В заключение я хочу сказать Вам, Джиллиан, — добавила Вера после многозначительной паузы, — что сейчас Вам бы следовало сгорать со стыда, — ведь Вы предоставили очень важную информацию, которая будет мне крайне полезна.
— Задержите эту женщину! — заорал Джиллиан, обращаясь к лейтенанту Айронсу. — Арестуйте ее немедленно! Она — изменница.
— Измена? — резко ответил Флетчер. — Но ведь это Вы, сударь, говорили о том, о чем не имели права даже думать. Миссис Эшли не произнесла ни слова, за которое можно было бы осудить.
Лейтенант уже отвернулся от Джиллиана и, перегнувшись через стол, обратился к Джонсону:
— А Вам, сударь, я очень советую не давать воли своим рукам, — прошептал он.
Вера, не заметившая стычки Айронса и Джонсона, разговаривала с Эзрой.
— Простите меня, сударь, — произнесла Вера с чувством, — я очень виновата перед Вами. Я была крайне несдержанна.
Она попробовала улыбнуться:
— Это мне нужно уйти, мне одной.
— Нет, Вера, милая! Разве Вы забыли? — Бриггс был в отчаянии, он смотрел на Веру молящими, полными слез глазами.
На какое-то мгновение миссис Эшли показалось, что время остановилось. Она вдруг стала спокойной и безразличной. Вере казалось, что она стоит на шатком мосту, переброшенном через пропасть. На одном краю ее ждал Эзра, а на другом — незнакомец. Вера почувствовала взгляд Флетчера, устремленный на нее. Он беспокоил и пугал ее. Вера повернулась к Бриггсу.
— Эзра, я ничего не забыла. Просто сейчас не время говорить об этом.
— Так это отказ?
— Я не говорила этого, Эзра.
— Так надежда еще есть?
Вера опустила ресницы, чтобы удержать набегающие слезы — Мы поговорим завтра, Эзра. Я приду к Вам, и мы поговорим…
Глядя на измученное лицо старого друга, Вера с трудом сдерживала желание поцеловать его руку и прижать ее к своему лицу, чтобы облегчить его страдания, истинной причиной которых была она сама.
— Хорошо. Вера, — тихо ответил Эзра, — я буду ждать Вас завтра.
Услышав, что миссис Эшли уходит, Джонсон поспешил предложить ей свои услуги. Он был готов проводить даму до самого дома. Вера с отвращением посмотрела на пьяненькие глазки и влажный рот Джонсона и попросила его не утруждать себя.
Эзра решил, что следует послать за кем-нибудь, например, за сыном миссис Харт, чтобы не отпускать Веру одну.
— Я провожу Вас до дверей, — сказал адвокат.
— Позвольте, помогу Вам одеть плащ, дорогая.
Айронс, наблюдавший из-за стола за разыгравшейся у дверей сценой, встал и подошел к Бриггсу — Эзра, я благодарен Вам за прекрасный ужин, — проговорил он, — но, к сожалению, мне уже пора идти. Миссис Эшли, если Вы позволите, я немного провожу Вас. По-моему, нам по пути.
Это предложение скорее испугало, чем обрадовало миссис Эшли. Она поплотнее запахнула плащ.
— Нет, нет, лейтенант, не надо, — запротестовала Вера, — я благополучно доберусь одна. Флетчер рассмеялся.
— Я не сомневаюсь, что так и будет. Не понимаю только, почему бы нам не идти рядом, если мы пойдем по одной улице.
— Для этого есть тысячи причин, — начала Вера, но, остановленная его внимательным взглядом, замолчала. Слова замерли у нее на губах.
— Вера, мне будет гораздо спокойнее, если Вы пойдете не одна, — вмешался Бриггс.
Вера вопросительно посмотрела на его измученное страданием лицо.
— Вы в самом деле хотите этого? Адвокат в знак согласия склонил голову в напудренном парике.
— Прошу Вас, Вера, послушайтесь меня.
— Как Вам будет угодно, Эзра.
Вера потуже затянула у горла завязки на плаще, надела перчатки и в последний раз оглядела сидящих за столом.
— Доброй ночи, миссис Джиллиан.
— Доброй ночи, миссис Эшли.
У Эдит, все еще сидящей за столом, был такой подавленный вид, что Вера почувствовала угрызения совести.
Сам Джиллиан сидел торжественно и безмолвно, сложив руки на узкой груди. Мистер Джонсон отвернулся к окну, не удостоив Веру даже прощальным жестом.
Уже на улице Вера обняла и поцеловала Бриггса, но он поспешил поскорее высвободиться из ее объятий.
