– Прошу прощения, ваша светлость. Моя дочь абсолютно права, я вела себя недостойно. Приношу свои извинения и прошу позволения немного погостить в вашем доме. Обещаю, что не опозорю молодую баронессу фон Ауленберг.
Вайер-Мюрау сделал глубокий вдох, словно собирался разразиться новой гневной речью, но вместо того нервно дернул щекой и, слегка кивнув головой нежеланной гостье, медленно покинул комнату.
Элиза на непослушных ногах подошла к дивану и устало опустилась на него. Впервые за все эти дни она обратилась к дяде своего мужа, да еще осмелилась высказать непослушание. Странно, что суровый князь прислушался к ее просьбе.
Аманда, напротив, чувствовала себя прекрасно. Стоило князю выйти, как она бросилась к дверям и приказала слугам выгружать из кареты ее вещи. Оказалось, что она привезла с собой целое приданое дочери: тончайшее белье с фламандскими кружевами, пару ящиков с великолепным фарфором, серебряную посуду. Кроме того, заботливая мать решила, что Элизе доставит удовольствие, если она увидит все свои любимые книги и картины. Лишь только ближе к вечеру удалось разобрать всю поклажу.
К этому времени фрау Розенмильх успела принять ванну с любимым лавандовым маслом и привела себя в порядок, после чего с чувством выполненного долга спустилась в столовую. Она внимательно осмотрела накрытый стол, отдала должное каждому из блюд, которые ей предложили слуги и, наконец, со снисходительным видом заметила:
– Слава богу, в этом доме весьма хорошо готовят. Судя по виду Элизы, в это трудно было поверить.
– Если вы могли заметить, сударыня, баронесса решила уморить себя голодом. Это вы посоветовали ей быть умеренной в еде для того, чтобы подольше сохранить стройную фигуру? – съязвил князь. – Полагаю, что супруге барона фон Ауленберга стоит забыть о привычках, которым обучали в доме богатой содержанки.
– Элиза, девочка моя, – обратилась к дочери Аманда, делая вид, что ее не задел укор Вайер-Мюрау. – Почему ты ничего не ешь? В этом доме, судя по всему, готовят отличные яства. Неужели ты и впрямь решила объявить голодовку? И все из-за того, что твой супруг оказался… идиотом?
– Как вы смеете оскорблять моего племянника! – князь словно ждал этих ее слов и, гневно швырнув на стол салфетку, мрачно заявил: – Я так и знал, что вашим обещаниям не стоит верить. Ваше плебейское происхождение не скроет яркая мишура. Утром вам придется покинуть усадьбу. Содержанка должна знать свое место!
– Во-первых, моим отцом был барон Эгль, так что происхождение у меня вовсе не плебейское, – объявила Аманда, глядя прямо в глаза Вайер-Мюрау. – Во-вторых… теперь я – бывшая содержанка.
В столовой установилась полнейшая, пугающая тишина. Немного придя в себя, Элиза с трудом произнесла:
– Мама, что ты такое говоришь?
– Детка, я собиралась сообщить тебе эту новость в несколько другой обстановке, но меня вынудили сказать это сейчас, – она выпрямилась и вызывающе подняла голову. – Я рассталась с твоим отцом. Рассталась навсегда.
Элиза не верила своим ушам. Как же так? После двадцати лет любви Аманда вдруг решила оставить князя? Или это он ее бросил?
– Но почему?
– Потому что он подлец. К сожалению, я поняла это слишком поздно. Низкий лицемер. Вообрази, он пришел в ярость из-за того, что я попыталась по своему разумению устроить твое будущее, – Аманда с трудом сдерживала волнение, искоса глядя на Вайер-Мюрау. – Альберт заявил, что я не имела права распоряжаться судьбой его дочери. И это человек, который все эти годы почти не вспоминал о тебе. Он и виделся с тобой всего лишь пять раз! – она устало махнула рукой. – Но его не волновало твое будущее! Он думает лишь о чести своего титула. Еще бы, имя князя фон Рудельштайна замешано в скандальной истории! А в результате… – Аманда на миг замолчала, а потом решительно проговорила: –…он сам отдал тебя барону фон Ауленбергу. По мне так лучше быть любовницей, чем брошенной женой, – Женщина обвела печальными глазами столовую. Взгляд ее упал на бокал с вином. Она взяла его дрожащей рукой и быстро осушила, словно утоляя жажду. – Он запретил мне появляться у тебя на свадьбе и приказал вообще исчезнуть из твоей жизни. Потому что я… шлюха. Подлец! Подумать только, этого человека я любила столько лет… – накопившаяся в душе боль неожиданно вылилась в жгучие слезы, и Аманда расплакалась. – Как же так?.. Я отказалась от всего, нигде не появлялась, даже в театре у меня была закрытая ложа с кисейным занавесом. Мое одиночество скрашивала только пара подруг с такой же несчастной судьбой. Когда князь вспоминал о моем существовании, я выполняла все его прихоти, была нежной и заботливой… Я любила только его одного! И вот теперь… Что же это за любовь такая, если мужчина стыдится матери своего ребенка?
