Линдси и Тор деликатно отказались от предложенного мисс Кут чая, и все трое уселись в гостиной.
– Я служила у его светлости почти тринадцать лет, – гордо сказала мисс Кут. – Он был добр со слугами. Но когда маленький Стиви достиг тринадцати лет, няня перестала ему быть нужна.
– Маркиз уволил вас?
– Отправил меня на заслуженный отдых. Дал мне выходное пособие и приличное вознаграждение за хорошую службу. Он так и сказал: «Вы превосходно воспитали моего сына, мисс Кут». А еще сказал, что мне удалось научить его хорошим манерам.
– Стивен был трудным ребенком? – спросила Линдси.
– Да нет. Я с ним легко справлялась. Но поначалу это был несносный сорванец. Ни в какую не хотел слушаться, все время убегал гулять, не хотел делать уроки, которые ему задавал его домашний учитель.
– И как же вам удалось справиться с ним?
Мисс Кут довольно усмехнулась:
– Очень просто. Я взяла у его матери пару шелковых шарфов, которые не могли бы причинить ему боль, и, когда Стиви плохо себя вел, привязывала его к кровати.
– Вы привязывали его к кровати? – переспросила Линдси с бьющимся сердцем.
Тилли улыбнулась, показав желтоватые зубы:
– Да. Он сразу успокаивался и превращался в послушного мальчика.
– А его мать об этом знала?
– Леди Уэксфорд была только рада этому. Видите ли, Стиви не был ее родным сыном. Он был сыном первой, к тому времени покойной, жены маркиза Уэксфорда. Стиви не ладил с мачехой, как и она с ним.
– А вы, значит, поладили с маленьким Стиви? – мрачно спросил Тор.
– Отлично поладила. У меня всегда был при себе хороший березовый прут, и если Стиви вел себя плохо, то получал хорошую порцию горяченьких по заднице. Очень скоро он понял, что нужно исполнять то, что я ему говорю.
– А когда он стал старше, он тоже должен был исполнять то, что вы ему говорили? – еще мрачнее спросил Тор.
Линдси повернулась к Тору, не понимая, к чему он клонит. Посмотрев на Тилли, она заметила, что на лбу у женщины выступила испарина.
– Он не делал ничего такого, что ему было бы неприятно. Ведь он рос, ему нужно было узнать, что такое женщина… Я просто помогала ему научиться правильно обращаться с женщинами.
Линдси молчала, стараясь осмыслить услышанное. Не может быть, чтобы няня Стивена приставала к нему в интимном плане. Но мрачное лицо Тора говорило ей, что именно так и было.
С дрожью в ногах Линдси поднялась с дивана.
– Пожалуй, нам пора уходить, мисс Кут… – пробормотала она. – Спасибо за предоставленную информацию.
– Я всего лишь учила его тому, что ему нужно было знать.
– Да-да, конечно, – торопливо кивнула Линдси.
Неудивительно, что Стивен возненавидел Тилли Кут. И вот почему он убивал женщин.
– С тобой все в порядке? – донесся до ее слуха голос Тора с противоположного сиденья кареты.
– Да. – Вопрос Тора вернул Линдси к реальности. – А как ты догадался о том, что она делала со Стивеном?
– Было в ее лице что-то такое… – проговорил Тор. – Похоть или что-то вроде того. Это не зависит от возраста. У нее нет мужчины; не было и тогда, когда она служила у маркиза. Нетрудно предположить, что она стала удовлетворять свое желание с помощью мальчика.
Линдси вздохнула:
– Страшно подумать, какой ужас пережил Стивен в детстве.
– Мало ли какие проблемы бывают у людей в детстве. Это не причина, чтобы потом становиться убийцей.
Что-то в голосе Тора насторожило Линдси. Ей всегда было интересно узнать о прошлом Тора, но он редко рассказывал о своей прежней жизни.
– У тебя тоже были проблемы в детстве? – спросила она.
Тор помолчал, потом нехотя ответил:
– Моя мать умерла, когда мне было восемь лет. Я едва помню ее. Я рано повзрослел, научился заботиться о себе. Для мужчины это хорошо.
Линдси подумала, что Тору наверняка не хватало материнской ласки. Он был независимым, но очень нуждался в том, чего у него никогда не было – в искренней женской любви.
У нее защемило сердце. Было время, когда она была готова одарить его этой любовью.
– Отец говорил, что своим более мягким, чем у него и Лейфа, характером я пошел в мать, – продолжал Тор. – Не знаю, может, это и так.
Линдси была уверена, что его отец прав. Именно чувствительность и стремление заботиться о слабых подкупили ее в нем.
