А мне бы не хотелось видеть, как затянется петля на такой нежной шейке.
Несмотря на это признание, у Данте создалось впечатление, что сэр Морган и пальцем не шевельнет ради нее, если это поможет наказать людей, причастных к гибели его брата. Когда такой человек, как сэр Морган, берет след, можно голову дать на отсечение, что ни один из бандитов не уйдет безнаказанным.
– Бесс? Связана с контрабандистами?! Но это значит, что она работает на Джека Шелби! Простите, но я как-то не могу себе представить, чтобы Бесс заставила себя хотя бы посмотреть в сторону подобного человека! – фыркнул Данте.
– Если женщине отчаянно нужны деньги, потому что дома два голодных ребенка, то эта женщина пойдет на все, – грустно отозвался сэр Морган. – А вы-то сами? Вспомните, каким вы были – избалованный молодой аристократ, картежник, человек без чести и совести! И кем вы стали теперь?!
Данте опешил.
– Я не позволю вам отправить Бесс на галеры.
– Вы по-прежнему к ней неравнодушны? – спросил сэр Морган. Может быть, неприязнь в его голосе объяснялась тем, что в эту минуту, сам не отдавая себе в этом отчета, он вдруг вспомнил о Рее, о своем погибшем брате, – впрочем, он и сам до конца не понимал, почему при упоминании Бесс его вдруг покоробило.
– У меня есть на это причины, – угрюмо ответил Данте.
– Понимаю, – прошептал сэр Морган.
– Не думаю. Однако это ничего не значит, поскольку я твердо намерен помочь вам поймать Джека Шелби и проклятых Детей сатаны вместе с ним, – сказал Данте. – У вас уже есть план? – спросил он. Только бледная луна, показавшаяся из-за облаков, равнодушно следила за двумя .темными фигурами и слышала то, что они решили.
– Тихо, тихо, Кит, – нежно сказала Рея, касаясь поцелуем теплой головенки и спутанных влажных кудряшек. – Мама здесь, – прошептала она, укачивая малыша. Но глаза ее с тоской смотрели на пустую постель, где не было Данте.
Распахнув пеньюар, она мягко приложила крохотную головку сына к груди и уселась, подсунув под спину подушку. Пока малыш жадно сосал, струйки молока то и дело ползли у него по щеке. Прошло немного времени, Кит наелся, и глаза у него стали слипаться. Рея все так же продолжала тихонько качать сына на коленях, пока крохотные ручки не раскинулись. Вскоре малыш уже спал крепким сном, прижавшись к теплой материнской груди.
Наконец Рея осторожно уложила его в колыбель и бережно укутала одеяльцем до самого подбородка.
Когда ребенок уютно засопел, Рея, запахнув на груди пеньюар, направилась к окну. Серебряный свет луны заполнял комнату, было светло как днем. Рея пристально вгляделась в темную листву сада под окном спальни.
Где же он? С содроганием вспомнила она ту ночь, когда внезапно проснулась и в первый раз не нашла мужа подле себя. Рея с тревогой вглядывалась в сад, но ни одна веточка не шелохнулась, все было тихо, только, казалось, деревья стали гуще и темнота подступила к самому домику. Вдалеке призрачно светилось море. Встревоженной Рее вдруг показалось, что вокруг домика шевелятся какие-то таинственные тени. Она протерла глаза и чуть было не вскрикнула, заметив, как одна из теней вдруг двинулась к дому. Из груди Реи вырвался облегченный вздох, когда она поняла, кто это. Ей уже казалось, что она различает в темноте знакомые черты. Рея радостно улыбнулась. Господи, да она ничем не лучше Конни и Робина! Вот глупая, и надо же было слушать на ночь их рассказы о призраках и Диком Охотнике!
Рея продолжала наблюдать за высокой фигурой мужа, пока он быстрыми шагами приближался к дому. Вдруг Данте исчез из виду, свернув на тропинку, которая вела к дверям. Рея уже собиралась отойти от окна, как внезапно краем глаза заметила, что из темного сада выскользнула другая фигура. Ее сердце отчаянно заколотилось: это была женщина, с ног до головы закутанная во что-то белое.
Ужас сковал ее по рукам и ногам. Рея поняла, что перед ней призрак Бледной Леди, чье появление сулило кому-то внезапную и загадочную смерть.
Глава 28
Угадай, если сможешь, сделай выбор, если отважишься.
