– Я хотел вытеснить тебя из бизнеса.
– Ты и получил, что хотел. Но не получишь права опеки над моими дочерьми. Сегодня я подписал бумаги на продажу своего месторождения, – сказал Сэм, медленно произнося слова. – После подписания бумаг я отправлюсь прямо в салун Сильвана и дозвонюсь до доктора Дейзи в Колорадо-Спрингс, чтобы назначить день операции. Марш Коллинз сообщит об этом суду до истечения установленного им срока. Ты проиграл, Гаунер.
– Я уже слышал о предложении Эпплби. – Герб Гаунер выпрямился. – Я пришел поговорить о будущем. – Поколебавшись, он продолжал: – Я не из тех, кто любит просить, Холданд, но Люси и Дейзи – наши внучки. Это все, что у нас осталось от нашей дочери. Прошу тебя разрешить нам иногда видеться с ними.
– Приведи хоть один довод, почему я должен это делать. Приведи хоть одну причину, почему мне не послать тебя к черту, почему не сказать тебе: «Убирайся».
– Мы – это последняя нить, связывающая Люси и Дейзи с их матерью. Мы их кровная родня. Наши внучки имеют право узнать пас, а мы их.
Кончики пальцев Энджи сжали рукав Сэма, и она мрачно посмотрела на него.
– Он прав, – сказала она тихо. – Я не предаю тебя, – добавила Энджи, заметив укор в его взгляде. – Думаю, Лоре было бы приятно, если бы ее семья сплотилась. Тебе удастся вырастить своих дочерей, Сэм. И ты будешь оказывать на них влияние. Оно будет превалирующим. Но разве девочки не имеют права узнать и свою родню со стороны матери?
– Родители Лоры отвергли ее, когда она выразила желание жить собственной жизнью!
Голос его был тихим и зловещим.
– Мы все совершаем ошибки. – Их глаза сцепились.
– Что важнее? Чтобы ты удовлетворил Свое чувство мести к Гаунерам или чтобы твои дочери выросли, зная, что у них есть дедушка с бабушкой?
В конечном счете решение оставалось за ним. Она сделала все, что могла, чтобы оказать на него влияние.
Кивнув мистеру Гаунеру, Энджи скромно подобрала юбки кончиками пальцев и вернулась в дом Молли. Она подходила к двери черного хода, когда из спальни появилась Винни. В глазах ее блестели слезы.
– Как подумаю, что они были так близки к смерти… – Она покачала головой и прижала дрожащей рукой носовой платок к губам. Потом скользнула взглядом туда, где стояли Эбби и Тилли. – Есть место, где мы могли бы поговорить без помех?
Не обращая внимания на протест Энджи, Эбби и Тилли поднялись из-за кухонного стола и направились к двери.
– Пойдем проведаем свои дома, а через час вернемся. Несмотря на то что Гаунеров вынудило обратиться к Сэму отчаяние, Энджи было трудно соблюдать учтивость в разговоре с Винни. Она скрепя сердце налила остатки кофе в чашку и поставила на стол перед Винни. Если бы Винни не была такой бесчувственной, она бы увидела, какого труда стоило Энджи управляться с кофейником и чашкой забинтованными руками, и предложила бы ей помощь.
– Перейду сразу к делу, – сказала Винни, перекручивая платок, лежавший на коленях. – Мистер Гаунер сообщил мне, что мистер Холланд, вне всякого сомнения, сумеет организовать и оплатить операцию Дейзи, до того как истечет крайний срок, установленный судом. Не стану поздравлять вас.
– Я и не ожидала от вас поздравлений, – со вздохом ответила Энджи.
– Но возможно, это и к лучшему.
Энджи удивило это замечание. Она не ожидала такого признания от Винни Гаунер.
– Я бы выполнила свой долг, – поспешила добавить Винни. – Но возможно, к лучшему то, что детей будут воспитывать люди помоложе нас.
– Миссис Гаунер, я ужасно занята.
Она еще не освоилась в кухне Молли. Груды принесенной доброхотами одежды громоздились в маленькой гостиной. Ее надо было рассортировать и убрать. Ей надо было срочно повидаться с мистером Кравицем и заказать новые башмаки для Дейзи. Им был нужен новый ледник и больше льда, чтобы сохранить ежечасно приносимую еду. Ей надо было одолжить еще одну раскладную кровать для Сэма. Скоро он уже сможет лежать, и для него потребуется спальное место. Каждую минуту она напоминала себе о чем-то важном, что надо было сделать немедленно.
