Он собирался это сделать, чтобы спасти мою жизнь. Но я не могла этого допустить, я не хотела жить, зная… — Вера не смогла докончить фразу и разрыдалась, спрятав голову в подушку.
— Вера, милая, я знаю это. Не мучай себя воспоминаниями.
— И я стала кричать и звать тебя, — продолжала Вера, — я молила Бога забрать нас обоих: и меня, и моего ребенка. Потом меня пронзила эта адская боль, и я увидела, что доктор достает свои инструменты. Но он взял только щипцы. И наш сын появился на свет!
Флетчер обнял Веру и прижал к себе, целуя лоб и рассыпавшиеся волосы. Ее рассказ болью отозвался в его душе.
— Я люблю тебя, Вера, и всегда тебя любил. Ты помнишь, — продолжал он, — как однажды после долгой размолвки ты предложила мне поклясться, что мы никогда больше не будем ссориться? Я тогда ответил, что это невозможно. Но пообещал тебе не быть жестоким. Я не сдержал своего обещания, любимая моя. Я поступил очень жестоко, когда оставил тебя одну. Я не знал, что ты беременна, но это не оправдывает меня. Я был не прав. Я слишком часто ошибался. Скажи, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Вера с глубокой нежностью посмотрела на его расстроенном лицо, поцеловала его ладонь и прижала к своей влажной от слез щеке.
— Мне нет нужды прощать тебя, мой милый, потому что ты не сделал мне ничего такого, чего я не могла бы понять. Я люблю тебя.
Очаг на кухне весело пылал, и языки пламени взлетали так высоко, как этого уже давно не случалось. По случаю столь важного события в жертву огню был принесен стул из комнаты Элизабет и деревянный умывальник миссис Эшли.
Доктор и акушерка уже ушли, оставив ребенка на попечение Элизабет, а миссис Эшли — на попечение Флетчера. Теперь Бетси, умытая, причесанная, в свежем платье сидела на теплой кухне и качала малыша. Девушку разморило, и она дремала вместе с ребенком.
Флетчер тихонько зашел на кухню, посмотрел на спящую Бетси и нахмурился, заметив разбитые губы девушки. Он накажет этого похотливого охранника сегодня же, он не оставит Бетси беззащитной.
— Элизабет! — позвал ее Флетчер.
Девушка приоткрыла глаза, все еще не совсем проснувшись.
— Бетси, где мой сын?
— Здесь, у меня на коленях.
И она приподняла складки своих юбок так, чтобы он смог увидеть младенца. Флетчер наклонился над ним.
— Так вот он где, — выдохнул восхищенный отец. — Он, как бриллиант в бархате, как король.
Флетчер поднял своего малыша на руки и стал с любопытством его рассматривать. Он погладил его нежные, как пух, волосы, взял его за мягкие щечки. Ребенок проснулся и открыл глазки. Флетчер начал осторожно распеленывать малыша около теплого очага.
— Ой, что Вы делаете, лейтенант? — закричала Элизабет.
— Проверяю, — спокойно ответил он. Элизабет густо покраснела и отвернулась. Наглядевшись вдоволь на малыша, Флетчер принялся заворачивать его и потерпел неудачу. Ему пришлось обратиться за помощью к Элизабет, и девушка быстро и ловко запеленала младенца.
— Поздравляю, Вас, лейтенант! — сказала она радостно.
Потом Флетчер долго сидел у очага с сыном на коленях, радуясь цвету его лица, его здоровому виду и той силе, с которой он сжимал палец отца.
— А он не голоден? — спросил он у Бетси.
— Ну, не думаю. Они сначала не хотят есть. Ему надо просто что-то пососать. Потом приготовлю ему немного сладкой водички, чтобы он смог попить, пока у миссис Эшли не придет молоко.
Поглаживая головку сына, Флетчер снова вспомнил о происшествии в тюрьме.
