Она без особой нужды занялась прической, завязывая волосы на затылке. Затем сцепила пальцы на коленях и уселась так, чтобы глядеть прямо на дорогу. Даже ради спасения души она не смогла придумать ни одной разумной вещи, которую можно было бы сказать.
— Я хочу, чтобы ты подождала меня в спальне, — произнес Даниель, когда остановил фургон перед конюшней и спустил Джоли на землю — Надень ту белую ночную рубашку, что была на тебе прошлой ночью.
У Джоли вспыхнули щеки, но она молча кивнула и направилась к дому. Пятнадцать минут спустя, когда Даниель вошел в спальню, Джоли уже успела скинуть с себя коричневое сатиновое платье и переодеться в белую хлопчатобумажную ночную рубашку. Она сидела перед зеркалом и тщательно расчесывала волосы, страшно довольная тем, что на этот раз расчесала все спутавшиеся пряди. Легкий летний ветерок чуть колебал занавеси, словно белоснежные саваны привидений.
В зеркале Джоли увидела выражение глаз Да-ниеля. Он смотрел на нее так, словно никогда прежде не видел женщин, а руки резко дернулись к горлу, чтобы развязать тугой узел черного галстука. Джоли увидела, как заходил его кадык, но подавила улыбку.
Даниель желал ее, и не имеет значения, какого он о ней мнения, что уготовил ей в своем будущем. Джоли готова была испытать ту же боль, что и в первый раз, лишь бы снова получить то наслаждение, которое он давал ей, когда занимался любовью.
Наконец он справился с галстуком, после чего сдернул пиджак и принялся снимать запонки. Джоли пересела на край кровати, сцепив пальцы на коленях.
— Боюсь, что и на этот раз покажусь слишком опытной, — жалобно сказала она, и по лицу Даниеля промелькнуло нечто вроде усмешки. — Он подхватил ее под мышки и поставил на ноги, заключил в объятия. Когда же их губы слились, Джоли почувствовала себя так, будто опрокинула в себя добрую кварту домашнего виски.
Затем Даниель так страстно целовал ее, что Джоли перестала различать, где пол, где потолок. Он положил руки на ее закрытые хлопком груди, отчего ее соски под его пальцами тут же набухли и отвердели. И какое же это было облегчение, когда он положил ее на кровать, потому что от слабости ноги уже не держали Джоли.
Из-под опущенных век она смотрела, как Даниель снимает с себя остатки одежды, и думала, как же он прекрасен! Были в нем грация и изящество, которые не портили даже огромные мускулы.
«Я люблю тебя» — подумала Джоли, но не зашла еще столь далеко, чтобы громко и вслух произнести эти простые и в то же время такие сложные слова. По крайней мере не сейчас.
Было время, когда Даниель мог спокойно взирать на Джоли, но движения его стали порывистыми и лихорадочными Он стащил с Джоли через голову ночную рубашку, отбросил в сторону и лег между ее ног, давая ей почувствовать всю силу своей мужской страсти.
Джоли обняла его, провела ладонями по спине, плечам, по курчавой груди и почувствовала, как под кончиками ее пальцев затвердели его мужские соски. Теплый летний ветерок обласкал обоих ароматом дорожной пыли, солнечного света и золотой пшеницы.
Даниель застонал, словно этот ветерок сломал его внутреннее напряжение, и легкими поцелуями покрыл щеки, шею, грудь Джоли. Затем нашел своим крепким и горячим членом ее лоно и вошел в нее — глубоко и резко.
Джоли ожидала снова почувствовать боль, но она мелькнула только на мгновение, сменившись таким блаженством, что у Джоли глаза были готовы выскочить из орбит. Дыхание стало прерывистым и частым.
— А я еще и не начал ничего, — услышала она голос Даниеля, вернее, догадалась, поскольку в ушах у нее звучал властный голос собственного тела и души, жаждущих вновь ощутить ту волшебную гармонию, которую открыл для нее муж Находясь под Даниелем, она словно с ума сошла, в буйном порыве отдаваясь ему и издавая при этом исходящие из самой глубины ее вопли, похожие на полуночный вой одинокой волчицы.
Медленно, не торопясь, начал Даниель, и каждый раз, когда он выходил, она умоляла, чтобы он вновь покорил, захватил, завоевал ее. Она содрогнулась в сладких конвульсиях, когда Даниель, открыв рот и тяжело дыша, опустошил себя в нее.