– Пожалуйста, миссис Холланд. – Спесь Винни дала трещину, и глаза ее наполнились слезами. – Пожалуйста, не лишайте нас возможности видеться с внучками. Мы желаем быть рядом, когда Дейзи будут делать операцию. Мы хотим принимать участие в их жизни.
– Не мне принимать решение, – мягко возразила Энджи. Несмотря на антипатию к Винни, она не хотела, чтобы Люси и Дейзи выросли, не зная родных Лоры. Ей это казалось неправильным.
– Но вы можете оказать влияние на мистера Холланда! – Она не была в этом так же убеждена, как Винни. Но это больше не имело значения. Энджи все еще охватывала дрожь при воспоминании о том, как Сэм сообщил ей, что продал свои разработки и что Маркус Эпплби готов выплатить деньги тотчас же.
– Я скоро уеду, – сказала она, пробуя эти слова на вкус. Это означало, что она оставляет Уиллоу-Крик, людей, которых любила, что она оставляет здесь свое сердце.
– О чем вы говорите? – спросила Винни.
– Я сказала вам об этом в первый же раз, когда мы встретились. Я приехала сюда, чтобы получить развод. Теперь у него есть средства, и мы сможем оплатить бракоразводный процесс.
– Мне это совсем не нравится, – отшатнулась Винни.
– Вы меня удивляете, миссис Гаунер, – усмехнулась Энджи.
– Такой мужчина, как он, нуждается в женщине. Это проще простого. Помяните мое слово, пройдет немного времени, и он женится снова. А вы можете сказать, какой будет его новая жена?
Энджи только удивленно раскрыла глаза. Она об этом боялась думать, не хотела это обсуждать.
– Одному Богу известно, подойдет ли она для моих внучек, сможет ли их воспитать.
– Насколько мне помнится, вы и меня считали неподходящей для этой роли.
– Вас я по крайней мере знаю. Я вижу, что мои внучки привязаны к вам. Вы прямая женщина, как и я. Мы можем говорить, понимая друг друга. Не сомневаюсь, что в вас есть недостатки, но во многих отношениях вы напоминаете мне Лору. Вы своевольная, упрямая, решительная. Вы умеете добиваться своей цели. – Сжав губы, она с минуту размышляла. – Нет ли способа добиться, чтобы суд запретил вам развод?
Энджи встала, давая понять, что их разговор окончен.
– Миссис Гаунер, перестаньте пытаться руководить людьми и управлять их жизнью, – сказала она как можно мягче. – Это не сработало в случае с Лорой и не будет иметь успеха со мной. Что же касается вашего присутствия во время операции, я поговорю на этот счет с Сэмом.
По правде говоря, Энджи не была уверена, что сама будет здесь, когда наступит время операции. Оставаться в Уиллоу-Крик до операции Дейзи означало продолжение нынешних отношений с Сэмом. И она еще не знала сама, что думает и чувствует на этот счет.
Когда Винни ушла, Энджи вошла на цыпочках в затемненную спальню посидеть с девочками. На каждой было с полдюжины повязок. Кроме того, их кожа в разных местах была испещрена красными пятнами, не требовавшими особой обработки. Склонившись над кроватью, она поцеловала Люси в лоб и разгладила ее обгоревшую челку, потом поцеловала в щечку Дейзи.
На глаза ее навернулись слезы, пока она смотрела на них. За последние пять месяцев она узнала, что дети могут ставить в тупик, приводить в ярость, что они требует массу времени, терпения и энергии. Но они могут быть нежными, забавными, благородными, щедрыми и любящими и столь бесхитростными во всех этих проявлениях, что у нее сжималось сердце. И она поняла, что дети необязательно должны быть плотью от твоей плоти, чтобы занять место в твоем сердце, в ее сердце.
Десять лет Энджи считала, что ее собственная жизнь не начнется, пока она не разведется с Сэмом. Но, как выяснилось, она ошибалась. Смахивая слезы и глядя на спящих девочек, Энджи поняла, что ее настоящая жизнь началась, когда она сошла с поезда на вокзале в Уиллоу-Крик.
Они поужинали в спальне девочек тем, что принесли соседи, и это было вроде пикника. Потом Сэм привел всех в восторг, рассказав историю о семье, состоявшей из матери, отца и двух маленысихдевочек, с которыми все время что-то случалось. Кто-нибудь в семье постоянно носил повязки.
– Как мы, – сказала Дейзи, хлопая в ладоши.
– Не была ли старшая из девочек очень храброй? – спросила Люси.
– Очень храброй, – подтвердил Сэм все еще хриплым голосом. – Однажды она упала и содрала кожу с колена, ободрала его почти до самой кости. Было ужасно больно, но она только махнула рукой, сказала «Фу!» и пошла дальше. Энджи попыталась скрыть улыбку:
– Она сказала «Фу!»?
