Прошу простить и принять в дар вот эту вещицу.С недоумением посмотрев на трость, король отстранил ее.– Этот предмет мне ни к чему, поскольку я крепок телом и владею обеими ногами.– Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Позвольте продемонстрировать! – Дик эффектно нажал на выпуклый глаз собаки, отчего из нижней части трости выскочило обоюдоострое стальное лезвие. – Уверен, ваше величество, теперь вы найдете эту вещицу более занимательной.Широкое лицо короля Лиолио выразило удовольствие.– Хм! У любого короля врагов хватает, – промолвил он. Дик с поклоном вручил ему трость, и друзья ждали не менее пяти минут, пока монарх наиграется с ней.В это время кто-то из просителей снова приблизился к королю. Несмотря на то что ему вручили дары, Лиолио едва взглянул на просителя и сделал ему знак уйти. Хотя он и перестал нажимать на собачий глаз, но не выпускал трость из рук. Как только проситель отошел, он заметил, что Дик и Дэвид все еще стоят перед ним, и недовольно нахмурился.– Мы можем надеяться, ваше величество? – спросил Дэвид, отступив.– На что? – удивился король. – Ах да, эта пропавшая девушка... Хорошо, я что-нибудь придумаю... со временем.И Лиолио нетерпеливым жестом указал друзьям на дверь.– И к чему все это было, Дик? – уныло спросил Дэвид, когда они вышли. – По-моему, этому человеку нет никакого дела до того, жива ли Лилиа. Более того, он был бы не прочь никогда не слышать о ней. Уж не опасается ли король, что она будет претендовать на его трон?– Вполне возможно. Вспомни европейских монархов. Независимо от размеров, богатства и военной мощи страны все они одержимы страхом потерять корону. Самое смешное, что подозревают они вовсе не тех, кого следовало бы. – Дик усмехнулся и покачал головой. – Знаешь, что мне показалось самым забавным в этой, с позволения сказать, королевской резиденции? Что в ее плетеных стенах плетут такие же интриги и проявляют такую же ненасытную жадность, как и в каменных дворцах монархов Европы. Да что там говорить, как и у нас в Англии! – Помолчав, он хлопнул Дэвида по плечу. – Не падай духом, дружище! Сказать по правде, я вполне согласен с тобой: от здешнего короля помощи не дождешься. А как он ухватился за тросточку! Хорошо хоть, мы не в Лондоне и не бродим по темным улицам в поисках развлечений. Эта бесполезная аудиенция оставила меня без надежного средства обороны, и я чувствовал бы себя как агнец, ведомый на заклание.Вернувшись в хижину Акаки, друзья узнали, что их ждет новое разочарование.– Об исчезновении Лилиа не слышали ни в Хана, ни люди Лопаки, – сообщил вернувшийся Пека. – Все считают, что она в безопасности на Гавайях.– Если это дело рук Лопаки, вряд ли он станет болтать об этом, – со вздохом заметил Дэвид. – Что же дальше? Мы сделали все возможное, и я просто не знаю, как теперь быть.– Нет, не все, – вдруг заговорила Акаки. – Есть еще одно средство узнать правду.– Какое же?– Обратиться к кахуна. – К кахуна?А кто это?– Так называются жрецы наших богов. Здесь, на Гавайях, есть один особенно могущественный. Ему открыты многие тайны мира, и он нередко видит то, что скрыто от глаз непосвященных.Дэвид развел руками.– Может быть, я слишком устал. Прости, Акаки, но я не понимаю, о чем речь.– А что тут непонятного? – Дик рассмеялся. – Она говорит о колдуне, чародее, волшебнике, маге – называй как хочешь. Он может навести нас на след.– Что? Гадание на кофейной гуще? Я же просил тебя относиться ко всему серьезнее, Дик! Не хватало нам только сеанса черной магии.– Для нашего народа нет ничего серьезнее, чем встреча с кахуна , – с упреком произнесла Акаки. – Это неотъемлемая часть нашей культуры, так же как религия – часть вашей. Я не раз видела, как жрецы творят настоящие чудеса. Уильям тоже сомневался, пока не убедился своими глазами.– Это ничем не повредит нам, Дэвид. Ты сам только что сказал: мы в тупике.– Ты это серьезно?– Конечно. Я никогда не отрицал сверхъестественного, а поездив по миру, убедился, что способности у людей разные. Не все можно объяснить ловкостью рук или промыслом Божьим, дружище.