Чувствуя, что рыдания готовы превратиться в истерику, Аманда быстро выбежала из столовой и поспешила в отведенные ей покои, чтобы там дать волю горьким слезам.
Почувствовав на себе пристальный взгляд князя, девушка извинилась и тоже ушла к себе. Элиза была сражена. Жизнь матери казалась ей полной любви и страсти, Аманда всегда была безмятежна и спокойна, а теперь оказалась в ужасном положении.
Пожалуй, в еще худшем, чем у ее дочери. После стольких лет любви познать горечь разочарования… Удивительно, что она так долго держала себя в руках.
Князь проводил девушку печальным взглядом. Грустное завершение любви князя фон Рудельштайна и фрау Розенмильх потрясло его не меньше, чем Элизу. История Аманды тронула сердце старого князя, и он решил не настаивать на ее скором отъезде из усадьбы, хотя и не собирался мириться с тем, что эта дамочка стала его новой родственницей. Пусть даже она столь ослепительная красавица.
ГЛАВА 22
Весть о женитьбе барона фон Ауленберга быстро облетела Вену. Везде, где бы он ни появлялся, его встречали натянутые приветствия и любопытные взгляды.
Однажды к Фридриху в кафе подсел его старый приятель, мадьярский барон Керекеши. Они долго болтали о пустяках, но затем изрядно захмелевший Матьяш вдруг стал выражать Фридриху свои соболезнования по поводу нежеланного брака и пересказал сплетни, носившиеся в столице.
Всей Вене было известно, что барона фон Ауленберга силой привели к алтарю, но подробностей никто не знал. Слухи ходили самые разные. Одни злые языки утверждали, что Фридрих соблазнил свою прелестную кузину, а другие говорили, что он попался в ловушку изобретательной кокотки. В конце своего рассказа Керекеши внезапно предложил Ауленбергу вместе отколотить графа фон Верхоффена:
– Этот парень давно напрашивается на хорошую порку! Мои гайдуки заставят его проглотить все те мерзости, которые болтает его поганый язык! У нас в Венгрии не прощают тех, кто предает друзей! Знайте, мой дорогой барон Ауленберг, что я целиком на вашей стороне! Если понадобится моя помощь, сразу зовите меня!
Керекеши еще долго уверял Фридриха в том, что только мадьяры умеют быть честными и преданными, но Ауленберг вежливо поблагодарил барона за сочувствие и быстро распрощался с ним.
Он вернулся домой в совершенно мрачном настроении, решив, что пришла пора обдумать свою дальнейшую жизнь. Но его одиночество нарушили Франц фон Штайер и Пауль фон Айзенберг.
– Дорогой наш Ауленберг, мы решили, что следует поддержать тебя в столь горестном положении, – с искренним сочувствием заявил Штайер, появляясь на пороге кабинета Фридриха.
– Моем горестном положении? – переспросил Ауленберг с мрачным видом предлагая гостям сигары и бренди.
– Да, все это чертовски неприятно, – покачал головой Пауль. – Право, тебе не стоит сердиться на Верхоффена. Поверь, он сочувствует тебе и вовсе не собирался с тобой ссориться. Мы все сожалеем, что ты попал в гнусную ловушку.
– Вот именно! – воскликнул Штайер. – Все говорят о том, что в твоей истории виновен князь Вайер-Мюрау. Ему давно хотелось тебя унизить и накинуть узду. Быть может, не обошлось и без интриг твоего милейшего братца, графа Геренштадта.
Ауленберг почувствовал, как внутри него начинает закипать ярость.
– Не стоит падать духом. Думаю, что мы сумеем отомстить твоему братцу, – с видом заговорщика заявил граф фон Штайер. – Говорят, он собирается вернуться в Австрию. Мы устроим ему прекрасную встречу. И закончится она разнузданной оргией с самыми непотребными шлюхами. Уж об этом мы позаботимся, – противно засмеялся Франц.
