– Но каждый раз, стреляя во время сражения, я знал, что убиваю не врага, а соотечественника… Если бы мы выиграли эту войну, то погубили бы наши души. Она была несправедливой с самого начала.
– Ты говоришь, как Сэм Хьюстон.
– Надеюсь.
– И тем не менее ты сражался за Юг. – Рейчел пыталась понять логику его поступков.
– Я сражался за Техас, а не за Юг и не за порочные идеалы конфедератов. – Ноубл умолк, словно подыскивая слова, потом устремил на нее пронизывающий взгляд. – А тебе приходилось голодать, Зеленые Глаза?
– Нет, но я знаю тех, кто голодал. И я ненавижу войну за то, что она сделала с Техасом. Было бы куда лучше, если бы мы оставались отдельной страной, как хотел Сэм Хьюстон.
– Я чувствовал то же самое, Рейчел. Я не верил в войну, но верил в Техас. И если Техас участвовал в войне, то я должен был сражаться, как его верный сын.
– Значит, ты воевал не за дело Юга, а ради родной земли?
– Не могу сказать, что я это понял сразу. Сначала я был введен в заблуждение, как и многие другие. Но, так или иначе, я техасец и ни у кого не прошу прощения за то, что сделал.
Сердце Рейчел бешено колотилось. Она пыталась представить себе Ноубла в серо-желтом офицерском мундире, который наверняка был ему к лицу. Но внезапно ей пришла в голову мысль, что и его могла сразить пуля янки.
– Будь я мужчиной, – медленно произнесла Рейчел, – то обязательно пошла бы на войну.
Ноубл усмехнулся:
– Удивительно, что тебя остановила такая мелочь, как женский пол. Если бы ты отправилась воевать, у янки не осталось бы ни единого шанса на победу.
– Ты не имеешь права… – сердито начала Рейчел.
Ноубл остановил ее, подняв руку:
– Прости, это я неудачно пошутил. Так как ты завтра уезжаешь домой, я хотел попрощаться с тобой, потому что во время твоего отъезда меня здесь не будет. – Он протянул руку, но тут же опустил ее. – Если тебе что-нибудь понадобится сейчас или в будущем, говори, не стесняясь.
– Ноубл, я… – Рейчел пыталась подобрать слова, но ей было очень трудно выразить переполняющие ее чувства. – Я больше не ненавижу тебя! – выпалила она наконец.
Лицо Ноубла стало печальным.
– El amor vence al odio, – сказал он по-испански и двинулся прочь.
Рейчел, глядя ему вслед, проклинала себя за то, что не выучила испанский. Мысленно она повторяла его слова, чтобы не забыть их, и прислушивалась к ночным шорохам. В саду Ноубла было так красиво! Здесь должны были бы играть дети с блестящими черными глазами отца. Она покачала головой. Лучше не думать о детях Ноубла, так как сразу приходят на ум Делия и ее ребенок.
Если бы их соседи знали, что Ноубл побывал на войне, то, может быть, они бы отнеслись к нему более терпимо. Но гордость не позволяла ему рассказать о том, что он сражался за Конфедерацию. Рейчел почти физически ощущала его одиночество, сама не понимая, почему это ее беспокоит.
Она начинала верить в невиновность Ноубла, но напоминала себе, что он всегда умел манипулировать людьми и внушать им доверие к себе. Почему же ей так хотелось положить голову ему на плечо и выплакать все свои горести? Почему она чувствовала, будто внутри у нее все разрывается на куски?..
Поднявшись, Рейчел нетвердым шагом двинулась к дому. По лестнице она поднималась с трудом, тяжело дыша и цепляясь за перила. Добравшись до своей спальни, она бросилась на кровать, истощенная физически и душевно, и закрыла лицо руками, не желая думать ни о чем. Она понимала, что Ноубла ждут новые беды, и не сомневалась, что он тоже это знает.
– Я хочу домой, – прошептала Рейчел, когда Уинна Мей вошла в комнату, держа поднос с едой.
– Завтра, – невозмутимо произнесла Уинна Мей. – А сейчас ты должна поесть и отдохнуть, чтобы набраться сил перед поездкой.
Рейчел приподнялась на локте.
– Что означает «Еl amor vence al odio»?
Уинна Мей наморщила лоб и поставила поднос на кровать.
– Что-то вроде «Любовь побеждает ненависть».
По телу Рейчел словно разлилось тепло. «Любовь побеждает ненависть». Неужели это правда?..
11
Ноубл прошел по коридору и заглянул в музыкальную комнату матери. Рояль вернули на прежнее место, сломанные окна заменили, а пол натерли до блеска. Но теперь это была обычная комната, ничем не отличающаяся от других. В ней отсутствовала атмосфера счастливых дней – эхо веселого смеха исчезло вместе с призраками прошлого.
