С Теренсом и Мэри он чувствовал себя всегда свободно, как ни с кем другим, кроме, конечно, Сабрины.
– И сказать тебе не могу, до чего же я рад, что Рея снова дома! Много лет прошло с тех пор, как я перестал сомневаться в пророческом даре моей жены. Но когда она объявила, что Рея снова здесь, в Камейре, я, признаться, не поверил. Мы ведь все так давно мечтали об этом. Однако, – добавил Теренс с видом генерала, готового отдать приказ своим верным войскам, – Люсьен успел сказать мне, что возникли какие-то неожиданные трудности. Неужели мы не в состоянии как-нибудь избавиться от этого Данте Лейтона?! Поведение этого человека просто ужасно! Не понимаю, как его могли отпустить?!
Леди Мэри склонилась над столиком, выбирая кусочек засахаренного пирожного.
– А кто такой этот Данте Лейтон? – невозмутимо поинтересовалась она.
– Я как раз собиралась рассказать о нем Мэри, когда ты подошел, – неуверенно произнесла Сабрина, не зная, с чего начать.
– Это как-то связано с драконами, не так ли? – заявила Мэри. Сестра и муж с изумлением уставились на нее.
– Господи помилуй, откуда тебе это известно? – воскликнула пораженная Сабрина.
– Если вы помните, прежде чем Рею похитили, мне часто снился сон про двух драконов, алого и зеленого. О чем говорил зеленый дракон, я в конце концов поняла, ведь «Веселый зеленый дракон» – именно так назывался трактир, где К.эт и ее сообщники разработали свой злодейский план, – напомнила леди Мэри затаившим дыхание слушателям. – Но я очень долго не могла понять, к чему мне снился этот алый дракон, – до тех пор пока вы как-то при мне не упомянули название корабля, на котором, как вы предполагали, должна была вернуться Рея. Но, – леди Мэри перевела дыхание, и ее серые глаза загорелись пониманием того, что было недоступно никому из столпившихся вокруг, – я почему-то об этом ненадолго забыла и не вспоминала бы и до сих пор, если бы пару месяцев назад мне однажды не приснился очень странный сон. А сейчас, дней пять назад, этот алый дракон стал вообще сниться мне каждую ночь! Потом я увидела замок Камейр, корабль, который бросил якорь, и этого странного кота и опять на время забыла об этом драконе. – Обернувшись к сестре, леди Мэри настойчиво спросила: – Этот человек все еще каким-то образом связан с вами? Разве он еще не успел ответить на все ваши вопросы? – Вдруг неожиданная мысль пришла ей в голову, и Мэри отшатнулась. – Послушай, Сабрина, у Теренса был такой расстроенный вид. Неужели этот Лейтон имел наглость потребовать денег в награду за возвращение Реи?!
– Я бы не решился так говорить о человеке за его спиной, – пробормотал Люсьен.
– К сожалению, кроме Реи, только Люсьен встречался с этим человеком. Правда, боюсь, скоро всем нам предстоит познакомиться с ним поближе, – с волнением произнесла Сабрина.
– Неужели это правда – он приедет в Камейр? – растерянно прошептала леди Мэри. Ей было прекрасно известно, что очень немногие знатные люди рисковали принимать у себя подобных нежелательных субъектов. К тому же она ничуть не сомневалась в том, что Данте Лейтона в Камейр никто приглашать и не думал. – Но ведь он же настоящий дикарь! И к тому же бедная Рея Клер – неужели же она недостаточно страдала в присутствии этого человека?! Не хотите же вы сказать, что этот ужасный Лейтон стремится использовать знакомство с герцогом и для этого намерен приехать в Камейр? Теперь я понимаю, что вы должны испытывать при мысли, что вам предстоит терпеть его присутствие!
– Мэри, Данте Лейтон стал мужем Реи, – напрямик ответила герцогиня, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться, и нерешительно добавила: – Он отец ребенка, которого она носит. – Даже учитывая все обстоятельства, надменной герцогине было нелегко решиться на подобное признание.
Леди Мэри, вытаращив глаза, поперхнулась горячим чаем, и ее отчаянный кашель привлек внимание Реи. Все стало ясно как день: родители, должно быть, рассказали тетушке Мэри о Данте. Впервые с тех пор, как Данте надел ей на палец обручальное кольцо, Рея взглянула на свой брак как бы со стороны. Ею овладело странное чувство неловкости при мысли о том, что опять – в который раз! – придется пересказывать историю их знакомства.