— Как бы Вам не простудиться, Эзра, — заботливо сказала миссис Эшли, — скорее идите домой. Вы должны беречь себя. Завтра я Вас обязательно навещу.
Эзра кивнул и, помахав на прощание Флетчеру, скрылся в глубине дома, осторожно прикрыв за собой дверь.
Молодые люди остались одни на заснеженной освещенной луной улице. Флетчер протянул Вере какой-то белый узкий предмет.
— По-моему, это Ваш веер, миссис Эшли. Я взял на себя смелость подобрать его.
Вера приняла веер, машинально раскрыла его, потом сложила и спрятала в складках плаща.
Флетчер поразился тому, сколько изящества могло таиться в нескольких простых движениях.
Глаза миссис Эшли блестели отраженным светом луны. Флетчер подумал, что они похожи на манящие зеленые звезды.
Лейтенант осторожно взял молодую женщину под руку.
— Вы со мной, миссис Эшли? — спросил он. Вера заметила странную игру слов.
— Да, Флетчер, пожалуй, я с Вами, — ответила она, подобрала шуршащие юбки и решительно шагнула в темноту, оставив позади своего спутника.
Глава 7
Круглая луна ярко освещала улицу. Мягкий снег серебрился на мостовой и на остроконечных крышах домов, отбрасывающих четкие тени.
Айронс пропустил Веру немного вперед и любовался блеском ее волос в лунном свете. Вера шла очень быстро, почти бежала, и Флетчер догнал ее, стуча тяжелыми башмаками.
— Сударыня, куда это Вы так спешите? — произнес лейтенант чуть охрипшим голосом. — По какой улице Вы собираетесь идти, по Браттлз или по аллее Харвей? Браттлз гораздо безопасней в столь поздний час.
— В самом деле? Но я-то думаю совсем иначе, сударь, — запротестовала Вера. — Знаете ли Вы, что представляет главную опасность на улицах Бостона? Это пьяные солдаты! Так вот, на Браттлз их гораздо больше!
Вера остановилась перед сточным желобом и приготовилась перепрыгнуть через него, чтобы перейти на другую сторону улицы.
— Солдаты, возможно, — согласился Флетчер, — но только не пьяные. Миссис Эшли, позвольте мне помочь Вам.
Айронс протянул Вере руку, но она решила проявить независимость и самостоятельность и перепрыгнула через узкий поток.
Каждое движение миссис Эшли выражало возмущение и несогласие со словами Флетчера, что совсем не мешало ему смотреть с восторгом на свою спутницу.
— Скажите, лейтенант Айронс, а откуда Вам стало известно, в какую сторону мне надо идти. Ведь я сказала только, что направляюсь домой. По-видимому, Вы выслеживали меня. Это что, простое любопытство или долг службы?
Вера говорила очень запальчиво, но не смогла вывести Флетчера из того блаженного состояния, в котором он находился с тех пор, как они остались на улице одни.
— Сударыня, Вы, по-видимому, забыли, что во время ужина очень неосторожно сообщили свой адрес господину Джонсону. Неужели он больше заслуживает доверия, чем я?
— Не заслуживает, конечно, — Вера беззаботно рассмеялась, и все ее напускное высокомерие мгновенно испарилось. — Как он был неотразим, когда чуть не вылетел из-за стола! — Вера была очень довольна собой, вспоминая о своем подвиге. — Как он только посмел дотронуться до меня! И ведь это уже не первый случай, — доверчиво добавила она. — Джонсон пытался дотронуться до моей ноги под столом, но я решила, что это было случайностью, — у него был такой невинный вид.
— В самом деле? — произнес Флетчер, растягивая слова.
— Да, по-моему, этот человек просто глуп и невоспитан.
— А кроме того, он был пьян. За этот вечер он выпил гораздо больше, чем я за целый год.
— Так Вы человек умеренный и благовоспитанный? — с улыбкой спросила Вера.
— Разумеется, да, во всяком случае, надеюсь, что так, — ответил Флетчер с напускной серьезностью.
Темные облака скользили по небу, закрывая лунный диск и на мгновения погружая улицы в темноту.
Некоторое время молодые люди шли молча. Флетчер слышал звук шагов молодой женщины, он даже ощущал ее дыхание. Они шли совсем рядом, и Айронсу достаточно было протянуть руку, чтобы остановить миссис Эшли. Сам поражаясь своему поведению. Айронс повернулся к Вере и взял ее за руки.
Миссис Эшли смотрела на него совершенно спокойно, ее лицо не выражало ничего, кроме любопытства.
— Что-то случилось? — безмятежно спросила она.
