Что ты говоришь, Алистер?
– Ну, я не такой оптимист, как вы, капитан, поэтому считаю, что не больше получаса. Но от души надеюсь, что вы не ошиблись, ведь на мне один из лучших костюмов. Мой портной мне этого не простит, – заявил Марлоу, разглядывая небо. Ветер и волны неистово накинулись на пустынный берег.
– Надеюсь, Конни и Робину повезло и шторм их не застал. Я велела им не уходить далеко от охотничьего домика, – сказала Рея, почувствовав вдруг неясное беспокойство, когда ослепительная вспышка молнии на мгновение осветила угрюмую громаду облаков. Она слишком хорошо знала и Конни, и собственного брата, чтобы не сомневаться, прислушались ли мальчики к ее словам.
– Не волнуйся, – с уверенностью человека, который привык, что никому и в голову не придет ослушаться его приказа, заявил Данте. – Я предупредил, чтобы ребята не вздумали уходить далеко.
Рея с братом обменялись понимающими взглядами. Слишком долго они прожили в одном доме с Робином и слишком часто сами были мишенью его проказ, чтобы сейчас поверить в эту идиллическую картину. А при том, что закадычным приятелем Робина стал именно Конни Бреди, еще один сорвиголова, было понятно, что от этой парочки следует ожидать чего угодно.
Рея бросила взгляд на дорогу, что вела в Севенокс-Хаус, но ничего не увидела – остроконечная крыша дома была скрыта кронами деревьев. Могучие дубы, жалобно скрипя, гнулись под порывами ветра словно тростинки. Рея вспомнила, как они все вместе сидели в уютной гостиной, как наконец Алистер и Данте, прикрыв ладонями бокалы, не позволили сэру Джейкобу в очередной раз подлить бренди и поднялись, чтобы попрощаться с гостеприимным хозяином. Но беспокойный старик не позволил им уехать, пока не добился обещания, что очень скоро все они вновь приедут навестить его.
Словно читая ее мысли, Данте внезапно спросил:
– А как тебе понравился сэр Джейкоб?
– Он очень славный… хотя я не слишком ему доверяю, – ответила Рея не задумываясь. Данте удивленно уставился на жену – такого он не ожидал. – Ну, по крайней мере за карточным столом. Мне почему-то кажется, что он совсем не такой рассеянный и забывчивый, каким хочет казаться, – объяснила она. – Ну например, я совершенно уверена, что он прекрасно помнит, как зовут его правнучку. По-моему, он просто хитрый старый лис.
Данте расхохотался.
– Ну что ж, придется рассказать старику, что ему не удалось провести тебя. Представляю, как он расстроится!
На лицах Алистера и Френсиса отразилось неподдельное изумление. Оба считали, что познакомились с безобидным старым джентльменом, немного чудаковатым, конечно, но вполне милым.
Данте одобрительно кивнул.
– Не удивляйтесь. Так же думает любой, даже его старые знакомые, пока не доходит до дела. Старик способен обыграть в карты или перепить любого, кто недостаточно проницателен, чтобы разгадать его истинную сущность. Кем бы ни считали сэра Джейкоба, на самом деле он очень умен, именно поэтому ему и удалось беспрепятственно выкупить назад мои земли под самым носом сэра Майлза. Сэр Джейкоб был идеальным лицом для этого, ведь никому, в том числе и сэру Майлзу, и в голову не пришло подозревать, что старый чудак действует в моих интересах. В свое время всем было прекрасно известно, что сэр Джейкоб категорически против моей женитьбы на его внучке. Ведь он знал, что у меня не только не осталось и ломаного гроша, но над моей головой висит подозрение в убийстве. Никто бы и не подумал, что за эти годы мнение сэра Джейкоба обо мне сильно изменилось!
– А почему? – спросил заинтригованный Алистер.
– К нему в руки попали важные сведения, о которых я не имею права в данный момент рассказать вам. Но именно это убедило его в моей невиновности. Сам я ни о чем не знал, поэтому и решил, что меня посетило привидение, когда в один прекрасный день он меня выследил. Я уже года три как плавал на «Невидимке», и вот случилось так, что кораблю потребовался срочный ремонт. Мы бросили якорь в Портсмуте. Можете представить мое удивление, когда через неделю я увидел, как сэр Джейкоб собственной персоной ковыляет по трапу, разыскивая меня.
