Тед сдерживался из последних сил, но внутри все кипело от гнева: простак, он счел, что снискал наконец расположение Корин — и вдруг такой удар. Сначала он вынужден терпеть обручальное кольцо — напоминание о Барри, — потом появляется этот щенок Барни! Гордость ущемлена, надежды разбиты…
— Отец Барни сказал, что ты устроил его сына на работу в Виктории, — промямлила Корин.
Дудки! Он и виду не подаст, что уязвлен. Тед в непринужденной позе откинулся на спинку вращающегося кресла.
— Ну и что из того? — спросил он с непроницаемым видом, незаметно поглядевшись в дверцу шкафа: все нормально, вид отличный, серебристая седина отливает металлическим блеском под светом неоновой лампы. Барни! Дался ей этот Барни! Хотя… в принципе у него и поводов-то для подозрений нет.
— Ну давай, давай, выкладывай!
— Что выкладывать? — изумленно Воскликнула Корин.
— Ну как же! Почему ты не спрашиваешь:
Тед, ведь ты как пить дать просто сплавил бедолагу в Викторию? Тебя это интересует? Отвечай!
— А это и в самом деле так?
Спокойствие, Тед! — приказал он себе. Окинул Корин быстрым, внимательным взглядом — похорошела, определенно похорошела! Кофточка из розового ириса обрисовывает соблазнительную грудь, джинсы ловко обтягивают круглую попку. Правильно я сделал, что отправил паразита подальше! С глаз долой — из сердца вон! Постараюсь, чтобы она забыла о нем и думать!
— Извини, что ты сказала? — Черт с ним, с этим Барни, мысли его потекли совсем я другом направлении.
— Говорю, правда ли, что ты избавился от него, потому что мы с Барни иногда проводили время вместе?
Ну что за упрямство!
— Если честно, то да! — Он метнул взгляд на Корин.
— Ну-у, — протянула Корин, — теперь мне все ясно!
— Что тебе ясно? Я нанимал на работу отца, а вовсе не сына, заметь!
— Нечего оправдываться. До чего же мне не везет! Ну почему, объясни? Все, что мне нравится, — плохо. Барри как-то раз пристрелил собаку только потому, что я ее погладила. А вот еще раз…
Но Тед не дал ей договорить. Опрокинув кресло, вскочил и, мертвой хваткой вцепившись в ее плечо, встряхнул так, что Корин вскрикнула.
— Да, но парень, во-первых, не собака, а во-вторых, я и пальцем не тронул паршивца! Я ему хорошую работу нашел! Сколько можно мучить меня байками о Барри? Я не Барри, пойми же! Добиваешься, чтобы все думали, что я такой же идиот, как и он?!
Это походило на извержение вулкана. Глаза Теда потемнели, он весь дрожал, но самое страшное — он не орал, нет, даже не повысил голоса, он шипел тихим, зловещим шепотом. Корин оцепенела, боясь шевельнуться, — вот-вот произойдет нечто ужасное. А может, все обойдется? — с надеждой подумала она. Швырнула же я в него пакет с мукой — а он даже не пикнул. Выдержанный, не то что Барри.
Рука Теда скользнула по ее талии, потом ниже…
— Сэнди говорит, ты боишься меня? Это так?
Корин попыталась отодвинуться, но он легонько притянул ее к себе. Опустив глаза, она тихо сказала:
— Ты такой разный. Я не понимаю тебя.
— А чего тут понимать? Ты что, только вчера меня узнала? У нас в роду все такие — вспыльчивые, порох, одним словом. Но женщин не обижаю, что ты! И пальцем не трону.
— Ну да! Даже когда они пытаются вить из тебя веревки. — Корин слабо улыбнулась, опасливо прислушиваясь к тяжелому, неровному дыханию Теда.
— Ты жаловалась Сэнди, что я донимаю тебя разговорами о Барри?