– Именно так. «Фу!»
Дейзи и Люси захихикали и закричали: «Фу!» – и кричали до тех пор, пока все четверо не начали смеяться. Когда наступило время прощаться на ночь, девочки протянули к Энджи руки, будто она всегда их целовала перед сном. Она поцеловала обеих и медленно погладила их нежные щечки кончиками пальцев. И тут ей захотелось плакать.
У двери она обернулась и спросила:
– Дейзи, ты обойдешься без лампы в раковине? Твой папа и я прямо за дверью.
Дейзи зевнула, уже сонная от вечерней дозы лауданума.
– Думаю, что обойдусь.
Энджи послала им воздушный поцелуй и тихонько закрыла за собой дверь.
– Я видел в леднике пару бутылок пива, – сказал Сэм. – Хочешь?
– Благодарю.
Ей хотелось бы выйти на воздух и, как всегда, посидеть на ступеньке, но крыльцо Молли состояло всего из двух ступенек. К тому же запах гари был все еще сильным и неприятным. Они сидели за столом Молли, и Энджи улыбалась, глядя на старую выцветшую клеенку и вспоминая, как Молли высыпала на нее свои бриллианты.
– Что это? – спросила она, когда Сэм положил на стол перед ней конверт.
– Две тысячи долларов. – Он вертел в руке бутылку пива. – Это поможет тебе спокойно прожить год, пока ты будешь ждать окончания бракоразводного процесса.
Теперь это стало реальностью. Но у нее было такое ощущение, будто ее жизнь кончается, а не начинается.
– Хотел бы дать тебе больше.
– Нет, нет, – прошептала она, – этого и так много. – Сэм прокашлялся и поднял голову.
– Я позволю себе вольность спросить: ты останешься, пока Дейзи не сделают операцию? Думаю, твое присутствие успокоит ее и поможет ей пережить трудное время.
И все это продлится не более двух недель.
Теперь все окончательно встало на свои места. Они уже обсуждали ее отъезд.
– Я обещала Дейзи, что буду с ней во время операции. Если бы ты ничего об этом не сказал, я все равно попросила бы у тебя разрешения остаться, пока все не закончится.
– Попросила бы у меня?
Он покачал головой и положил забинтованные руки на стол. После долгой паузы глубоко вздохнул.
– Мы поедем на поезде до Колорадо-Спрингс и остановимся в отеле недалеко от больницы.
– Ты решил позволить Гауиерам быть там, пока не пройдет операция Дейзи?
– Я был бы счастлив никогда больше не видеть Герба и Винни Гаунер, – ответил он не сразу.
– Ты полагаешь, что Лора хотела бы этого? – мягко спросила Энджи. – Ты ведь говорил, что она страдала от этой размолвки с родителями.
– Я могу тебе сказать с полной уверенностью, что, если бы Герб и Винни получили право опеки, они бы ни за что не разрешили мне видеться с дочерьми!
– Это было бы ошибкой.
– Черт возьми! Еще какой!
Они сидели смущенные и молчаливые. Хорошее настроение, навеянное мирным ужином в спальне девочек, улетучилось.
– Ты все еще намерен переехать в Денвер? – спросила Энджи наконец.
Он с размаху опустил бутылку на стол. Звук был настолько громким, что резонанс, должно быть, отдался болью в его обожженных руках. Потом направился к задней двери. Не увидев на крючке своей любимой шляпы, Сэм чертыхнулся и напялил на голову одну из подаренных соседями.
– Я иду в «Золотой башмачок». Увидимся утром.
Энджи допоздна просидела за столом, вспоминая все, что произошло с момента ее приезда в Уиллоу-Крик. Все смешалось – слезы и смех, разочарования и радости, и в конце концов она уронила голову на свои забинтованные руки.
Она любила его. Любила так глубоко, как давным-давно, когда впервые увидела. Ей нравился его облик и звук его голоса. Ее трогала нежность в его взгляде, когда он улыбался своим дочерям. Она любила его за то, что он готов был мужественно встретить все, что преподнесет ему жизнь. За его чуткость, заботу и уязвимость. За то, что он умел заставить ее рассмеяться. Даже его упрямство и с трудом воспринимаемое ею чувство личной чести восхищали ее.
И она полюбила Люси и Дейзи. Лорадоверила своих дочерей Сэму, но, должно быть, она понимала, что в жизни Сэма и ее девочек появится другая женщина. Были минуты, когда Энджи, живя в доме Лоры, воображала, что чувствует ее молчаливое одобрение.
А теперь Сэм, Люси и Дейзи стали ее семьей. О Господи! Как же она сможет жить без них?