Пьер Корнель
В сером свете пробуждавшегося дня Рея тщетно пыталась привести в порядок собственные мысли. Что же она видела накануне ночью? Она не сомневалась, что там, в саду, действительно кто-то был, но решила не рассказывать об этом мужу, тем более что голова ее в это время была занята куда более важной проблемой – Данте вообще отрицал, что ночью уходил из дома. Или, вернее, он отказался даже говорить на эту тему, так что она уверилась в том, что супруг тайком ускользнул на любовное свидание.
Она пыталась намекнуть, что заметила, как на ярмарке в Мерлее оборванец украдкой сунул ему в руку записку. Данте отрицал и это. Может, он в самом деле встречался с человеком, приславшим письмо? А если Данте написала женщина, которая в темноте кралась за ним по пятам, прячась за деревьями? Перед глазами Реи то и дело всплывала высокая женская фигура в темно-алом бархате: она видела леди Бесс в Мерлее в то самое время, когда Данте передали таинственную записку.
Но во что бы он ни был замешан, Данте явно не собирался посвящать жену в свои дела. Ведь тогда, ночью, войдя в спальню, он заметил ее вопросительный взгляд, но ни слова не сказал о ночном свидании. Просто буркнул, что не спалось и поэтому он решил спуститься вниз и выпить глоток бренди. И в самом деле, в руках у него был хрустальный бокал с густой, янтарного цвета, жидкостью. Глядя на него, босого, в рубашке, небрежно заправленной в бриджи, Рея чуть было не поверила его словам. Ей пришлось напомнить себе, что сапоги и теплый плащ скорее всего брошены за дверью, а бренди – отличное средство, чтобы согреться и унять дрожь, вызванную ночной сыростью.
Данте тревожно спросил, что заставило ее проснуться, и успокоился, только узнав, что она встала покормить малыша. Поставив бокал на столик, он присел на край постели и жадно привлек ее к себе, как будто ничего не случилось.
Рея почувствовала его горячее дыхание на своей шее, и через мгновение губы его ласково скользнули по атласной коже. Горячие руки нежно погладили ее плечи и тесным кольцом сомкнулись на талии. Дыхание его слегка отдавало бренди. Рея еще успела почувствовать этот терпкий аромат, и в то же мгновение он впился поцелуем в ее губы. Время остановилось. Забыв обо всем, Рея опять почувствовала, как томительное, жгучее желание начало медленно расти внутри ее тела, – это было то самое чувство, что заставляло ее идти навстречу всем прихотям мужа. Но только не теперь, пронзила ее внезапная мысль, нет, не теперь, когда между ними впервые встал обман. Разве могла она позабыть о своих подозрениях? Да ведь это просто насмешка над ее любовью!
Она отпрянула от него и спрятала лицо в складках постели. В первый и единственный раз с той самой минуты, когда они признались друг другу в любви, Рея оттолкнула его.
Вскочив на ноги, Данте выпрямился во весь рост, на лице его застыло выражение горького недоумения. У Реи сердце разрывалось от отчаяния, так ей хотелось броситься к нему, прижаться к широкой груди, забыть обо всем. Но что-то остановило ее.
– В чем дело! – сурово спросил он, машинально приложив руку к груди. Распахнутый ворот рубашки открывал густую поросль курчавых волос и тугие бугры мышц.
– Ни в чем. – Она отвела глаза, не в силах встретиться с ним взглядом.
– Полно, душа моя, какая из тебя обманщица? – мягко усмехнулся он. Приподняв ее подбородок, он заставил жену поднять голову, и она увидела его сверкающие глаза. – Я снова спрашиваю тебя, Рея. Что произошло?
Несмотря на нежность, звучавшую в голосе мужа, Рея упрямо закусила губу. Она колебалась. Что лучше – хранить молчание или сказать ему правду? Впрочем, она никогда не умела лукавить, поэтому, взглянув ему прямо в глаза, Рея отчеканила:
– Я не спала, Данте. Долго стояла у окна, любовалась луной и гадала, где ты можешь быть. Вдруг я увидела тебя, ты шел через сад со стороны лужайки. Я знаю, что ты куда-то ходил. Зачем ты обманываешь меня, Данте?
Данте молча стоял перед ней. На лице его застыло выражение странной неуверенности, и это еще больше убедило Рею в том, что ему действительно есть что скрывать.
Наконец он заговорил:
– Ты права. Я и в самом деле уходил. Просто решил прогуляться немного, – ответил он, но Рея подозревала, что это далеко не так. Он сказал только часть правды.
– Ты никого не встретил по дороге? – неуверенно спросила Рея, но ее прервал громкий смех Данте.
– И кого же, как ты думаешь, я мог встретить в этот час? – вызывающе спросил он, словно ожидая упреков.