После этого Даниель и Джоли крепко заснули, а проснулись только после захода солнца. Джоли издала мягкий утробный звук, когда Даниель сразу же после пробуждения развел ей ноги и вошел в нее. Любовная битва началась снова и не кончалась до тех пор, пока оба они не покрылись потом, а их рты не пересохли от криков наслаждения.
Прошло довольно много времени, прежде чем Джоли поднялась, умылась водой, которую принес снизу Даниель, и надела голубое ситцевое платье. Она уже заканчивала собирать легкий ужин из бутербродов и фруктов, когда на кухню вошел Даниель, одетый в свою обычную рабочую одежду и выглядевший таким же холодным и отстраненным, как всегда. Сторонний наблюдатель ни за что на свете не догадался бы, что всего лишь несколько минут назад он занимался любовью и говорил при этом такие слова!
Джоли пожала в душе плечами и снова занялась едой. Может быть, судьба все-таки улыбнулась ей, и Джоли получит то, о чем в действительности мечтала всю свою жизнь, — дом, мужа и ребенка.
ГЛАВА 6
Надежды Джоли иметь ребенка рухнули, когда на следующее утро она обнаружила на своей белой ночной рубашке и простынях Даниеля пятна крови. Она ужасно расстроилась, хотя рассудок и говорил ей, что это естественная вещь. Джоли поспешно скомкала запачканные простыни и ночную рубашку и бросила их в бак для грязного белья, где уже дожидались стирки ее верхняя юбка и блузка, которые были на ней в тот день, когда она вышла замуж за Даниеля.
У Джоли сильно болел низ живота, когда она появилась на кухне. Кофейник уже закипал на печи. Она сходила в кладовую, принесла еще одну банку с копчеными сосисками и поджарила их вместе с яйцами и картофелем. Когда Даниель и Дотер пришли на кухню позавтракать, Даниель, взглянув на нее, задумчиво нахмурился.
— Плохо себя чувствуешь? — спросил он, когда Дотер позавтракал и пошел запрягать лошадей в фургон для поездки в Спокан. Джоли ничего сегодня не смоглапроглотить. Выпила только чашку кофе, хотя обычно завтракала с аппетитом.
Она отвела глаза, сама удивляясь, почему так трудно говорить о таких в общем-то обычных вещах, как месячные, с человеком, который узнал все самые интимные части ее тела.
— Завтра со мной все будет в порядке, — сказала Джоли, вытирая со стола. — Долго вы пробудете в Спокане?
— Два, может, три дня, — ответил Даниель, все еще внимательно разглядывая Джоли. — Илзе в таких случаях всегда пользовалась опийной настойкой.
Даниель пошел в кладовку и принес оттуда коричневую бутыль. Он догадался обо всем сам или же заметил пятно на простыне, когда встал сегодня утром. Джоли было настолько плохо, что она знала: лекарство ей не поможет. От этой настойки она просто всегда засыпала, а ведь ей надо еще дошить платья и постирать белье, накопившееся за неделю.
— Со мной все будет в порядке, — настаивала Джоли.
Даниель не поцеловал ее на прощание, не обнял. Сказал только:
— Не забудь послать за Джо Калли, если что-нибудь случится. Он подоит коров и позаботится о другом скоте.
Джоли молча кивнула, надеясь, что Даниель не заметит, что она уже скучает по нему, словно вновь очутилась в своем недалеком прошлом, где до того, как она стала миссис Даниель Бекэм, ее уделом были одиночество и неустроенность.
— Будь осторожнее, — сказала она на прощание, стараясь, чтобы ее тон прозвучал как можно более равнодушно.
Муж на мгновение заколебался, затем резко повернулся и вскочил в фургон, где его уже ожидал Дотер. И только Дотер улыбнулся и помахал ей на прощание.
— Буду очень признателен, если вы покормите старину Левитикуса сосисками и сметаной, сегодня и все эти дни, — прокричал он.
Джоли снова кивнула. Она стбяла на крыльце и смотрела, как фургон поворачивает к въездным воротам. Даниель ни разу даже не взглянул на нее.
Джоли решительно вошла в дом, откуда проследовала на кухню. Там разожгла в печи огонь, подложив сухие дрова из короба, стоявшего тут же рядом на полу. Когда пламя разгорелось, Джоли пошла к насосу и накачала воду в большой чайник, затем принесла мыло и приготовила для стирки большой и маленький тазики. Налив в маленький холодной воды для споласкивания белья, поднялась наверх и принесла испачканные кровью простыни и ночную рубашку.
Только когда они были выстираны и прополо-щены, а затем развешаны на просушку, Джоли принялась за носки, брюки и рубашку Даниеля.