Две недели до операции Дейзи прошли как один миг. Хотя ни Сэм, ни Энджи не доверяли банкам, Энджи уже имела представление о том, что происходите деньгами, если держать их в кубышке. Поэтому она положила свои две тысячи долларов в банк в Уиллоу-Крик. Мистер Кравиц, да благословит его Господь, отложил все предыдущие заказы, чтобы изготовить для Дейзи новую пару башмаков, и сделал новую пару для Люси, потому что «бедная маленькая обожженная девочка нуждалась в подарке».
Через десять дней повязки были сняты и с девочек, и с нее, и с Сэма. Молодая кожа была ярко-розовой и мягкой на ощупь, но Энджи могла уже заниматься домашней работой и готовить. Она даже написала благодарственные письма многим людям, подарившим им вещи, в которых они нуждались, чтобы начать жизнь заново.
Много радости принес им приезд Молли и Кена. Молли привезла из Денвера модные шляпы для Энджи и девочек, а также бритву с ручкой из слоновой кости и новый бритвенный ремень для Сэма. Энджи провела прекрасный день, слушая рассказы о чудесах большого города, и всплакнула на вокзале, провожая своих друзей.
Самым тяжелым за эти две недели был период, когда спина Сэма поджила и он смог спать в одолженной у соседей раскладной кровати. Энджи металась и ворочалась в темноте, прислушиваясь к его дыханию в другой половине маленькой гостиной, и томилась по нему. Она надеялась, что он пересечет это ничтожное пространство, преодолеет бездну, разделявшую их.
Но он не дотронулся до нее, старался не прикоснуться к ней даже случайно и большую часть времени проводил в городе, как было, когда он работал. Во время их трапез он шутил с девочками, поддразнивал их и болтал ни о чем, но редко обращался к Энджи с каким-нибудь замечанием или вопросом, почти не смотрел прямо ей в лицо, а по вечерам отправлялся в «Золотой башмачок» и не возвращался до тех пор, пока, по его представлениям, Энджи не уснет. Если она не спала и смотрела, как он раздевается в лунном свете, он притворялся, что не замечает этого.
Ничто не помешало Сэму уйти, когда прибыл мальчик из салуна Сильван в полдень, во время обеда. Сэм открыл дверь, услышав стук. Посетитель спросил Анджелину Бертоли и сообщил ей, что ее ждет телефонный звонок в салуне. Кто-то звонил ей из Чикаго. Сэм молча принес ей шляпу, плащ и перчатки и снова принялся за обед. Когда Энджи вернулась из города, Сэм уже ушел, а с Люси и Дейзи сидела Эбби.
И вот наступил великий день. Вещи были уложены, двери заперты. Мюллеры, Морганы и Черчи проводили их на вокзал и пожелали Дейзи удачи. После беспорядочного шумного прощания девочки повисли на окнах и махали платками, пока поезд с шипением и пыхтением не покатил по рельсам.
– Будет больно? – спросила Дейзи, когда они тронулись в путь и все уселись на деревянных скамейках. Она вцепилась в руку Энджи и смотрела на нее огромными серыми глазами.
– Ты будешь спать во время операции. Но да, солнышко, думаю, потом будет больно. Впрочем, ничего такого, чего не смогла бы выдержать такая отважная девочка, как ты.
– Вы с папой все время будете около меня? Ты не оставишь меня?
– Обещаю, что останусь, пока операция не закончится.
– Они будут резать ногу Дейзи большим ножом, да? – спросила Люси, сидевшая по другую сторону от Энджи.
Сэм восседал прямо напротив и то, как он держал голову, убедило Энджи, что он прислушивается к их разговору.
– Нет, я думаю, что этот нож будет очень маленьким и резать будут очень осторожно и точно.
Дейзи сглотнула сдюну. Ее маленькое личико было обрамлено полями новой соломенной шляпки.
– Я умру?
– Нет, дорогая, конечно, нет. Доктор делал такую операцию много-много раз.
Она искренне надеялась, что это так.
– Все кончится очень хорошо. Ты прекрасно перенесешь операцию, а после выздоровления у тебя будет прямая ножка.
Дейзи дрожа прижалась лицом к боку Энджи.
– Мне страшно.
– Понимаю, что тебе страшно. Я бы тоже боялась. Но, когда все закончится, ты будешь рада.