Словно во сне Ноубл бродил из комнаты в комнату, находя везде ту же пустоту. Он спрашивал себя, станет ли для него снова Каса дель Соль родным домом. Сейчас здание казалось даже более пустым, чем в тот день, когда он вернулся и обнаружил, что вся мебель исчезла.
После отъезда Рейчел одиночество стало невыносимым. Ноубл чувствовал себя таким же холодным и пустым внутри, как этот дом.
Подойдя к двери, ведущей в сад с фонтаном, он остановился. Ему вдруг стало страшно, что сейчас он увидит призрак в плетеном кресле… Господи, неужели он теряет рассудок? Сделав несколько шагов назад, Ноубл стиснул зубы и направился к парадной двери. У него есть работа, а для Рейчел нет места в его жизни! После того, что произошло между ними на реке, ему следует избегать ее. В его жизни и так достаточно проблем – незачем ее усложнять.
Самой неотложной проблемой были вакерос и их семьи, которые ежедневно прибывали на гасиенду. Они, словно дети, смотрели на Ноубла, ожидая указаний. Но в данный момент он не знал, как распорядиться даже собственной жизнью.
– Хозяин! – ворвался в его мысли голос Алехандро. – Мой сын Томас вернулся из Нового Орлеана и привез с собой человека, который хочет вас видеть.
– Кто это? – раздраженно спросил Ноубл. Он был не в том настроении, чтобы принимать гостей.
– Какой-то хорошо одетый джентльмен. Он специально приехал из Нового Орлеана, чтобы повидать вас.
Делать было нечего. Если человек прибыл издалека, он обязан по крайней мере поговорить с ним.
– Проводи его в мой кабинет, Алехандро.
– Сейчас. – И старший вакеро быстро удалился.
Каждый раз входя в кабинет, Ноубл ожидал увидеть своего отца, сидящего за массивным дубовым письменным столом. Его взгляд скользнул по восточной стене, уставленной от пола до потолка полками с книгами в кожаных переплетах. Он не сомневался, что отец прочитал все эти книги, а некоторые даже неоднократно. Ноубл снял с полки толстый том о животноводстве и быстро перелистал страницы. Уголки некоторых были загнуты, и он как никогда остро ощутил присутствие отца.
Услышав шаги, Ноубл поставил книгу на место и повернулся, чтобы приветствовать посетителя.
Незнакомец выглядел преуспевающим джентльменом. Его волосы уже поседели на висках и начали понемногу редеть. Дородная фигура была облачена в плотный черный сюртук и жилет, более подходящие для новоорлеанской гостиной, чем для западнотехасской гасиенды, которая плавилась от жары.
– Позвольте мне представиться, дон Ноубл. Я Джордж Нанн, поверенный вашей матери. Ваш отец тоже поручил моей фирме одно дело, но это было много позже. Рад с вами познакомиться.
– Я не пользуюсь отцовским титулом, – отозвался Ноубл. – Зовите меня сеньор или мистер Винсенте – как вы предпочитаете.
– Хорошо, мистер Винсенте.
– Так вы поверенный моей матери?
– Да. Я много лет представлял интересы ее семьи. Задолго до кончины вашей доброй матушки деньги, предназначенные для вас и вашей сестры, были переданы под опеку моей фирмы.
Ноубл указал на стул:
– Пожалуйста, садитесь и можете снять пиджак. Мы в Каса дель Соль не соблюдаем формальностей. Здесь слишком жарко.
Джордж Нанн с явным облегчением повесил сюртук на спинку стула, расстегнул жилет и ослабил галстук.
– Благодарю вас. У вас и впрямь жарковато, – сказал он.
Подойдя к двери, Ноубл быстро отдал распоряжения Маргрете, потом вернулся к столу и сел.
– Моя экономка принесет вам прохладительный напиток, если, конечно, вы не предпочитаете чего-нибудь покрепче.
– Сейчас слишком рано для алкоголя, но я с удовольствием выпью что-нибудь холодное, сэр. У меня так пересохло в горле, словно я наглотался пыли по дороге сюда.
Ноубл положил руки на стол, скрывая нетерпение.
– Вы говорили о деньгах для меня и моей сестры. Я и не знал, что они существуют.
– Существуют, причем капитал вашей сестры весьма значительный, а ваш представляет просто-таки солидное состояние, мистер Винсенте.
Ноубл был слишком ошеломлен, чтобы что-нибудь сказать. К счастью, в этот момент Маргрета принесла напитки, дав ему время собраться с мыслями.