Вечером того же дня Акаки отвела их к хеиау , где обитали местные кахуна. Это была группа строений, сооруженных на плоских каменных глыбах, так хорошо подогнанных, что пьедестал казался однородным. В одном из строений приносили в жертву богам мелких животных, в другом находились священные церемониальные барабаны, третье считалось обиталищем бога, которому посвятили себя данные кахуна. Все это было окружено высокой оградой с арочными воротами.Внимание Дэвида привлекло что-то вроде башенки на коротких шестах, сплетенной из прутьев и крытой пальмовыми листьями. По словам Акаки, здесь обитал кахуна , способный заглядывать в будущее и видеть сокрытое от глаз, иными словами, прорицатель.Как только все трое ступили за ограду, им навстречу поспешил какой-то человек и обратился к Акаки с резким вопросом. Та ответила ему очень почтительно. Выслушав ее, человек молча скрылся в одной из хижин.– Здесь не жалуют белых, не то что во дворце Лиолио, – объяснила Акаки.– С нами не хотят иметь дела? – спросил Дэвид.– Не совсем так. Привратник отправился к верховному жрецу узнать, станет ли каула – прорицатель – разговаривать с нами.– Я думал, мы пришли к какому-то кахуна , – заметил Дэвид.– Звание кахуна носят все, кто обитает в священном месте. Все, кто однажды прошел церемонию посвящения. Здесь, на островах, жрец все равно что священник за океаном. Наивысшая власть принадлежит верховному жрецу, он принимает важные решения, он один имеет право разговаривать с королем, когда тот приходит узнать будущее.Ожидание показалось долгим, но наконец привратник вышел и поманил всех за собой к башенке на шестах. Там он жестом приказал ждать, а сам поднялся наверх. При более близком рассмотрении оказалось, что стены башенки увешаны амулетами и резными изображениями богов. Дэвида поразили искусно вырезанные лица, все до единого безобразные и свирепые. От них исходила такая откровенная угроза, что даже он при всем своем неверии в предстоящую церемонию испытал почтительный страх.– Это any , жилище прорицателя, – шепотом сообщила Акаки. – Входить туда строго-настрого запрещено.На плетеной платформе, где стояла башенка, появился человек в длинном одеянии кахуна и заговорил с Акаки. Беседа продолжалась долго, и, судя по тону, Акаки умоляла прорицателя о помощи. Потом оба умолкли, и жрец долго и внимательно разглядывал белых мужчин. Дэвид уже решил, что церемония не состоится, но прорицатель вдруг пригласил их сесть. Сам он воздел руки к небесам и начал песнопения.– Это гимн Кане, самому древнему из наших богов, – прошептала Акаки. – Он поднял наши острова из морских глубин и населил их людьми. То, что вы слышите, это одновременно и благодарственная песнь и просьба снизойти до помощи.– Можете перевести? – заинтересовался Дик. Акаки кивнула.О великий бог моря, Кане,Что пришел к нам далекой Ночью,Бесконечной Ночью и страшной,Удушливой и беспросветной.Ты явился во мраке Ночи,Не знавшей конца и начала,Кика-по-лоэ!Ку-ка-пао!О великий бог моря, Кане,О ты, чье жилище скрытоВ глубоких и темных водах!Ты поднялся из глуби моряСотворить Небеса и Землю,Населить ту Землю народом.Кика-по-лоэ!Ку-ка-пао!Господин и Отец наш, Кане,Чьи глаза сияют, как звезды,Я прошу Путеводной Нихи,Что приводит в хижину Истины...Закончив песнь, прорицатель сделал знак помощнику, почтительно стоявшему в некотором отдалении. Тот скрылся в башенке, вынес оттуда большую деревянную миску, полную воды, и осторожно опустил ее на самый край платформы. Прорицатель уселся перед ней и несколько раз плавным жестом повел руками над водой. Затем низко склонился над сосудом, как бы вглядываясь в глубину воды. Он оставался в этой неудобной позе очень долго. Дэвид решил, что прорицатель впал в транс, и начал разглядывать амулеты и лики богов на стенах башенки.Внезапно услышав крик ужаса, Дэвид вздрогнул. Прорицатель сидел теперь очень прямо, не отрывая взгляда от воды в сосуде, и его лицо выражало страх.– Калаипахоа... – произнес он свистящим шепотом. Акаки тихо ахнула. Дэвид недоумевающе переглянулся с Диком, а когда прорицатель снова впал в транс, обратился с безмолвным вопросом к Акаки.– Он увидел в воде лицо Калаипахоа, – прошептала женщина и умолкла, словно это объясняло все.– Но почему оно так испугало его? – спросил Дэвид. – И вообще, кто она такая?