Увы, теперь все безвозвратно изменилось.
Посмотрев в окно кареты, Линдси увидела бродячую кошку, стремглав бросившуюся в переулок.
– Отвези меня домой, – попросила она Тора. – Мой отец, должно быть, места себе не находит от волнения.
– Я отвезу тебя домой, но не сейчас. Нам надо поговорить. Мы поедем ко мне домой.
Линдси вспомнила, как они занимались любовью в его квартире, и кровь бросилась ей в лицо.
– Я не поеду к тебе, Тор. Ни сейчас, ни когда-либо вообще. Прошу тебя, отвези меня домой.
Он скрестил руки на груди.
– Не сейчас.
– Я не хочу ехать к тебе, Тор!
Он ничего не ответил.
– Сейчас же останови карету, или я буду кричать!
Он молчал, не двигаясь с места.
Линдси открыла рот, чтобы закричать, но Тор тут же посадил ее к себе на колени и закрыл ей рот горячим властным поцелуем. Его страстные, настойчивые губы заставили ее вспомнить их прошлые любовные свидания.
Она чувствовала вкус его губ, запах его тела, смешанный с ароматом одеколона, жар его рук… Внутренний голос настойчиво советовал ей вырваться из его объятий, но тело отвечало Тору лихорадочным возбуждением.
Заключив лицо Линдси в ладони, Тор с нежной страстью поцеловал ее и тихо сказал:
– Я тосковал по тебе… Я так несчастлив без тебя…
Еще одна серия страстных поцелуев заставила ее забыть обо всем. Она знала, что еще не поздно остановить его, но последняя мысль о сопротивлении быстро растаяла под горячим натиском Тора. Линдси стала отвечать на его поцелуи, как это бывало прежде, чувствуя обжигающие волны вожделения. Когда он стал целовать ее шею, она откинула голову, чтобы ему было удобнее.
– Ты же любила меня, – шептал он ей на ухо. – Ты сама мне это говорила, помнишь?
И снова глубокий, страстный поцелуй. Она дрожала всем телом под его ласками.
– Ты любила меня?
– Я… любила тебя.
– Ты хотела выйти за меня замуж…
– Да…
Он посмотрел ей в глаза.
– Так давай поженимся.
Линдси покачала головой в знак протеста, но он тут же принялся покрывать все ее лицо жаркими поцелуями, пока она не стала податливой и покорной в его объятиях.
Тогда он задернул занавески на окнах кареты и велел кучеру ехать вперед до тех пор, пока он его не остановит.
Когда Тор стал расстегивать ее платье и стягивать его с плеч, Линдси уже не сопротивлялась. Он ласкал ее грудь, то целуя, то поглаживая розовые затвердевшие соски горячими пальцами, и этим довел Линдси до крайнего возбуждения. Она едва сдерживалась, чтобы не стонать и кричать от острого наслаждения, настойчиво требовавшего естественного продолжения.
– Мы поженимся… Это надо было сделать давным-давно… – бормотал Тор, прижимаясь губами к ее упругой груди. – Скажи, что ты согласна выйти за меня замуж… скажи…
Она почувствовала, как его рука ловко скользнула под юбку и принялась ласкать самое ее сокровенное местечко. Его ласки становились все настойчивее, все интенсивнее…
– Скажи, что выйдешь за меня… скажи…
Внезапно Тор перестал ласкать ее, и она едва удержалась, чтобы не умолять его продолжать это сладостное мучение. Ради этого она была готова сейчас сказать все, что угодно.
– Скажи! – жарко прошептал Тор, возобновляя ласки.
– Да, – шепнула наконец Линдси, – я согласна выйти за тебя замуж…
Тор неожиданно прекратил ласки, потом одним движением пересадил ее на колени к себе лицом и, высвободив из штанов огромный эрегированный пенис, медленно опустил на него Линдси, глубоко войдя в ее лоно.
Ее голова откинулась назад, глаза блаженно закрылись. Не выходя из ее лона, Тор осторожно уложил Линдси на бархатное сиденье и стал медленно, сильно и ритмично двигаться, подобно мощному поршню. Все ее тело было охвачено огнем блаженства. В эти минуты она поняла, что единственный желанный мужчина для нее – это только Тор, независимо от того, любит он ее или нет. И что бы он ни говорил, она выйдет замуж за него!
– Линдси… милая моя… – шептал он, целуя ее все жарче и жарче.
Оргазм заставил ее вскрикнуть, через несколько минут Тор тоже достиг вершины наслаждения. Едва дыша от пережитого, Линдси смутно припомнила, что уже перестала принимать противозачаточную настойку Самира, но теперь ее это не тревожило. Она хотела ребенка от Тора.