Мистер Нанн сделал несколько больших глотков лимонада и удовлетворенно кивнул. Поставив стакан на поднос, он принял деловую позу и обратился к Ноублу:
– Как вам, очевидно, известно, родители вашей матери умерли, завещав все своей единственной дочери. Согласно условиям, вы должны были унаследовать эти деньги по достижении двадцатипятилетия. К сожалению, война помешала нам разыскать вас. Вообразите нашу радость, когда мы узнали, что вы живы и вернулись в Каса дель Соль.
– Я об этом абсолютно ничего не знал, мистер Нанн. Мне нужно несколько минут, чтобы осмыслить то, что вы мне сообщили.
Кивнув, мистер Нанн откинулся на спинку стула и сложил руки на круглом животе.
– Могу себе представить, что это явилось для вас потрясением.
– Вы что-то говорили о моем отце.
– Мой единственный контакт с доном Рейнальдо Винсенте был связан с банковским чеком на солидную сумму, выданным согласно его завещанию вместе с подробными инструкциями. Ни при каких обстоятельствах деньги не следовало переводить в конфедератскую валюту. – Мистер Нанн улыбнулся. – Если бы мы обладали предусмотрительностью вашего отца… Ну, по крайней мере, вы и ваша сестра будете пользоваться плодами его мудрости.
– О какой именно сумме мы говорим, мистер Нанн?
Нотариус пошарил в кожаном портфеле и вынул несколько бумаг.
– Если хотите, я прочитаю завещание или просто сообщу его содержание, предоставив вам на досуге читать его в свое удовольствие.
– Просто скажите, что там говорится.
– Ваша доля составляет… – Нанн откашлялся, – …три миллиона пятьсот тысяч долларов плюс несколько центов. И, конечно, вы наследуете Каса дель Соль со всеми землями и строениями. Ваша сестра получает плантацию ее дедушки и бабушки возле Атланты в штате Джорджия, а также годовой доход в десять тысяч долларов. К сожалению, я не знаю, в каком состоянии плантация. Боюсь, что большинство плантаций вблизи Атланты практически уничтожены.
Ноубл ошеломленно уставился на него. Он хорошо помнил большой помещичий дом с белыми колоннами среди зеленых холмов. Неужели он разрушен? Нужно срочно узнать, все ли в порядке с Сабер!
– Вы связывались с моей сестрой?
– Да, сэр. Она гостит у… – Нанн порылся в бумагах. – Вот! Мисс Винсенте сейчас проживает у своей двоюродной бабушки в Саванне, штат Джорджия. Ваш отец хотел, чтобы мы знали, где искать вашу сестру в том случае, если…
– Если меня убьют на войне?
Мистер Нанн печально кивнул:
– Вы состоятельный человек, мистер Винсенте. Вам и вашей сестре нечего беспокоиться о деньгах. Могу добавить, что ваш отец предоставил вам опеку над сестрой, покуда она не достигнет совершеннолетия или не выйдет замуж.
Ноублу казалось, будто родители протягивают из могилы руку помощи ему и его сестре. Еще совсем недавно он был на грани отчаяния, а сейчас мог позаботиться о своих вакерос и их семьях. Теперь Каса дель Соль вернется к жизни!
Ноубл не сразу осознал, что нотариус продолжает говорить.
– Прошу прощения, мистер Нанн, что вы сказали?
– Я спросил, хотите ли вы, чтобы я перевел для вас деньги в местный банк.
– Нет. Я хочу, чтобы вы перевели какую-то часть денег в банк Форт-Уорта, но основной капитал пусть остается в Новом Орлеане. Если мои родители доверяли вам, то и у меня нет причин этого не делать.
Мистер Нанн удовлетворенно кивнул.
– Я взял на себя смелость привезти пять тысяч наличными, зная, что вы можете в них нуждаться.
Ноубл улыбнулся:
– Кажется, вы подумали обо всем.
– Это моя профессия, мистер Винсенте. Если вы позволите нам продолжать вести ваши дела, мы будем служить вам так же преданно, как служили вашим родителям.
Ноубл встал и протянул руку:
– Я буду пользоваться услугами только вашей фирмы.
Джордж Нанн быстро поднялся и горячо пожал руку Ноублу.
– Перед отъездом я дам вам на подпись соответствующие документы. Иметь дело с вашей семьей всегда было очень приятно, и я с нетерпением ожидаю наших дальнейших контактов.
– Мы с сестрой у вас в долгу, – сказал Ноубл. – Спасибо, что взяли на себя труд приехать в Техас, мистер Нанн. Надеюсь, это не причинило вам неудобств.