Ах, если бы ее муж был сейчас здесь! Уж он-то, вне всякого сомнения, смог бы раз и навсегда положить конец ненужным разговорам, домыслам и слухам.
Рея украдкой оглянулась и перехватила понимающий взгляд Френсиса, пытаясь в то же время отвечать на вопросы двоюродных братьев и сестер. Ей стало не по себе, когда она вспомнила, как брат воспринял известие о ее замужестве и беременности. Его задумчивый вид тревожил Рею, ей казалось, что тот пытается пережить каждый миг того года, когда сестра была вдали от дома. Рея ничуть не сомневалась, что брат подозревает Данте Лейтона по меньшей мере в том, что тот воспользовался доверчивостью неопытной девушки.
– Неужели это и в самом деле были пираты, Рея? – теребил ее юный Стюарт Флетчер, круглые глаза его возбужденно сверкали. В этот момент его двоюродная сестра, которую он до сих пор считал обычной девчонкой, выросла на голову в его глазах.
– Среди них был один человек, ну, скажи же, Рея, который был знаком с Черной Бородой! Так вот – он своими глазами видел, как его голова болталась на бушприте одного из кораблей его величества! – вмешался Робин, который в эту минуту готов был отдать все сокровища мира за возможность оказаться на борту «Морского дракона» и своими глазами увидеть морских разбойников.
– Не может быть! – недоверчиво замотал головой Стюарт, встряхнув непослушными рыжими кудрями.
– Мой отец сам встречался с ним в Лондоне, – уверил его Робин. – Его звали Лонгэйкр, и даже отец сказал, что в жизни не видел более кровожадного пирата!
Юный Флетчер широко разинул рот и с благоговейным трепетом уставился туда, где возвышалась сухощавая фигура герцога. Мальчуган всегда с величайшим уважением относился к Доминику, даже несмотря на то что он приходился отцом шалопаю Робину.
– Ты такая хорошенькая, Рея, даже красивее, чем раньше, – смущенно покраснев, прошептала десятилетняя Анна. – Ты в самом деле замужем? – робко спросила девочка, и на ее веснушчатом личике Рея прочла откровенное восхищение.
– Да, крошка, я действительно теперь замужем, – кивнула Рея. Она невольно отметила, что девочка, похоже, оказалась единственным существом в доме, кого этот факт не привел в ужас.
– А как теперь твое имя? – с жадным интересом спросила восьмилетняя Мэгги.
– Леди Рея Клер Джейкоби, – сказала юная женщина мечтательно, в то время как мысли ее унеслись к Данте. Что он делает в эту минуту? Может быть, думает о ней?
– Мне о нем даже думать противно, об этом Данте Лейтоне, – объявил молодой Джеймс Флетчер, украдкой бросив хмурый взгляд на кузину. – Не похоже, чтобы это был человек нашего круга, – ревниво добавил он, и никто не удивился. Все давно знали, что он уже много лет был отчаянно влюблен в Рею.
– Кому какое дело, нравится он тебе или нет, – со свойственной ему практичностью добавил старший из братьев, Эван. – Дело сделано – и конец.
– Чудовищно, – твердо произнес Джеймс, подумав, что проучит негодяя, если только тот, конечно, отважится хотя бы сунуть нос в Камейр. – Но неужели же совсем ничего нельзя изменить?! – воскликнул он с неистовой страстью неопытной юности.
– Ну безусловно, Френсис всегда сможет бросить ему вызов, – заявил Джордж, на которого произвела неизгладимое впечатление храбрость старшего кузена в тот самый день, когда было совершено нападение на герцога. – В конце концов кто он такой?! Обычный подонок, вряд ли тебе придется долго с ним возиться! – легкомысленно добавил подросток.
– Насколько я понял из рассказов отца, этот человек – пират и контрабандист. Но не будь он хитер, как сам дьявол, вряд ли дожил бы до этого дня. Нет, бьюсь об заклад, он чувствует себя в полной безопасности, ведь Рея Клер в жизни не простит никому из нас, если мы хоть пальцем тронем его, – объявил Френсис.
– Можно было бы представить все случайностью, – со слабой надеждой предложил юный Джеймс и перехватил на лету одобрительный взгляд брата Джорджа.
– О Господи, Джеймс, чем пороть чушь, пойди лучше возьми пирожное с кремом! – раздраженно оборвал младшего братишку Эван.
– А что, в этом что-то есть, – хмыкнул Джеймс. Его неожиданная кротость объяснялась чрезвычайно просто: обернувшись, он заметил Рею, которая направлялась к чайному столику, сжимая в руке ладошку его самого младшего братика Джона и оживленно с ним переговариваясь.