– Но ведь она может умереть, да? – спросила Люси, перегнувшись через Энджи, чтобы видеть сестру. – Брат миссис Хэмлин умер во время операции, когда ему удаляли аппендикс. – Она посмотрела на Энджи: – Ведь аппендикс вот здесь? – Она ткнула себя пальцем в живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Ты и получил, что хотел. Но не получишь права опеки над моими дочерьми. Сегодня я подписал бумаги на продажу своего месторождения, – сказал Сэм, медленно произнося слова. – После подписания бумаг я отправлюсь прямо в салун Сильвана и дозвонюсь до доктора Дейзи в Колорадо-Спрингс, чтобы назначить день операции. Марш Коллинз сообщит об этом суду до истечения установленного им срока. Ты проиграл, Гаунер.
– Я уже слышал о предложении Эпплби. – Герб Гаунер выпрямился. – Я пришел поговорить о будущем. – Поколебавшись, он продолжал: – Я не из тех, кто любит просить, Холданд, но Люси и Дейзи – наши внучки. Это все, что у нас осталось от нашей дочери. Прошу тебя разрешить нам иногда видеться с ними.
– Приведи хоть один довод, почему я должен это делать. Приведи хоть одну причину, почему мне не послать тебя к черту, почему не сказать тебе: «Убирайся».
– Мы – это последняя нить, связывающая Люси и Дейзи с их матерью. Мы их кровная родня. Наши внучки имеют право узнать пас, а мы их.
Кончики пальцев Энджи сжали рукав Сэма, и она мрачно посмотрела на него.
– Он прав, – сказала она тихо. – Я не предаю тебя, – добавила Энджи, заметив укор в его взгляде. – Думаю, Лоре было бы приятно, если бы ее семья сплотилась. Тебе удастся вырастить своих дочерей, Сэм. И ты будешь оказывать на них влияние. Оно будет превалирующим. Но разве девочки не имеют права узнать и свою родню со стороны матери?
– Родители Лоры отвергли ее, когда она выразила желание жить собственной жизнью!
Голос его был тихим и зловещим.
– Мы все совершаем ошибки. – Их глаза сцепились.
– Что важнее? Чтобы ты удовлетворил Свое чувство мести к Гаунерам или чтобы твои дочери выросли, зная, что у них есть дедушка с бабушкой?
В конечном счете решение оставалось за ним. Она сделала все, что могла, чтобы оказать на него влияние.
Кивнув мистеру Гаунеру, Энджи скромно подобрала юбки кончиками пальцев и вернулась в дом Молли. Она подходила к двери черного хода, когда из спальни появилась Винни. В глазах ее блестели слезы.
– Как подумаю, что они были так близки к смерти… – Она покачала головой и прижала дрожащей рукой носовой платок к губам. Потом скользнула взглядом туда, где стояли Эбби и Тилли. – Есть место, где мы могли бы поговорить без помех?
Не обращая внимания на протест Энджи, Эбби и Тилли поднялись из-за кухонного стола и направились к двери.
– Пойдем проведаем свои дома, а через час вернемся. Несмотря на то что Гаунеров вынудило обратиться к Сэму отчаяние, Энджи было трудно соблюдать учтивость в разговоре с Винни. Она скрепя сердце налила остатки кофе в чашку и поставила на стол перед Винни. Если бы Винни не была такой бесчувственной, она бы увидела, какого труда стоило Энджи управляться с кофейником и чашкой забинтованными руками, и предложила бы ей помощь.
– Перейду сразу к делу, – сказала Винни, перекручивая платок, лежавший на коленях. – Мистер Гаунер сообщил мне, что мистер Холланд, вне всякого сомнения, сумеет организовать и оплатить операцию Дейзи, до того как истечет крайний срок, установленный судом. Не стану поздравлять вас.
– Я и не ожидала от вас поздравлений, – со вздохом ответила Энджи.
– Но возможно, это и к лучшему.
Энджи удивило это замечание. Она не ожидала такого признания от Винни Гаунер.
– Я бы выполнила свой долг, – поспешила добавить Винни. – Но возможно, к лучшему то, что детей будут воспитывать люди помоложе нас.
– Миссис Гаунер, я ужасно занята.
Она еще не освоилась в кухне Молли. Груды принесенной доброхотами одежды громоздились в маленькой гостиной. Ее надо было рассортировать и убрать. Ей надо было срочно повидаться с мистером Кравицем и заказать новые башмаки для Дейзи. Им был нужен новый ледник и больше льда, чтобы сохранить ежечасно приносимую еду. Ей надо было одолжить еще одну раскладную кровать для Сэма. Скоро он уже сможет лежать, и для него потребуется спальное место. Каждую минуту она напоминала себе о чем-то важном, что надо было сделать немедленно.
– Пожалуйста, миссис Холланд. – Спесь Винни дала трещину, и глаза ее наполнились слезами. – Пожалуйста, не лишайте нас возможности видеться с внучками. Мы желаем быть рядом, когда Дейзи будут делать операцию. Мы хотим принимать участие в их жизни.