Флетчер, не отрываясь, смотрел в сияющие зеленые глаза, представляя себе, как прижимается своими губами к ее, как целует ее холодные щеки и прячет лицо в шелковистых волосах.
— Так, что же, Айронс? — повторила Вера. Флетчер опустил руки, и миссис Эшли продолжила путь.
— Миссис Эшли, — произнес Флетчер, сам не узнавая своего охрипшего от волнения голоса.
Вера посмотрела на него через плечо и остановилась. Звук его голоса заставил ее сердце забиться сильнее. Щеки запылали, Вера испугалась своего волнения. Неужели она способна потерять голову от нескольких слов, произнесенных мужчиной, и не просто мужчиной, — врагом, британским офицером?
— Да, лейтенант, — тихо отозвалась Вера, стараясь не выдать своего волнения. — Вы что-то хотели сказать?
Она подняла глаза на Флетчера. Бронзовые пуговицы его безупречного мундира поблескивали в лунном свете. Военная форма очень шла Айронсу и, как ни странно, миссис Эшли уже не испытывала былого отвращения при виде красной куртки — символа британского владычества.
— Ваше постоянство вызывает восхищение, миссис Эшли, — начал Флетчер, — но оно мне кажется чрезмерным. Неужели мундир, который я ношу, так много значит для Вас?
— Я не понимаю Вас, лейтенант. Почему Вы задаете этот вопрос сейчас?
Но Флетчер продолжал, будто не расслышав слов своей спутницы.
— Когда Вы вошли в гостиную Бриггса, то разгневались при виде британского мундира, который заслонил для Вас человека. Меня Вы просто не увидели. Но я человек, миссис Эшли. В форме или без нее. Посмотрите на меня.
— Я вижу британского офицера, — ответила Вера, глядя ему в глаза.
— Нет, сударыня, Вы видите только мундир. Вглядитесь в человека.
— Мистер Айронс, я не могу этого сделать. Невозможно отделить человека от дела, которому он посвятил свою жизнь. Я бы не хотела обсуждать это.
— Почему же нет, миссис Эшли? Ситуация в колониях очень опасна. Я выполняю свой долг.
— Да, конечно, — ответила Вера.
Чувства, охватившие молодую женщину, совсем не соответствовали ни холодности ее голоса, ни строгости ее слов. Она не могла избавиться от , воспоминаний о прикосновениях его сильных и нежных рук, о запахе крови, исходившем от его рубахи, который заставил ее испытывать чувство сострадания к раненому спутнику.
Вера тряхнула головой, чтобы избавиться от этого наваждения, и постаралась придать побольше убедительности своим словам:
— Возможно, Вы лучше поняли бы меня, лейтенант, если бы Вам самому пришлось отстаивать права и свободу своего народа, а также свою личную свободу, — в голосе молодой женщины звенела сталь.
— Объясните, что Вы ставите нам в вину?
— Присутствие Вашей армии. Что она делает здесь? Что защищает? Те порядки и законы, которые попирают права нашего народа и каждой отдельной личности? Ваша армия не дает нам возможности иметь свое правительство, которое могло бы ввести законы, отвечающие нашим нуждам, и устанавливать справедливое налогообложение. Парламент служит только самому себе, а что касается короля Джорджа…
Вера внезапно замолчала, поняв, что зашла слишком далеко. А от поэтического настроения Айронса не осталось и следа. Последние слова миссис Эшли вызвали гнев и раздражение лейтенанта.
— Пожалуй, Джиллиан был прав. Мне следовало бы арестовать Вас. Но, к сожалению, мы не имеем права арестовывать за измену. У нас нет законов, которые дали бы нам возможность привлечь бунтовщиков к суду. Самое строгое наказание, которое они могут получить сейчас, — это предупреждение. В то время как сами «патриоты» ведут настоящую войну с лояльно настроенными горожанами, поджигают их дома, уничтожают их собственность, уничтожают и оскорбляют их самих…
— Но это же не вся правда, лейтенант, — воскликнула миссис Эшли, — это только одна сторона медали.
— Вы правы, сударыня. Это далеко не вся правда, — отвечал оскорбленный Флетчер. — Генерал Гэйдж, который, кстати, является Вашим губернатором, располагает такими фактами о жестокости восставших, от которых волосы встают дыбом!
— Зачем Вы говорите это, лейтенант? Генерал Гэйдж всегда был настроен против жителей Массачусетса, и в особенности против Бостона! Возможно, он просто ищет повод для того, чтобы провести аресты.
— Я не буду отвечать Вам, сударыня, — произнес Айронс с ироничной улыбкой. — Я не собираюсь сообщать Вам больше никакой информации.
