Куда уж еще хуже?
— Обо всем? — переспросил он.
На них вдруг снова наползла тьма гробницы. Именно этот вопрос она ему задала, когда они вошли туда. И там он раскрыл ей душу, поведал тайну, о которой не говорил никому.
Именно в темноте она разглядела в нем такое, чего никогда не замечала при свете дня.
Брайан Лавджой оказался не плейбоем, которого заботит лишь собственное удовольствие.
Он способен на глубокие искренние чувства, и не его вина в том, что его любовь обманули и предали, что он встретил женщину, которая решила его использовать.
Патрисия чувствовала, что в долгу перед ним.
Ведь это Брайан отыскал гробницу. А когда она запаниковала и бросилась бежать, остановил ее и успокоил. Он даже носил ее на руках, чтобы уменьшить боль.
Понимает ли он ее чувства? Вряд ли. Может, потом, когда-нибудь, в далеком будущем, он вспомнит о ней и поймет, что она любила его. И хоть это позволит ему избавиться от тягостных воспоминаний о той женщине, которая предала его любовь.
— Патрисия? — услышала она его мягкий голос.
— О чем ты хочешь знать?
Она затаила дыхание. Сейчас начнется! Он попросит рассказать, что на уме у Джессики.
— Скажи… — тихо произнес он, — почему ты красишь ногти на ногах?
На мгновение ей показалось, что она ослышалась. Наверное, это сон!
— Что-что?
— Я о твоих ногтях. Просто интересно: на руках ты ногти не красишь, даже бесцветным лаком. А на ногах красишь, покрываешь розовым лаком, я видел. Почему?
Патрисия почувствовала, что снова возвращается к жизни. Что ее сердце снова бьется, и бьется радостно от сознания того, что она в раю с мужчиной из какой-то сказки, ибо наяву такие не встречаются.
И все-таки (она ущипнула себя) я не сплю!
Значит, такие экземпляры все-таки встречаются — добрый, нежный, отзывчивый… Он ни словом не упрекнул ее за то, что она втянула его в эту авантюру с гробницей.
Нет, такого не бывает! В конце концов, он же мужчина! Значит, потребует чего-то взамен.
Но чего? Не секса. Это они вчера вечером уже проходили. Стоит ему немножко поднажать, и она не совладает с собой. Против его натиска она беззащитна. А он все-таки не стал ее ни к чему принуждать, зная, какие страдания она будет испытывать потом, когда осознает, что натворила.
И вот сегодня, сейчас. Она перед ним в долгу, и сама ему об этом сказала. Он захотел задать вопрос. Но не о планах ее сестры, не о чем-то, касающемся фирмы.
— Тебя интересуют моги ногти?
— Да, вчера вечером, в гостинице, ты собралась сказать мне, зачем красишь ногти. Но мы съехали на другую тему.
— Значит, это и есть твой вопрос? — Патрисия никак не могла понять, к чему он клонит.
— В принципе да. В зависимости от того, что ты скажешь, у меня, возможно, возникнет дополнительный вопрос.
— Вот оно что…
А она-то уже была готова поверить, что поселилась в раю, в раю, сотворенном специально для нее. Как же она ошибалась! Брайан вовсе не прекрасный Принц из сказки. Он сопровождает ее по поручению кузена, его задача — доложить брату обо всех ошибках, которые она совершит, нащупать ее слабое место. И, надо признать, Патрисия сильно упрощает ему жизнь.
Но с ногтями сложнее. Вчера вечером она бы за милую душу рассказала ему всю правду.
Они вместе посмеялись бы, на том бы все и закончилось.
Теперь же это целая проблема.
— Ну? Зачем же? — Брайану не терпелось получить ответ.
— Ни за чем. Просто так.
Он молчал. Отговорки его не устраивают.
— Правда, мне даже неудобно… Все это глупости!
— Все настолько глупо, что ты стесняешься сказать?
— Я… дала клятву.
— Клятву? — недоверчиво переспросил он.
Он перестал улыбаться.
— Кому же ты поклялась?
— Это, надо понимать, дополнительный вопрос?
— Кому? — не отступал он.
Как бы ей хотелось выдать какую-нибудь историю о тайном возлюбленном, которому она поклялась: лишь смерть разлучит нас. А в знак любви пообещала красить ногти розовым лаком.
Но Брайан, увы, не настолько глуп, чтобы поверить в эту бесхитростную ложь. Стоит ей слегка зардеться — и он поймет, что она лжет.
А лгать ему она не может и не хочет.
— Я поклялась… своему крестнику.
Брайан моргнул: слова Патрисии его явно удивили. В другое время она порадовалась бы тому, что застала его врасплох, но сейчас ей почему-то было не до радости.
