы оконных стекол.«Выбирай…»Мадлен уставилась на слово, написанное на стекле. Она уже сделала выбор, но он оказался неудачным. Себастьян заранее предупреждал об этом. Должно быть, отчасти именно из-за этого предупреждения она страстно и безнадежно влюбилась в Себастьяна д’Арси.Постепенно воспоминания о нем затуманивались, и это пугало Мадлен сильнее всего. Закрывая глаза, она воскрешала солнечный день, покачивания гондолы, его мощное мускулистое тело, нависшее над ней, но многие детали припоминала с трудом. Ей казалось, что в минуты страсти она не в состоянии не то что думать, но и дышать. В его объятиях даже насилие не выглядело участью, подобной смерти. Оно было блаженством.Воспоминания внезапно вызвали в душе Мадлен взрыв боли. Стиснув кулачок, она прижала его к стеклу, уперлась в него лбом и застыла, беззвучно шевеля губами. Значит, вот что такое искушение. И все-таки как несправедливо: она едва успела вкусить блаженства, и его отняли у нее.Где же Себастьян? Почему он не ответил ни на одно из писем, отправленных в Кент? Неужели он и вправду решил навсегда расстаться с ней?Ревность вспыхнула в ней при мысли о том, как Себастьян распространяет свое чувственное обаяние на первую попавшуюся женщину. Судя по его воспоминаниям, он весьма демократичен в выборе любовниц. Не важно, горничная она или герцогиня, англичанка или мавританка, – лишь бы была предана утонченным и продолжительным плотским наслаждениям. Вероятно, саму Мадлен он нашел слишком покорной, слишком неопытной, чтобы дарить ее своим вниманием. Вот почему он отказался встречаться с ней, пока она не найдет другого любовника.Мадлен испытала глубокое разочарование, когда, вернувшись в Лондон, узнала, что Оделии нет в городе. Она лишилась единственной подруги, почти ровесницы, с которой могла бы поговорить и посоветоваться. От лорда Эверли Мадлен узнала, что свадьба Ричарда Болтри состоялась в октябре, а теперь молодожены проводят медовый месяц в Шотландии, где пробудут до нового года. Мадлен предположила, что Оделия сбежала из города, лишь бы не стать неприятным напоминанием для Ричарда. Мадлен не винила подругу. Она сама ощущала досаду, боль и ревность, представляя себе Себастьяна, лежащего в объятиях благоухающей сиренью леди Элизабет. Впрочем, такова жизнь любой любовницы. Как печально и одиноко…«Такова жизнь, – заметила как-то мадам Селина. – Горстке счастливцев она дарует несколько великолепных минут, помогая пережить тысячи мелких бед и горестей».Мадлен выпрямилась, пораженная этим реалистичным подходом к жизни. Неужели ее счастливая минута прошла? Но даже если она никогда не увидится с Себастьяном, ей повезло больше, чем многим. Она испытала блаженство в объятиях поразительно талантливого любовника. Сетовать на судьбу нелепо.Она отвернулась от окна. Ее ждут гости, джентльмены, собравшиеся, чтобы развлечься. Предсказания Себастьяна сбылись до мельчайших подробностей. Мадлен очаровала всех светских мужчин, оставшихся в Лондоне в эти унылые дни. Она давно потеряла счет визитерам, подаркам и знакам внимания. Приглашения сыпались со всех сторон, хотя Мадлен не спешила увлечься светской жизнью. Ее единственным постоянным компаньоном стал лорд Эверли, но Мадлен понимала, что впредь так продолжаться не может. Пора покорить первого из своих многочисленных поклонников.Возможно, сегодня, несмотря на душевные муки, она познакомится с обаятельным холостяком, без содрогания вонзит нож в его сердце и закружится в бешеном вихре романа. Себастьяну д’Арси больше не придется опекать ее, а она будет вправе забыть его… или по крайней мере сделать вид, притворяясь так искусно, что даже ее сердце никогда не узнает истины.