Но, взглянув в несчастное, встревоженное лицо, Данте упал перед ней на колени и сжал ее холодные руки в своих ладонях.
– Рея, мой маленький золотой цветок, – прошептал он, заставив ее поднять лицо. Его глаза сверкали в свете луны. – Тебе нет нужды опасаться других женщин. Ведь об этом ты подумала? Просто верь мне. Помнишь, когда-то ты поклялась, что ничто в мире не заставит тебя отвернуться от меня, что бы ты ни услышала. Всегда верь только в одно: в мою любовь. Она навеки принадлежит тебе, и это так же верно, как и го, что вслед за ночью обязательно придет день. – Увидев огонь, который горел в его глазах, Рея внезапно поверила ему.
И чуть позже, когда он снова осторожно привлек ее к себе, она уже не отстранилась. Сгорая в пламени страсти, она совсем позабыла о призрачной женской фигуре в белом, что кралась за ним по пятам по тропинкам сада. Или, может быть, не забыла. Скорее всего, Рее просто не хотелось думать об этом.
Рея рассеянно обвела взглядом охотничий домик, ставший таким уютным. Она знала, что он станет ей домом, по крайней мере, на целый год, и внезапно почувствовала что-то вроде законной гордости. Она проснулась довольно рано, даже слуги еще спали, и теперь, в тишине, когда новый день еще только зарождался, Рея наслаждалась редкими минутами одиночества. Как странно, совсем по-другому выглядит в этот час огромный холл, подумала она, коснувшись кончиками пальцев нежных лепестков золотых нарциссов, огромный букет которых украшал массивный дубовый стол и отражался, словно в зеркале в отполированной до блеска поверхности. Рея двинулась к камину, и в этот миг, захрипев, пробили старые каминные часы. Она с удовлетворением окинула взглядом плетеные стулья с высокими спинками и парочку обтянутых бархатом кресел с изящно выгнутыми ножками, стоявших полукругом подле сверкавшего чистотой камина.
Подняв глаза, Рея на мгновение застыла, вглядываясь в картину, висевшую над каминной полкой. Ее муж собственноручно с благоговением укрепил ее на этом месте. Это был портрет необыкновенно красивой женщины с маленьким мальчиком, за ее спиной виднелось море, окутанное легкой дымкой. Маленькая рука мальчика вцепилась в складки нарядного шелкового платья красавицы. Волосы ее были распущены, и их сверкающие пряди свободно падали ей на плечи. Сама она задумчиво смотрела куда-то вдаль, но серые глаза были печальны. Того же цвета глаза были и у ребенка. Чем больше Рея вглядывалась в портрет, тем сильнее убеждалась, что в глазах Данте никогда не было такого невинного, доверчивого выражения. Неумолимое время оставило на нем свой отпечаток. Теперь взгляд Данте Лейтона был холоден и суров, а Рее хотелось плакать при виде этого очаровательного ребенка, как будто его уже не было в живых.
Она подавила тяжелый вздох, вспомнив об ужаснои трагедии, пятнадцать лет назад разрушившей жизнь людей, которые так безмятежно смотрели на нее с портрета.
– Ах, какое горе, какое горе! – раздался за ее спиной старческий голос.
Рея подскочила от неожиданности и резко обернулась.
– Кирби! Вы до смерти меня напугали!
– Прошу прощения, миледи. Я ужасно огорчен, – извинился Кирби. В руках у него был небольшой серебряный поднос с изящной чашечкой китайского фарфора и крохотным чайником. – Я услышал внизу шаги и спустился узнать, кто здесь, но вы, видно, так глубоко задумались, что я не решился побеспокоить вас. Просто решил, что вы не откажетесь выпить чашечку чаю. – Он поставил поднос на столик возле одного из кресел, подождал, пока Рея сядет, и только тогда наполнил чашечку ароматным горячим чаем.
Рея улыбнулась:
– Вы настоящий колдун, Кирби, умеете читать чужие мысли. Ах, какой чудесный запах! – польстила она старику.
– Я взял на себя смелость сам приготовить его, миледи. Мне показалось, что вам это необходимо, – со слабой усмешкой сказал он.
– Вам следовало бы захватить чашечку и для себя, – сказала Рея, подумав, помнит ли славный старик, что он уже давно не слуга.
– О, миледи, а что подумает капитан, если вдруг ему придет в голову спуститься вниз и он увидит нас тут, вдвоем распивающих чай? – лукаво хихикнул Кирби.