– Не мне принимать решение, – мягко возразила Энджи. Несмотря на антипатию к Винни, она не хотела, чтобы Люси и Дейзи выросли, не зная родных Лоры. Ей это казалось неправильным.
– Но вы можете оказать влияние на мистера Холланда! – Она не была в этом так же убеждена, как Винни. Но это больше не имело значения. Энджи все еще охватывала дрожь при воспоминании о том, как Сэм сообщил ей, что продал свои разработки и что Маркус Эпплби готов выплатить деньги тотчас же.
– Я скоро уеду, – сказала она, пробуя эти слова на вкус. Это означало, что она оставляет Уиллоу-Крик, людей, которых любила, что она оставляет здесь свое сердце.
– О чем вы говорите? – спросила Винни.
– Я сказала вам об этом в первый же раз, когда мы встретились. Я приехала сюда, чтобы получить развод. Теперь у него есть средства, и мы сможем оплатить бракоразводный процесс.
– Мне это совсем не нравится, – отшатнулась Винни.
– Вы меня удивляете, миссис Гаунер, – усмехнулась Энджи.
– Такой мужчина, как он, нуждается в женщине. Это проще простого. Помяните мое слово, пройдет немного времени, и он женится снова. А вы можете сказать, какой будет его новая жена?
Энджи только удивленно раскрыла глаза. Она об этом боялась думать, не хотела это обсуждать.
– Одному Богу известно, подойдет ли она для моих внучек, сможет ли их воспитать.
– Насколько мне помнится, вы и меня считали неподходящей для этой роли.
– Вас я по крайней мере знаю. Я вижу, что мои внучки привязаны к вам. Вы прямая женщина, как и я. Мы можем говорить, понимая друг друга. Не сомневаюсь, что в вас есть недостатки, но во многих отношениях вы напоминаете мне Лору. Вы своевольная, упрямая, решительная. Вы умеете добиваться своей цели. – Сжав губы, она с минуту размышляла. – Нет ли способа добиться, чтобы суд запретил вам развод?
Энджи встала, давая понять, что их разговор окончен.
– Миссис Гаунер, перестаньте пытаться руководить людьми и управлять их жизнью, – сказала она как можно мягче. – Это не сработало в случае с Лорой и не будет иметь успеха со мной. Что же касается вашего присутствия во время операции, я поговорю на этот счет с Сэмом.
По правде говоря, Энджи не была уверена, что сама будет здесь, когда наступит время операции. Оставаться в Уиллоу-Крик до операции Дейзи означало продолжение нынешних отношений с Сэмом. И она еще не знала сама, что думает и чувствует на этот счет.
Когда Винни ушла, Энджи вошла на цыпочках в затемненную спальню посидеть с девочками. На каждой было с полдюжины повязок. Кроме того, их кожа в разных местах была испещрена красными пятнами, не требовавшими особой обработки. Склонившись над кроватью, она поцеловала Люси в лоб и разгладила ее обгоревшую челку, потом поцеловала в щечку Дейзи.
На глаза ее навернулись слезы, пока она смотрела на них. За последние пять месяцев она узнала, что дети могут ставить в тупик, приводить в ярость, что они требует массу времени, терпения и энергии. Но они могут быть нежными, забавными, благородными, щедрыми и любящими и столь бесхитростными во всех этих проявлениях, что у нее сжималось сердце. И она поняла, что дети необязательно должны быть плотью от твоей плоти, чтобы занять место в твоем сердце, в ее сердце.
Десять лет Энджи считала, что ее собственная жизнь не начнется, пока она не разведется с Сэмом. Но, как выяснилось, она ошибалась. Смахивая слезы и глядя на спящих девочек, Энджи поняла, что ее настоящая жизнь началась, когда она сошла с поезда на вокзале в Уиллоу-Крик.
Они поужинали в спальне девочек тем, что принесли соседи, и это было вроде пикника. Потом Сэм привел всех в восторг, рассказав историю о семье, состоявшей из матери, отца и двух маленысихдевочек, с которыми все время что-то случалось. Кто-нибудь в семье постоянно носил повязки.
– Как мы, – сказала Дейзи, хлопая в ладоши.
– Не была ли старшая из девочек очень храброй? – спросила Люси.
– Очень храброй, – подтвердил Сэм все еще хриплым голосом. – Однажды она упала и содрала кожу с колена, ободрала его почти до самой кости. Было ужасно больно, но она только махнула рукой, сказала «Фу!» и пошла дальше. Энджи попыталась скрыть улыбку:
– Она сказала «Фу!»?