Пожилой джентльмен улыбнулся:
– Вовсе нет. Вы и ваша сестра – самые важные клиенты моей фирмы, и я очень хотел познакомиться с вами лично. – Он вытер платком вспотевший лоб. – Я всегда мечтал увидеть Техас, но никто не предупреждал меня, что здесь так жарко.
– Сейчас засуха. Надеюсь, в следующий раз вы посетите нас, когда природа будет не так скупа на свои дары. – Ноублу понравился нотариус – он почему-то сразу почувствовал к нему безграничное доверие. – А в остальном Техас оправдал ваши ожидания?
– О да – и более того! Вы не возражаете, если я немного посмотрю окрестности?
– Вы мой гость и можете оставаться в Каса дель Соль сколько пожелаете.
– Если позволите, я воспользуюсь вашим гостеприимством на ночь, – в глазах нотариуса мелькнуло сожаление. – К несчастью, завтра я должен возвращаться в Новый Орлеан. – Он окинул взглядом библиотеку. – У вас тут великолепно.
– Было когда-то, – вздохнул Ноубл.
– И будет снова, мой мальчик! – Было видно, что мистер Нанн смущен таким нарушением этикета, но он быстро поправился: – Вы добьетесь этого, мистер Винсенте.
Ноубл посмотрел в окно, где один из вакерос приколачивал расшатавшуюся доску к двери конюшни. Слава богу, больше им не придется прибивать гнилое дерево ржавыми гвоздями. Как сказочный Феникс, Каса дель Соль восстанет из пепла!
12
Несмотря на раннее утро, жара была изнурительной. Ноубл распахнул настежь двери конюшни, чтобы воздух внутри хоть как-то циркулировал. Впрочем, ему казалось, что лошади не так страдают от жары, как люди.
После визита мистера Нанна на прошлой неделе Каса дель Соль преобразилась. Вакерос было больше незачем исполнять обязанности ремонтных рабочих, так как Ноубл нанял профессиональных плотников и каменщиков. Конюшня сверкала свежим слоем краски, корали уже не выглядели покосившимися, а над воротами красовалась новая вывеска.
Ноубл вошел в стойло и стал чистить скребницей кобылу-трехлетку, ожидавшую возвращения Сабер. Он был так поглощен своим занятием, что не заметил появления посетительницы.
– Привет, Ноубл!
Он хорошо помнил этот голос и знал, что визит его обладательницы не предвещает ничего хорошего. Отложив скребницу, Ноубл обернулся. Делия мало изменилась – возможно, во внешности и поведении стало больше лоска, но лицо оставалось таким же красивым, а фигура такой же стройной. Удушающий аромат ее духов напоминал запах роз в саду в жаркий день. А Рейчел пахла чистотой и свежестью, как весеннее утро… Почему сестры могут быть такими разными?
– Здравствуй, Делия. Или мне следует называть тебя миссис Чандлер?
– Можешь называть меня по-прежнему, – ответила она, сжимая в руке голубой зонтик под цвет платья. – Мы ведь с тобой старые друзья, верно, Ноубл?
– Не думал, что я когда-нибудь увижу тебя в Каса дель Соль. – Он снова повернулся к кобыле. – Ты извинишь меня, если я буду работать, пока мы разговариваем?
Делия нахмурилась.
– Ты не слишком изменился, – заметила она, подойдя ближе.
Ноубл пожал плечами:
– В отличие от тебя.
– Джентльмен не должен указывать леди на ее недостатки.
– Ты изменилась к лучшему, – пояснил он. – Стряхнула пыль ранчо и приобрела городской лоск.
Делия невольно следила за ритмичными движениями скребницы.
– Я узнала, что моя сестра здесь, но Алехандро сказал, что она уже поправилась и уехала домой.
– Да. Я ожидал, что ты приедешь раньше, когда твоя сестра в тебе нуждалась.
– Я собиралась приехать, но меня задержали.
– Понимаю, – мрачно усмехнулся Ноубл.
– Ничего ты не понимаешь! – с тоской произнесла Делия. – Но это не имеет значения.
Ноубл бросил скребницу в ведро и повернулся к ней:
– Твоя сестра уехала неделю назад.
Делия пожирала его глазами. Он все еще был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела. Безупречно правильные черты лица, крепкая, стройная фигура, длинные ноги, широкие плечи… От него исходило ощущение опасности, но это только сильнее притягивало ее.
– Что я могу сделать для тебя, Делия? – холодно осведомился Ноубл.
– И это единственное приветствие, на которое я могу рассчитывать?
– А чего ты от меня ожидала?