— Зачем?
— Не все ли равно?
— Нет. Я хочу знать. Должен знать. Мне нужно знать о тебе все.
— Правда? — Патрисия вдруг испытала какие-то явно неуместные чувства. Почему-то обрадовалась, что Брайану нужно знать о ней все, обрадовалась, что она ему небезразлична. А потом вспомнила: его фамилия Лавджой, а у Лавджоев в крови — выведать слабое место противника, а затем побольнее по нему ударить. — Он учится в престижной школе в Сиднее и участвует в соревновании по баскетболу между школьными командами.
— А при чем тут ногти?
— Ты не дослушал. В этом месяце у них игра с самыми заклятыми врагами. Я обещала ему прийти поболеть за него. Но тут подвернулась эта поездка на Лазурный берег, присутствовать на игре я не смогла.
— И все-таки я не понимаю. Ногти-то при чем?
— Видишь ли, я обязалась сделать что-нибудь такое, что постоянно напоминало бы мне о нем. В знак того, что я о нем думаю и желаю ему победы. Он заявил, что я должна выкрасить ногти цветами их баскетбольной команды — синим, розовым и белым. — Патрисия взглянула на свои ноги и пошевелила пальцами. — Мне пришлось согласиться. А что мне еще оставалось? Но я, по крайней мере, уговорила его не красить мне ногти всеми тремя цветами.
— Сколько ему лет? — спросил Брайан.
— Будет восемь.
— И он играет в баскетбол?
— Полно ребят в его возрасте играют в баскетбол.
— Но не все столь сноровисто покрывают лаком чужие ногти. К тому же на ногах.
— Я тоже приложила руку к процедуре, сказала Патрисия.
В душе она молилась: только ради Бога не спрашивай, как его зовут.
Тут же, словно прочитав ее мысли, Брайан задал вопрос:
— Как его зовут?
Патрисия молчала.
— Его ведь зовут Морис, так?
Она кивнула.
— Поэтому ты не хотела мне ничего говорить?
Патрисия пожала плечами и отвернулась от него. Она подошла к водопаду, чтобы смыть соль с кожи. А еще ей не хотелось, чтобы он видел, как она боится хоть чем-то ранить его.
— Я использую свое право на дополнительный вопрос.
— Разве ты его уже не использовал, причем дважды?
— Это не было дополнительным вопросом.
Просто мне пришлось вытягивать из тебя каждое слово. А дополнительный вопрос совсем другой. Почему ты не покрасила ногти на руках? Почему не покрыла их хотя бы бесцветным лаком? Или цветным? Кто ранил тебя, Пат? Что он натворил такое, из-за чего ты скрываешь от всех свою красоту?
— Ничего себе, дополнительный вопрос! — заметила Патрисия. — Да их тут целая дюжина!
Брайан встал рядом с ней под импровизированный душ. Он распустил ее волосы, промыл их под струей холодной воды.
— Не хочешь отвечать?
Он сказал, что она может спрашивать у него о чем угодно. Просить о чем угодно. Выложил ей свою самую сокровенную тайну, мучившую его на протяжении стольких лет.
Разве может она поступить иначе? Обмануть его доверие?
— Его звали Джейсон. — Она призадумалась.
Вернее, не звали, а зовут. Вряд ли с ним что-нибудь случилось.
— Точно? Не Джон и не Джим?
Патрисия вспомнила их давешний разговор в машине. Тогда она просто издевалась над Брайаном. А он запомнил!
— Джейсон. Никогда не забуду его имени.
— Не сомневаюсь!
— Красивее его мужчины я не видела, — сказала она. — Правда, тогда я вообще еще мало повидала мужчин. Черные вьющиеся волосы, спортивная фигура, мускулы и все прочее, что полагается пловцу-профессионалу. Он пловец.
Тренировал мою мать в нашем бассейне. Она тогда как раз развелась со своим сто двадцатым мужем и ей нечем было заняться, кроме плавания. — Патрисия отвернулась и подставила лицо под струи воды. — Это, наверное, так банально: лишиться невинности в постели у тренера?
— Не знаю… По-моему, говорить о невинности вообще банально.
— Мне было немногим больше восемнадцати. Я была наивной дурочкой, которая до этого и целоваться-то толком не умела. А он в этом деле был большой мастак!
— И ты набросилась на него?
— Да. Это ужасно?
— Почему же? Против гормонов не попрешь.
Наступает пора совершеннолетия, пора производить потомство, вот гормоны и разыгрываются.
— Наверное, ты прав. — Патрисия закрыла глаза, подставила лицо солнцу, почувствовала, как его тепло растекается по телу.