— Ну хватит, Тед! Сколько можно? Надоело!
— Ах! Надоело? А сама? Что ни слово — Барри то, Барри се… — Он печально взглянул ей в глаза. — Понимаешь, Барри ходил за мной, как нитка за иголкой, а в детстве мы вообще были неразлучны. Он меня боготворил. Я, можно сказать, ему отца заменил. Вот и чувствую себя виноватым.
— Ох! Да пойми же наконец — все радужные мечты, связанные с браком, рухнули очень скоро. Не было страсти, любви не было! Боль и страх — вот что я чувствовала, живя с ним. Он брал меня ночью, не открывая глаз. Все оказалось совсем не так, как я ожидала. Я знаю, что он боготворил тебя, подражал во всем, хотел быть таким, как ты. Однажды… Господи, да однажды он признался, что и женился на мне потому, что знал — я тебе нравлюсь. Ну как тебе объяснить? Что-то вроде конкуренции, вот как это было! Он поставил целью отыграть твой приз! — Корин горько усмехнулась. — Вот чудак! Женился на мне — и вдруг обнаружил, что ты вовсе не пылаешь страстью к девушке по имени Корин…
— И он заставил тебя сполна заплатить за это?
— Прошу тебя, Тед, не будем об этом. Тед глубоко вздохнул, глядя поверх ее головы. Нет, он не хотел мучить ее понапрасну — ему надо было понять, просчитать ситуацию до конца. Упоминание о собаке, убитой Барри, открыло ему на многое глаза. Все стало понятно. Ничего, кроме ненависти и отвращения, он не испытывал теперь к кузену.
— Все в прошлом, — вздохнув, вымолвила Корин.
Ей хотелось уйти, побыть одной, наедине со своими мыслями. Она двинулась было к двери, но что-то во взгляде Теда — какое-то непонятное волнение, невысказанная тревога — заставило ее остаться.
— Скажи, Корин, — неуверенно начал Тед, — Сэнди рассказывала тебе о наших родителях?
— Да, много раз.
Он медленно провел рукой по своим серебристым волосам.
— Их брак разрушила разница в возрасте. Отец в конце концов устал от бешеного ритма светской жизни, в котором жила мать, да у него и других хлопот хватало. А ей вся эта мишура безумно нравилась. Она стала выезжать одна, без него. И в итоге случилось то, что должно было случиться: она встретила человека, он был намного моложе отца, ее ровесник, полюбила, бросила отца, забыла обо всем — и о нас с сестрой. Но отец любил ее до конца дней своих. Он не смирился, не смог смириться. И вот мы с Сэнди стали чем-то вроде «козлов отпущения». Он говорил: всему виной — его страстное желание иметь детей, нормальную семью. Дескать, не будь нас, мать не ушла бы, осталась с ним. Короче, он словно помешался. — Лицо Теда сморщилось.
У Корин сердце заныло от боли. Она представила себе двух осиротевших, при живой-то матери, детей. Ужасно!
Корин закашлялась, чтобы не заплакать. Она прекрасно понимает Теда, теперь для него все женщины — просто чудовища! Но она никому не даст Теда в обиду!
— О, Тед! Как горько сознавать, что мама твоя оказалась… ну как бы это выразиться… такой вероломной! Она не любила по-настоящему вашего отца… Если бы не вы с сестрой — уж поверь, она бы нашла другой предлог, чтобы удрать. Если бы любила — стала бы мотаться по званым вечерам и обедам? Нет! И еще раз — нет! Сидела бы дома! И пекла бы пироги! Для папы и для вас с Сэнди!
Тед прищурился, испытующе посмотрел на Корин:
— Что, по-твоему, это и есть счастливый брак? То есть друг без друга — никуда?