Заговорщики громко расхохотались, но Фридрих не поддержал их веселья. Ему было не по себе. Дурацкое положение, в котором он оказался, сделало его посмешищем даже среди друзей. Но он справится с этим, ему не привыкать к злословию, а самым заядлым сплетникам он сумеет заткнуть рот. Но что будет, если в еще более худшем положении окажется его брат? Вильгельм так дорожит своей репутацией, а его супруга вряд ли когда-нибудь простит ему оргию со шлюхами.
– Полагаю, что вам следует покинуть мой дом, если не хотите, чтобы вас выкинули мои слуги, – резко заявил Фридрих, указывая бывшим друзьям на дверь. – Желаю нам всем поскорее забыть о той шутке, которую вы собираетесь устроить моему брату. Не советую даже вспоминать о ваших гнусных замыслах.
– Что ж… господин барон фон Ауленберг, счастливо оставаться, – с кривой ухмылкой поклонился фон Штайер. – Похоже, женитьба вас превратила в полное подобие вашего братца. Очень скоро вы пожалеете о том, что выгнали из дома своих лучших друзей.
Утром Элиза вышла на веранду, выходящую в сад, и ахнула от изумления. В плетеном кресле устроилась Аманда с папироской в неловких пальцах. Кашель душил ее, но она не собиралась бросать столь неприличное занятие.
– Мама, что ты делаешь? – воскликнула изумленная Элиза.
– Не сердись, пожалуйста, мне давно хотелось попробовать, но Альберт был категорически против того, чтобы я курила.
– Мне очень жаль тебя… Но не стоит делать глупости.
– Ты права, детка. Тем более, что это отвратительная гадость. – Аманда старательно затушила папироску в хрустальной пепельнице и, запахнувшись в вязаную шаль, грустно вздохнула: – Я знаю, Элиза, что не была хорошей матерью, но поверь: если бы время можно было повернуть вспять, все было бы иначе. Ты не смогла бы меня ни в чем упрекнуть, – женщина тяжело вздохнула. – Я была очень молода и до безумия влюбилась в Альберта. Боже, как я боялась потерять его! Он был моей жизнью и смыслом моего существования. От счастья я не замечала ничего вокруг себя. Жизнь текла… мимо меня.
Элиза прижалась к плечу матери. Совсем недавно она испытала то же самое наваждение: страсть, туман в голове, а затем горькую расплату за призрачное удовольствие. Девушка прижалась к матери, словно маленький ребенок, и тихо прошептала:
– Я понимаю тебя, мама.
– Девочка моя, как хорошо и как плохо, что ты понимаешь все это, – Аманда прижала дочь к себе.
Впервые они говорили по душам, ощутив себя близкими друг другу.
– Знаешь… когда ты родилась, я сразу полюбила тебя, но он не желал делить мою любовь даже с тобой. Несмотря на это, я не могла отказаться от тебя. Не было ни дня, чтобы я не молилась о тебе. Мне хотелось видеть тебя счастливой и помочь избежать моих ошибок. Твои успехи в учебе радовали меня… Я мечтала, чтобы ты встретила человека, который ответил бы на твою любовь, но боялась, что это чувство разобьет твое сердце. Именно поэтому я пыталась устроить твою судьбу без взаимной любви… Прости меня за это… – Аманда умоляюще смотрела в глаза дочери. – Если бы ты только знала, на какие жертвы мне приходилось идти, чтобы удержать возле себя Альберта! Я ела только то, что любил он, носила те платья, которые нравились ему, пользовалась духами, которые он одобрял; даже играя с ним в карты, всегда поддавалась, потому что знала, как угнетает его проигрыш. Я безумно люблю музыку, но не могла часто посещать театр, потому что ему там было скучно. Я была идеальной возлюбленной… – женщина уже не могла остановиться, решив высказать дочери все, что накипело в душе. – На первом месте всегда были только его желания! Да, он заботился обо мне, окружил роскошью, дал мне все. Кроме уважения. Я жила в золотой клетке, которую мне не разрешалось покидать, чтобы я не запятнала его репутацию. Я была его любимой… игрушкой. Никогда не позволяй мужчине взять над тобой верх, – Аманда умоляюще взглянула на дочь. – Не позволяй мужу посадить тебя в клетку. Ты – законная жена, и тебе не нужно быть рабой его желаний. Тебя должны уважать… Ах, если бы я могла хоть как-то помочь тебе!
– Вы правы, моя милая.
Они вздрогнули и обернулись. Оказалось, что они были не одни на балконе. За их спиной стоял князь Вайер-Мюрау. Похоже, он давно слушал их разговор. Элиза торопливо вытерла слезы, а ее мать нахмурилась, смущенная тем, что ее исповедь услышал спесивый князь.