— Да, конечно. Теперь я вспомнила, как Вы с Джиллианом говорили о каких-то письмах, которые то ли уже написал, то ли должен написать генерал Гэйдж, — ответила Вера.
Но терпению лейтенанта Айронса пришел конец. Он галантно, но твердо, взял свою даму под руку и, не обращая никакого внимания на ее слова, повлек в сторону улицы Браттлз.
— Я никак не ожидал, миссис Эшли, что мне придется провести целый вечер с Вами на холодных улицах. По крайней мере я надеялся, что это будет приятно. Не будем понапрасну терять время на бесплодные политические споры. Давайте-ка прибавим шагу. Я бы хотел попасть домой как можно скорее.
Вера шла молча. Несмотря на поток резких слов, в гневе брошенных Айронсом, он по-прежнему бережно держал ее под руку. Миссис Эшли ощущала его крепкое пожатие даже через грубую ткань плаща, и это прикосновение значило для нее намного больше, чем все слова на свете.
Человек, почти незнакомый и принадлежащий к враждебному лагерю, человек, который угрожал благополучию ее друзей, и, наконец, человек, которого она боялась, — этот человек приобрел над ней огромную власть.
— Пожалуйста, отпустите меня, лейтенант, — прошептала Вера.
— Отпустить Вас? — Флетчер был возмущен. — Да я и не предполагал, что…
Они остановились на перекрестке под раскачивающимся фонарем, при свете которого копна Вериных волос, рассыпавшаяся по плечам, напоминала расплавленный металл. Миссис Эшли подняла лицо и посмотрела на Флетчера. По щекам ее текли слезы, и гнев Флетчера тотчас утих.
— Я сделал Вам больно?
— Нет, что Вы.
— Так, значит, я обидел Вас?
— Нет.
Вера вся дрожала. Он был так красив, добр и привлекателен. Это и заставило ее бояться, бояться самой себя.
— Лейтенант, Вы хотели узнать, что я думаю о Вас как о человеке, — заговорила Вера, тяжело дыша от волнения. — Что бы я делала, если бы могла воспринимать человека отдельно от мундира, который он носит? Но ведь Вы сами выбрали свой путь — путь солдата, и Вы всегда солдат — в мундире или в штатском.
Миссис Эшли опустила глаза.
— Все-таки Вы не можете ненавидеть человека только за его мундир! — горячо возразил Флетчер.
— Почему же нет, лейтенант? — голос ее дрожал.
— Я очень прошу Вас об этом.
Вера подумала, что нельзя разрешать Айронсу говорить с ней так нежно.
Флетчера поразила тоска и безысходность на лице молодой женщины, упрямо твердившей ему «нет» вопреки порывам своего сердца. Он нежно взял ее лицо в свои ладони, стер со щек горячие слезы. Тепло его рук успокоило Веру, она закрыла глаза.
Господи, что это с ней происходит? Как она может себе это позволить?
Флетчер гладил ее щеки, шею, нежный затылок, зарываясь пальцами в золото густых и тяжелых волос. Его дыхание обожгло молодую женщину, и губы их слились. Рука Флетчера скользнула под плащ и обвилась вокруг талии Веры. Лейтенант поразился, какая она тонкая и стройная. Так они стояли в тени дома, крепко прижавшись друг к другу, опьяненные близостью, до тех пор, пока не перехватило дыхание. Флетчер с трудом оторвался от ее пылающих губ, и Вера прижалась лицом к его груди.
— Мне ужасно стыдно, лейтенант… Я никогда…
— Не надо ничего говорить, милая.
— Но мы едва знакомы, — прошептала Вера.
— Это не важно.
— Это должно быть важно!
Флетчер прижал к себе ее головку и начал целовать шелковистые тяжелые пряди волос, от которых исходил запах лета и цветов. Как он мечтал об этом!
Молодой человек скорее почувствовал, чем услышал тихий вздох своей возлюбленной.
— Боже, что же Вы теперь думаете обо мне?
— Я думаю, — ответил он, прижимая к себе ее хрупкую фигурку еще крепче, — я думаю, что Вы самая удивительная женщина на свете и, будь мы знакомы даже тысячу лет, я не мог любить бы Вас сильнее.
— Но, Вы…
— Ну, конечно, я — «красный мундир». Но неужели мы не можем справиться с этим злом? — засмеялся Флетчер.
— Нет, лейтенант.
Верины пальцы гладили черные отвороты мундира. Кровь стучала у нее в висках, и томительный жар разливался по телу.
— Когда мы встретимся, Вера?
— Мы никогда не должны встречаться!
— Мы могли бы встречаться тайно, — жарко шептал Флетчер.