– Ну, должно быть, решит, что двое старых друзей пьют чай, – отозвалась Рея ему в тон, но более внимательный взгляд заметил бы, что улыбка далась ей нелегко. – Какая она была, Кирби? – тихо спросила Рея, снова бросив взгляд на красавицу с портрета.
Глубокий вздох вырвался из груди старика.
– Ах, леди Элейн – она была святая, да, да, именно так! – торопливо добавил Кирби, подумав про себя, что такую даму, как леди Элейн, забыть невозможно. – А уж как она обожала Данте! Только для него и жила! Думаю, это потому, что она никогда не была по-настоящему счастлива с лордом Джоном. Он был чудесный человек, но не интересовался ничем, кроме книг и картин и еще всяких редких вещиц, которые коллекционировал. Скульптуры он любил нежнее, чем жену и сына. Собрал богатейшую коллекцию гравюр, старинных медалей, гемм, всяких ценных безделушек, прелестных пустячков. И прошу прощения, миледи, просто на тот случай, если вы случайно наткнетесь на… хм-м… словом, как-то раз лорд Джон отправился в большое путешествие, уж не знаю куда, и привез великое множество разных скульптур, полуобнаженных дам и… э-э-э… джентльменов. Помню, как будто это было вчера, – наша старая домоправительница, а в то время она была горничной у нашей хозяйки, чуть в обморок не упала, когда она увидела… м-м-м… одного из джентльменов, прошу прощения, миледи, – закашлялся Кирби.
– Ах вот каким он был коллекционером… – протянула Рея, ничуть не шокированная.
Кирби был поражен.
– Но, миледи, вы не совсем поняли. Рея улыбнулась:
– Я вовсе не хотела сказать ничего плохого. Коллекционер, Кирби, – это человек, который любит искусство и восхищается предметами старины. Из ваших слов я поняла, что покойный лорд Джон преклонялся перед красотой.
– Ах вот как! – пробормотал Кирби, задумчиво сдвинув брови. – Ну что ж, думаю, вы правы. Вот и мне всегда почему-то казалось, что лорд Джон смотрел на свою жену, будто она – лишь часть его коллекции. И он всегда держал лорда Данте на расстоянии. Наш хозяин рос быстрее, чем взрослел, и, думается мне, лорд Джон опасался, как бы тот ненароком не разбил или как-то не повредил его драгоценную коллекцию. Как сейчас помню горькую обиду на лице капитана каждый раз, когда лорд Джон раздраженным тоном приказывал ему выйти вон из комнаты. Впрочем, и с леди Элейн хозяин вел себя точно так же, хотя, если хотите знать, она была в тысячу раз прекраснее, чем все эти бесстыжие мраморные статуи, – презрительно фыркнул старик. – Вы мне чем-то напоминаете ее, миледи, – брякнул Кирби не подумав и вдруг побагровел от смущения. – Ох. миледи, я вовсе не хотел ничего такого…
– Кирби, ну что вы, право! Для меня большая честь, что вы сравнили меня с леди Элейн, – прошептала Рея, губы ее нервно подергивались.
Хьюстон Кирби бросил на портрет испытующий взгляд, и вслед за Реей его охватила та же непонятная грусть.
– О, миледи, я желаю всей душой, чтобы вы жили здесь гораздо счастливее, чем бедная леди Элейн! У меня бы сердце разорвалось, если бы я увидел, что вы страдаете, как она когда-то, бедняжка. Порой мне кажется, что я бы с радостью дал себя вздернуть, лишь бы заставить сэра Майлза мучиться так же, как страдала она по его вине. Я всегда терпеть его не мог, – продолжал Кирби. – Ни на грош ему не верил! Вечно он лгал и строил какие-то козни. Всех беспардонно использовал, а потом просто стоял в стороне с мерзкой ухмылкой – вот, мол, каков я! Мне всегда казалось, что он наслаждался, распродавая одну за другой прекрасные вещи, которые покойный лорд Джон собирал всю жизнь. А бедняжка леди Элейн! Счастье ее, что она умерла! Только так смогла избавиться от этого негодяя, – вздохнул Кирби. – Странная это была история, и странный он был человек – и любил и ненавидел леди Элейн в то же самое время. – Тревожно оглядевшись по сторонам, Хьюстон Кирби понизил голос и склонился к Рее: – Вы ведь не верите глупым слухам, что ее дух все еще бродит по скалам, а, миледи?
