Рот и язык Рейна терзали ее губы, одна из рук ласкала грудь, тогда как другая обхватила ее спину, прижимая все крепче.Господи. Каждый раз, когда они занимались любовью, все было еще эротичнее, чем в прошлый. Теперь она была его женой и ей незачем было сдерживать себя. Какие бы преграды еще ни лежали между ними, они не имели значения.При этой мысли Джоселин задрожала. Под ее женским горячим лоном вращалось мускулистое бедро Рейна, чуть не отрывая от пола, заставляя трепетать, заставляя тысячи искр пронзать ее тело, прижимавшееся к нему.Она почувствовала его поцелуй у себя на плече, потом его руки обхватили ее за талию и он усадил ее на край постели. Ее ноги были широко раздвинуты. Рейн стоял между ними.— Рейн? — она попыталась сесть, но он заставил ее снова лечь на постель.— Расслабься, дорогая. Я знаю, что этого мы еще не делали, но я тысячи раз представлял себе, как доставлю тебе такое удовольствие. Ты вряд ли со мной не согласишься.Она не очень понимала его намерения, но по его взгляду угадала, что ее протест ничего не даст. Что бы он ни собирался делать, он это сделает. Джоселин расслабилась, помня, что она и прежде доверяла ему вести ее по дорогам страсти, и что ей никогда не приходилось об этом жалеть.Он, должно быть, почувствовал, что ее напряжение ослабело, потому что наклонился и поцеловал ее. Новые поцелуи прочертили путь от губ к груди до пупка, в который погрузился его язык, посылая волны жара по ее телу. Потом он поцеловал ее бедра, опустился на колени у кровати и приник губами к самому интимному месту, целуя и лаская, потом скользнул языком внутрь.Господи, о, Господи! Джоселин изогнулась, ее кулачки впились в атласное покрывало. Ее поглотило пламя, растекавшееся по жилам, стучавшее в висках. Она инстинктивно погрузила пальцы в волосы Рейна, не зная, оттолкнуть его или прижать теснее. Он, казалось, не слышал ее тихих возражений, только лизал и сосал, ласкал и пробовал, его руки скользнули ей под ягодицы, чтобы ближе придвинуть ее к его губам.— Боже мой, Рейн!И тут она достигла серебряных высот наслаждения, погружаясь в бездну и снова всплывая на поверхность в блистающих потоках воздуха. Она облизывала губы, словно пытаясь поймать наслаждение. Она глубоко вздохнула и стала ждать того мгновения, когда все закончится.Но оно не закончилось.Рейн поднялся над ней в полный рост. Он установил свой член у входа в ее влагалище, ввел его внутрь и одним мощным толчком вошел в нее, наполнив всю и сделав своей.Когда он поцеловал ее, она ощутила на его языке свой собственный мускусный запах, но это странное впечатление заставило ее только еще острее почувствовать охватившее ее пламя. Теперь он овладел ею жарко и мощно, и она отзывалась на каждый его требовательный толчок. Мускулы у него на груди напряглись под ее пальцами, потом она скользнула руками по его спине и обхватила ягодицы. Они были крепкими и круглыми, твердыми и гладкими как атлас поверх стали, они напрягались и расслаблялись при каждом толчке.Ее охватила новая волна пламени, еще жарче, чем прежде, исходившая из какого-то более глубокого, более изначального места, словно его душа позвала ее и она откликнулась. Она тихонько вскрикнула, ее поглотила вспышка всепобеждающего оргазма.— Рейн! — воскликнула она, когда удовольствие захлестнуло ее.Она почувствовала, как напряглись его мускулы, увидела, как откинулась его голова, ощутила жаркий поток его спермы. Ее тело инстинктивно сомкнулось вокруг него, словно она могла удержать в себе эту животворящую силу, чтобы та укоренилась в ее лоне. Никогда прежде не ощущала она такого острого желания сохранить в себе его частицу.Они медленно успокоились. Джо почувствовала, как пальцы Рейна смахивают влажные пряди у нее со лба.— Все в порядке? — спросил он, ложась рядом и устраивая ее у себя на плече.— Это было восхитительно.Он поцеловал ее в висок.— Все?— Каждое мгновение.Он тихо засмеялся.— Я надеялся, что тебе это понравится. Не всем женщинам это доставляет удовольствие.