Когда оба немного пришли в себя, он ласково поцеловал ее и тихо сказал, отводя со щеки влажную прядь медово-золотистых волос:
– Я поговорю с твоим отцом.
Ее блаженное состояние вмиг улетучилось. Прикусив нижнюю губу, Линдси с ужасом представила себе разговор Тора с ее отцом.
– Нет, не сейчас. Я должна… мне нужно подготовить к этому отца.
Родители будут в ярости от такого поворота событий! Они хотят, чтобы она вышла замуж за состоятельного джентльмена из своей социальной среды. Например, за Майкла Харви. Но Линдси не любила Майкла. Она любила Тора и только его.
Ей так хотелось поговорить с ним, обсудить их будущее, но сейчас нужно было думать о том, как спасти Руди.
Линдси приподнялась и стала приводить в порядок свою одежду.
– Я должна поговорить с Майклом, рассказать ему о том, что мы узнали от Тилли Кут, – сказала она и, заметив помрачневшее лицо Тора, поняла, что совершила ошибку, назвав другого мужчину по имени.
Вместо того чтобы повернуть карету и отвезти ее домой, он снова стал целовать ее. Любовный акт повторился, вытеснив из головы Линдси всякие мысли о другом мужчине.
Глава 29
Он должен был сказать ей. Он должен был сказать ей те слова, которые жаждет услышать от мужчины каждая женщина. Он должен был сказать, что любит ее.
Тор мысленно ругал себя, выезжая на вороном жеребце на травянистые просторы Грин-парка. В этот ранний час в парке никого не было. Бледно-желтые лучи рассветного солнца, едва показавшегося из-за горизонта, освещали гравийную дорожку вокруг парка.
Тор бывал здесь каждое утро, тренируя и выгуливая вороного.
Сделав круг, он пустил жеребца в легкий галоп, напомнив себе, что после прогулки ему надо будет сразу отправиться прямиком в дом брата, чтобы взять у Кристы очередной урок «джентльменства».
Наклонившись, он ласково потрепал жеребца по атласной шее. Усиливался ветер, кружа пожухлую от первых заморозков опавшую листву. Тор пустил коня быстрым галопом.
«Я должен был сказать ей. Я должен был сказать ей эти слова…»
Он должен был сказать, что любит Линдси, потому что это было сущей правдой. Она значила для него все. Все. Без нее его жизнь не имела смысла.
Но там, откуда он был родом, в мире, где господствовали мужчины-воины, а женщины покорно служили удовлетворению мужских потребностей, не принято было говорить о любви.
Тор знал, что его брат любит свою жену.
Наверное, отец любил их мать.
Теперь, когда Тор понял, что такое любовь, он догадался, что означал задумчивый, устремленный вдаль взгляд отца, – должно быть, он тосковал по женщине, которую любил и которую потерял.
Тор замедлил бег коня. Скоро он скажет Линдси о своей безграничной любви. Непонятно почему, но его страшила эта задача, хотя он был далеко не робкого десятка.
Он обязательно признается ей в любви. Когда-нибудь.
На следующее утро Линдси отправилась в конюшню, где Тор, как ей было известно, держал своего вороного жеребца. Она также знала, что он очень часто бывает там. Жеребец был самым ценным имуществом Тора, и Линдси хорошо знала, как много этот конь значит для него.
Она была уже почти у конюшни, когда заметила, что Тор едет верхом на жеребце по дорожке навстречу ей. Он удивился, увидев ее, и остановил жеребца.
– Доброе утро!
– Доброе утро! – улыбнулась она.
– Что ты здесь делаешь? – спешившись, спросил он. Эскалибур, узнав Линдси, закивал, тихонько заржал в знак радостного приветствия.
Достав из кармана юбки кусок сахара, Линдси протянула его на ладони коню.
– Хороший мальчик, хороший, – приговаривала она, почесывая коня за ухом, а тот хрустел сахаром и кивал головой, словно соглашаясь с ней.
Наконец Линдси повернулась к Тору:
– Я пришла поговорить с тобой. Хотела застать тебя здесь до того, как ты уйдешь на работу. Сегодня я иду в полицейское управление. Нужно рассказать констеблю Бертраму о нашем разговоре с Тилли Кут.
– Ты полагаешь, что это убедит его в причастности Меррика к убийствам?
– Честно говоря, сомневаюсь, – опустила глаза Линдси. – Ведь Бертрам убежден, что во всем виноват именно Руди. И только предъявление веских доказательств заставит его изменить свое мнение.