– Ничего. Я… я просто хотела сказать, что мне жаль…
– Ты уже говорила это раньше. – Его голос был абсолютно бесстрастным – в нем не слышалось даже элементарной вежливости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Ты говоришь, как Сэм Хьюстон.
– Надеюсь.
– И тем не менее ты сражался за Юг. – Рейчел пыталась понять логику его поступков.
– Я сражался за Техас, а не за Юг и не за порочные идеалы конфедератов. – Ноубл умолк, словно подыскивая слова, потом устремил на нее пронизывающий взгляд. – А тебе приходилось голодать, Зеленые Глаза?
– Нет, но я знаю тех, кто голодал. И я ненавижу войну за то, что она сделала с Техасом. Было бы куда лучше, если бы мы оставались отдельной страной, как хотел Сэм Хьюстон.
– Я чувствовал то же самое, Рейчел. Я не верил в войну, но верил в Техас. И если Техас участвовал в войне, то я должен был сражаться, как его верный сын.
– Значит, ты воевал не за дело Юга, а ради родной земли?
– Не могу сказать, что я это понял сразу. Сначала я был введен в заблуждение, как и многие другие. Но, так или иначе, я техасец и ни у кого не прошу прощения за то, что сделал.
Сердце Рейчел бешено колотилось. Она пыталась представить себе Ноубла в серо-желтом офицерском мундире, который наверняка был ему к лицу. Но внезапно ей пришла в голову мысль, что и его могла сразить пуля янки.
– Будь я мужчиной, – медленно произнесла Рейчел, – то обязательно пошла бы на войну.
Ноубл усмехнулся:
– Удивительно, что тебя остановила такая мелочь, как женский пол. Если бы ты отправилась воевать, у янки не осталось бы ни единого шанса на победу.
– Ты не имеешь права… – сердито начала Рейчел.
Ноубл остановил ее, подняв руку:
– Прости, это я неудачно пошутил. Так как ты завтра уезжаешь домой, я хотел попрощаться с тобой, потому что во время твоего отъезда меня здесь не будет. – Он протянул руку, но тут же опустил ее. – Если тебе что-нибудь понадобится сейчас или в будущем, говори, не стесняясь.
– Ноубл, я… – Рейчел пыталась подобрать слова, но ей было очень трудно выразить переполняющие ее чувства. – Я больше не ненавижу тебя! – выпалила она наконец.
Лицо Ноубла стало печальным.
– El amor vence al odio, – сказал он по-испански и двинулся прочь.
Рейчел, глядя ему вслед, проклинала себя за то, что не выучила испанский. Мысленно она повторяла его слова, чтобы не забыть их, и прислушивалась к ночным шорохам. В саду Ноубла было так красиво! Здесь должны были бы играть дети с блестящими черными глазами отца. Она покачала головой. Лучше не думать о детях Ноубла, так как сразу приходят на ум Делия и ее ребенок.
Если бы их соседи знали, что Ноубл побывал на войне, то, может быть, они бы отнеслись к нему более терпимо. Но гордость не позволяла ему рассказать о том, что он сражался за Конфедерацию. Рейчел почти физически ощущала его одиночество, сама не понимая, почему это ее беспокоит.
Она начинала верить в невиновность Ноубла, но напоминала себе, что он всегда умел манипулировать людьми и внушать им доверие к себе. Почему же ей так хотелось положить голову ему на плечо и выплакать все свои горести? Почему она чувствовала, будто внутри у нее все разрывается на куски?..
Поднявшись, Рейчел нетвердым шагом двинулась к дому. По лестнице она поднималась с трудом, тяжело дыша и цепляясь за перила. Добравшись до своей спальни, она бросилась на кровать, истощенная физически и душевно, и закрыла лицо руками, не желая думать ни о чем. Она понимала, что Ноубла ждут новые беды, и не сомневалась, что он тоже это знает.
– Я хочу домой, – прошептала Рейчел, когда Уинна Мей вошла в комнату, держа поднос с едой.
– Завтра, – невозмутимо произнесла Уинна Мей. – А сейчас ты должна поесть и отдохнуть, чтобы набраться сил перед поездкой.
Рейчел приподнялась на локте.
– Что означает «Еl amor vence al odio»?
Уинна Мей наморщила лоб и поставила поднос на кровать.
– Что-то вроде «Любовь побеждает ненависть».
По телу Рейчел словно разлилось тепло. «Любовь побеждает ненависть». Неужели это правда?..
11
Ноубл прошел по коридору и заглянул в музыкальную комнату матери. Рояль вернули на прежнее место, сломанные окна заменили, а пол натерли до блеска. Но теперь это была обычная комната, ничем не отличающаяся от других. В ней отсутствовала атмосфера счастливых дней – эхо веселого смеха исчезло вместе с призраками прошлого.
