Сэм удивленно поднял бровь, заметив, что ее ресницы повлажнели.
– Слезы? Я никак не предполагал, что сегодня вечером ты будешь проливать слезы. Кстати, это кое о чем напомнило мне. У меня к тебе важный вопрос, требующий немедленного ответа.
– Какой вопрос? – спросила она, пытаясь найти в сумочке носовой платок.
Он оглядел улицу во всех направлениях и, перейдя на шепот, заговорил, согревая своим дыханием ее ухо:
– Как ты думаешь, кто-нибудь подозревает, что я ношу розовые подштанники?
– Что? – Она вскинула голову, и слезы ее мгновенно высохли, сменившись взрывом неудержимого смеха.
– Если кто-нибудь подозревает об этом, мне никогда не оправиться от такого удара. Моему достоинствубудетнанесен непоправимый урон. – Взяв Энджи за руку, он повел ее к экипажу. – Мне придется с позором оставить этот округ.
– Сэм Холланд, иногда ты меня удивляешь.
Он помог ей подняться в экипаж и взлетел на сиденье рядом с ней.
– Ты увильнула от ответа на вопрос.
На губах его трепетала улыбка, глаза сияли в сумраке экипажа. Ему удалось изменить ее настроение. Энджи решила, что он был прав. Не стоило беспокоиться о потраченных деньгах. Энджи столько лет мечтала о таком вечере, как сегодня, и пыталась представить общество, в которое она войдет, опираясь на руку мужчины, кто не был бы ее родственником. О вечере, на котором никто не станет взирать на нее с жалостью, как это бывало всякий раз, когда она уходила с праздника рано и в обществе своих родителей. И Сэм, подумала она со странным щемящим чувством в сердце, хотел подарить ей вечер, о котором осталась бы память.
Она щелкнула веером, раскрывая его, глубоко вдохнула воздух и решила подыграть Сэму. Глядя на него поверх края веера, она захлопала ресницами, утрированно изображая беспредельную печаль.
– О, мой дорогой мистер Холланд. Боюсь, что у меня для вас ужасная новость.
Он принял ее руку, затянутую в перчатку, и сжал ее пальцы.
– И что это за ужасная новость, миссис Холланд?
– Это ужасная, настолько огорчительная новость, что с трудом нахожу в себе силы, чтобы сообщить ее вам.
– Мне придется покинуть этот округ?
Она кивнула, и глаза ее поверх веера заискрились.
– Лучше вам сейчас же вернуться домой и начать укладывать вещи, потому что ваши розовые подштанники провисели весь день на веревке, колеблемые ветром, и могли попасть в поле зрения любого из соседей или всех их вместе.
– Я раздавлен, уничтожен. – Он закрыл лицо руками. – Я стану посмешищем. Мужчины будут открыто смеяться надо мной, когда я буду проходить мимо, а женщины станут тихонько хихикать.
Они уже оба смеялись, когда Сэм подавал ей руку, помогая выйти из экипажа и ступить на красный ковер, тянувшийся от улицы до матовых стекол дверей отеля. Остановившись на минуту, Сэм взял Энджи под руку и заглянул ей в глаза, перед тем как ввести внутрь. Каждый, кто увидел бы их в этот момент, решил бы, что они любовники.
Огромные зеркала в золоченых рамах, освещенные хрустальными канделябрами, отражали мягко мерцающее вишневое дерево и полы из полированного мрамора. Каждую нишу украшали водопады зелени. Воздух был напоен ароматом огромных букетов.
Энджи и Сэм прошли сквозь ряды гостеприимных хозяев. Они поздравили Страттона Майлза, владельца отеля, и подарили комплимент его раскрасневшейся, увешанной драгоценностями жене. Кто-то взял плащ Энджи, и они смогли присоединиться к толпам гостей в нарядном сверкающем вестибюле.
– О Господи! – тихо промолвила Энджи. Глаза ее сияли.
Возле роскошной парадной лестницы расположился квартет струнных инструментов, а из бального зала доносилась музыка оркестра.
– Шампанского? – спросил Сэм, поднимая два бокала с подноса проходившего мимо лакея.
– Шампанского!
От предвкушения у Энджи закружилась голова. Энджи попробовала шампанское, сморщила нос и рассмеялась, потому что пузырьки защекотали рот.
Что за удивительный незнакомый мир предстал перед ней! Несколько дней назад она стояла на коленях, склонившись над стиральной доской, и пыталась отстирать подштанники Сэма, а теперь была окружена облаками шелка и атласа, и в ушах ее сверкали камни, и она пила маленькими глотками шампанское, а красивый и обаятельный мужчина с синяком под глазом смотрел на нее с улыбкой.