— Элизабет, — обратился он к девушке, — мне очень жаль, что все так ужасно произошло. Ни один мужчина не имеет права… Поверь, мы тоже солдаты, но мы не такие, как он. Я обещаю тебе, что твой обидчик будет наказан.
Помолчав немного, Элизабет вернулась к прежней теме: ей хотелось поговорить о малыше.
— Какой он крупный. Ваш малыш! Для недоношенного, я хочу сказать.
— А разве он родился раньше срока? Почему это произошло? — встревожился Флетчер.
— Две вещи случились. Ну, во-первых, приходил этот ужасный тип, мистер… ну, никак не вспомню его фамилию… Да Вы знаете его. Ну да, Джонсон. Так вот, он приходил сюда.
— Что? Джонсон был здесь? — Флетчер почти закричал, и малыш снова открыл глаза, но не заплакал.
— Ну, да, — продолжала Элизабет, — значит, пришел к нам и очень расстроил миссис Эшли. А она-то сначала так его любезно встретила и велела мне ему яичницу поджарить. А ведь у нас самих почти ничего не было. Ну и что Вы думаете? Сказал он нам спасибо? Нет! Он вел себя так ужасно, что мне пришлось пригрозить ему горячей сковородкой.
Рассказывая об этом происшествии, Элизабет не забыла упомянуть о том, что имя Флетчера было не раз произнесено в тот ужасный вечер.
— А Вы такая умница, Элизабет, — сказал Флетчер с улыбкой, когда девушка рассказывала о своей победе над мистером Джонсоном. — Это был весьма достойный поступок. Он не имел никакого права приходить сюда. Ему здесь нечего делать. Так он заметил, что Вера ждет ребенка?
— Да, конечно, — ответила Элизабет.
— Странно, что он не явился ко мне, чтобы доложить об этом. Может быть, он опасался встречи со мной? Кажется, я уже отделал его однажды хорошенько. А что еще огорчило Веру?
Элизабет прикусила губу и наклонила голову. Она взяла у Флетчера малыша и прижала его к себе.
— Мистер Бриггс… мистер Бриггс умер в ту же ночь. И миссис Эшли была с ним.
Флетчер вздохнул и повернулся к огню. Он склонил голову, и отблески пламени запылали в его черных волосах. Грусть охватила его.
— Лейтенант, — мягко сказала Элизабет, — не оставляйте ее снова.
— Я и не собираюсь делать этого, Элизабет, — сказал Флетчер, вставая. — Сейчас Я пойду к себе и соберу веши. Я сообщу своему командованию, что поселюсь у Вас, чтобы меня всегда при необходимости могли вызвать. По утрам я буду уходить отсюда на службу, а вечером возвращаться. Но, Элизабет, Вам придется смириться с цветом моего мундира.
— Уже смирилась, лейтенант, — ответила девушка.
Он уже уходил, когда Бетси окликнула его еще раз:
— Я хочу попросить Вас еще кое о чем.
Флетчер уже знал, в чем будет заключаться просьба, и снова тоска и раскаяние охватили его.
— Да, Элизабет? — сказал он, продолжая стоять к ней спиной, закрыв глаза.
— Не могли бы Вы повидать моего Джека и позаботиться о нем? Я знаю, Вы не сможете вытащить его из этой ужасной тюрьмы, но просто мне хотелось бы иногда видеть его. И потом, если Вы проследите, к нему будут лучше относиться. Прошу Вас, лейтенант!
Бетси стояла перед Флетчером, прижимая к себе его сына. Ее широко открытые блестящие от слез голубые глаза смотрели на лейтенанта совсем по-детски. Но в ее желании не было ничего детского. Она страстно желала спасти своего любимого, как каждая взрослая любящая женщина.
— Я посмотрю, что можно будет сделать.
— Спасибо, — просто ответила Элизабет. Флетчер направился к выходу и уже у самых дверей обернулся.