Вера вырвалась из его объятий. Раздался звук шагов, и в этот момент молодые люди услышали громкий крик мистера Джонсона, возникшего из темноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Задержите эту женщину! — заорал Джиллиан, обращаясь к лейтенанту Айронсу. — Арестуйте ее немедленно! Она — изменница.
— Измена? — резко ответил Флетчер. — Но ведь это Вы, сударь, говорили о том, о чем не имели права даже думать. Миссис Эшли не произнесла ни слова, за которое можно было бы осудить.
Лейтенант уже отвернулся от Джиллиана и, перегнувшись через стол, обратился к Джонсону:
— А Вам, сударь, я очень советую не давать воли своим рукам, — прошептал он.
Вера, не заметившая стычки Айронса и Джонсона, разговаривала с Эзрой.
— Простите меня, сударь, — произнесла Вера с чувством, — я очень виновата перед Вами. Я была крайне несдержанна.
Она попробовала улыбнуться:
— Это мне нужно уйти, мне одной.
— Нет, Вера, милая! Разве Вы забыли? — Бриггс был в отчаянии, он смотрел на Веру молящими, полными слез глазами.
На какое-то мгновение миссис Эшли показалось, что время остановилось. Она вдруг стала спокойной и безразличной. Вере казалось, что она стоит на шатком мосту, переброшенном через пропасть. На одном краю ее ждал Эзра, а на другом — незнакомец. Вера почувствовала взгляд Флетчера, устремленный на нее. Он беспокоил и пугал ее. Вера повернулась к Бриггсу.
— Эзра, я ничего не забыла. Просто сейчас не время говорить об этом.
— Так это отказ?
— Я не говорила этого, Эзра.
— Так надежда еще есть?
Вера опустила ресницы, чтобы удержать набегающие слезы — Мы поговорим завтра, Эзра. Я приду к Вам, и мы поговорим…
Глядя на измученное лицо старого друга, Вера с трудом сдерживала желание поцеловать его руку и прижать ее к своему лицу, чтобы облегчить его страдания, истинной причиной которых была она сама.
— Хорошо. Вера, — тихо ответил Эзра, — я буду ждать Вас завтра.
Услышав, что миссис Эшли уходит, Джонсон поспешил предложить ей свои услуги. Он был готов проводить даму до самого дома. Вера с отвращением посмотрела на пьяненькие глазки и влажный рот Джонсона и попросила его не утруждать себя.
Эзра решил, что следует послать за кем-нибудь, например, за сыном миссис Харт, чтобы не отпускать Веру одну.
— Я провожу Вас до дверей, — сказал адвокат.
— Позвольте, помогу Вам одеть плащ, дорогая.
Айронс, наблюдавший из-за стола за разыгравшейся у дверей сценой, встал и подошел к Бриггсу — Эзра, я благодарен Вам за прекрасный ужин, — проговорил он, — но, к сожалению, мне уже пора идти. Миссис Эшли, если Вы позволите, я немного провожу Вас. По-моему, нам по пути.
Это предложение скорее испугало, чем обрадовало миссис Эшли. Она поплотнее запахнула плащ.
— Нет, нет, лейтенант, не надо, — запротестовала Вера, — я благополучно доберусь одна. Флетчер рассмеялся.
— Я не сомневаюсь, что так и будет. Не понимаю только, почему бы нам не идти рядом, если мы пойдем по одной улице.
— Для этого есть тысячи причин, — начала Вера, но, остановленная его внимательным взглядом, замолчала. Слова замерли у нее на губах.
— Вера, мне будет гораздо спокойнее, если Вы пойдете не одна, — вмешался Бриггс.
Вера вопросительно посмотрела на его измученное страданием лицо.
— Вы в самом деле хотите этого? Адвокат в знак согласия склонил голову в напудренном парике.
— Прошу Вас, Вера, послушайтесь меня.
— Как Вам будет угодно, Эзра.
Вера потуже затянула у горла завязки на плаще, надела перчатки и в последний раз оглядела сидящих за столом.
— Доброй ночи, миссис Джиллиан.
— Доброй ночи, миссис Эшли.
У Эдит, все еще сидящей за столом, был такой подавленный вид, что Вера почувствовала угрызения совести.
Сам Джиллиан сидел торжественно и безмолвно, сложив руки на узкой груди. Мистер Джонсон отвернулся к окну, не удостоив Веру даже прощальным жестом.
Уже на улице Вера обняла и поцеловала Бриггса, но он поспешил поскорее высвободиться из ее объятий.
— Как бы Вам не простудиться, Эзра, — заботливо сказала миссис Эшли, — скорее идите домой. Вы должны беречь себя. Завтра я Вас обязательно навещу.