— Нет, это союз двух разумных друзей, у которых все общее — и мысли, и деньги. Любят друг друга, заботятся друг о друге, учат друг друга. А иначе, — она уныло вздохнула, — все пойдет как у нас с Барри: он — по вечеринкам, выпивки, и женщины нравились ему такие, как он, — заводные, ждущие от жизни одних только удовольствий. А я? Вечно одна дома… Я люблю природу, люблю зверушек. — Корин скрестила руки на груди. — Просила, умоляла, хоть золотую рыбку мне купи, так нет же! Не купил! Пятицентовик пожалел!
Тед призадумался — а ведь верно! Корин была девушка что надо — пьянки, гулянки терпеть не могла. Зато скакала верхом, брала призы в стрельбе по летящей мишени. Где ж были его глаза?
— Ты что на меня так смотришь? — удивленно спросила Корин. — В первый раз увидел?
— Я и в самом деле будто в первый раз тебя увидел, только сейчас начал понимать, что ты за человек!
— Ты никогда не стремился меня узнать, все некогда было, — отрезала Корин и отвернулась, глубоко вздохнув. — Впрочем, какое это теперь-то имеет значение, скажи на милость?
Она взялась было за ручку двери, спеша уйти, но Тед ударился в другую крайность.
— Слушай, Корин, если тебе так весело с этим дурачком Барни, так я верну его сюда, живо верну: раз — и аннулирую договор! Куда он денется? Прикатит сюда, как миленький!
Корин вздохнула.
— Не делай этого, Тед, пожалуйста. Он очень доволен новой работой, его отец сказал мне. Барни — дружелюбный, покладистый паренек. Пускай уж трудится. Ты и Сэнди очень добры ко мне, но…
Ну как объяснить ему, что ей так тоскливо, так одиноко? Тед и Сэнди все время заняты, приходится сидеть одной. Пожалуй, не стоит ему ничего объяснять — еще вообразит, что она тоскует без него.
— Что, Корин, одиноко тебе? — Тед как будто прочитал ее мысли.
— А разве большинство людей не чувствуют себя одинокими? — И Корин вышла из комнаты…
На следующее утро она поднялась в начале одиннадцатого, выспалась на славу. Сэнди предупредила, что едет в Хьюстон на деловую встречу. Корин поднялась, надела свитер-обманку, подошла к зеркалу — ничего, сойдет, решила она. Можно не краситься…
Спустилась вниз, подошла к дверям гостиной и замерла на пороге: за столом сидел Тед.
— Ну, ты и соня! Садись, давно пора завтракать! — Он налил ей кофе, придвинул сахарницу, молочник, тыквенный пирог. — Ешь скорей, и пошли. У меня для тебя сюрприз.
— Какой еще сюрприз?
— Ешь, потом скажу!
Корин проглотила кусок пирога, залпом. выпила кофе, выжидательно посмотрела на Теда.
— Ну все? Тогда пошли! Они прошли через уютную, сверкающую чистотой кухню — владения миссис Бэрд!
— Доброе утро! Куда это вы собрались?
— На конюшню! — ответил Тед. Через черный ход они вышли на улицу и направились к конюшне, Тед открыл дверцу в загон. Свернувшись клубочком на мягкой подстилке, в уголке спал щенок колли. Корин вскрикнула от радости — какое чудо! Она встала на колени рядом с малышом, щенок приоткрыл глазки и тихонько заскулил. Корин осторожно взяла его на руки, прижала к себе.
— Хорош, правда? Теперь он твой. Я уже и у ветеринара с ним побывал, прививки сделал. Чистокровный щенок шотландской овчарки!
— Спасибо, Тед! — Слезы хлынули градом — восхищение, радость. Корин уже любила малыша всей душой. — Это самый лучший подарок в мире. — Не успел Тед и глазом моргнуть, как Корин притянула его к себе и поцеловала прямо в губы.
Тед улыбнулся, погладил щенка. Кутенок лизнул его в щеку.
— Ух ты, постреленок! Как же ты назовешь его, Корин?
Корин на минуту задумалась.