– Именно так. «Фу!»
Дейзи и Люси захихикали и закричали: «Фу!» – и кричали до тех пор, пока все четверо не начали смеяться. Когда наступило время прощаться на ночь, девочки протянули к Энджи руки, будто она всегда их целовала перед сном. Она поцеловала обеих и медленно погладила их нежные щечки кончиками пальцев. И тут ей захотелось плакать.
У двери она обернулась и спросила:
– Дейзи, ты обойдешься без лампы в раковине? Твой папа и я прямо за дверью.
Дейзи зевнула, уже сонная от вечерней дозы лауданума.
– Думаю, что обойдусь.
Энджи послала им воздушный поцелуй и тихонько закрыла за собой дверь.
– Я видел в леднике пару бутылок пива, – сказал Сэм. – Хочешь?
– Благодарю.
Ей хотелось бы выйти на воздух и, как всегда, посидеть на ступеньке, но крыльцо Молли состояло всего из двух ступенек. К тому же запах гари был все еще сильным и неприятным. Они сидели за столом Молли, и Энджи улыбалась, глядя на старую выцветшую клеенку и вспоминая, как Молли высыпала на нее свои бриллианты.
– Что это? – спросила она, когда Сэм положил на стол перед ней конверт.
– Две тысячи долларов. – Он вертел в руке бутылку пива. – Это поможет тебе спокойно прожить год, пока ты будешь ждать окончания бракоразводного процесса.
Теперь это стало реальностью. Но у нее было такое ощущение, будто ее жизнь кончается, а не начинается.
– Хотел бы дать тебе больше.
– Нет, нет, – прошептала она, – этого и так много. – Сэм прокашлялся и поднял голову.
– Я позволю себе вольность спросить: ты останешься, пока Дейзи не сделают операцию? Думаю, твое присутствие успокоит ее и поможет ей пережить трудное время.
И все это продлится не более двух недель.
Теперь все окончательно встало на свои места. Они уже обсуждали ее отъезд.
– Я обещала Дейзи, что буду с ней во время операции. Если бы ты ничего об этом не сказал, я все равно попросила бы у тебя разрешения остаться, пока все не закончится.
– Попросила бы у меня?
Он покачал головой и положил забинтованные руки на стол. После долгой паузы глубоко вздохнул.
– Мы поедем на поезде до Колорадо-Спрингс и остановимся в отеле недалеко от больницы.
– Ты решил позволить Гауиерам быть там, пока не пройдет операция Дейзи?
– Я был бы счастлив никогда больше не видеть Герба и Винни Гаунер, – ответил он не сразу.
– Ты полагаешь, что Лора хотела бы этого? – мягко спросила Энджи. – Ты ведь говорил, что она страдала от этой размолвки с родителями.
– Я могу тебе сказать с полной уверенностью, что, если бы Герб и Винни получили право опеки, они бы ни за что не разрешили мне видеться с дочерьми!
– Это было бы ошибкой.
– Черт возьми! Еще какой!
Они сидели смущенные и молчаливые. Хорошее настроение, навеянное мирным ужином в спальне девочек, улетучилось.
– Ты все еще намерен переехать в Денвер? – спросила Энджи наконец.
Он с размаху опустил бутылку на стол. Звук был настолько громким, что резонанс, должно быть, отдался болью в его обожженных руках. Потом направился к задней двери. Не увидев на крючке своей любимой шляпы, Сэм чертыхнулся и напялил на голову одну из подаренных соседями.
– Я иду в «Золотой башмачок». Увидимся утром.
Энджи допоздна просидела за столом, вспоминая все, что произошло с момента ее приезда в Уиллоу-Крик. Все смешалось – слезы и смех, разочарования и радости, и в конце концов она уронила голову на свои забинтованные руки.
Она любила его. Любила так глубоко, как давным-давно, когда впервые увидела. Ей нравился его облик и звук его голоса. Ее трогала нежность в его взгляде, когда он улыбался своим дочерям. Она любила его за то, что он готов был мужественно встретить все, что преподнесет ему жизнь. За его чуткость, заботу и уязвимость. За то, что он умел заставить ее рассмеяться. Даже его упрямство и с трудом воспринимаемое ею чувство личной чести восхищали ее.
И она полюбила Люси и Дейзи. Лорадоверила своих дочерей Сэму, но, должно быть, она понимала, что в жизни Сэма и ее девочек появится другая женщина. Были минуты, когда Энджи, живя в доме Лоры, воображала, что чувствует ее молчаливое одобрение.
А теперь Сэм, Люси и Дейзи стали ее семьей. О Господи! Как же она сможет жить без них?