Эзра кивнул и, помахав на прощание Флетчеру, скрылся в глубине дома, осторожно прикрыв за собой дверь.
Молодые люди остались одни на заснеженной освещенной луной улице. Флетчер протянул Вере какой-то белый узкий предмет.
— По-моему, это Ваш веер, миссис Эшли. Я взял на себя смелость подобрать его.
Вера приняла веер, машинально раскрыла его, потом сложила и спрятала в складках плаща.
Флетчер поразился тому, сколько изящества могло таиться в нескольких простых движениях.
Глаза миссис Эшли блестели отраженным светом луны. Флетчер подумал, что они похожи на манящие зеленые звезды.
Лейтенант осторожно взял молодую женщину под руку.
— Вы со мной, миссис Эшли? — спросил он. Вера заметила странную игру слов.
— Да, Флетчер, пожалуй, я с Вами, — ответила она, подобрала шуршащие юбки и решительно шагнула в темноту, оставив позади своего спутника.
Глава 7
Круглая луна ярко освещала улицу. Мягкий снег серебрился на мостовой и на остроконечных крышах домов, отбрасывающих четкие тени.
Айронс пропустил Веру немного вперед и любовался блеском ее волос в лунном свете. Вера шла очень быстро, почти бежала, и Флетчер догнал ее, стуча тяжелыми башмаками.
— Сударыня, куда это Вы так спешите? — произнес лейтенант чуть охрипшим голосом. — По какой улице Вы собираетесь идти, по Браттлз или по аллее Харвей? Браттлз гораздо безопасней в столь поздний час.
— В самом деле? Но я-то думаю совсем иначе, сударь, — запротестовала Вера. — Знаете ли Вы, что представляет главную опасность на улицах Бостона? Это пьяные солдаты! Так вот, на Браттлз их гораздо больше!
Вера остановилась перед сточным желобом и приготовилась перепрыгнуть через него, чтобы перейти на другую сторону улицы.
— Солдаты, возможно, — согласился Флетчер, — но только не пьяные. Миссис Эшли, позвольте мне помочь Вам.
Айронс протянул Вере руку, но она решила проявить независимость и самостоятельность и перепрыгнула через узкий поток.
Каждое движение миссис Эшли выражало возмущение и несогласие со словами Флетчера, что совсем не мешало ему смотреть с восторгом на свою спутницу.
— Скажите, лейтенант Айронс, а откуда Вам стало известно, в какую сторону мне надо идти. Ведь я сказала только, что направляюсь домой. По-видимому, Вы выслеживали меня. Это что, простое любопытство или долг службы?
Вера говорила очень запальчиво, но не смогла вывести Флетчера из того блаженного состояния, в котором он находился с тех пор, как они остались на улице одни.
— Сударыня, Вы, по-видимому, забыли, что во время ужина очень неосторожно сообщили свой адрес господину Джонсону. Неужели он больше заслуживает доверия, чем я?
— Не заслуживает, конечно, — Вера беззаботно рассмеялась, и все ее напускное высокомерие мгновенно испарилось. — Как он был неотразим, когда чуть не вылетел из-за стола! — Вера была очень довольна собой, вспоминая о своем подвиге. — Как он только посмел дотронуться до меня! И ведь это уже не первый случай, — доверчиво добавила она. — Джонсон пытался дотронуться до моей ноги под столом, но я решила, что это было случайностью, — у него был такой невинный вид.
— В самом деле? — произнес Флетчер, растягивая слова.
— Да, по-моему, этот человек просто глуп и невоспитан.
— А кроме того, он был пьян. За этот вечер он выпил гораздо больше, чем я за целый год.
— Так Вы человек умеренный и благовоспитанный? — с улыбкой спросила Вера.
— Разумеется, да, во всяком случае, надеюсь, что так, — ответил Флетчер с напускной серьезностью.
Темные облака скользили по небу, закрывая лунный диск и на мгновения погружая улицы в темноту.
Некоторое время молодые люди шли молча. Флетчер слышал звук шагов молодой женщины, он даже ощущал ее дыхание. Они шли совсем рядом, и Айронсу достаточно было протянуть руку, чтобы остановить миссис Эшли. Сам поражаясь своему поведению. Айронс повернулся к Вере и взял ее за руки.
Миссис Эшли смотрела на него совершенно спокойно, ее лицо не выражало ничего, кроме любопытства.
— Что-то случилось? — безмятежно спросила она.
Флетчер, не отрываясь, смотрел в сияющие зеленые глаза, представляя себе, как прижимается своими губами к ее, как целует ее холодные щеки и прячет лицо в шелковистых волосах.