— Когда проснется миссис Эшли, — сказал лейтенант, — передайте ей, пожалуйста, куда я ушел и зачем. Постараюсь вернуться как можно скорее. Пожалуйста, позаботьтесь о ней и о моем сыне.
— Конечно. Да ведь Вы и сами знаете, что я все сделаю, — ответила девушка.** Флетчер вернулся домой перед самым восходом солнца. Элизабет дремала перед очагом, свернувшись вокруг гнездышка из одеял, которое она соорудила для малыша. Флетчер осторожно поставил на пол детскую колыбельку, в которой лежало несколько поленьев. Он нес ее через весь город сквозь ветер и снег. Он вынул поленья и положил их в огонь, потом склонился над мирно спящей Бетси и шепнул ей:
— Ты отомщена, Элизабет.
Лейтенант выполнил свое обещание: он отхлестал охранника хлыстом. Флетчер хотел выйти из кухни, но Элизабет окликнула его.
— Лейтенант, вы видели моего Джека? Флетчер замер в нерешительности и нахмурился. В этот предрассветный час его глаза были темными и холодными.
— Он освободился, — сказал спокойно лейтенант, — он освободился из заточения. Глаза Элизабет округлились.
— Благополучно? — спросила она. Флетчер утвердительно кивнул.
— А куда он направился?
— Этого я не знаю. Если он достаточно благоразумен, то сейчас уже далеко от города.
— А я?
— Разве недостаточно того, что он на свободе?
— Да, конечно, — ответила девушка.
Это было сказано таким уверенным и твердым тоном, что у Флетчера защемило сердце. Он качнул колыбель и вышел из кухни.
«Этого нельзя было избежать, — подумал Флетчер. — Я сделал то немногое, что мог».
Глава 31
Вера кормила сына грудью и с нежностью разглядывала светлый пушок на головке, из-под которого уже стали появляться черные волосики. Возможно, он будет черноволосым, как и его отец, как и все его предки из Уэлса. Малыш сосал грудь, и молодая женщина испытывала незнакомые, совершенно новые ощущения. Прикосновение его маленького ротика было немного болезненным, но удивительно приятным.
Родители назвали малыша Джонотаном, в честь деда, отца Флетчера.
Вера смотрела в заледеневшее окно, через которое с трудом пробивался дневной свет. Лицо ее было печально, а уголки рта опущены. Сегодня хоронили Эзру Бриггса, и Флетчер с утра уехал на похороны, чтобы проститься с ним от имени миссис Эшли. Перед глазами Веры предстала могила, в которую опускали гроб. Не было ни травы, ни цветов. Только снег и грязь. Стелилась поземка. По крайней мере он будет лежать рядом с женой. Она представляла себе ее обледенелое надгробие под низким серым небом. Тяжело вздохнув, Вера прижалась щекой к теплому затылку малыша.
Услышав шум, она оглянулась и увидела Флетчера, стоящего в дверях. Он подошел к Вере и склонился над кроватью.
— Мне очень жаль Эзру, — сказал он. Вера кивнула.
— Его дела, конечно, в беспорядке. Вся его собственность опечатана, а ключи я принес тебе на хранение.
— Я думала, что ты вернешься только к вечеру, мой милый.
— Да, я тоже так думал.
— Так что же случилось?
— Я подал прошение по поводу разрешения на брак. Теперь, когда ты дала свое согласие, я смог это сделать. Но командование мне отказало. Ты знаешь, слухи о твоей деятельности каким-то образом дошли до сэра Перси. Мне не разрешили вступать в брак с известной бунтовщицей в самый разгар войны. Я устроил скандал, и меня освободили от службы до завтра.
— А теперь мы должны ждать разрешения? — спросила Вера после минутного молчания.
— Это было бы самым разумным решением, — ответил Флетчер. — Если я нарушу запрет, то либо уволят меня, либо вышлют тебя.