Рея уже открыла было рот, чтобы сказать, что не верит в подобную ерунду, даже несмотря на то что накануне своими глазами видела призрачную фигуру в саду, как вдруг Кирби истошно завопил. Подскочив от неожиданности, старик выругался, почувствовав, как что-то скользнуло по его обтянутым чулками ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Несмотря на это признание, у Данте создалось впечатление, что сэр Морган и пальцем не шевельнет ради нее, если это поможет наказать людей, причастных к гибели его брата. Когда такой человек, как сэр Морган, берет след, можно голову дать на отсечение, что ни один из бандитов не уйдет безнаказанным.
– Бесс? Связана с контрабандистами?! Но это значит, что она работает на Джека Шелби! Простите, но я как-то не могу себе представить, чтобы Бесс заставила себя хотя бы посмотреть в сторону подобного человека! – фыркнул Данте.
– Если женщине отчаянно нужны деньги, потому что дома два голодных ребенка, то эта женщина пойдет на все, – грустно отозвался сэр Морган. – А вы-то сами? Вспомните, каким вы были – избалованный молодой аристократ, картежник, человек без чести и совести! И кем вы стали теперь?!
Данте опешил.
– Я не позволю вам отправить Бесс на галеры.
– Вы по-прежнему к ней неравнодушны? – спросил сэр Морган. Может быть, неприязнь в его голосе объяснялась тем, что в эту минуту, сам не отдавая себе в этом отчета, он вдруг вспомнил о Рее, о своем погибшем брате, – впрочем, он и сам до конца не понимал, почему при упоминании Бесс его вдруг покоробило.
– У меня есть на это причины, – угрюмо ответил Данте.
– Понимаю, – прошептал сэр Морган.
– Не думаю. Однако это ничего не значит, поскольку я твердо намерен помочь вам поймать Джека Шелби и проклятых Детей сатаны вместе с ним, – сказал Данте. – У вас уже есть план? – спросил он. Только бледная луна, показавшаяся из-за облаков, равнодушно следила за двумя .темными фигурами и слышала то, что они решили.
– Тихо, тихо, Кит, – нежно сказала Рея, касаясь поцелуем теплой головенки и спутанных влажных кудряшек. – Мама здесь, – прошептала она, укачивая малыша. Но глаза ее с тоской смотрели на пустую постель, где не было Данте.
Распахнув пеньюар, она мягко приложила крохотную головку сына к груди и уселась, подсунув под спину подушку. Пока малыш жадно сосал, струйки молока то и дело ползли у него по щеке. Прошло немного времени, Кит наелся, и глаза у него стали слипаться. Рея все так же продолжала тихонько качать сына на коленях, пока крохотные ручки не раскинулись. Вскоре малыш уже спал крепким сном, прижавшись к теплой материнской груди.
Наконец Рея осторожно уложила его в колыбель и бережно укутала одеяльцем до самого подбородка.
Когда ребенок уютно засопел, Рея, запахнув на груди пеньюар, направилась к окну. Серебряный свет луны заполнял комнату, было светло как днем. Рея пристально вгляделась в темную листву сада под окном спальни.
Где же он? С содроганием вспомнила она ту ночь, когда внезапно проснулась и в первый раз не нашла мужа подле себя. Рея с тревогой вглядывалась в сад, но ни одна веточка не шелохнулась, все было тихо, только, казалось, деревья стали гуще и темнота подступила к самому домику. Вдалеке призрачно светилось море. Встревоженной Рее вдруг показалось, что вокруг домика шевелятся какие-то таинственные тени. Она протерла глаза и чуть было не вскрикнула, заметив, как одна из теней вдруг двинулась к дому. Из груди Реи вырвался облегченный вздох, когда она поняла, кто это. Ей уже казалось, что она различает в темноте знакомые черты. Рея радостно улыбнулась. Господи, да она ничем не лучше Конни и Робина! Вот глупая, и надо же было слушать на ночь их рассказы о призраках и Диком Охотнике!
Рея продолжала наблюдать за высокой фигурой мужа, пока он быстрыми шагами приближался к дому. Вдруг Данте исчез из виду, свернув на тропинку, которая вела к дверям. Рея уже собиралась отойти от окна, как внезапно краем глаза заметила, что из темного сада выскользнула другая фигура. Ее сердце отчаянно заколотилось: это была женщина, с ног до головы закутанная во что-то белое.
Ужас сковал ее по рукам и ногам. Рея поняла, что перед ней призрак Бледной Леди, чье появление сулило кому-то внезапную и загадочную смерть.
Глава 28
Угадай, если сможешь, сделай выбор, если отважишься.