– Это самая страшная богиня! Ее дыхание заставляет гнить все живое. Калаипахоа живет на острове Молокаи, потому что она отщепенка среди богов. В древние времена она явилась на острова неизвестно откуда, но боги не захотели принять ее в свой сонм и изгнали на Молокаи. Там Калаипахоа поселилась в красивой роще, полной певчих птиц, но ее дыхание сразу отравило и растения, и сам воздух, так что птицы падали замертво с ветвей. Дуновение ядовитого дыхания богини стало разноситься повсюду, и тогдашний король приказал кахуна отправиться в зараженную рощу и вырезать идола из ядовитой древесины. Сотни кахуна погибли, пока идол был закончен, а когда это случилось, дыхание богини очистилось и острова были спасены. Идола доставили королю завернутым в бесчисленные капа , чтобы он не осквернял воздух, и святилище соорудили далеко от населенных мест. Наш народ очень боится Калаипахоа.– Но какое отношение все это имеет к Лилиа? – нетерпеливо прошептал Дэвид.– Пока не знаю, – подавленно ответила женщина, – но сердце мое полно страха.Дэвид и сам предчувствовал недоброе, но гнал от себя дурные мысли.– Я не желаю участвовать в этом фарсе! Я ухожу!– Останься и молчи, – сказала Акаки.Когда же прорицатель снова заговорил, Дэвид весь обратился в слух. Голос кахуна дрожал и был очень тих, но имя Лилиа прозвучало отчетливо.Дэвид обратился к Акаки за разъяснениями, однако та, бледная и трепещущая, не сводила взгляда с прорицателя, снова погрузившегося в транс.– Боже мой, что он сказал? – не выдержал Дэвид. – Что-то насчет Лилиа! Почему ты молчишь, Акаки?– Я молюсь Пеле, чтобы она уберегла мою дочь... Потому что... потому что кахуна упомянул май паке! О великая богиня, пощади Лилиа!– Но что такое это май паке ? Мы ведь не знаем местного наречия!Ответа не последовало. Акаки ушла в себя и не слышала, что к ней обращаются.– Так островитяне называют то, что у нас в Англии известно как «китайская немочь», – сказал Дик.– Господи, теперь еще какая-то «китайская немочь»! – сердито воскликнул Дэвид. – Никогда о такой не слышал! При чем тут, черт возьми, Лилиа?– Тише, дружище, тише, иначе мы ничего больше не узнаем, а похоже, дело серьезное. Болезнь эта называется китайской потому, что пришла с Востока. Чаще всего путешественники заражались ею в Китае. Думаю, она и сюда попала оттуда... Хотя кто знает. Словом, здесь, на островах, май паке означает... – Дик развел руками. – Речь идет о проказе, дружище. Пока трудно сказать, какое отношение это имеет к Лилиа, но если прямое, то остается только молиться за нее.Дэвид сидел словно громом пораженный, и перед его мысленным взором проходили картины одна страшнее другой. Сам он за всю жизнь не видел ни одного прокаженного, но читал об этой страшной болезни и видел иллюстрации. Прорицатель заговорил в третий раз. Бросив беглый взгляд на Акаки, Дэвид заметил, что ее лицо побелело и исказилось. Закончив свою короткую речь, кахуна поднялся, жестом отпустил гостей и скрылся в башенке. Акаки сидела окаменев и, казалось, не дышала. Встревоженный ее странным состоянием, Дэвид потряс женщину за плечо.– Ну что? Что он наговорил?– Что моя дочь находится на Молокаи, в той его части, которая служит пристанищем для прокаженных. Это мыс Калаупапа, проклятое место. Доченька моя, доченька! – Акаки закрыла лицо руками и начала раскачиваться, охваченная отчаянием. – Все кончено! Лучше бы она умерла! – Тяжело поднявшись и рыдая, женщина направилась к выходу.– Как странно... – сказал Дэвид. – Если Лилиа там, то как это случилось?Дик встал и протянул руку другу.– Пойдем отсюда, дружище. Больше нам тут делать нечего.По пути Дэвид внезапно остановился и покачал головой.– Я не верю в этот вздор, слышишь! – крикнул он. – Не верю и никогда не поверю! А ты, Дик? Только не убеждай меня, что какой-то шаман, глядя в лоханку с водой, и в самом деле увидел, что стало с Лилиа!– У нас с тобой несколько разный жизненный опыт, – печально, но твердо ответил Дик. – Мне приходилось видеть престранные вещи и быть свидетелем событий, которые тебе и не снились. Да, я действительно верю словам прорицателя, хотя и не знаю, каким образом он все это выяснил. Могу предложить объяснение, которое даже ты найдешь правдоподобным. Хранители веры – любой веры, Дэвид, – знают куда больше обычных людей, и нередко им шепчут на ухо тайные сведения. Представь себе, что какой-нибудь островитянин видел, как Лилиа похитили и отправили на Молокаи, и сообщил об этом жрецам. Наш прорицатель облек все это в соответствующую форму и представил нам как откровения своего бога. Ну, что скажешь?