— Так, что же, Айронс? — повторила Вера. Флетчер опустил руки, и миссис Эшли продолжила путь.
— Миссис Эшли, — произнес Флетчер, сам не узнавая своего охрипшего от волнения голоса.
Вера посмотрела на него через плечо и остановилась. Звук его голоса заставил ее сердце забиться сильнее. Щеки запылали, Вера испугалась своего волнения. Неужели она способна потерять голову от нескольких слов, произнесенных мужчиной, и не просто мужчиной, — врагом, британским офицером?
— Да, лейтенант, — тихо отозвалась Вера, стараясь не выдать своего волнения. — Вы что-то хотели сказать?
Она подняла глаза на Флетчера. Бронзовые пуговицы его безупречного мундира поблескивали в лунном свете. Военная форма очень шла Айронсу и, как ни странно, миссис Эшли уже не испытывала былого отвращения при виде красной куртки — символа британского владычества.
— Ваше постоянство вызывает восхищение, миссис Эшли, — начал Флетчер, — но оно мне кажется чрезмерным. Неужели мундир, который я ношу, так много значит для Вас?
— Я не понимаю Вас, лейтенант. Почему Вы задаете этот вопрос сейчас?
Но Флетчер продолжал, будто не расслышав слов своей спутницы.
— Когда Вы вошли в гостиную Бриггса, то разгневались при виде британского мундира, который заслонил для Вас человека. Меня Вы просто не увидели. Но я человек, миссис Эшли. В форме или без нее. Посмотрите на меня.
— Я вижу британского офицера, — ответила Вера, глядя ему в глаза.
— Нет, сударыня, Вы видите только мундир. Вглядитесь в человека.
— Мистер Айронс, я не могу этого сделать. Невозможно отделить человека от дела, которому он посвятил свою жизнь. Я бы не хотела обсуждать это.
— Почему же нет, миссис Эшли? Ситуация в колониях очень опасна. Я выполняю свой долг.
— Да, конечно, — ответила Вера.
Чувства, охватившие молодую женщину, совсем не соответствовали ни холодности ее голоса, ни строгости ее слов. Она не могла избавиться от , воспоминаний о прикосновениях его сильных и нежных рук, о запахе крови, исходившем от его рубахи, который заставил ее испытывать чувство сострадания к раненому спутнику.
Вера тряхнула головой, чтобы избавиться от этого наваждения, и постаралась придать побольше убедительности своим словам:
— Возможно, Вы лучше поняли бы меня, лейтенант, если бы Вам самому пришлось отстаивать права и свободу своего народа, а также свою личную свободу, — в голосе молодой женщины звенела сталь.
— Объясните, что Вы ставите нам в вину?
— Присутствие Вашей армии. Что она делает здесь? Что защищает? Те порядки и законы, которые попирают права нашего народа и каждой отдельной личности? Ваша армия не дает нам возможности иметь свое правительство, которое могло бы ввести законы, отвечающие нашим нуждам, и устанавливать справедливое налогообложение. Парламент служит только самому себе, а что касается короля Джорджа…
Вера внезапно замолчала, поняв, что зашла слишком далеко. А от поэтического настроения Айронса не осталось и следа. Последние слова миссис Эшли вызвали гнев и раздражение лейтенанта.
— Пожалуй, Джиллиан был прав. Мне следовало бы арестовать Вас. Но, к сожалению, мы не имеем права арестовывать за измену. У нас нет законов, которые дали бы нам возможность привлечь бунтовщиков к суду. Самое строгое наказание, которое они могут получить сейчас, — это предупреждение. В то время как сами «патриоты» ведут настоящую войну с лояльно настроенными горожанами, поджигают их дома, уничтожают их собственность, уничтожают и оскорбляют их самих…
— Но это же не вся правда, лейтенант, — воскликнула миссис Эшли, — это только одна сторона медали.
— Вы правы, сударыня. Это далеко не вся правда, — отвечал оскорбленный Флетчер. — Генерал Гэйдж, который, кстати, является Вашим губернатором, располагает такими фактами о жестокости восставших, от которых волосы встают дыбом!
— Зачем Вы говорите это, лейтенант? Генерал Гэйдж всегда был настроен против жителей Массачусетса, и в особенности против Бостона! Возможно, он просто ищет повод для того, чтобы провести аресты.
— Я не буду отвечать Вам, сударыня, — произнес Айронс с ироничной улыбкой. — Я не собираюсь сообщать Вам больше никакой информации.
— Да, конечно. Теперь я вспомнила, как Вы с Джиллианом говорили о каких-то письмах, которые то ли уже написал, то ли должен написать генерал Гэйдж, — ответила Вера.