Тор с сомнением посмотрел на Линдси:
– И все-таки при чем тут Тилли Кут?
– Дело не столько в ней, сколько в тех шелковых шарфах, о которых она говорила. Если Стивен действительно убийца, то есть шанс, что шарфы, которыми он душил женщин, находятся где-то у него дома. Я подумала, что если нам удастся попасть к нему в дом, мы сможем найти их или какие-либо иные доказательства его причастности к убийствам…
– Даже не думай!
– Но нам необходимо попасть туда, Тор. Нам нужны реальные улики.
– Даже если тебе повезет и ты найдешь эти шарфы, как ты докажешь, что они принадлежат Меррику?
Линдси задумалась. Полиция отказывается верить всем ее предположениям. Надо, чтобы следователи сами обнаружили эти улики. Но как убедить их обыскать дом виконта? А вдруг они там ничего не найдут?
– Ты прав, – сказала она наконец. – Надо поговорить с Саймоном Билом. Возможно, он видел эти шарфы и знает, где Стивен хранит их. Он мог бы навести на них полицию.
Тор повел жеребца к конюшне, Линдси медленно шла рядом.
– Я тоже думал о Саймоне Биле и о том, что еще он может знать. Вчера я отправил ему письмо и получил ответ от экономки Меррика. Она сообщила, что Саймон Бил больше не служит у виконта.
Глаза Линдси удивленно расширились.
– Бил служил у Меррика много лет. Почему он ушел? И именно теперь, когда он так хочет увидеть, как справедливость восторжествует и виконт будет за все наказан.
Тор покачал головой:
– Боюсь, с ним могло что-то случиться. Получив сообщение от экономки Меррика, я заехал к виконту и узнал, что Меррик сказал, будто мистер Бил неожиданно уехал из города из-за возникших важных семейных обстоятельств.
Линдси закусила губу.
– Боже мой! Уж не думаешь ли ты, что Меррик… и его убил?
– Если виконт узнал, что его камердинер разгласил личные сведения о нем, страшно подумать, что он с ним мог сделать.
Линдси в ужасе закрыла глаза.
– Этот человек очень опасен, – сказал Тор. – Ты сама это знаешь.
Она кивнула. Теперь необходимость проникнуть в дом виконта стала еще острее.
Время неумолимо бежало вперед. У Руди его практически не осталось. Надо было что-то делать.
Хотя час был еще не поздний, на город уже опустились осенние сумерки. На углу улицы горел газовый фонарь, но уже в нескольких футах от него было темно.
Стивен стоял в тени неподалеку от редакции журнала «От сердца к сердцу», в окнах которого все еще горел свет. Рабочий день подошел к концу, и служащие покидали здание один за другим. У входа стояла карета Линдси, готовая отвезти ее домой на Маунт-стрит.
Линдси. Когда ее отец обратился к нему с вопросом, как он относится к возможному браку с его дочерью, Стивен был заинтригован. Он плохо знал девушку, но, живя с ее семьей по соседству, бывал неизменно любезен с ней. Его отец старел с каждым годом, и вскоре Стивену предстояло стать маркизом Уэксфордом. Ему будет нужен наследник, и Линдси, дочь уважаемого барона, вполне годилась на роль матери наследника. Она не потребует к себе слишком много внимания. После рождения ребенка он сможет свести общение с Линдси к минимуму. Мысль о сексе с ней не возбуждала Стивена. Ему нравилось, когда женщина сопротивлялась ему. Линдси же, похоже, станет покорной женой.
Он снова посмотрел на редакционные окна. Там теперь горела только одна лампа. Линдси еще не выходила. Стивен собирался следить за ней, как он это делал несколько предыдущих вечеров – с тех самых пор, как обнаружил предательство камердинера. Он узнал, что Линдси Грэм хочет обвинить его в убийстве. Он также понял, что девушка, на которой он собирается жениться, давно потеряла невинность, что она похотливая сучка, готовая в любой момент отдаться огромному темноволосому норвежцу, который еще недавно работал в его конюшне тренером.
В нем поднялась жгучая злоба. Желание схватить Линдси обеими руками за шею было таким сильным, что он ощущал его привкус во рту. Она обманула его! Всех обманула! Она шлюха и заслуживает только смерти! И он будет тем человеком, который накажет ее.
Но если он сделает это сейчас, с Руди Грэм будет снято подозрение, поскольку во время ее убийства он сидел в тюрьме. Станет ясно, что кто-то другой убивал шлюх в районе Ковент-Гарден.
Этого Стивен не мог допустить. Руди должен заплатить по старым счетам, кровью смыть мучительные воспоминания Стивена о его унижении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31