Несмотря на тянущую боль в низу живота она все же любовалась прекрасным солнечным днем, а сама стирка — в общем-то нелегкое занятие — даже доставила ей определенное удовольствие, ведь она выполняла обязанности жены.
Когда на отстиранном белье не оказалось ни единого грязного пятнышка, Джоли вернулась на кухню и просто заставила себя съесть ломтик острого сыра с куском хлеба Бутыль с опийнойлгастой-кой все так же стояла на столе, словно поджидала ее, но Джоли опять проигнорировала ее. Господь свидетель, она так же не любила боль, как и все люди, но она не придерживалась теории, что любое беспокойство нужно немедленно устранять. Джоли считала, что страдания — неотъемлемая часть человеческого существования, что они ниспосланы свыше и без них никак не обойтись.
В конце этого длинного дня Джоли успела подшить еще одно платье из той ткани, что купил ей Даниель, и когда зажглись первые звезды, она вышла во двор и умылась перед сном. Утром, еще до жары, ей надо успеть выгладить белье, чтобы муж, возвратившись из поездки, нашел в ящиках своего шкафа аккуратно выстиранную и выглаженную одежду.
Она прибиралась после стирки, когда во дворе послышался стук копыт и грохот колес. Джоли выглянула и увидела мужчину и женщину, подъехавших в открытой коляске Дама была в шляпке, и Джоли не могла пока разобрать, сколько ей было лет. Мужчина был примерно одних лет с Даниелем, только постройнее и чуть повыше ростом, темно-каштановые волосы обрамляли его загорелое лицо.
«Это, должно быть, Джо Калли, — подумала Джоли, — приехал помочь по хозяйству» Она поспешила навстречу, смогла даже выдавить нечто похожее на приветливую улыбку, не ожидая ничего, кроме осуждения, от жены богобоязненного фермера.
По крайней мере, она полагала, что они должны быть богобоязненными, хотя и не видела их в церкви в воскресенье. Не припомнила она их лица и во время суда, не было их и рядом с виселицей, когда ее должны были повесить.
— Я Нан Калли, — энергично представилась женщина и покорила Джоли своей открытой, сверкающей улыбкой. Произошло это легко и непринужденно. Джоли понравились и темно-карие глаза гостьи, ее нежная белая кожа.
Джо направился в сарай, простым кивком поздоровавшись с Джоли, а та спохватилась, вспомнив о правилах приличия:
— Не желаете ли пройти в дом?
— Мне так не терпится снять эту шляпку! — громко воскликнула Нан, следуя за Джоли и садясь за стол так непринужденно, что лучше всяких слов говорило, что она бывала в этом доме уже не один раз. Вздохнув, Нан принялась развязывать ленты шляпы, сняла ее и вздохнула еще раз, но уже с облегчением, рассыпав по плечам густые волосы цвета корицы.
Джоли не могла предложить ничего освежающего кроме холодной воды, поскольку для кофе было слишком жарко. Джоли налила два стакана воды из ведра, стоявшего рядом с раковиной, и предложила один гостье, смущенно улыбаясь, словно прося извинения.
— Вы знаете, кто я, не так ли? — спросила Джоли, покусывая губу. Она уже привыкла, что люди предпочитают воротить от нее нос, хотя так и не приучилась к этому.
— Ну конечно же знаю, — воскликнула Нан, отпив большой глоток холодной воды. — Вы миссис Бекэм — самая интересная личность, которая появилась в этих краях за последние пять лет. А вас в самом деле собирались повесить?
Джоли сглотнула, хотя даже не дотронулась до своего стакана.
— Да, — сказала она наконец. — Полагаю, они не шутили.
— Ну разве не романтично, что Даниель появился в самый последний момент и спас вас? Мне это напоминает историю Робин Гуда и Мэйд Марион…
Джоли очень сомневалась, что тот, кто хоть раз ощутил веревку, стоя на виселице, найдет это романтичным, поэтому она оставила эту реплику без ответа.
— Я думала, что вы… э-э… окажетесь, как все остальные женщины города, а вы… вы не такая.
— Спасибо. — Нан кивнула и замахала шляпкой, словно веером. — Сегодня очень жарко, — и, улыбнувшись Джоли глазами, продолжила: — Верена сказала мне, что вам нужны друзья. Так вот, я предлагаю вам свою дружбу.
— А вы не боитесь, что я, возможно… э-э… плохая?
Нан взмахом шляпки отогнала это предположение:
— Дан никогда бы не женился на вас, если бы вы не были хорошим человеком.