— Вырастет, будет сторожить стада! Я назову его Дафнис! Придется тебе, Тед, подумать о породистых овечках!
Тед, улыбаясь, с интересом наблюдал за ней: щенок для нее пусть небольшая, но все же радость — ей явно не хватает положительных эмоций; с тех пор как приехала к ним — ни одной веселой улыбки.
— Ну ладно, я пойду, у меня еще много дел, и тебе теперь есть чем заняться.
— Уже уходишь? Жаль. — Корин поднялась, прижимая к себе щеночка. — Не волнуйся, я позабочусь о нем как надо.
— Не могу же я целый день провести, любуясь тобой! — Тед улыбнулся, ласково коснулся пальцем ее губ.
Щенок привязался к Корин с первого дня. Ходил за ней следом, терпеливо ждал, пока она освободится — Корин вызвалась помогать миссис Бэрд по хозяйству. Чувство было взаимным — Корин заботливо ухаживала за ним, кормила, купала, расчесывала рыжую с белым шерстку специальным гребешком.
Как-то раз Сэнди бросила вскользь: брату помочь надо, закопался в своих бумажках, вот-вот рехнется. Корин немедля поспешила на помощь. Следом припустился Даф.
— Неразлучная парочка! Явились ко мне, затворнику! Ну что, довольна ты кутенком?
— Он — чудо!
Щенок перевернул жизнь Корин. Беззащитное создание разбудило дремавший материнский инстинкт, и все это прекрасно понимали.
— От смерти его спасла, как я слышал? — Тед улыбался.
— Ну да, — с жаром начала Корин, — представляешь, появляется огромный сенбернар — и к Дафу! Почем я знаю, что у него на уме, у этого теленка? Естественно, я кинулась спасать Дафа!
— И чуть не убила «теленка», швырнув в него пакет с яйцами? Пес ретировался, зато я лишился шоколадного торта на десерт — миссис Бэрд не захотела тащиться по жаре в магазин, а дома больше яиц не было. — Корин покраснела до корней волос.
— О, Тед! Я ужасно виновата! — Тед рассмеялся:
— Да не умру я без шоколадного торта! В меня швырнула пакет с мукой, пса атаковала пакетом с яйцами, скоро взлетят в воздух пакеты с молоком! Кончай, Корин, не то мы вылетим в трубу!
— Хватит пилить меня! Даф! Взять его! — Щенок, переваливаясь, подошел к Теду и начал лизать ему руку.
— Что, съела!
— Ах, Даф, ты негодник! — всплеснула руками Корин.
— Не выйдет! Все малыши обожают меня, — гордо заявил Тед.
— Ты был бы прекрасным отцом, Тед!
— Читаешь мои мысли? — Тед так посмотрел на нее, что ей стало стыдно, и подошел к ней вплотную.
— Не мог позволить себе такой роскоши, как дети, — ведь все на мне. Я тут и швец, и жнец, и еще вдруг — отец! А если серьезно, то сил на это надо много — ну, чтобы поднять ребенка. К тому времени, когда он закончит школу, мне уже стукнет немало. Что, разве я не прав? А потом…
Не договорив, он взял в ладони ее лицо, долгим взглядом посмотрел в глаза.
— Ты не прав, Тед, у тебя все еще впереди.
— А тебе разве не хотелось бы, чтобы малыш сказал тебе «мама»? — Тед ласково погладил ее шелковистую щеку.
— Еще как! Но я не хотела иметь ребенка от Барри. И сделала все, чтобы этого не случилось.
Тед насторожился.
— Ты о чем? Ты сделала операцию? — испуганно спросил он. — Отвечай!
— Нет! Я принимала таблетки.
— А! Ну, тогда ладно!
— Почему тебя это так волнует?
— Не скажу! — И Тед ласково провел пальцем по ее губам.