Ну и дуры, подумала Джо, но промолчала. Ее щеки покраснели, когда она вспомнила, что сделал Рейн.— А тебе? — спросила она с некоторым сомнением. — Безусловно, большинству мужчин такое покажется оскорбительным.Он усмехнулся и поцеловал ее в губы.— Но не этому.И он снова принялся ее целовать, подминая под себя и снова входя в нее.— Я предупреждал тебя, госпожа супруга, что я буду любить тебя, пока ты не запросишь пощады.Джоселин усмехнулась и изогнулась ему навстречу-— А я предупреждала тебя, мой господин, что мы еще посмотрим, кто запросит пощады первым. Глава 23 Наступили спокойные дни. О Джоселин никто никогда так не заботился, так не оберегал. Чувство, которое испытывал по отношению к ней Рейн, возможно, не было любовью, но он безусловно был к ней очень привязан. Всегда оставалась опасность, что это чувство угаснет, что Рейну скоро надоест роль идеального мужа, но не было на корабле женщины, которая бы не позавидовала Джоселин.Она снова ощущала внимание Рейна, его обаяние, его заботу. Она отказывалась слышать голос, предупреждавший, что уже было время, когда он так относился к ней.Как ты могла забыть, как ужасно все это закончилось? Как ты могла забыть, каково оказаться за теми серыми стенами?Но теперь все иначе, возражала она сама себе, на этот раз я его жена. Но никакие возражения на свете не могли заставить этот внутренний голос умолкнуть.На следующей неделе беспокойство Джоселин приняло новое направление. Она проснулась от ужасной головной боли и с приступом морской болезни. Во всяком случае, она думала так до тех пор, пока не обнаружила, что океан спокоен. У нее уже второй месяц подряд не было месячных, но до сих пор она объясняла это волнениями, которые ей пришлось пережить.Как отнесется Рейн к тому, что она носит его ребенка? Она еще не была уверена, что понимает его отношение к их браку. Не увидит ли он в ребенке еще одну цепь, которая ограничит его свободу?Следующее утро подтвердило ее подозрения, а вместе с уверенностью пришла и безумная сладостная тоска. Джо желала этого ребенка, она уже любила его, хотя пока он был лишь соединением их семени. Она всегда хотела детей, а его ребенка она будет любить особенно.Господи, пусть он захочет этого ребенка так же сильно, как я.Когда Рейн застал ее склонившейся над ночным горшком третье утро подряд, его торжествующий возглас заставил ее вздрогнуть.— Ради Бога, Рейн, в чем дело?Она вытерла лицо намоченным в холодной воде полотенцем. Рейн улыбаясь подошел к ней. Ее сердце заколотилось, когда она увидела радость на его дорогом прекрасном лице.Он обхватил руками ее ноги и поднял, так что их лица оказались рядом.— Скажи мне, что то, о чем я думаю, правда. Джоселин опустила руки ему на плечи, у нее закружилась голова от облегчения, когда она увидела радость в его глазах.— Правда в том, что если ты не поставишь меня сейчас на пол, то тебе придется испытать на себе не очень приятные последствия этого опрометчивого действия.— Ну и пусть.Она улыбнулась еще шире.— Мне кажется, что есть все основания считать, что у нас будет ребенок.Он снова закричал, еще громче, чем прежде, и обнял ее еще крепче.— Ты рискнешь кружить меня?Гортанно рассмеявшись, Рейн опустил ее на пол.— И не подумаю. Честно говоря, я не стану делать ничего, что могло бы повредить нашему ребенку.Джоселин нервно гладила руками отвороты его сюртука.— Так ты действительно рад? Я не знала, что ты скажешь. Я хотела немного подождать, удостовериться, прежде чем сообщить тебе.Рейн перестал улыбаться.— Никогда не бойся ни о чем мне говорить. Я твой муж, Джо. Твои проблемы — мои проблемы, но и твои радости — тоже мои.Джоселин протянула было руку к его лицу, но на нее напал новый приступ тошноты. Она отвернулась от его обеспокоенного лица и поспешно убежала за ширму, за которой стоял горшок.— Хотела бы я, чтобы и мое утреннее недомогание было твоим, — ехидно заявила она из-за перегородки и услышала, как Рейн расхохотался.