– Да, девочка, ты – законная супруга моего племянника и не позволяй ему оставлять тебя одну. В золоченой клетке, как выразилась твоя матушка. Когда-то очень давно так поступил мой отец, дедушка твоего супруга. Он бросил в этом поместье мою мать на следующее утро после свадьбы. Как видишь, история повторяется.
Элиза, в изумлении уставилась на дядюшку. Как она раньше не замечала, что в глубине глаз старого князя притаилась странная горечь и… сочувствие.
– Моя матушка была чудесной женщиной, она отлично вела все хозяйство, заботилась о слугах, воспитывала нас с братом и искренне радовалась, когда муж изредка посещал ее. Она была идеальной женой и матерью. Но отец относился к ней, как к своей собственности, – Адольф взглянул на Аманду, и та с изумлением увидела в его глазах доброту и понимание.
– Ваша матушка тоже была заключена в клетку? – ошеломленно покачала она головой.
– Да, сударыня. Как видите, эта история мало чем отличается от вашей. Я люблю своего младшего племянника, но должен признать, что он весьма напоминает своего деда. Даже внешне. Можете в этом убедиться – в картинной галерее есть портрет прежнего хозяина этих мест. Они так похожи, что мне иногда жутко становится. Прошу тебя, девочка, не позволяй ему отдаляться. Ради него и ради себя.
– Что же мне делать? – растерянно спросила Элиза.
– А чего именно ты сейчас хочешь? – тихо спросила Аманда.
Девушка уставилась на залитую утренним солнцем лужайку. Ах, если бы этот теплый свет смог растопить холод, поселившийся в ее сердце!.. Что она хочет? Еще месяц назад она с легкостью ответила бы на этот вопрос. Тогда она мечтала о свободе, словно заранее чувствуя то, что ее ждет впереди. Она хотела оградить себя от боли и разочарования в любви. И была совершенно права. Брак с Фридрихом лишил ее всего, о чем она грезила, и с головой окунул в те муки, которых она старалась избежать. Что же теперь ей остается желать?..
Элиза закрыла глаза, и перед ней внезапно возник образ Фридриха: его чарующая улыбка, завораживающий взгляд, кошачья походка, сильные руки…
– Я хочу, чтобы ко мне вернулся мой лучший друг, мой Фридрих, я хочу спать с ним в одной постели и есть за одним столом. Я хочу, чтобы мы вместе смеялись и печалились, хочу играть с ним в карты и шахматы и не бояться выигрывать, хочу кататься вместе с ним на лошадях и посещать оперу… – Она помолчала. – А еще я хочу, чтобы в детской играли наши дети. Я хочу стареть вместе с Фридрихом и даже спустя много лет радоваться тому, что он по-прежнему мой. Мой муж, мой любовник и мой лучший друг.
Вайер-Мюрау с тоской выслушал признание Элизы. Он не верил, что его распущенный и циничный племянник сможет стать хорошим мужем для этой девочки. А чтобы он еще стал и лучшим другом?..
– Фридрих – испорченный и упрямый мальчишка! – устало заявил он после недолгой паузы. – Он не выносит ограничений и привык жить, как ему заблагорассудится, – князь обреченно вздохнул. – Ты уверена, что хочешь его приручить?
– Да, он нужен мне, – твердо ответила девушка.
– Но хватит ли у тебя сил, чтобы отстоять его?
– Хватит!
– Хорошо. Я незамедлительно отправлюсь в Вену и постараюсь разузнать, чем занимался все это время мой непутевый племянник. Мне почему-то кажется, что ему пришлось несладко. У Фридриха полно недоброжелателей, и они не упустят случая всласть поиздеваться над ним. Да и у своих приятелей он вряд ли нашел сочувствие, – князь задумчиво взглянул на Элизу. – Полагаю, тебе тоже следует вернуться в столицу. Почему бы не заявить о своих правах? Конечно, встреча с Фридрихом будет весьма неприятной и тебе понадобится поддержка. На днях должен вернуться из Швейцарии старший брат Фридриха – граф Геренштадт со своей супругой. Надеюсь, что он найдет способ помочь тебе. Вильгельм – разумный и порядочный человек, полная противоположность младшему брату. Надеюсь, наш мальчик сумеет исправить многие ошибки, которые успел совершить.
Элиза признательно улыбнулась князю, чувствуя, что готова расплакаться. Боже, какой же она была наивной и глупенькой, когда думала, что сможет прожить без любви!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27