Словно во сне Ноубл бродил из комнаты в комнату, находя везде ту же пустоту. Он спрашивал себя, станет ли для него снова Каса дель Соль родным домом. Сейчас здание казалось даже более пустым, чем в тот день, когда он вернулся и обнаружил, что вся мебель исчезла.
После отъезда Рейчел одиночество стало невыносимым. Ноубл чувствовал себя таким же холодным и пустым внутри, как этот дом.
Подойдя к двери, ведущей в сад с фонтаном, он остановился. Ему вдруг стало страшно, что сейчас он увидит призрак в плетеном кресле… Господи, неужели он теряет рассудок? Сделав несколько шагов назад, Ноубл стиснул зубы и направился к парадной двери. У него есть работа, а для Рейчел нет места в его жизни! После того, что произошло между ними на реке, ему следует избегать ее. В его жизни и так достаточно проблем – незачем ее усложнять.
Самой неотложной проблемой были вакерос и их семьи, которые ежедневно прибывали на гасиенду. Они, словно дети, смотрели на Ноубла, ожидая указаний. Но в данный момент он не знал, как распорядиться даже собственной жизнью.
– Хозяин! – ворвался в его мысли голос Алехандро. – Мой сын Томас вернулся из Нового Орлеана и привез с собой человека, который хочет вас видеть.
– Кто это? – раздраженно спросил Ноубл. Он был не в том настроении, чтобы принимать гостей.
– Какой-то хорошо одетый джентльмен. Он специально приехал из Нового Орлеана, чтобы повидать вас.
Делать было нечего. Если человек прибыл издалека, он обязан по крайней мере поговорить с ним.
– Проводи его в мой кабинет, Алехандро.
– Сейчас. – И старший вакеро быстро удалился.
Каждый раз входя в кабинет, Ноубл ожидал увидеть своего отца, сидящего за массивным дубовым письменным столом. Его взгляд скользнул по восточной стене, уставленной от пола до потолка полками с книгами в кожаных переплетах. Он не сомневался, что отец прочитал все эти книги, а некоторые даже неоднократно. Ноубл снял с полки толстый том о животноводстве и быстро перелистал страницы. Уголки некоторых были загнуты, и он как никогда остро ощутил присутствие отца.
Услышав шаги, Ноубл поставил книгу на место и повернулся, чтобы приветствовать посетителя.
Незнакомец выглядел преуспевающим джентльменом. Его волосы уже поседели на висках и начали понемногу редеть. Дородная фигура была облачена в плотный черный сюртук и жилет, более подходящие для новоорлеанской гостиной, чем для западнотехасской гасиенды, которая плавилась от жары.
– Позвольте мне представиться, дон Ноубл. Я Джордж Нанн, поверенный вашей матери. Ваш отец тоже поручил моей фирме одно дело, но это было много позже. Рад с вами познакомиться.
– Я не пользуюсь отцовским титулом, – отозвался Ноубл. – Зовите меня сеньор или мистер Винсенте – как вы предпочитаете.
– Хорошо, мистер Винсенте.
– Так вы поверенный моей матери?
– Да. Я много лет представлял интересы ее семьи. Задолго до кончины вашей доброй матушки деньги, предназначенные для вас и вашей сестры, были переданы под опеку моей фирмы.
Ноубл указал на стул:
– Пожалуйста, садитесь и можете снять пиджак. Мы в Каса дель Соль не соблюдаем формальностей. Здесь слишком жарко.
Джордж Нанн с явным облегчением повесил сюртук на спинку стула, расстегнул жилет и ослабил галстук.
– Благодарю вас. У вас и впрямь жарковато, – сказал он.
Подойдя к двери, Ноубл быстро отдал распоряжения Маргрете, потом вернулся к столу и сел.
– Моя экономка принесет вам прохладительный напиток, если, конечно, вы не предпочитаете чего-нибудь покрепче.
– Сейчас слишком рано для алкоголя, но я с удовольствием выпью что-нибудь холодное, сэр. У меня так пересохло в горле, словно я наглотался пыли по дороге сюда.
Ноубл положил руки на стол, скрывая нетерпение.
– Вы говорили о деньгах для меня и моей сестры. Я и не знал, что они существуют.
– Существуют, причем капитал вашей сестры весьма значительный, а ваш представляет просто-таки солидное состояние, мистер Винсенте.
Ноубл был слишком ошеломлен, чтобы что-нибудь сказать. К счастью, в этот момент Маргрета принесла напитки, дав ему время собраться с мыслями.