Пьер Корнель
В сером свете пробуждавшегося дня Рея тщетно пыталась привести в порядок собственные мысли. Что же она видела накануне ночью? Она не сомневалась, что там, в саду, действительно кто-то был, но решила не рассказывать об этом мужу, тем более что голова ее в это время была занята куда более важной проблемой – Данте вообще отрицал, что ночью уходил из дома. Или, вернее, он отказался даже говорить на эту тему, так что она уверилась в том, что супруг тайком ускользнул на любовное свидание.
Она пыталась намекнуть, что заметила, как на ярмарке в Мерлее оборванец украдкой сунул ему в руку записку. Данте отрицал и это. Может, он в самом деле встречался с человеком, приславшим письмо? А если Данте написала женщина, которая в темноте кралась за ним по пятам, прячась за деревьями? Перед глазами Реи то и дело всплывала высокая женская фигура в темно-алом бархате: она видела леди Бесс в Мерлее в то самое время, когда Данте передали таинственную записку.
Но во что бы он ни был замешан, Данте явно не собирался посвящать жену в свои дела. Ведь тогда, ночью, войдя в спальню, он заметил ее вопросительный взгляд, но ни слова не сказал о ночном свидании. Просто буркнул, что не спалось и поэтому он решил спуститься вниз и выпить глоток бренди. И в самом деле, в руках у него был хрустальный бокал с густой, янтарного цвета, жидкостью. Глядя на него, босого, в рубашке, небрежно заправленной в бриджи, Рея чуть было не поверила его словам. Ей пришлось напомнить себе, что сапоги и теплый плащ скорее всего брошены за дверью, а бренди – отличное средство, чтобы согреться и унять дрожь, вызванную ночной сыростью.
Данте тревожно спросил, что заставило ее проснуться, и успокоился, только узнав, что она встала покормить малыша. Поставив бокал на столик, он присел на край постели и жадно привлек ее к себе, как будто ничего не случилось.
Рея почувствовала его горячее дыхание на своей шее, и через мгновение губы его ласково скользнули по атласной коже. Горячие руки нежно погладили ее плечи и тесным кольцом сомкнулись на талии. Дыхание его слегка отдавало бренди. Рея еще успела почувствовать этот терпкий аромат, и в то же мгновение он впился поцелуем в ее губы. Время остановилось. Забыв обо всем, Рея опять почувствовала, как томительное, жгучее желание начало медленно расти внутри ее тела, – это было то самое чувство, что заставляло ее идти навстречу всем прихотям мужа. Но только не теперь, пронзила ее внезапная мысль, нет, не теперь, когда между ними впервые встал обман. Разве могла она позабыть о своих подозрениях? Да ведь это просто насмешка над ее любовью!
Она отпрянула от него и спрятала лицо в складках постели. В первый и единственный раз с той самой минуты, когда они признались друг другу в любви, Рея оттолкнула его.
Вскочив на ноги, Данте выпрямился во весь рост, на лице его застыло выражение горького недоумения. У Реи сердце разрывалось от отчаяния, так ей хотелось броситься к нему, прижаться к широкой груди, забыть обо всем. Но что-то остановило ее.
– В чем дело! – сурово спросил он, машинально приложив руку к груди. Распахнутый ворот рубашки открывал густую поросль курчавых волос и тугие бугры мышц.
– Ни в чем. – Она отвела глаза, не в силах встретиться с ним взглядом.
– Полно, душа моя, какая из тебя обманщица? – мягко усмехнулся он. Приподняв ее подбородок, он заставил жену поднять голову, и она увидела его сверкающие глаза. – Я снова спрашиваю тебя, Рея. Что произошло?
Несмотря на нежность, звучавшую в голосе мужа, Рея упрямо закусила губу. Она колебалась. Что лучше – хранить молчание или сказать ему правду? Впрочем, она никогда не умела лукавить, поэтому, взглянув ему прямо в глаза, Рея отчеканила:
– Я не спала, Данте. Долго стояла у окна, любовалась луной и гадала, где ты можешь быть. Вдруг я увидела тебя, ты шел через сад со стороны лужайки. Я знаю, что ты куда-то ходил. Зачем ты обманываешь меня, Данте?
Данте молча стоял перед ней. На лице его застыло выражение странной неуверенности, и это еще больше убедило Рею в том, что ему действительно есть что скрывать.
Наконец он заговорил:
– Ты права. Я и в самом деле уходил. Просто решил прогуляться немного, – ответил он, но Рея подозревала, что это далеко не так. Он сказал только часть правды.
– Ты никого не встретил по дороге? – неуверенно спросила Рея, но ее прервал громкий смех Данте.
– И кого же, как ты думаешь, я мог встретить в этот час? – вызывающе спросил он, словно ожидая упреков.