Через две недели тошнота почти прошла, лишь временами продолжая беспокоить Джоселин, если она съедала днем что-нибудь не то. Они с Рейном вернулись к своим страстным занятиям любовью после того, как Джо заверила его, что ребенку это не повредит. Теперь она чувствовала их близость еще острее из-за того, что носила в себе его частичку. Она молила Бога, чтобы и Рейн испытывал к ней подобные чувства.— Мне хочется, чтобы мы никогда не приплывали, — сказала она.Рейн обнял ее, прижимая к своей груди.— Иногда и мне этого хочется.Она подняла голову, стараясь встретиться с ним взглядом.— Мы мало говорили о проблемах, которые ждут нас впереди. Что будет, когда мы вернемся, Рейн? Что скажут люди? Что они сделают? От одной мысли, что вас с Александрой станут избегать из-за меня, мне делается больно.Рейн поцеловал ее в лоб.— Что бы ни случилось, все будет не из-за тебя. Это я похитил женскую честь у невинной девушки. И это я обвинил тебя в преступлении, которого ты не совершала.И это у него был враг, желавший его смерти. От этой мысли у нее внутри все сжалось.— Мы станем отверженными? Рейн вздохнул и посмотрел на море.— На нашей стороне власть и богатство. Мы исправились. А свет смотрит сквозь пальцы и на гораздо худшее.— Мне трудно в это поверить.— Ты когда-нибудь слышала о Псе, Иноходце и Крысе?Джоселин рассмеялась.— Нет, не думаю.— А о пятом герцоге Девонширском, герцогине Джорджине и леди Элизабет Форстер? Они одно время жили втроем.— Втроем? Ты хочешь сказать…Он усмехнулся.— Именно так.— Они что… все трое… были в связи друг с другом?— Menage de trois Жизнь втроем (франц.).
, как говорят французы.— Но их отношения, безусловно, тщательно скрывались.— Леди Элизабет переехала к герцогу и герцогине. Случилось так, что обе женщины родили ему детей. Все это дурно выглядело, но все трое остались закадычными друзьями.— И уважаемыми в свете?— Даже если их и не уважают, то во всяком случае терпят. Салон герцогини — один из самых популярных в Лондоне.Джоселин прижалась к Рейну, опустив голову ему на плечо. Его палец гладил прядь ее волос.— Если дело обстоит так, то у нас есть хотя бы надежда.— Предоставь все мне, любимая. Если это можно провернуть, я позабочусь об этом.Он произнес это небрежно, но Джо понимала, что ему придется совершить небольшое чудо. А теперь ей еще нужно позаботиться о ребенке. Джоселин вздохнула и взглянула на скучный серо-голубой океан. Рейн не говорил, как будет рад вернуться домой. Он очень хотел повидать сестру, своих близких друзей Доминика и Кэтрин, очень хотел, чтобы жена и будущий ребенок обосновались в новом доме.С более ранним кораблем он отправил Доминику письмо, которое должно было прийти за неделю до их возвращения и подготовить их к предстоящей свадьбе, хотя в тот момент Джоселин еще не дала согласия. Рейн хотел, чтобы у его близких было время примириться с его решением, он объяснил свою ошибку и свое намерение все уладить. Он молил Бога, чтобы они все поняли и приняли Джоселин как его жену.
Когда корабль приблизился к гавани, Рейн стоял рядом с Джо у борта. Лондонский порт был таким же, каким он оставил его: на мачтах бесконечных судов, заполнивших гавань, развевались флаги всевозможных стран. Торговцы разложили свой товар вдоль причала, а проститутки искали клиентов, скрывая под густым слоем пудры следы сифилиса на лице. Широкоплечие грузчики соседствовали с моряками в парусиновых штанах и тельняшках или в форме флота Его Величества.Здесь можно было увидеть и признаки продолжавшейся войны: кое-где среди кораблей стояли канонерки, в неведомые порты направлялись дополнительные людские ресурсы и продовольствие, быстро шагали офицеры, их головы были полны мыслями о еще не выигранных сражениях. Это зрелище, как обычно, заставило сердце Рейна забиться учащенно, напомнив то время, когда он чувствовал себя мужчиной больше, чем когда-либо прежде и после.Он компенсировал это. Работа на земле, возрождение Фернамбуковой долины заставило его ощутить это. И ребенок, которого ждала стоявшая рядом женщина. Что-то затрепетало у него в груди, когда Рейн посмотрел на макушку своей молодой жены, и ему пришлось откашляться, потому что у него сдавило горло.