Мистер Нанн сделал несколько больших глотков лимонада и удовлетворенно кивнул. Поставив стакан на поднос, он принял деловую позу и обратился к Ноублу:
– Как вам, очевидно, известно, родители вашей матери умерли, завещав все своей единственной дочери. Согласно условиям, вы должны были унаследовать эти деньги по достижении двадцатипятилетия. К сожалению, война помешала нам разыскать вас. Вообразите нашу радость, когда мы узнали, что вы живы и вернулись в Каса дель Соль.
– Я об этом абсолютно ничего не знал, мистер Нанн. Мне нужно несколько минут, чтобы осмыслить то, что вы мне сообщили.
Кивнув, мистер Нанн откинулся на спинку стула и сложил руки на круглом животе.
– Могу себе представить, что это явилось для вас потрясением.
– Вы что-то говорили о моем отце.
– Мой единственный контакт с доном Рейнальдо Винсенте был связан с банковским чеком на солидную сумму, выданным согласно его завещанию вместе с подробными инструкциями. Ни при каких обстоятельствах деньги не следовало переводить в конфедератскую валюту. – Мистер Нанн улыбнулся. – Если бы мы обладали предусмотрительностью вашего отца… Ну, по крайней мере, вы и ваша сестра будете пользоваться плодами его мудрости.
– О какой именно сумме мы говорим, мистер Нанн?
Нотариус пошарил в кожаном портфеле и вынул несколько бумаг.
– Если хотите, я прочитаю завещание или просто сообщу его содержание, предоставив вам на досуге читать его в свое удовольствие.
– Просто скажите, что там говорится.
– Ваша доля составляет… – Нанн откашлялся, – …три миллиона пятьсот тысяч долларов плюс несколько центов. И, конечно, вы наследуете Каса дель Соль со всеми землями и строениями. Ваша сестра получает плантацию ее дедушки и бабушки возле Атланты в штате Джорджия, а также годовой доход в десять тысяч долларов. К сожалению, я не знаю, в каком состоянии плантация. Боюсь, что большинство плантаций вблизи Атланты практически уничтожены.
Ноубл ошеломленно уставился на него. Он хорошо помнил большой помещичий дом с белыми колоннами среди зеленых холмов. Неужели он разрушен? Нужно срочно узнать, все ли в порядке с Сабер!
– Вы связывались с моей сестрой?
– Да, сэр. Она гостит у… – Нанн порылся в бумагах. – Вот! Мисс Винсенте сейчас проживает у своей двоюродной бабушки в Саванне, штат Джорджия. Ваш отец хотел, чтобы мы знали, где искать вашу сестру в том случае, если…
– Если меня убьют на войне?
Мистер Нанн печально кивнул:
– Вы состоятельный человек, мистер Винсенте. Вам и вашей сестре нечего беспокоиться о деньгах. Могу добавить, что ваш отец предоставил вам опеку над сестрой, покуда она не достигнет совершеннолетия или не выйдет замуж.
Ноублу казалось, будто родители протягивают из могилы руку помощи ему и его сестре. Еще совсем недавно он был на грани отчаяния, а сейчас мог позаботиться о своих вакерос и их семьях. Теперь Каса дель Соль вернется к жизни!
Ноубл не сразу осознал, что нотариус продолжает говорить.
– Прошу прощения, мистер Нанн, что вы сказали?
– Я спросил, хотите ли вы, чтобы я перевел для вас деньги в местный банк.
– Нет. Я хочу, чтобы вы перевели какую-то часть денег в банк Форт-Уорта, но основной капитал пусть остается в Новом Орлеане. Если мои родители доверяли вам, то и у меня нет причин этого не делать.
Мистер Нанн удовлетворенно кивнул.
– Я взял на себя смелость привезти пять тысяч наличными, зная, что вы можете в них нуждаться.
Ноубл улыбнулся:
– Кажется, вы подумали обо всем.
– Это моя профессия, мистер Винсенте. Если вы позволите нам продолжать вести ваши дела, мы будем служить вам так же преданно, как служили вашим родителям.
Ноубл встал и протянул руку:
– Я буду пользоваться услугами только вашей фирмы.
Джордж Нанн быстро поднялся и горячо пожал руку Ноублу.
– Перед отъездом я дам вам на подпись соответствующие документы. Иметь дело с вашей семьей всегда было очень приятно, и я с нетерпением ожидаю наших дальнейших контактов.
– Мы с сестрой у вас в долгу, – сказал Ноубл. – Спасибо, что взяли на себя труд приехать в Техас, мистер Нанн. Надеюсь, это не причинило вам неудобств.