Но, взглянув в несчастное, встревоженное лицо, Данте упал перед ней на колени и сжал ее холодные руки в своих ладонях.
– Рея, мой маленький золотой цветок, – прошептал он, заставив ее поднять лицо. Его глаза сверкали в свете луны. – Тебе нет нужды опасаться других женщин. Ведь об этом ты подумала? Просто верь мне. Помнишь, когда-то ты поклялась, что ничто в мире не заставит тебя отвернуться от меня, что бы ты ни услышала. Всегда верь только в одно: в мою любовь. Она навеки принадлежит тебе, и это так же верно, как и го, что вслед за ночью обязательно придет день. – Увидев огонь, который горел в его глазах, Рея внезапно поверила ему.
И чуть позже, когда он снова осторожно привлек ее к себе, она уже не отстранилась. Сгорая в пламени страсти, она совсем позабыла о призрачной женской фигуре в белом, что кралась за ним по пятам по тропинкам сада. Или, может быть, не забыла. Скорее всего, Рее просто не хотелось думать об этом.
Рея рассеянно обвела взглядом охотничий домик, ставший таким уютным. Она знала, что он станет ей домом, по крайней мере, на целый год, и внезапно почувствовала что-то вроде законной гордости. Она проснулась довольно рано, даже слуги еще спали, и теперь, в тишине, когда новый день еще только зарождался, Рея наслаждалась редкими минутами одиночества. Как странно, совсем по-другому выглядит в этот час огромный холл, подумала она, коснувшись кончиками пальцев нежных лепестков золотых нарциссов, огромный букет которых украшал массивный дубовый стол и отражался, словно в зеркале в отполированной до блеска поверхности. Рея двинулась к камину, и в этот миг, захрипев, пробили старые каминные часы. Она с удовлетворением окинула взглядом плетеные стулья с высокими спинками и парочку обтянутых бархатом кресел с изящно выгнутыми ножками, стоявших полукругом подле сверкавшего чистотой камина.
Подняв глаза, Рея на мгновение застыла, вглядываясь в картину, висевшую над каминной полкой. Ее муж собственноручно с благоговением укрепил ее на этом месте. Это был портрет необыкновенно красивой женщины с маленьким мальчиком, за ее спиной виднелось море, окутанное легкой дымкой. Маленькая рука мальчика вцепилась в складки нарядного шелкового платья красавицы. Волосы ее были распущены, и их сверкающие пряди свободно падали ей на плечи. Сама она задумчиво смотрела куда-то вдаль, но серые глаза были печальны. Того же цвета глаза были и у ребенка. Чем больше Рея вглядывалась в портрет, тем сильнее убеждалась, что в глазах Данте никогда не было такого невинного, доверчивого выражения. Неумолимое время оставило на нем свой отпечаток. Теперь взгляд Данте Лейтона был холоден и суров, а Рее хотелось плакать при виде этого очаровательного ребенка, как будто его уже не было в живых.
Она подавила тяжелый вздох, вспомнив об ужаснои трагедии, пятнадцать лет назад разрушившей жизнь людей, которые так безмятежно смотрели на нее с портрета.
– Ах, какое горе, какое горе! – раздался за ее спиной старческий голос.
Рея подскочила от неожиданности и резко обернулась.
– Кирби! Вы до смерти меня напугали!
– Прошу прощения, миледи. Я ужасно огорчен, – извинился Кирби. В руках у него был небольшой серебряный поднос с изящной чашечкой китайского фарфора и крохотным чайником. – Я услышал внизу шаги и спустился узнать, кто здесь, но вы, видно, так глубоко задумались, что я не решился побеспокоить вас. Просто решил, что вы не откажетесь выпить чашечку чаю. – Он поставил поднос на столик возле одного из кресел, подождал, пока Рея сядет, и только тогда наполнил чашечку ароматным горячим чаем.
Рея улыбнулась:
– Вы настоящий колдун, Кирби, умеете читать чужие мысли. Ах, какой чудесный запах! – польстила она старику.
– Я взял на себя смелость сам приготовить его, миледи. Мне показалось, что вам это необходимо, – со слабой усмешкой сказал он.
– Вам следовало бы захватить чашечку и для себя, – сказала Рея, подумав, помнит ли славный старик, что он уже давно не слуга.
– О, миледи, а что подумает капитан, если вдруг ему придет в голову спуститься вниз и он увидит нас тут, вдвоем распивающих чай? – лукаво хихикнул Кирби.
– Ну, должно быть, решит, что двое старых друзей пьют чай, – отозвалась Рея ему в тон, но более внимательный взгляд заметил бы, что улыбка далась ей нелегко. – Какая она была, Кирби? – тихо спросила Рея, снова бросив взгляд на красавицу с портрета.