Трое кузенов застыли в угрюмом молчании, и, когда оценивающий взгляд прищуренных серо-голубых глаз Люсьена Доминика встретился с задумчивым взором Эвана Флетчера и быстро скользнул к недовольно насупившемуся Джорджу, эти трое поняли друг друга без слов. Они знали, что будь их воля – и опозоривший их Данте Лейтон никогда и в мыслях бы не вступил на землю Камейра.
– А что, если устроить засаду на дороге, как вам такая идея? У парня будет о чем подумать на обратном пути!
– Можно дать ему пощечину и посмотреть, что из этого получится, – предложил Джордж.
– Может быть, проще всего заплатить мерзавцу, чтобы он оставил нас в покое? У меня сейчас как раз куча денег.
– Не думаю, чтобы это сработало. Мерзавец богат как Крез.
– Значит, он женился на Рее не из-за денег?!
– А что, если нацепить один из старых париков, представиться самим герцогом да и вышвырнуть его вон?! Можно чем-нибудь припугнуть парня.
– Вряд ли это удастся. Ты разве не знаешь, он ведь маркиз. Так что на него наши угрозы не произведут никакого впечатления.
– Будь все трижды проклято! Что же делать?!
По мере того как все эти замечательные предложения отвергались одно за другим, трое негодующих юнцов в конце концов были вынуждены признать, что в настоящее время им вряд ли удастся чем-либо помешать вторгшемуся в их семью наглому пирату. Только никто из них не был уверен, что и Джеймс согласился с этим.
Этот вечер стал как бы преддверием мрачного уныния, которое воцарилось в замке в ожидании новоявленного родственника. В такой атмосфере прошла неделя, а Данте все не было. Для Реи дни тянулись мучительно долго, ее печальный взгляд то и дело устремлялся к высоким стрельчатым окнам и расстилавшейся за ними аллее. То и дело она замирала, жадно прислушиваясь к топоту копыт и скрипу колес экипажей на подъездной дорожке. Но день проходил за днем, и ее разочарование все росло. В конце концов, когда в двери замка постучали, Рея уже почти перестала ждать. Она теперь уже не стояла подолгу у окна, вглядываясь в даль, и потому не видела, как подъехала карета.
В эти самые минуты Рея, стоя в Длинной галерее, с интересом рассматривала портреты прабабушки, отца и близнецов – его двоюродных брата и сестры. Она пристально вглядывалась в пухлые мордашки двух малышей, похожих на очаровательных ангелочков, которые так уютно устроились возле совсем еще молодого Люсьена Доминика, а мысли ее были в этот миг далеко. Как могло случиться, что за этой невинной внешностью крылось черное зло? Как могли Кэт и Перси вырасти в злобной ненависти и причинить такое горе их семье?! Недоуменный взгляд Реи задержался на лице покойной Клер Лорейн Доминик, вдовствовавшей герцогини. О прабабушке ходили слухи, будто она жила лишь для того, чтобы убедиться, что род Домиников никогда не прервется и стены замка Камейр будут стоять вечно. Страсть эта превратилась в своего рода безумие. Именно прабабка была виновна в пробуждении чудовищной зависти, что охватила Кэт и Перси, превратив их в кровожадных маньяков. Старуха не обращала на близнецов ни малейшего внимания, просто не замечала их – ведь они были всего-навсего боковой ветвью семьи и не могли продолжить славный род Домиников. Вот почему брат и сестра люто возненавидели Люсьена, единственного наследника родового имени, титула и земель.
Рея Клер, безвинная жертва этой чудовищной ненависти, стоя перед портретом, не могла не вспомнить о твердом намерении Данте вернуться в свой родовой замок Мердрако и во что бы то ни стало отомстить тому пока еще неизвестному ей человеку, кого он винил во всех несчастьях, постигших его и всю их семью.
Отойдя от портрета, Рея невольно поежилась. Неясное предчувствие, разгадать которое было по силам разве что Мэри Флетчер, томило ее и не давало покоя, поэтому она поспешила как можно скорее покинуть это мрачное место.
Девушка медленно шла по галерее, когда внезапно ее взгляд упал на приближающуюся к ней нескладную, долговязую фигуру. Почти бессознательно Рея схватилась дрожащей рукой за висевшую на шее цепочку с драгоценным золотым медальоном, в котором, сколько она помнила себя, были миниатюрные портреты родителей.
– Добрый день, Элис, – спохватилась она.