— Они будут ждать нас в Стоунли, — сообщил виконт. — Они знают, что мы прибудем на этой неделе.Джоселин взяла его под руку, и Рейн почувствовал, что она дрожит.— Тебе нечего бояться, — тихо сказал он, не зная, как успокоить ее страхи. — Они знают, что ты не стреляла в меня. Они знают, что мы поженились. Все будет прекрасно.— То, что ты мне веришь, еще не значит, что поверили они.Он и сам говорил себе это.— Они доверяют моему мнению. Сейчас этого будет достаточно.До тех пор, пока он не найдет настоящего преступника. Рейн невольно сжал кулаки. Он заставит негодяя заплатить за все, что им пришлось вынести. Он уже отправил письмо Харви Малкому, следователю, которого Доминик нанимал раньше и которого весьма хвалил. Рейн надеялся, что тот уже принялся выполнять его поручение.Корабль быстро вошел в порт. Их сундуки были вынесены из каюты и погружены на извозчика. Джоселин попрощалась с миссис Кинвуд, поблагодарив за компанию, хотя на самом деле они мало времени провели вместе. Потом Рейн проводил пожилую даму к кебу, который должен был доставить ее к сыну.Вскоре и Рейн с Джоселин пустились в путь, пробираясь по людным лондонским улицам, прислушиваясь к привычным просьбам попрошаек, крикам торговцев — хлебопеков, ткачей, старьевщиков; мимо проезжали наполненные досками или овощами телеги, слышался грубый смех, а временами и рыдания, доносившиеся из-за окошек экипажей.Подпрыгивая и качаясь, кеб проехал мимо пивных и винных лавок, мимо мастерских сапожников и модисток, мимо переполненных забегаловок. В воздухе висел запах жареного мяса, смешанный с отвратительной вонью разлагающихся отбросов.Сидевшая рядом с Рейном Джоселин, казалось, не обращала ни на что внимание.— Мне бы хотелось как-нибудь повидать детей, — тихо проговорила она, отрываясь от разглядывания толпы. — Не представляю, как они могли вырасти.Задолго до выстрела Рейн позаботился о приюте, найдя вместе с Эзрой Перкинсоном новое помещение для детей и обеспечив им должный уход. Джоселин сопровождала их сначала во временное пристанище в Белл Ярде, а потом в новопостроенное здание, куда переехал детский дом.Рейн пожал затянутую в белую перчатку гибкую руку Джоселин.— Как только мы обустроимся в доме, мы к ним съездим, — он нежно улыбнулся. — Я тебе обещаю.Джо попыталась улыбнуться в ответ, но ее губы дрожали. Она невероятно нервничала; это нетрудно было прочитать в ее испуганных глазах. Он хотел найти способ успокоить жену.Рейн молил Бога, чтобы его сестра и друзья не усложнили ситуацию еще больше.На крыльце дома в Стоунли их встретила армия улыбающихся слуг. Даже Фарвингтон улыбнулся — подобного подвига он не совершал с того дня, когда Рейн вернулся из армии. Виконт помог Джоселин выйти из экипажа и проводил ее по широким каменным ступеням к дому.— Приятно снова видеть вас, милорд, — сказал дворецкий.— Спасибо, Фарвингтон. Я уверен, что в мое отсутствие вы прекрасно следили за домом.— Безусловно, милорд.Рейн обнял Джоселин за талию.— Я хочу представить вам новую хозяйку, леди Стоунли.Низенький седой дворецкий склонился в очень церемонном поклоне, делая вслед за Рейном вид, что это их первая встреча.— Добро пожаловать в новый дом, миледи.— Благодарю.Джоселин говорила с дворецким, высоко подняв голову, но ее щеки слегка зарумянились.— Я пойду сообщить вашей сестре и остальным, что вы прибыли.Но в этом, конечно же, уже не было необходимости. Они уже услышали шум и поспешили в холл.— Рейн!Александра прибежала первой, бросилась в объятия брату и повисла у него на шее.— Как поживаешь, детка?— Прекрасно — ведь ты вернулся.Алекс снова обняла брата. Улыбка делала ее совсем юной, она выглядела моложе ее недавно исполнившихся семнадцати.— У меня где-то есть подарок к твоему дню рождения. Мне очень жаль, что я не успел вовремя, но обещаю, что заглажу свою вину. — Он высвободился из объятий сестры. — По-моему, вы с Джоселин уже встречались. Джо, ты помнишь Алекс?