Джоли на секунду прикрыла глаза, почувствовав, как к горлу подкатил комок и защипало в глазах. Когда снова овладела собой, неуверенно улыбнулась Нан:
— А вы знали Илзе?
— Да, конечно, — ответила Нан, и в ее живых глазах мелькнула печаль. — Она была просто прелесть. Тонкая и изящная, словно одна из тех фарфоровых куколок, что присылают сюда из Франции. Ее все любили, и когда она умерла, Джо и я думали, что от горя Даниель последует за ней. — Нан протянула руку и нежно дотронулась до плеча Джоли. — Очень хорошо, что вы появились в этом доме. Вы нужны Даниелю.
«Да, но любит он Илзе», — подумала Джоли и почувствовала себя вдруг неуклюжим переростком, некрасивым к тому же… В такие моменты она готова была отдать десять лет жизни, лишь бы стать маленькой, изящной и, конечно же, красивой.
Джоли поспешила сменить тему. Для этого она завела речь о шитье и показала Нан то, что успела раскроить, а также несколько ярдов ткани, еще ожидающей своей очереди превратиться в повседневное платье. Нан осмотрела все это и пообещала прислать ей новый журнал мод и выкройки. А в это время Джо закончил работу по хозяйству и пришел, чтобы забрать жену.
Джоли сердечно поблагодарила Джо за помощь и с большим сожалением проводила взглядом удаляющийся экипаж семейства Калли. Наступал вечер, солнце вот-вот готово было уйти за горизонт. Пора было зажигать свет в доме и заняться ужином.
Джоли наскоро приготовила себе пару бутербродов, сорвала на огороде несколько помидоров, затем подбросила дров в печь и развела большой огонь, достаточный, чтобы вскипятить бак горячей воды. Поставила на плиту и пару чайников: сегодня у нее был очень продуктивный день, и горячая ванна будет ей наградой.
Дотащив из кладовой в кухню тяжелую лохань, в которой мылся Даниель, Джоли совсем выбилась из сил. И когда ступила в мягкую горячую воду и медленно опустилась по самое горло, Джоли просто закрыла глаза: ей хотелось хоть немного отдохнуть, прежде чем помыться и подняться в спальню.
Что-то холодное капнуло ей на живот, и когда Джоли открыла глаза, крик застрял у нее в горле. Над ней возвышался Блейк Кингстон, выжимая на нее мокрый цветной платок и ухмыляясь при этом, будто делал что-то очень умное.
— Привет, малышка, — радостно воскликнул Блейк, усаживаясь в кресло верхом, вцепившись руками в изогнутую спинку.
Первый испуг Джоли прошел и уступил место холодной ярости.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела Джоли, дотягиваясь до широкого полотенца, чтобы прикрыться.
Блейк недоуменно пожал плечам». Некоторые женщины считали его красивым, им нравились его мальчишеское лицо и вьющиеся длинные темные волосы, вот как Джоли, например. Но сейчас она смотрела на него совсем иными глазами. Он был для нее вором и убийцей, который использует в своих целях доверчивых лопухов, а потом подставляет их, чтобы они расплачивались за его преступления.
— Я и Роуди решили на время залечь в тину. Никто в этом вонючем Просперити и не подумает искать нас тут.
— Я хочу, чтобы вы немедленно убрались! — Джоли привстала из лохани, тщательно прикрываясь широким полотенцем.
Блейк поднял бровь и сунул руки в карманы пыльного серого пиджака В дешевых брюках и кружевной рубашке он был похож на проигравшегося карточного игрока.
— Не забывай, что ты говоришь с Блейком! — угрожающе сказал он. — Со мной, а не с деревенщиной-фермером. А теперь ответь мне, надолго свалил твой увалень?
Джоли нервно прикусила губу и поспешно ответила:
— Он никуда не уехал. Он у соседки, которая попросила осмотреть ее больную корову, и вернется в любую минуту.
Ее беспомощная ложь вызвала у Блейка лишь усмешку Он погрозил ей тонким пальцем:
— Врешь, малышка. Мы с Роуди сами видели, как сегодня рано утром он направился на север. А это дорога в Спокан.
Гнев Джоли сменился страхом. Она невольно отшатнулась от Блейка, а тот внезапно сделал угрожающий выпад в ее сторону. Джоли вздрогнула, и Блейк удовлетворенно рассмеялся. В это самое мгновение появился Роуди, — человек со скользким взглядом. Джоли он никогда не нравился, а сейчас он был в ее доме. Кроме того, она знала, что Роуди не так безразличен к женщинам, как Блейк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36