– Слава Всевышнему, миледи, денек выдался на удивление! – радостно воскликнула Элис, не обращая ни малейшего внимания на потоки дождя, барабанившие по крыше. – Теперь, когда вы снова дома, каждый день кажется чудесным!
– Тебе, похоже, понравилось здесь, в Камейре, Элис? – спросила Рея, хотя это и так было ясно по радостному сиянию голубых девичьих глаз.
– Ах, миледи, – подхватила Элис, расплываясь в широкой улыбке, – да я и думать не смела, что буду жить как сейчас! Как сыр в масле катаюсь, право слово.
– Мне сказали, что Роули уже многому тебя научила.
– Да уж, и славная женщина эта Роули, но только вот, – добавила Элис, заговорщически понизив голос, – ее светлость говорит, скоро мне придется пособлять О'Кейси с близнецами. Жду не дождусь, когда снова буду возиться с малышами. Я ведь всегда страсть как их любила! Только никогда не баловала, нет, такого за мной не водилось.
– Боюсь, что для Эндрю и Арден такое будет в диковинку, – предположила Рея, подумав про себя, что Робин в свое время умел отлично водить О'Кейси за нос и что близнецы тоже уже здорово успели отбиться от рук. Рея вознесла благодарственную молитву, что матери пришла в голову отличная мысль определить к ним нянюшкой Элис – она сумеет держать их в руках.
– Миледи! – смущенно пробормотала та. – У меня все не было случая поблагодарить вашу милость, что вы не позабыли, как обещали позаботиться о бедной девушке.
– Перестань, пожалуйста, Элис. В конце концов, это моя мать предложила тебе остаться у нас в замке, – запротестовала Рея. – Жаль, что я не смогла помочь тебе в тот ужасный день, когда нас разлучили в Чарлстауне.
– Ах, не говорите так! Вы сделали все, что смогли. Боюсь, вам с тех пор пришлось похуже, чем мне, а уж мне-то каково было, когда я добралась до вашего дома, а вашей-то милости все еще не было! Но ее светлость, то есть ваша матушка, была так добра! Она меня спросила, что я собираюсь теперь делать, и, – призналась Элис со смущенной улыбкой, – я сказала, что и мечтать не могла бы о том, чтобы навсегда остаться в Камейре. Сказала, что могу пособлять на кухне или прислуживать в замке, но ее светлость, благослови ее Господь, уверила меня, что ничего этого мне не придется делать. Она сказала, что раз я подруга ее дочери, то могу гостить в замке сколько пожелаю, но вы ведь знаете, я не из таких и не привыкла бить баклуши день-деньской! Я с малолетства привыкла зарабатывать себе на хлеб. Поэтому ее светлость и предложила мне самой решать, что делать.
– Я же тебе говорила, мама – прелесть.
– Да, миледи, – с благоговейным почтением подтвердила Элис.
– Когда я попала в колонии, мне, можно сказать, повезло, и все было бы просто здорово, если бы я не волновалась за тебя. Хорошо еще, сэр Морган рассказал, что тебе удалось вернуться в Англию и скорее всего ты ждешь меня в Камейре. Тогда я успокоилась, ведь я знала, что здесь тебе нечего бояться. И нисколько не удивилась, встретив тебя в замке, я была совершенно уверена, что тебе тут понравится, а теперь и я тоже счастлива, ведь мы обе дома. Я вернулась к семье, и мне больше нечего бояться, – проговорила Рея, стараясь изо всех сил убедить себя в том, что так все и будет.
Но Элис Мередит, несмотря на всю ее наивность и неискушенность, было трудно обвести вокруг пальца. За последнее время девушка наслушалась немало сплетен, она видела слишком много встревоженных лиц, чтобы поверить в то, что жизнь их потечет так счастливо и безмятежно, как хотелось думать леди Рее.
– Жаль, что идет дождь: я хотела погулять в саду, – разочарованно сказала Рея, бросив печальный взгляд на струившиеся по окнам потоки воды.
– Ах, миледи! – испуганно воскликнула Элис. – Совсем позабыла сказать вам – кто-то приехал в замок. Они там, внизу…
Но Рея не дослушала. Сердце ее заколотилось как сумасшедшее, и, подобрав длинные шелковые юбки, она стремглав выбежала из галереи и вихрем понеслась в маленькую Китайскую гостиную, где обычно встречали приехавших.
Спотыкаясь от волнения и путаясь в платье, она сбежала по винтовой лестнице и, затаив дыхание, приникла к одной из высоких стеклянных створок, прежде чем неторопливо открыть двойные тяжелые двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66