В этот день мы придумали план. Я понял и поверил, что теперь у меня есть друг, который глаз не спустит с Мердрако и будет извещать меня обо всем, что там происходит. К тому времени я уже преуспел настолько, что заслужил уважение всей команды и обрел душевное равновесие. Единственное, что мне оставалось, – это вернуть назад наследство, оставленное мне предками. Тогда мне казалось, что это невозможно. Правда, я скопил небольшую сумму – долю от прибыли после наших походов, – но этого не хватило бы даже на то, чтобы выкупить фамильные портреты, те самые, что продал сэр Майлз. Я уж не говорю о землях, которые он попросту украл у нашей семьи. Я даже не знал, с чего начать.
А главное, как я мог заниматься поисками семейных сокровищ, если был вынужден на месяцы, а иногда и на годы уходить в открытое море?! Как заставить Майлза продать мне мои земли? Задача казалась неразрешимой. Я ломал голову и так и эдак и уже решил было сдаться, но тут появился сэр Джейкоб. Казалось, его это ничуть не взволновало. Он объявил, что с этой минуты берет на себя обязанности моего опекуна, и велел мне успокоиться – он сам и его доверенное лицо обо всем позаботятся. Он велел мне отправляться в плавание и ни о чем не думать, нажить состояние, а уж он брался выкупить назад мои земли. Данте весело улыбнулся.
– А известно ли вам, что к тому времени, как «Невидимка» снова вышла в море, дом сэра Джейкоба уже ломился от картин, мебели, столового серебра и хрусталя, что некогда заполняли Мердрако? В это невозможно поверить, но порой мне кажется, что сэр Джейкоб искренне наслаждался, собирая все эти сокровища. Теперь надежда окрыляла меня. Я был уверен, что когда-нибудь мои мечты станут явью, и больше не сомневался в удаче. Всем, чего я добился, я обязан сэру Джейкобу и моему капитану, Седжвику Кристоферу. Если бы не их вера в меня, думаю, у меня просто не хватило бы сил долгие годы сражаться с судьбой, ведь все это время я только и думал о том, как дом моих предков, одинокий и покинутый, стоит на этом пустынном берегу.
Френсис Доминик был глубоко тронут этой речью. Данте Лейтон оказался человеком, достойным той великой удачи, что выпала на его долю. У Френсиса мелькнула мысль, что, если бы его отец дал Данте шанс рассказать о себе, он нашел бы в нем много общего с самим собой.
А Рея в эту минуту думала о том, что сэр Джейкоб Вир действительно необыкновенный человек. Чего стоило хотя бы его решение во что бы то ни стало разыскать Данте, чтобы сообщить, как он ошибался в юноше! А решимость помочь ему снова обрести наследие своих предков была поистине актом милосердия, и Рея поклялась, что никогда этого не забудет.
Внезапная мысль заставила ее похолодеть. С трудом взяв себя в руки, Рея тихо спросила:
– А леди Бесс знала, что ее дед помогает тебе?
– Нет. Это была наша тайна. Больше никто не подозревал об этом. Единственный способ сохранить что-то в секрете – это держать язык за зубами. А почему ты спросила?
– Обычное любопытство, – ответила Рея, но ей по-прежнему не давала покоя мысль: что же Бесс Сикоум сочла нужным рассказать деду, чтобы заставить его изменить мнение о Данте? Неужели совесть в конце концов заставила ее раскрыть правду?
Улицы Уэстли Эббот, когда они возвращались домой, казались вымершими. Подковы лошадей звонко цокали по каменным плитам дороги, а эхо разносило их голоса по опустевшим улицам. Появление всадников прошло незамеченным – местные жители, опасаясь шторма, позаботились закрыть даже тяжелые ставни. Быстро опустела и рыночная площадь, торговцы, аккуратно убрав свой товар до завтра, исчезли как по волшебству вместе со своими повозками.
Пересекая опустевшую площадь, они заметили экипаж, стоявший возле лавки на противоположной стороне. Рее достаточно было увидеть, как потемнело лицо мужа, чтобы догадаться, кому принадлежит эта карета.
Им пришлось попридержать коней, когда какой-то торговец перегородил им дорогу своим фургоном, отчаянно проклиная заупрямившуюся лошадь. Пока они ждали, владелец запряженной шестеркой кареты вышел из лавки, бросив последний взгляд на витрину, где громоздились разноцветные кипы материи. Под руку он поддерживал элегантно одетую даму.
Сэр Майлз Сэндбурн с непринужденной галантностью уже подсадил свою спутницу в карету, когда с другой стороны к нему приблизилась еще одна женщина. За ее руку крепко ухватился маленький мальчик. Он не сводил восхищенного взгляда с богатой кареты. Нашим всадникам, замершим на другом конце площади, показалось, что сэр Майлз испуганно вздрогнул, когда женщина окликнула его. Даже издалека было хорошо заметно, что она вне себя от гнева.