Вечер удался на славу. Под крышей Комсток-Хаус продолжался музыкальный вечер: недавно прибывший в город тенор-итальянец услаждал слух собравшихся оперными ариями, в исполнении менее известного лондонского клавикордиста звучали произведения Моцарта и Генделя. Состоялся успешный дебют трио из Королевской оперы, а затем хозяин объявил антракт. Несколько джентльменов предпочли удалиться в курительную, а остальные толпились вокруг чаши с пуншем, спеша утолить жажду крепким напитком.Дамы собрались стайками по трое или четверо и защебетали о туалетах, спутниках и подмеченных ими чужих многозначительных взглядах.Мадлен, которой давно наскучило однообразие посещаемых ею вечеров, с удовлетворением отмечала, что стала неизменной мишенью самых развязных светских щеголей, по каким-то причинам вынужденных торчать в городе в самый разгар охотничьего сезона. Мадлен подозревала, что отчасти в этом пристальном внимании повинно ее платье. Сшитое из золотистой легкой ткани, струящейся, как покрывала Саломеи, оно отличалось самой высокой талией и самым узким лифом в гостиной. Только строгий покрой и короткий шлейф спасали Мадлен от скандала. Ее темные кудри были зачесаны наверх, единственным украшением служил подаренный Себастьяном бриллиантовый браслет.Мадлен вежливо принимала знаки внимания от окруживших ее молодых людей, не испытывая к ним никаких чувств. Обаятельные, богатые и донельзя надменные, они нежно поглядывали на нее, словно на горстку золотых гиней в банке, которая достанется лучшему игроку. Разумеется, прежде всего их занимала борьба с соперниками, а не попытки пробудить в сердце Мадлен ответные чувства. Внезапно ее решение сегодня же найти покровителя улетучилось, сменившись более выполнимым желанием – поскорее сбежать отсюда.Лорд Эверли с поразительным усердием опекал Мадлен. Он стоял неподалеку, беседуя с гостями, но стоило Мадлен встретиться с ним взглядом, как он тут же извинился и подошел к ней, бесцеремонно расталкивая плечами пестрое сборище щеголей.– Вас осадили со всех сторон, – еле слышно пробормотал он, а затем повернулся к поклонникам Мадлен: – Клерборн, мадемуазель Миньон необходим бокал рафии. Шелли, подайте даме кусочек омара. Сент-Джеймс, будьте любезны найти подушку. Саутби, разыщите шаль миледи – становится слишком прохладно. Да, и прихватите тартинки с клубникой!Воздыхатели бросились врассыпную исполнять полученные поручения.– Ловко вы с ними управились, – усмехнулась Мадлен, качая головой в неподдельном восхищении.– В школе меня считали задирой, – с гордостью объяснил Эверли. – Полезно иной раз вспомнить давние привычки. Вся эта компания болванов невыносима. Потерпите до начала светского сезона, тогда вам будет обеспечено и достойное общество, и блестящие приемы.Мадлен недоуменно взглянула на него. За последние два месяца она бывала на приемах не реже четырех раз в неделю. Эверли непрестанно жаловался на скуку и затишье, с нетерпением ожидая начала сезона, а Мадлен не могла вообразить себе более бурную светскую жизнь. Покамест ее одолевала лишь беспросветная скука.Повернувшись к нему, она умоляющим жестом коснулась его руки.– Кузен Брамуэлл, будьте добры, отвезите меня домой.Эверли скосил глаза на тонкую руку, лежащую на рукаве его сюртука, перевел взгляд на лицо Мадлен, и она вздрогнула от удивления. Ей еще не доводилось видеть, чтобы мужчина смотрел на нее столь нежно и откровенно, изливая душу.«Брам – вполне надежный спутник: он помолвлен и вскоре должен жениться. Он будет счастлив составить тебе компанию, но не пытайся завести с ним свой первый роман, ясно?»Предостережение Себастьяна словно окатило ее ледяной водой, но Мадлен было жаль отвергать мольбу, светящуюся в устремленном на нее взгляде. Она испытывала к Брамуэллу Эверли искренние чувства, хотя ни за что не спутала бы их с любовью. Но зачем лишать себя единственной счастливой минуты за последние несколько недель? Почему бы не завести короткий роман с мужчиной, который высоко ценит ее, не считая частью эксперимента, призом или трофеем? Лорд д’Арси не дождется от нее беспрекословного повиновения!Мадлен пожала спутнику руку.– Отвезите меня домой, Брам.От ее внимания не ускользнул блеск в его глазах: Эверли был горд тем, что она назвала его уменьшительным именем. Его губы сами собой растянулись в улыбке.– Почту за честь, Миньон.Самым радостным событием за весь день стал снегопад, который застал Мадлен и лорда Эверли по пути с крыльца к экипажу.– Слишком уж рано начался снегопад, – пробормотал Эверли, – не прошло и половины декабря. Значит, предстоит суровая зима.Мадлен поежилась под шелковым плащом, отделанным бархатом.– Боюсь, к такой зиме я не готова, – призналась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40