Глубокий вздох вырвался из груди старика.
– Ах, леди Элейн – она была святая, да, да, именно так! – торопливо добавил Кирби, подумав про себя, что такую даму, как леди Элейн, забыть невозможно. – А уж как она обожала Данте! Только для него и жила! Думаю, это потому, что она никогда не была по-настоящему счастлива с лордом Джоном. Он был чудесный человек, но не интересовался ничем, кроме книг и картин и еще всяких редких вещиц, которые коллекционировал. Скульптуры он любил нежнее, чем жену и сына. Собрал богатейшую коллекцию гравюр, старинных медалей, гемм, всяких ценных безделушек, прелестных пустячков. И прошу прощения, миледи, просто на тот случай, если вы случайно наткнетесь на… хм-м… словом, как-то раз лорд Джон отправился в большое путешествие, уж не знаю куда, и привез великое множество разных скульптур, полуобнаженных дам и… э-э-э… джентльменов. Помню, как будто это было вчера, – наша старая домоправительница, а в то время она была горничной у нашей хозяйки, чуть в обморок не упала, когда она увидела… м-м-м… одного из джентльменов, прошу прощения, миледи, – закашлялся Кирби.
– Ах вот каким он был коллекционером… – протянула Рея, ничуть не шокированная.
Кирби был поражен.
– Но, миледи, вы не совсем поняли. Рея улыбнулась:
– Я вовсе не хотела сказать ничего плохого. Коллекционер, Кирби, – это человек, который любит искусство и восхищается предметами старины. Из ваших слов я поняла, что покойный лорд Джон преклонялся перед красотой.
– Ах вот как! – пробормотал Кирби, задумчиво сдвинув брови. – Ну что ж, думаю, вы правы. Вот и мне всегда почему-то казалось, что лорд Джон смотрел на свою жену, будто она – лишь часть его коллекции. И он всегда держал лорда Данте на расстоянии. Наш хозяин рос быстрее, чем взрослел, и, думается мне, лорд Джон опасался, как бы тот ненароком не разбил или как-то не повредил его драгоценную коллекцию. Как сейчас помню горькую обиду на лице капитана каждый раз, когда лорд Джон раздраженным тоном приказывал ему выйти вон из комнаты. Впрочем, и с леди Элейн хозяин вел себя точно так же, хотя, если хотите знать, она была в тысячу раз прекраснее, чем все эти бесстыжие мраморные статуи, – презрительно фыркнул старик. – Вы мне чем-то напоминаете ее, миледи, – брякнул Кирби не подумав и вдруг побагровел от смущения. – Ох. миледи, я вовсе не хотел ничего такого…
– Кирби, ну что вы, право! Для меня большая честь, что вы сравнили меня с леди Элейн, – прошептала Рея, губы ее нервно подергивались.
Хьюстон Кирби бросил на портрет испытующий взгляд, и вслед за Реей его охватила та же непонятная грусть.
– О, миледи, я желаю всей душой, чтобы вы жили здесь гораздо счастливее, чем бедная леди Элейн! У меня бы сердце разорвалось, если бы я увидел, что вы страдаете, как она когда-то, бедняжка. Порой мне кажется, что я бы с радостью дал себя вздернуть, лишь бы заставить сэра Майлза мучиться так же, как страдала она по его вине. Я всегда терпеть его не мог, – продолжал Кирби. – Ни на грош ему не верил! Вечно он лгал и строил какие-то козни. Всех беспардонно использовал, а потом просто стоял в стороне с мерзкой ухмылкой – вот, мол, каков я! Мне всегда казалось, что он наслаждался, распродавая одну за другой прекрасные вещи, которые покойный лорд Джон собирал всю жизнь. А бедняжка леди Элейн! Счастье ее, что она умерла! Только так смогла избавиться от этого негодяя, – вздохнул Кирби. – Странная это была история, и странный он был человек – и любил и ненавидел леди Элейн в то же самое время. – Тревожно оглядевшись по сторонам, Хьюстон Кирби понизил голос и склонился к Рее: – Вы ведь не верите глупым слухам, что ее дух все еще бродит по скалам, а, миледи?
Рея уже открыла было рот, чтобы сказать, что не верит в подобную ерунду, даже несмотря на то что накануне своими глазами видела призрачную фигуру в саду, как вдруг Кирби истошно завопил. Подскочив от неожиданности, старик выругался, почувствовав, как что-то скользнуло по его обтянутым чулками ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66