Джоселин улыбнулась, но Александра напряглась.— Да, я помню, мы встретились в этом доме, — произнесла она с натянутой улыбкой. — Как вы поживаете?— Здравствуй, Александра.— Что это тут за суматоха? — поинтересовался Доминик, выступая вперед. — Неужели все это только из-за того, что эта старая боевая лошадь наконец поумнела настолько, что вернулась домой?Мужчины пожали друг другу руки, Кэтрин подошла и обняла Рейна.— Добро пожаловать домой, Рейн, — она тепло улыбнулась ему, потом обернулась к его тоненькой немного побледневшей жене. — А это, должно быть, Джоселин. Я рада, что мы наконец встретились.В голосе Кэтрин была так много тепла, что Джоселин наконец искренне улыбнулась.— Рейн писал нам о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
, как говорят французы.— Но их отношения, безусловно, тщательно скрывались.— Леди Элизабет переехала к герцогу и герцогине. Случилось так, что обе женщины родили ему детей. Все это дурно выглядело, но все трое остались закадычными друзьями.— И уважаемыми в свете?— Даже если их и не уважают, то во всяком случае терпят. Салон герцогини — один из самых популярных в Лондоне.Джоселин прижалась к Рейну, опустив голову ему на плечо. Его палец гладил прядь ее волос.— Если дело обстоит так, то у нас есть хотя бы надежда.— Предоставь все мне, любимая. Если это можно провернуть, я позабочусь об этом.Он произнес это небрежно, но Джо понимала, что ему придется совершить небольшое чудо. А теперь ей еще нужно позаботиться о ребенке. Джоселин вздохнула и взглянула на скучный серо-голубой океан. Рейн не говорил, как будет рад вернуться домой. Он очень хотел повидать сестру, своих близких друзей Доминика и Кэтрин, очень хотел, чтобы жена и будущий ребенок обосновались в новом доме.С более ранним кораблем он отправил Доминику письмо, которое должно было прийти за неделю до их возвращения и подготовить их к предстоящей свадьбе, хотя в тот момент Джоселин еще не дала согласия. Рейн хотел, чтобы у его близких было время примириться с его решением, он объяснил свою ошибку и свое намерение все уладить. Он молил Бога, чтобы они все поняли и приняли Джоселин как его жену.
Когда корабль приблизился к гавани, Рейн стоял рядом с Джо у борта. Лондонский порт был таким же, каким он оставил его: на мачтах бесконечных судов, заполнивших гавань, развевались флаги всевозможных стран. Торговцы разложили свой товар вдоль причала, а проститутки искали клиентов, скрывая под густым слоем пудры следы сифилиса на лице. Широкоплечие грузчики соседствовали с моряками в парусиновых штанах и тельняшках или в форме флота Его Величества.Здесь можно было увидеть и признаки продолжавшейся войны: кое-где среди кораблей стояли канонерки, в неведомые порты направлялись дополнительные людские ресурсы и продовольствие, быстро шагали офицеры, их головы были полны мыслями о еще не выигранных сражениях. Это зрелище, как обычно, заставило сердце Рейна забиться учащенно, напомнив то время, когда он чувствовал себя мужчиной больше, чем когда-либо прежде и после.Он компенсировал это. Работа на земле, возрождение Фернамбуковой долины заставило его ощутить это. И ребенок, которого ждала стоявшая рядом женщина. Что-то затрепетало у него в груди, когда Рейн посмотрел на макушку своей молодой жены, и ему пришлось откашляться, потому что у него сдавило горло.— Они будут ждать нас в Стоунли, — сообщил виконт. — Они знают, что мы прибудем на этой неделе.Джоселин взяла его под руку, и Рейн почувствовал, что она дрожит.— Тебе нечего бояться, — тихо сказал он, не зная, как успокоить ее страхи. — Они знают, что ты не стреляла в меня. Они знают, что мы поженились. Все будет прекрасно.— То, что ты мне веришь, еще не значит, что поверили они.Он и сам говорил себе это.— Они доверяют моему мнению. Сейчас этого будет достаточно.До тех пор, пока он не найдет настоящего преступника. Рейн невольно сжал кулаки. Он заставит негодяя заплатить за все, что им пришлось вынести. Он уже отправил письмо Харви Малкому, следователю, которого Доминик нанимал раньше и которого весьма хвалил. Рейн надеялся, что тот уже принялся выполнять его поручение.