– Пройдемся, посмотрим отель? – спросил Сэм, предлагая ей руку. – Мне говорили, что в галерее на втором этаже есть картины, вывезенные из Европы.
– Пока мы будем здесь бродить, примечай вещи, которые мы могли бы захватить в качестве сувениров для Молли и девочек.
На пути к парадной лестнице их много раз останавливали. Сэм представлял ее богатым владельцам приисков, могущественным людям, управлявшим огромными синдикатами, мэру городка Уиллоу– Крик и губернатору штата Колорадо. Она испытала нечто вроде облегчения, когда он познакомил ее с Маршем Коллинзом, своим поверенным, и другими обычными горожанами.
После того как Коллинз склонился над рукой Энджи, Сэм поднял бровь. Лицо его выражало деланное подозрение: «Во сколько мне обойдется эта встреча?»
Коллинз ухмыльнулся:
– Ну, просто мы обсудим один небольшой деловой вопрос.
– Что за вопрос?
– Поверенный Уиттира сказал, что он не станет возбуждать против тебя дело, если ты бесплатно построишь ему новый дом.
Сэм выругался, отвернулся и уставился на противоположную сторону вестибюля.
– Скажи ему, пусть возбуждает дело. Пожар не моя вина, и черт меня побери, если я стану расплачиваться за то, в чем не виноват.
Коллинз кивнул, и Энджи почувствовала запах геля, которым он щедро мазал волосы, чтобы они лежали гладко.
– Есть и добрая весть. Профсоюз не собирается возбуждать против тебя дело.
– Блестяще!
– И пока что и Герб Гаунер не торопится обвинить тебя в нападении и избиении. От его поверенных жалоб не поступало.
Марш Коллинз улыбнулся Энджи.
– Конечно, эта очаровательная леди не та самая жена, с которой ты собираешься развестись?
Краска залила щеки и шею Энджи, и она поспешила прикрыть нижнюю часть лица веером.
– Марш, ты осел. Сейчас не время говорить о разводе.
– Так ты передумал? – Брови Марша взметнулись вверх. От гнева у Сэма сдавило грудь и плечи. Ему стало тесно в вечернем костюме.
– Как я уже сказал тебе, развода не будет до тех пор, пока не сделают операцию Дейзи. – Он взял Энджи за руку и повлек ее к лестнице. – Ты хотела знать, кто такой Марш Коллинз? Это поверенный, адвокат, не имеющий своего офиса и не обладающий чувством времени и приличия. – На лестничной площадке он положил руки на плечи Энджи и повернул ее лицом к себе. – Эти разговоры о судебных исках и разводе ведь не испортят нашего вечера?
Напоминание о том, что в этот вечер она была с мужем, от которого хотела избавиться, не прибавило Энджи бодрости. Но Марш Коллинз всего лишь проявил бестактность. Энджи не усмотрела в его словах дурных намерений.
– Нет, – ответила она решительно. – Ничто не испортит этого вечера. – Она гордо подняла голову и вскинула подбородок. Пальцы ее расслабленно покоились на рукаве Сэма. – Пойдем поглядим на эти европейские картины.
Глаза у них округлились при виде некоторых картин Моне, перед которыми они стояли, подталкивая друг друга локтями в бока. Большинство картин показалось им расплывчатыми, и они решили, что эта выставка – расточительство со стороны Страттона Майлза.
Ее восхитило то, что им с Сэмом обоим не понравилась эта непонятная живопись, но зато некоторые реалистически написанные портреты их обоих восхитили, и ее хорошее настроение возвратилось к ней. Им никогда не придется и дальше жить одним домом и украшать его произведениями искусства, но ей было приятно сознавать, что они были бы единодушны в выборе картин.
Чувствуя некоторое превосходство по отношению к другим и радуясь своему единодушию, они спустились по лестнице, смутно ощущая, что все считают их красивой парой.
– Не желаете ли потанцевать, миссис Холланд?
Еще раньше Сэм заполнил ее карту для танцев и поставил свое имя против названия каждого танца.
– Это было бы мне приятно, мистер Холланд. Но сначала мне хотелось бы попудриться и поправить прическу. – Она потянулась к его уху. – Мне до смерти хочется увидеть, как обставлена дамская комната.