Но терпению лейтенанта Айронса пришел конец. Он галантно, но твердо, взял свою даму под руку и, не обращая никакого внимания на ее слова, повлек в сторону улицы Браттлз.
— Я никак не ожидал, миссис Эшли, что мне придется провести целый вечер с Вами на холодных улицах. По крайней мере я надеялся, что это будет приятно. Не будем понапрасну терять время на бесплодные политические споры. Давайте-ка прибавим шагу. Я бы хотел попасть домой как можно скорее.
Вера шла молча. Несмотря на поток резких слов, в гневе брошенных Айронсом, он по-прежнему бережно держал ее под руку. Миссис Эшли ощущала его крепкое пожатие даже через грубую ткань плаща, и это прикосновение значило для нее намного больше, чем все слова на свете.
Человек, почти незнакомый и принадлежащий к враждебному лагерю, человек, который угрожал благополучию ее друзей, и, наконец, человек, которого она боялась, — этот человек приобрел над ней огромную власть.
— Пожалуйста, отпустите меня, лейтенант, — прошептала Вера.
— Отпустить Вас? — Флетчер был возмущен. — Да я и не предполагал, что…
Они остановились на перекрестке под раскачивающимся фонарем, при свете которого копна Вериных волос, рассыпавшаяся по плечам, напоминала расплавленный металл. Миссис Эшли подняла лицо и посмотрела на Флетчера. По щекам ее текли слезы, и гнев Флетчера тотчас утих.
— Я сделал Вам больно?
— Нет, что Вы.
— Так, значит, я обидел Вас?
— Нет.
Вера вся дрожала. Он был так красив, добр и привлекателен. Это и заставило ее бояться, бояться самой себя.
— Лейтенант, Вы хотели узнать, что я думаю о Вас как о человеке, — заговорила Вера, тяжело дыша от волнения. — Что бы я делала, если бы могла воспринимать человека отдельно от мундира, который он носит? Но ведь Вы сами выбрали свой путь — путь солдата, и Вы всегда солдат — в мундире или в штатском.
Миссис Эшли опустила глаза.
— Все-таки Вы не можете ненавидеть человека только за его мундир! — горячо возразил Флетчер.
— Почему же нет, лейтенант? — голос ее дрожал.
— Я очень прошу Вас об этом.
Вера подумала, что нельзя разрешать Айронсу говорить с ней так нежно.
Флетчера поразила тоска и безысходность на лице молодой женщины, упрямо твердившей ему «нет» вопреки порывам своего сердца. Он нежно взял ее лицо в свои ладони, стер со щек горячие слезы. Тепло его рук успокоило Веру, она закрыла глаза.
Господи, что это с ней происходит? Как она может себе это позволить?
Флетчер гладил ее щеки, шею, нежный затылок, зарываясь пальцами в золото густых и тяжелых волос. Его дыхание обожгло молодую женщину, и губы их слились. Рука Флетчера скользнула под плащ и обвилась вокруг талии Веры. Лейтенант поразился, какая она тонкая и стройная. Так они стояли в тени дома, крепко прижавшись друг к другу, опьяненные близостью, до тех пор, пока не перехватило дыхание. Флетчер с трудом оторвался от ее пылающих губ, и Вера прижалась лицом к его груди.
— Мне ужасно стыдно, лейтенант… Я никогда…
— Не надо ничего говорить, милая.
— Но мы едва знакомы, — прошептала Вера.
— Это не важно.
— Это должно быть важно!
Флетчер прижал к себе ее головку и начал целовать шелковистые тяжелые пряди волос, от которых исходил запах лета и цветов. Как он мечтал об этом!
Молодой человек скорее почувствовал, чем услышал тихий вздох своей возлюбленной.
— Боже, что же Вы теперь думаете обо мне?
— Я думаю, — ответил он, прижимая к себе ее хрупкую фигурку еще крепче, — я думаю, что Вы самая удивительная женщина на свете и, будь мы знакомы даже тысячу лет, я не мог любить бы Вас сильнее.
— Но, Вы…
— Ну, конечно, я — «красный мундир». Но неужели мы не можем справиться с этим злом? — засмеялся Флетчер.
— Нет, лейтенант.
Верины пальцы гладили черные отвороты мундира. Кровь стучала у нее в висках, и томительный жар разливался по телу.
— Когда мы встретимся, Вера?
— Мы никогда не должны встречаться!
— Мы могли бы встречаться тайно, — жарко шептал Флетчер.
Вера вырвалась из его объятий. Раздался звук шагов, и в этот момент молодые люди услышали громкий крик мистера Джонсона, возникшего из темноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31