Дернув малыша за руку, она поставила его перед собой и заставила взглянуть на сэра Майлза. Затем, запустив руку в карман, женщина вытащила нечто напоминающее конские яблоки и, размахнувшись, вывалила прямо под ноги сэру Майлзу, запачкав его безупречные сапоги.
Рея испуганно вскрикнула. Сэр Майлз поднял руку и с размаху ударил женщину по лицу, отшвырнув в сторону словно ненужную тряпку. Не взглянув на нее, он вскочил в карету, а его кучер тут же хлестнул по спинам застоявшихся лошадей, даже не дождавшись, пока лакей захлопнет дверцу. Тот едва успел вскочить на подножку.
– Похоже, сэр Майлз ничуть не изменился. По-прежнёму истинный джентльмен там, где замешана леди, – с кривой усмешкой произнес Данте, вспомнив, как» сэр Майлз избивал его мать. – По всей вероятности, сей достойный господин не пожелал иметь ничего общего с бывшей возлюбленной и тем ублюдком, которого она принесла. Слово «милосердие» для него ничего не значит. Теперь, когда оба ему не нужны, он оставил и мать, и ребенка валяться в грязи, – добавил Данте, и губы его превратились в жесткую линию, когда карета, мчавшаяся во весь опор, поравнялась с ними. Вдруг лошади резко остановились.
Рея с трудом заставила себя сдержаться, когда насмешливый взгляд сэра Майлза остановился на ее лице. Высунув голову в окошко, тот с нескрываемым презрением взглянул на пасынка.
– До меня долетели слухи, что ты наконец набрался мужества вернуться в Мердрако. – Этими словами сэр Майлз приветствовал Данте, и в первый раз Рея подумала о том, какой же была жизнь пасынка с этим чудовищем.
– А я немало удивлен тем, что у вас хватило мужества остаться, – отозвался Данте. Ледяной взгляд серых, как предгрозовое небо, глаз с отвращением остановился на лице отчима. – Особенно если учесть, что большинство местных жителей того же мнения о вас, что и я, – добавил он, вытащив из кармана белоснежный, тонко надушенный платок и прикладывая его к носу, словно для того, чтобы заглушить омерзительную вонь.
Словно загипнотизированная Рея следила, как пальцы сэра Майлза стиснули элегантную трость, украшенную серебряной головой волка. Лицо его потемнело – слова пасынка больно'уязвили его. Ему с трудом удавалось сдержать готовый прорваться гнев. Скорее всего для сэра Майлза это явилось весьма неприятной неожиданностью.
– Когда-то давно, Данте, я без труда управлялся с тобой, – прошипел сэр Майлз, – справлюсь и теперь.
Но Данте Лейтону было не впервой встречать врага лицом к лицу. Губы капитана растянулись в хищной усмешке. Его пренебрежительная улыбка и сама по себе была достаточным оскорблением, но те слова, что последовали за ней, заставили сэра Майлза крепко стиснуть рукоятку трости, словно он, забывшись, хотел обрушить ее на голову ненавистного соперника.
– В самом деле, Майлз, ведь это вас, в сущности, я должен благодарить за то, что в конце концов мне повезло в жизни. Если бы не ваше предательство, я бы так и прожил здесь всю свою жизнь. И не попал бы в колонии, не нашел бы сокровище и не разбогател как Крез. Вы проиграли, сознайтесь, Майлз. Вы проиграли хотя бы потому, что я все-таки смог вернуться в Мердрако и теперь ни вам, ни кому другому не удастся заставить меня уехать, – проговорил Данте.
– Да, но куда ты вернулся?! – последовал ответ. – Мне рассказывали, что Мердрако теперь мало чем отличается от обычной мусорной кучи, которой я, правда, и до того считал этот дом! – Глаза сэра Майлза впились в лицо Данте – он надеялся, что сумел поколебать невозмутимость этого человека.
Но Данте, казалось, был спокоен и холоден, как гранитный утес. Злобная вспышка сэра Майлза заставила его лишь чуть приподнять брови.
– Скоро Мердрако будет так же великолепен, как прежде. Можете мне поверить, Майлз, – отчетливо произнес он.