Пожилой джентльмен улыбнулся:
– Вовсе нет. Вы и ваша сестра – самые важные клиенты моей фирмы, и я очень хотел познакомиться с вами лично. – Он вытер платком вспотевший лоб. – Я всегда мечтал увидеть Техас, но никто не предупреждал меня, что здесь так жарко.
– Сейчас засуха. Надеюсь, в следующий раз вы посетите нас, когда природа будет не так скупа на свои дары. – Ноублу понравился нотариус – он почему-то сразу почувствовал к нему безграничное доверие. – А в остальном Техас оправдал ваши ожидания?
– О да – и более того! Вы не возражаете, если я немного посмотрю окрестности?
– Вы мой гость и можете оставаться в Каса дель Соль сколько пожелаете.
– Если позволите, я воспользуюсь вашим гостеприимством на ночь, – в глазах нотариуса мелькнуло сожаление. – К несчастью, завтра я должен возвращаться в Новый Орлеан. – Он окинул взглядом библиотеку. – У вас тут великолепно.
– Было когда-то, – вздохнул Ноубл.
– И будет снова, мой мальчик! – Было видно, что мистер Нанн смущен таким нарушением этикета, но он быстро поправился: – Вы добьетесь этого, мистер Винсенте.
Ноубл посмотрел в окно, где один из вакерос приколачивал расшатавшуюся доску к двери конюшни. Слава богу, больше им не придется прибивать гнилое дерево ржавыми гвоздями. Как сказочный Феникс, Каса дель Соль восстанет из пепла!
12
Несмотря на раннее утро, жара была изнурительной. Ноубл распахнул настежь двери конюшни, чтобы воздух внутри хоть как-то циркулировал. Впрочем, ему казалось, что лошади не так страдают от жары, как люди.
После визита мистера Нанна на прошлой неделе Каса дель Соль преобразилась. Вакерос было больше незачем исполнять обязанности ремонтных рабочих, так как Ноубл нанял профессиональных плотников и каменщиков. Конюшня сверкала свежим слоем краски, корали уже не выглядели покосившимися, а над воротами красовалась новая вывеска.
Ноубл вошел в стойло и стал чистить скребницей кобылу-трехлетку, ожидавшую возвращения Сабер. Он был так поглощен своим занятием, что не заметил появления посетительницы.
– Привет, Ноубл!
Он хорошо помнил этот голос и знал, что визит его обладательницы не предвещает ничего хорошего. Отложив скребницу, Ноубл обернулся. Делия мало изменилась – возможно, во внешности и поведении стало больше лоска, но лицо оставалось таким же красивым, а фигура такой же стройной. Удушающий аромат ее духов напоминал запах роз в саду в жаркий день. А Рейчел пахла чистотой и свежестью, как весеннее утро… Почему сестры могут быть такими разными?
– Здравствуй, Делия. Или мне следует называть тебя миссис Чандлер?
– Можешь называть меня по-прежнему, – ответила она, сжимая в руке голубой зонтик под цвет платья. – Мы ведь с тобой старые друзья, верно, Ноубл?
– Не думал, что я когда-нибудь увижу тебя в Каса дель Соль. – Он снова повернулся к кобыле. – Ты извинишь меня, если я буду работать, пока мы разговариваем?
Делия нахмурилась.
– Ты не слишком изменился, – заметила она, подойдя ближе.
Ноубл пожал плечами:
– В отличие от тебя.
– Джентльмен не должен указывать леди на ее недостатки.
– Ты изменилась к лучшему, – пояснил он. – Стряхнула пыль ранчо и приобрела городской лоск.
Делия невольно следила за ритмичными движениями скребницы.
– Я узнала, что моя сестра здесь, но Алехандро сказал, что она уже поправилась и уехала домой.
– Да. Я ожидал, что ты приедешь раньше, когда твоя сестра в тебе нуждалась.
– Я собиралась приехать, но меня задержали.
– Понимаю, – мрачно усмехнулся Ноубл.
– Ничего ты не понимаешь! – с тоской произнесла Делия. – Но это не имеет значения.
Ноубл бросил скребницу в ведро и повернулся к ней:
– Твоя сестра уехала неделю назад.
Делия пожирала его глазами. Он все еще был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела. Безупречно правильные черты лица, крепкая, стройная фигура, длинные ноги, широкие плечи… От него исходило ощущение опасности, но это только сильнее притягивало ее.
– Что я могу сделать для тебя, Делия? – холодно осведомился Ноубл.
– И это единственное приветствие, на которое я могу рассчитывать?
– А чего ты от меня ожидала?
– Ничего. Я… я просто хотела сказать, что мне жаль…
– Ты уже говорила это раньше. – Его голос был абсолютно бесстрастным – в нем не слышалось даже элементарной вежливости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24