— Итак, поцелуями дело не закончилось?
— Естественно. Тогда я как раз увлеклась дизайном, начала делать сережки. Для друзей, для самой себя, разумеется. Превзошла саму себя, лишь бы он обратил внимание.
— Вряд ли его долго пришлось упрашивать.
— Ну что ты! Вначале он должен был меня немного помучить. Потом начал флиртовать. Но мне хотелось большего. Намного большего. — Она повернулась лицом к Брайану. — Сережки из перьев сыграли свою роль: ими он щекотал мне шею. Неплохо получилось и с серьгами из елочных игрушек.
— Елочных игрушек? — недоверчиво переспросил Брайан.
— Да, представь себе! Такие маленькие шарики! Они-то и навели меня на мысль. Я нацепила на себя серьги из двух вишенок, предварительно, конечно, украсила их соответствующим образом. Серьги получились броские, большие, а самое главное, съедобные.
Брайан застонал.
— Да-да! Даже святой не устоял бы перед таким искушением.
— Думаю, он был далеко не святой. Одного не понимаю: где же была твоя мать? Она не ревновала?
— Как ни странно, нет. Тогда она была слишком занята собственной персоной. Надо было слегка подремонтировать внешность, прежде чем искать сто двадцать первого мужа. А я была настолько глупа, что так и не догадалась: Джейсон увивается за ней. На меня ему было наплевать. Но я была такой наивной!
— Это, видно, его и привлекало.
— Скорее всего. Запретный плод сладок. А я постаралась на славу, чтобы сделать себя ужасно заманчивой.
— Он, разумеется, не сопротивлялся.
— Зачем? — спросила Патрисия и пожала плечами. — Очень удобно — иметь в распоряжении сразу и мать и дочурку. Одна надоела, зато другая рядом.
— Какой-то извращенец! — процедил Брайан.
— Перестань, не завидуй. Завидовать тут особенно нечему.
— Как же твоя мать обо всем узнала?
— А кто сказал, что она обо всем узнала?
Узнать горькую правду предстояло мне. Как-то раз мать поехала с ним на недельку в Европу. А по возвращении оказалось, что они уже муж и жена.
— Так это за него она вышла замуж? — озадаченно спросил Брайан. — А я думал, она недавно с тем парнем…
— Это уже другой! Странный ты! — рассмеялась Патрисия. — Она замужем больше полугода не бывает. Теперь у нее новый красавчик.
— Вы говорили с Джейсоном? Как он перед тобой оправдывался?
— Да никак! Ему все невдомек было, с чего это я так рассвирепела! А я думал, ты все знаешь, сказал он. Просто тебе хотелось показать, какая ты взрослая и самостоятельная, вот ты и решила отбить жениха у своей матери. А я тебе подыграл. Если хочешь, продолжим. Вот так вот.
— А матери ты рассказала?
— Ей? Зачем? Нет, конечно. Я же сама виновата. Сама сглупила и должна была расплачиваться за собственную наивность. К тому же злилась я не столько на него, сколько на себя саму. Джейсон мужчина. Чего еще от него ждать?
— Уж по крайней мере не такого.
— Не знаю. Отец мой, как тебе, судя по всему известно, тоже не ангел. И любовниц у него пруд пруди. Он особенно и не скрывался.
Брайан молчал.
Патрисия вздохнула.
— Не к чему было ее расстраивать. В конце концов, она в нем сама разочаровалась, без моей помощи. А я поехала развеяться во Францию, на родину импрессионизма. И немало преуспела в живописи. А когда вернулась, Джейсона уже и след простыл.
— Значит, ты никому о нем не рассказывала?
— Об этом знаешь только ты.
Он наклонился к ней и нежно дотронулся пальцами до ее лица. Ей показалось, что он поцелует ее, но сама мысль о том, что Брайан ее жалеет, была невыносима.
— Проголодался? — спросила она. Не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к машине, стараясь не хромать, хотя колено болело.
— Кажется, ты выздоровела? — сказал он, нагоняя ее.
— Из водопада льет целебная вода. А может, холод снимает боль. — Она поежилась.
Вытерев руки и лицо о рубашку, она было собралась надеть ее, но заметила, что она разорвана: именно в этом месте Брайан дернул ее за футболку, чтобы остановить ее безумное бегство.
— На, надень. — Он протянул ей свою рубашку.
— Намокнет.
— Ну и что? Иначе обгоришь.
Патрисия заколебалась.
Брайан решительно взял рубашку и помог ей всунуть руки в длинные рукава, после чего наклонился и принялся застегивать пуговицы.