Путь в дамскую комнату и она сама превосходили все ожидания. Ковер, драпировки на стенах, мягкие стулья, скамеечки для ног, шелковые полотенца всех оттенков теплого цвета, от темно-бордового до нежно-розового. Зеркала в золоченых рамах отражали свет ламп, помещенных таким образом, что освещение только льстило внешности дам. С полдюжины служительниц, одетых в розовое, были к услугам леди – подавали им булавки и шпильки, подшивали оторвавшуюся кайму на юбках, сновали с поручениями туда-сюда.
Улыбаясь и раскланиваясь дамам, отдыхавшим в роскошной гостиной, Энджи проскользнула к арке, ведущей к раковинам из расписанного вручную фарфора, которые, как кто-то сообщил ей, были выписаны из Италии.
Она восхищалась драпировками на стенах, пытаясь распознать, шелк это или бумажные обои, расписанные под шелк. И в этот момент чуть было не столкнулась с Винни Гаунер.
Нынче вечером Винни была облачена в атлас и тюль, переливавшиеся всеми оттенками серого цвета, что очень шло к ее глазам и волосам. Алмазы сверкали у нее в ушах и на запястьях, а сооружение из серых жемчужин было водружено на голову. Она была импозантна, надменна и холодна, как Снежная королева.
Одного взгляда Энджи на Винни было достаточно, чтобы понять, что та постарается смертельно унизить ее перед внимательно наблюдавшими женщинами. Лицо ее запылало, а сердце упало.
Глава 13
Пока Энджи стояла, будто парализованная ужасом, с широко раскрытыми глазами, тонкие губы Винни выразили бесконечное презрение.
Она подобрала юбки, чтобы невзначай не коснуться платья Энджи, будто боялась испачкаться. Потом проплыла мимо, глядя прямо перед собой и излучая ледяную Отчужденность.
С десяток женщин шумно втянули в себя воздух, издав звук, похожий на шипение. Редко можно было видеть столь явное и нарочитое проявление снобизма и самодовольства, и уж, во всяком случае, не в таком захолустье, как этот густо населенный старательский городок. Об этом инциденте станут рассказывать еще несколько дней.
От потрясения мурашки побежали по спине Энджи. Никогда в жизни с ней никто так не обращался. Щеки ее будто обожгло огнем, кровь бросилась в голову. Это публичное и намеренное унижение заставило ее внутренне сжаться и пожелать, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Она мельком взглянула на присутствующих женщин и заметила, что они опускают глаза или смотрят в сторону, но две или три из них посмотрели на нее со смущением и жалостью.
И от этой жалости в ней закипела ярость. Она непременно должна что-то предпринять, а иначе задохнется или лопнет. Приподняв юбки, она шагнула к двери и схватила Винни Гаунер за руку, когда та уже дотронулась до дверной ручки.
– Миссис Гаунер, я Энджи Холланд. Думаю, вы меня не узнали. – Темные глаза Энджи пылали гневом, но она старалась обуздать себя и говорить вежливо, притворяясь, что не поняла маневра Винни. – Меня это не удивляет. Должно быть, я выгляжу совершенно иначе, чем в нашу прошлую встречу, когда мы вместе пили чай.
Винни обратила к Энджи ледяной взгляд и посмотрела на ее пальцы, удерживавшие ее за рукав.
– Уберите руку.
– Если у нас не будет возможности поболтать позже, я хотела бы знать, когда вы собираетесь навестить своих внучек до отъезда в Колорадо-Спрингс. – За спиной Энджи гостиная погрузилась в такую тишину, что Энджи могла расслышать музыку за дверью в холл. – Если я буду знать заранее, когда вы хотите повидать девочек, мы будем готовы и они будут ждать вас. Я ведь знаю, как вам приятно побыть с внучками.
Этими словами, предназначенными для всех присутствующих, она давала понять, что печется о внучках Винни, и тем самым выставила ее в глазах леди мелкой и мелочной. Винни это тотчас же поняла. Теперь пришла ее очередь краснеть от смущения.
– Мы надеемся повести своих внучек обедать в субботу, – ответила она голосом, вибрирующим от ярости.
– Я позабочусь, чтобы девочки были готовы и одеты должным образом.
Женщины обменялись короткими кивками, и Винни вышла из гостиной, а Энджи прошла сквозь стену молчаливых дам к кабинке туалета. Убедившись, что осталась в одиночестве, она прижала кончики пальцев ко лбу, и плечи ее бессильно опустились.