– Значит, Лилиа и в самом деле находится на острове прокаженных?!– Я только ответил на твой вопрос, дружище. – Дик пожал плечами. – Сам посуди, девушка исчезла бесследно, никто не знает, где она. Если ее желали убрать с дороги, то лучшего места, чем оторванная от мира колония прокаженных, просто не найти. Если это так, забудь о ней.– То есть как это забыть?! – Дэвид схватился за голову. – Нет уж! Я найду ее, где бы она ни была!– Не говори так, дружище, иначе я решу, что рассудок твой помутился. Если Лилиа оказалась среди прокаженных, она наверняка уже заразилась от них. Хочу напомнить, что проказа – самая страшная болезнь на этом свете, и притом неизлечимая. Ее жертвы теряют человеческий облик и в конце концов умирают страшной, мучительной смертью. Последовав за Лилиа на Молокаи, ты разделишь ее печальную участь. Ни ей, ни тебе никогда не позволят покинуть колонию, и вам останется только доживать свои дни в аду. Нет, мой бедный друг, ты не сделаешь этого. Против судьбы мы бессильны, так что смирись и постарайся забыть о Лилиа. Глава 17 Немая сцена продолжалась несколько бесконечно долгих минут: существо смотрело на Лилиа, а девушка, в свою очередь, с ужасом разглядывала его обезображенное болезнью лицо. Когда больной сделал шаг к ней, Лилиа отпрянула, едва не свалившись со скалы в море, и снова вскрикнула от непреодолимого отвращения. Прокаженный, закрыв лицо руками, бросился прочь.Измученная и охваченная невыразимым отчаянием, девушка упала ничком на мокрый камень и зарыдала. Правда, она испытала облегчение от того, что несчастный оставил ее в покое. Лилиа не сразу поняла, что прокаженный хотел предложить свою помощь и что ее реакция причинила ему страдания.Тем не менее девушка совсем не желала еще одной такой встречи. Поскольку у нее подкашивались ноги от усталости, она не могла искать укрытия и лишь заползла поглубже в заросли, где и забылась сном.Поутру ее разбудило пение птицы. Солнце уже взошло, и начинался чудесный день, жаркий и ветреный. Лилиа выползла из кустов и осмотрелась.Калаупапа считалось безотрадным местом. Отчасти это соответствовало действительности, однако при этом мыс был по-своему красив. Вдали от прибрежных скал он порос лесом, причем среди деревьев были манговые, авокадо, хлебные. Кокосовые и банановые пальмы росли здесь в изобилии, и это означало, что Лилиа не умрет от голода. С берега могучий прибой, такой беспощадный для пловца, восхищал фонтанами пенных брызг, в которых рождались и гасли крохотные радуги.Внезапно ощутив мучительный голод, Лилиа вспомнила, как давно не ела. Столь же сильно страдала она и от жажды. Пошатываясь, спотыкаясь о корни и камни, девушка побрела в глубь острова. Поблизости не оказалось ни ручья, ни источника, зато, сорвав несколько спелых манго, она удовлетворила и голод, и жажду. Но вода нужна была девушке не только для питья: она хотела смыть с волос и тела едкую морскую соль.Невдалеке вздымалась каменистая гряда. Туда Лилиа и направилась, хотя ей с трудом давался каждый шаг: измученное тело не получило желанного отдыха. Вдруг девушка почувствовала, что за ней наблюдают.На память невольно пришел человек с обезображенным лицом и руками, похожими на птичьи лапы. Лилиа так и не поняла, мужчина это или женщина, но, подумав о вчерашнем существе, содрогнулась. Что теперь с ней будет? Неужели только оттого, что она здесь, плоть ее сгниет заживо, нос провалится, пальцы скрючатся? Может быть, даже кости ее размягчатся, как воск на огне?От этих мыслей Лилиа похолодела, и хотя ей очень хотелось отдохнуть, она шла вперед, не решаясь сделать привал. У самых утесов девушка набрела на источник, дававший начало ручью. Так как густые заросли остались позади, преследователи не могли уже подобраться к ней незаметно, и Лилиа немного успокоилась, хотя и понимала, что она более беззащитна на открытом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43