Черт! Я слишком волнуюсь! — подумала Корин. Она приказала себе успокоиться, чтобы не болтать лишнего. Невольно взглянула на его губы, и ей вспомнилось утро — Тед дарит ей щенка, а она, неожиданно для самой себя, целует его в губы.
Тед склонился к ней и поцеловал.
— Смотри на меня, Корин, смотри! Не закрывай глаза! Я хочу, чтобы ты каждую секунду думала только обо мне! — хрипло прошептал он.
И рада бы забыть, да ничего не получается, подумала Корин. Тед прижался к ее губам, и они слились в поцелуе. Корин попыталась отстраниться, но Теду хотелось, чтобы это длилось дольше. Он старался быть нежным, догадываясь, как ей нужна его ласка… Впрочем, не надо торопить события.
— Скажи, Корин, ничему ты выбрала меня? — В его голосе прозвучало сомнение, почти обида.
— Тед, дорогой, я не понимаю твоего вопроса и не принимаю его всерьез. — Корин улыбнулась.
— Нет, ты скажи — почему? Это что — просто блажь?
— Тед! Ну за кого ты меня принимаешь?
— Ты молодая, красивая женщина. Будь у тебя выбор, ты бы, наверное, не вышла замуж за Барри. Может, ты со мной только потому, что одиночество — нелегкая штука? Ты пережила страшные времена, через такие испытания прошла! Как ты решилась быть со мной? Я ведь тоже не подарок.
— У нас все будет хорошо, Тед.
— И потом — ты могла бы учиться в университете, получить блестящее образование, — Тед будто не слышал ее, — а со мной — нелегкая жизнь на ранчо, ничего интересного, никакого общества. Почему ты выбираешь меня?
— Тед! Прекрати!
— Я уже никогда не смогу измениться, Корин. Характер — это судьба. Все определилось окончательно. Ничего не изменить, стать другим я не смогу. Лучше тебе узнать это сейчас, чем раскаиваться потом.
— И слышать ничего не хочу! Где же Даф? — (Щенок мирно спал в уголке.) — Тоже мне, сторожевой пес! — Корин улыбнулась.
— Малыш и не думал, какая опасность нависла над его хозяйкой, в какую передрягу она попала, — засмеялся Тед.
Корин смущенно отвернулась, оправила одежду, приложив на секунду руку к тому месту, где был шрам.
— Я сделал тебе больно? Прости, родная!
— Не волнуйся, Тед, уже не болит. Все в порядке. Знаешь, я хотела спросить тебя…
— Да? Спрашивай!
Корин закусила на секунду румяную губку, подняла на него глаза.
— Тед, скажи, так, как было сегодня, бывает только вначале? Когда на долю двоих выпадает такое счастье?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Тед нисколько не смутился. Напротив — он улыбался.
— Нет, конечно же, нет, моя девочка, — мягко ответил он, — секс — источник самых возвышенных, самых утонченных наслаждений, но надо, чтобы двое были настроены друг на друга, страстно желали один другого.
— О! — воскликнула Корин и тут же сжалась в комочек — как бы он не понял ее неправильно. — Два года, долгих два года я была так одинока!
— Да, — Тед нахмурился, — была, вот именно была. Но теперь все в прошлом. Только не думай, пожалуйста, что я — коварный донжуан, утонченный соблазнитель. Увидел, что девушке живется невесело, жизнь у нее унылая, безрадостная, и — пожалуйста! — явился, искатель легких побед, сообразил, что девочка все готова отдать за ласковое слово, за малейшее развлечение… Так, по-твоему?
Корин молчала, не находясь, что сказать. Тед оперся о стол, не сводя с Корин глаз.
— Скажи, близость с Барри была тебе неприятна?
Корин долго молчала — опять безжалостно ворошит самое больное!
— Он говорил такие вещи, — промолвила она бесцветным голосом, — вспомнить противно. Я готова была умереть, стоило ему прикоснуться ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13