Две недели до операции Дейзи прошли как один миг. Хотя ни Сэм, ни Энджи не доверяли банкам, Энджи уже имела представление о том, что происходите деньгами, если держать их в кубышке. Поэтому она положила свои две тысячи долларов в банк в Уиллоу-Крик. Мистер Кравиц, да благословит его Господь, отложил все предыдущие заказы, чтобы изготовить для Дейзи новую пару башмаков, и сделал новую пару для Люси, потому что «бедная маленькая обожженная девочка нуждалась в подарке».
Через десять дней повязки были сняты и с девочек, и с нее, и с Сэма. Молодая кожа была ярко-розовой и мягкой на ощупь, но Энджи могла уже заниматься домашней работой и готовить. Она даже написала благодарственные письма многим людям, подарившим им вещи, в которых они нуждались, чтобы начать жизнь заново.
Много радости принес им приезд Молли и Кена. Молли привезла из Денвера модные шляпы для Энджи и девочек, а также бритву с ручкой из слоновой кости и новый бритвенный ремень для Сэма. Энджи провела прекрасный день, слушая рассказы о чудесах большого города, и всплакнула на вокзале, провожая своих друзей.
Самым тяжелым за эти две недели был период, когда спина Сэма поджила и он смог спать в одолженной у соседей раскладной кровати. Энджи металась и ворочалась в темноте, прислушиваясь к его дыханию в другой половине маленькой гостиной, и томилась по нему. Она надеялась, что он пересечет это ничтожное пространство, преодолеет бездну, разделявшую их.
Но он не дотронулся до нее, старался не прикоснуться к ней даже случайно и большую часть времени проводил в городе, как было, когда он работал. Во время их трапез он шутил с девочками, поддразнивал их и болтал ни о чем, но редко обращался к Энджи с каким-нибудь замечанием или вопросом, почти не смотрел прямо ей в лицо, а по вечерам отправлялся в «Золотой башмачок» и не возвращался до тех пор, пока, по его представлениям, Энджи не уснет. Если она не спала и смотрела, как он раздевается в лунном свете, он притворялся, что не замечает этого.
Ничто не помешало Сэму уйти, когда прибыл мальчик из салуна Сильван в полдень, во время обеда. Сэм открыл дверь, услышав стук. Посетитель спросил Анджелину Бертоли и сообщил ей, что ее ждет телефонный звонок в салуне. Кто-то звонил ей из Чикаго. Сэм молча принес ей шляпу, плащ и перчатки и снова принялся за обед. Когда Энджи вернулась из города, Сэм уже ушел, а с Люси и Дейзи сидела Эбби.
И вот наступил великий день. Вещи были уложены, двери заперты. Мюллеры, Морганы и Черчи проводили их на вокзал и пожелали Дейзи удачи. После беспорядочного шумного прощания девочки повисли на окнах и махали платками, пока поезд с шипением и пыхтением не покатил по рельсам.
– Будет больно? – спросила Дейзи, когда они тронулись в путь и все уселись на деревянных скамейках. Она вцепилась в руку Энджи и смотрела на нее огромными серыми глазами.
– Ты будешь спать во время операции. Но да, солнышко, думаю, потом будет больно. Впрочем, ничего такого, чего не смогла бы выдержать такая отважная девочка, как ты.
– Вы с папой все время будете около меня? Ты не оставишь меня?
– Обещаю, что останусь, пока операция не закончится.
– Они будут резать ногу Дейзи большим ножом, да? – спросила Люси, сидевшая по другую сторону от Энджи.
Сэм восседал прямо напротив и то, как он держал голову, убедило Энджи, что он прислушивается к их разговору.
– Нет, я думаю, что этот нож будет очень маленьким и резать будут очень осторожно и точно.
Дейзи сглотнула сдюну. Ее маленькое личико было обрамлено полями новой соломенной шляпки.
– Я умру?
– Нет, дорогая, конечно, нет. Доктор делал такую операцию много-много раз.
Она искренне надеялась, что это так.
– Все кончится очень хорошо. Ты прекрасно перенесешь операцию, а после выздоровления у тебя будет прямая ножка.
Дейзи дрожа прижалась лицом к боку Энджи.
– Мне страшно.
– Понимаю, что тебе страшно. Я бы тоже боялась. Но, когда все закончится, ты будешь рада.
– Но ведь она может умереть, да? – спросила Люси, перегнувшись через Энджи, чтобы видеть сестру. – Брат миссис Хэмлин умер во время операции, когда ему удаляли аппендикс. – Она посмотрела на Энджи: – Ведь аппендикс вот здесь? – Она ткнула себя пальцем в живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35