Корабль быстро вошел в порт. Их сундуки были вынесены из каюты и погружены на извозчика. Джоселин попрощалась с миссис Кинвуд, поблагодарив за компанию, хотя на самом деле они мало времени провели вместе. Потом Рейн проводил пожилую даму к кебу, который должен был доставить ее к сыну.Вскоре и Рейн с Джоселин пустились в путь, пробираясь по людным лондонским улицам, прислушиваясь к привычным просьбам попрошаек, крикам торговцев — хлебопеков, ткачей, старьевщиков; мимо проезжали наполненные досками или овощами телеги, слышался грубый смех, а временами и рыдания, доносившиеся из-за окошек экипажей.Подпрыгивая и качаясь, кеб проехал мимо пивных и винных лавок, мимо мастерских сапожников и модисток, мимо переполненных забегаловок. В воздухе висел запах жареного мяса, смешанный с отвратительной вонью разлагающихся отбросов.Сидевшая рядом с Рейном Джоселин, казалось, не обращала ни на что внимание.— Мне бы хотелось как-нибудь повидать детей, — тихо проговорила она, отрываясь от разглядывания толпы. — Не представляю, как они могли вырасти.Задолго до выстрела Рейн позаботился о приюте, найдя вместе с Эзрой Перкинсоном новое помещение для детей и обеспечив им должный уход. Джоселин сопровождала их сначала во временное пристанище в Белл Ярде, а потом в новопостроенное здание, куда переехал детский дом.Рейн пожал затянутую в белую перчатку гибкую руку Джоселин.— Как только мы обустроимся в доме, мы к ним съездим, — он нежно улыбнулся. — Я тебе обещаю.Джо попыталась улыбнуться в ответ, но ее губы дрожали. Она невероятно нервничала; это нетрудно было прочитать в ее испуганных глазах. Он хотел найти способ успокоить жену.Рейн молил Бога, чтобы его сестра и друзья не усложнили ситуацию еще больше.На крыльце дома в Стоунли их встретила армия улыбающихся слуг. Даже Фарвингтон улыбнулся — подобного подвига он не совершал с того дня, когда Рейн вернулся из армии. Виконт помог Джоселин выйти из экипажа и проводил ее по широким каменным ступеням к дому.— Приятно снова видеть вас, милорд, — сказал дворецкий.— Спасибо, Фарвингтон. Я уверен, что в мое отсутствие вы прекрасно следили за домом.— Безусловно, милорд.Рейн обнял Джоселин за талию.— Я хочу представить вам новую хозяйку, леди Стоунли.Низенький седой дворецкий склонился в очень церемонном поклоне, делая вслед за Рейном вид, что это их первая встреча.— Добро пожаловать в новый дом, миледи.— Благодарю.Джоселин говорила с дворецким, высоко подняв голову, но ее щеки слегка зарумянились.— Я пойду сообщить вашей сестре и остальным, что вы прибыли.Но в этом, конечно же, уже не было необходимости. Они уже услышали шум и поспешили в холл.— Рейн!Александра прибежала первой, бросилась в объятия брату и повисла у него на шее.— Как поживаешь, детка?— Прекрасно — ведь ты вернулся.Алекс снова обняла брата. Улыбка делала ее совсем юной, она выглядела моложе ее недавно исполнившихся семнадцати.— У меня где-то есть подарок к твоему дню рождения. Мне очень жаль, что я не успел вовремя, но обещаю, что заглажу свою вину. — Он высвободился из объятий сестры. — По-моему, вы с Джоселин уже встречались. Джо, ты помнишь Алекс?Джоселин улыбнулась, но Александра напряглась.— Да, я помню, мы встретились в этом доме, — произнесла она с натянутой улыбкой. — Как вы поживаете?— Здравствуй, Александра.— Что это тут за суматоха? — поинтересовался Доминик, выступая вперед. — Неужели все это только из-за того, что эта старая боевая лошадь наконец поумнела настолько, что вернулась домой?Мужчины пожали друг другу руки, Кэтрин подошла и обняла Рейна.— Добро пожаловать домой, Рейн, — она тепло улыбнулась ему, потом обернулась к его тоненькой немного побледневшей жене. — А это, должно быть, Джоселин. Я рада, что мы наконец встретились.В голосе Кэтрин была так много тепла, что Джоселин наконец искренне улыбнулась.— Рейн писал нам о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36