– Как прежде?! – повторил Сэндбурн. – Очень сомневаюсь. Ведь от прошлого если что и осталось, так только имя, да и его ты извалял в грязи. Ах да, конечно, можно купить новую мебель и роскошные ковры, повесить на стены великолепные гобелены, только вот фамильных портретов там не будет. Портреты Лейтонов давно уже проданы. Твой дом уже никогда не станет прежним Мердрако, тем, из которого тебя попросту вышвырнули вон!
– Ах, Майлз, мне страшно неприятно, что вы будете так разочарованы, но что же поделать… К тому же раз уж вам не представится случая своими глазами взглянуть на Мердрако, думаю, мой долг сказать вам: мне снова принадлежит все то, что вы когда-то пытались украсть у меня! Год за годом я искал и в конце концов выкупил всю мебель, которая раньше стояла в Мердрако. Мне удалось вернуть портрет матери. И он опять висит на своем прежнем месте – над камином в охотничьем домике. Каждый раз, когда смотрю на ее прекрасное лицо, я благодарю Бога за то, что у нее хватило мужества ускользнуть от вас, Майлз, даже такой ценой. Вы были так ослеплены жаждой мести, что не подумали, во что превратили ее жизнь. Смерть показалась ей желанным избавлением. И теперь, когда я стою на земле, которая вновь вернулась к Лейтонам, зная, что вырвал жало у ядовитой змеи и мой враг уже никогда больше не ступит на нее, я могу только пожалеть вас, Майлз. Потому что вы единственный, кто зря прожил все эти долгие годы, строя свои хитроумные планы, лелея месть, которая вовсе не была вам нужна. Ну и что вам осталось в жизни, скажите, Майлз? А отомстить удалось мне. И именно я могу теперь торжествовать, – произнес Данте. Он увидел, как лицо сэра Майлза Сэндбурна исказилось судорогой; его обтянутые перчатками пальцы с такой силой вцепились в трость, что Рее на мгновение показалось, что дерево не выдержит.
Она с беспокойством взглянула на обоих мужчин. Конечно, она не винила Данте. До сих пор она не могла без содрогания думать о том, во что сэр Майлз превратил его жизнь. Но что будет теперь? Сэр Майлз не тот человек, который сможет спокойно перенести горечь поражения.
– Майлз! Мне холодно. Мы что, так и будем здесь сидеть весь день?! Я вся дрожу. Если бы еще ты купил мне меха, о которых я просила, ну, тогда я понимаю, а так? – раздался вдруг капризный голос. Все вздрогнули.
Сэр Майлз Сэндбурн улыбнулся. Мерзкая улыбка, подумал Френсис и невольно содрогнулся, заметив, что взгляд баронета остановился на Рее.
– Ах, леди Рея Клер, вы, как всегда, прелестны! Как жаль, что такие красивые глаза вскоре покраснеют от слез!
– В самом деле, сэр Майлз?
– Конечно. Мне почему-то кажется, что ваш супруг совсем не так крепок, каким хочет казаться. И что-то подсказывает мне, что в скором времени с ним может произойти несчастье. Какая трагедия – остаться вдовой в столь юном возрасте! Но не отчаивайтесь, я уверен, что какой-нибудь достойный молодой джентльмен, ну вот хотя бы вроде него, – и мерзавец указал на оцепеневшего от возмущения Алистера Марлоу, – немедленно появится как из-под земли и в скором времени заставит вас забыть о трагических обстоятельствах вашего первого, столь неудачного брака. Что же касается меня, леди Рея, в случае нужды я к вашим услугам. Всегда рад быть полезным. – И с этими словами он исчез в глубине карсты. Кучер щелкнул кнутом, и лошади тронулись с места рысью.
– Что за мерзкий человек! – пробормотала Рея. Она попыталась подобрать поводья и тут заметила, что ее руки дрожат. Скайларк, похоже, почувствовал страх хозяйки и беспокойно затанцевал. – Он напугал меня.
– Презренный человек и, уж конечно, не джентльмен! – тоном оскорбленного достоинства заявил Френсис. Как член весьма уважаемого семейства и наследник герцогского титула, он никогда в жизни не сталкивался ни с чем подобным. – Послушай, но ведь он, несомненно, угрожал тебе, Данте! Это просто уму непостижимо! Я лично прослежу, чтобы ноги его больше не было у нас в Камейре! – яростно сверкая глазами, пообещал Френсис Доминик, и Рея, украдкой бросив взгляд на возмущенного брата, молча решила, что он и внешне становится очень похож на отца.
Алистер с трудом отважился бросить взгляд на Данте Лейтона. Капитан до сих пор не проронил ни слова, а это случалось только тогда, когда в душе его бушевал гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66