Он был так близко, его волосы ниспадали на подбородок, терлись о ее щеку.
— Спасибо, — сказала она.
Он выпрямился. Но отпускать ее вовсе не собирался. Наоборот, крепко прижал к себе.
— Надо было с кем-то поделиться, — мягко произнес он. — Рассказала бы обо всем Джессике. Или пошла бы к психологу. Он бы помог.
Ты же не сделала ничего плохого.
— Я не могла об этом говорить.
И все же сказала. Ему, Брайану. Потому что он доверился ей, и она поняла, что может доверять ему.
— Никогда ничего от меня не скрывай, ладно? Мы же партнеры. — Он поцеловал ее в лоб. — Обещай: никаких тайн! — Он поцеловал ее в губы. — И еще; избавься от своих заколок.
— Обещаю, — шепнула она.
Пальцы Брайана, сжимавшие рубашку, напряглись. Мгновение казалось, что он отважится сделать следующий шаг. Искушение было очень велико.
Ему так хотелось показать ей: он считает ее самой красивой женщиной на свете. Ей нет равных. Но поверит ли она его словам? Поверит ли, что он достоин ее доверия?
Но, раз уж об этом речь, что он о ней знает? Они поделились своими тайнами. Он рассказал ей такое, о чем не говорил никому. Она раскрыла перед ним душу. Все произошло быстро, слишком быстро. Он вот-вот потеряет голову, и тогда…
Нет, вчера ночью она чуть ли не бросилась в его объятия, сейчас смотрит на него так, что внутри у него все закипает от желания… А ведь еще три дня назад он ее почти не знал. И сейчас она для него по-прежнему загадка.
Брайан испугался. Он побоялся, что Патрисия причинит ему боль. История с сыном и так заставила его страдать. Ему не хотелось повторять старые ошибки.
Он высвободился из ее объятий и произнес:
— Так… Ну, раз мы все выяснили, давай перекусим.
У Патрисии был такой вид, будто он дал ей пощечину. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Если ты не против, вернемся в номер. Надо вымыть волосы хорошим шампунем, иначе я их больше не расчешу.
Оба они понимали: это всего лишь предлог.
Тем не менее Брайан забрался в машину. Патрисия села на свое место, и он включил мотор.
Обратный путь они проделали почти в полном молчании.
Зато в холле шуму было хоть отбавляй. Здесь явно что-то праздновали: расфуфыренные гости, нарядные официанты, шампанское.
В центре холла красовался толстяк Инди Топану, лицо которого расплылось в широченной улыбке. С ним рядом стояли та самая брюнетка из ресторана и импозантный мужчина лет сорока.
Заметив Патрисию и Брайана, Топану извинился перед собеседниками и подошел к ним.
— Мисс Кромптон! Мистер Лавджой! — В его голосе слышалась искренняя радость. — Вижу, вы приятно проводите время? Были у нас на пляже?
— Да, и на пляже тоже, — уклончиво ответил Брайан. — Что празднуем?
Топану подбоченился.
— Думаю, теперь вам можно сказать. Вы знаете, как бывает с такими странами, как наша.
Мы лишь недавно обрели независимость, у режима много врагов, всегда находятся люди, недовольные существующим положением дел.
— Да, конечно, — кивнул Брайан. — И что с того?
— Объявились повстанцы, которые намерены свергнуть правительство. Они заявляют, что мы предали нашу свободу… Какая чушь! Знаете, чем они мотивируют свои притязания? Тем, что мы пригласили для восстановления гробницы Нусанти-Хо инженеров из Англии — из нашей бывшей метрополии. Они устроили налет на англичан и захватили несколько человек в заложники. Среди них главу бригады.
— Что? И вам еще взбрело в голову пригласить телеграммой мисс Кромптон сюда? — возмутился Брайан.
— Все произошло так быстро! — посетовал Топану. — Заговорщики действовали чрезвычайно ловко, я даже не успел сообщить вам о чем-либо. Когда узнал о похищении, было слишком поздно.
— Что сейчас с заложниками? — вмешалась Патрисия. — Они живы? Что вы предпринимаете?
— К счастью, кризис разрешился. Сегодня утром наши войска получили приказ штурмовать убежище повстанцев. Всех заложников удалось спасти. Теперь они в полной безопасности. Он указал на брюнетку. — Это жена бригадира.
Все это время она держалась необычайно мужественно, что только можно…
— Мистер Топану! — вклинился в разговор кто-то еще. — Все разрешилось, как это здорово!
Топану извинился и повернулся к своему знакомому.
— Бедняжка, — сказала Патрисия, глядя на брюнетку. — Мне хотелось заговорить с ней, но я так и не собралась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16