В этом поединке с Винни Гаунер победителей не оказалось. И та и другая были прилюдно унижены и ощутили смущение и замешательство. Однако, должно быть, у Винни поубавилось спеси, после того как Энджи добилась своего. Из груди Энджи вырвался глубокий вздох. Ее мать сказала бы, что столь недостойным отпором она обязана итальянской стороне своей натуры. И возможно, так оно и было. Итальянская сторона ее темперамента побуждала ее к действиям, которые позже осуждала английская.
Сэм ожидал ее у дверей в дамскую комнату, и его красивое лицо было сумрачным.
– Винни Гаунер вышла отсюда всего минуту назад и выглядела так, будто готова плеваться ядом. Что случилось?
Выслушав ее рассказ, он безрадостно улыбнулся.
– Мы побеседовали с Маршем Коллинзом и встретились лицом к лицу с Гаунерами. Теперь худшее позади и можно получать удовольствие от вечера. – Она с благодарностью приняла предложенную им руку и позволила проводить себя в бальную залу. – А у тебя был разговор с Гербом Гаунером?
– Ну, если бы я приблизился к нему на такое расстояние, что мы могли бы обменяться парой слов, новой драки бы не избежать. – Глаза Сэма заблестели. – Мы издали обменялись свирепыми взглядами. Рад тебе сообщить, что он выглядит не лучше меня.
Если Сэм считал, что выглядит непрезентабельно, значит, он не замечал взглядов, которые бросали на него женщины, когда он шел по зале. Было нечто экзотическое в высоком мужчине с синяком под глазом и длинными блестящими волосами, подвязанными ремешком на шее, одетом в парадное вечернее платье. Сначала Энджи хотела обратить внимание Сэма на интерес, проявляемый к нему леди, потом передумала.
Бальная зала сверкала зеркалами и огнями. Высокие французские двери были распахнуты навстречу прохладному вечернему ветерку. Грациозные пары кружили по комнате под музыку вальса, развевались юбки дам, в свете канделябров сверкали их бриллианты.
– О, Сэм. Это потрясающий праздник, самый замечательный из всех, на которых мне довелось побывать.
Его темная бровь приподнялась.
– Я готов держать пари, что ты побывала на десятках подобных балов.
– Сэм, мой отец был каменщиком. Мои родители и я посещали балы каменщиков и разные благотворительные вечера с целью сбора средств. Бывали, конечно, празднества и в домах друзей, музыкальные вечера или лекции, организованные дамами из клуба моей матери. Но никогда не было ничего столь роскошного и богатого, как этот вечер. – Вполголоса она добавила: – Я выросла в довольстве, но у нас был самый обычный дом и непритязательный образ жизни, да и родители мои были самыми ординарными людьми.
– Мне так не казалось, – ответил Сэм, глядя ей в глаза сверху вниз. – Ты была прекрасной принцессой, живущей в кирпичном доме. Однажды я услышал, как ты играла на фортепьяно. И обещал себе, что когда-нибудь у меня будет дворец и фортепьяно.
– И прекрасная принцесса? – спросила она шепотом. Он не отрывал взгляда от ее лица, будто пытался прочесть ответ в ее глазах.
– Тебе не хватает фортепьяно?
– Иногда я скучаю по нему. Молотить по клавишам – один из способов успокоиться, и гораздо лучший, чем гнаться за кем-нибудь по улице и швырять в него чем попало.
– Хватит говорить о прошлом. Посмотрим террасу? – улыбнулся Сэм.
– Если хочешь. Разве мы не будем танцевать?
Музыканты были первоклассными. Энджи обратила тоскующий взгляд к бальной зале и парам, кружившимся в калейдоскопе музыки, красок и движения.
– Я ужасный танцор. – Сэм прижал ее руку к груди, и они двинулись к двери на террасу. – Я только буду мешать тебе.
– Но ведь ты заполнил всю мою карту для танцев!
– Я не хотел, чтобы ты танцевала с кем-нибудь, кроме меня. – Он усмехнулся, прежде чем сделать знак лакею, разносившему шампанское. – Знаю, я был непростительно эгоистичен.
С бокалами шампанского в руках они медленно миновали французские двери и оказались на каменной террасе, залитой романтическим светом китайских фонариков, развешанных гроздьями. Аромат красных и розовых гвоздик в десятках горшков тотчас же окутал их, а резные скамьи будто приглашали посидеть на них и насладиться музыкой и видом бархатного вечернего неба.
Энджи улыбнулась ему, глядя на него из-за края бокала с шампанским.
– Значит, мы отправились на танцы, не имея намерения танцевать?
– Мы потанцуем, – ответил Сэм, забирая у нее бокал из-под шампанского и ставя вместе со своим на одну из скамеек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35