Вера ничего не сказала. Она опустила глаза на своего мальчика и вытерла молочко, которое капало с его розовых губок.
— Как ты скажешь, — сказала она.
Эта зима была самой холодной за много лет. Гавань замерзла. Но ни одна сторона не имела достаточного перевеса, и осада продолжалась. Каждый день Флетчер уходил на службу. Вера ни слова не говорила об этом. Элизабет делала все, что было в ее силах, чтобы помочь миссис Эшли по хозяйству. Почти вся мебель в доме была сожжена в очаге. Того количества дров, которое получал Флетчер как офицер, им явно не хватало.
Флетчер наслаждался спокойным течением жизни. Он не мог наглядеться на своего сына. Самыми счастливыми минутами были те, когда он смотрел, как Вера кормит малыша грудью. Наконец-то у Флетчера была семья, и он был счастлив.
Элизабет любила малыша, как своего собственного сына; Она отдавала ему все свое время. Бетси была старшей среди шести детей, и она обладала неоценимым опытом по уходу за малышом. Девушка расцвела, почувствовав такую большую ответственность и доверие миссис Эшли. И в один прекрасный день Вера поняла, что Бетси превратилась из ребенка во взрослую женщину.
Однажды утром Элизабет спросила Веру:
— А когда же он наконец женится на Вас, миссис Эшли?
Вера с мольбой посмотрела на Бетси, но ответила с достоинством:
— Когда Флетчер получит разрешение, мы сразу поженимся. В этом виновата война. Все поставлено ей на службу, а то, что не отвечает военным целям, может и подождать.
Последние слова Вера произнесла с нескрываемой горечью.
— А что если он не будет ждать разрешения? — спросила Бетси.
— Тогда его уволят со службы и переведут на менее почетный пост.
— Разве это так много для него значит?
— Да, много, очень много.
Когда Вера смотрела в глаза Элизабет, она понимала, что все ее доводы не имеют серьезного значения для девушки. И тогда они уже не казались убедительными и ей самой. Но у мужчин на этот счет своя точка зрения. На первом месте у них гордость и идеалы. Флетчер по-прежнему разрывался между обязанностями офицера и любовью. Вера знала это и не торопила его. У Флетчера должно было быть достаточно времени для того, чтобы принять решение. Но по ночам, перед тем как заснуть, она молила Бога о том, чтобы Флетчер не медлил слишком долго. Веру очень беспокоила неопределенность, которая ожидала их в будущем. Сейчас, во время войны, могли произойти любые события, которые разлучили бы их. И на этот раз навсегда.
Глава 32
Ранним утром 2 марта 1776 года страшный грохот разбудил жителей Бостона. Это означало возобновление войны. Континентальная армия восставших вышла на левый берег и начала артиллерийский обстрел города, продолжавшийся три дня. Разрушения были довольно значительные, хотя и не такие сильные, как можно было ожидать. В воздухе постоянно висел запах дыма и гари.
Обстрел прекратился внезапно, в день годовщины «Бостонского избиения». т Когда прогремел первый выстрел, все обитатели дома миссис Эшли находились на кухне. Вера, прикусив губы и заставив себя забыть о собственном страхе, взяла испуганного сына на руки и стала укачивать его. Элизабет, ничего не понимая, бросила на пол одеяла, которые начала убирать, и попыталась собрать осколки чашки, упавшей с каминной полки.
Флетчер подошел к окну и разразился такими страшными ругательствами, которых женщины никак не ожидали от него услышать.
— Скажите, сударь, а дом может разрушиться? — спросила Бетси.
— Только в случае прямого попадания, — ответил лейтенант.
Уходя, Флетчер поцеловал на прощание Веру и сына и кивнул Элизабет. Единственное, что он мог обещать женщинам, — это вернуться сразу по окончании обстрела.
Когда он наконец закончился, Вера подвела итог: в доме была перебита почти вся посуда, выбито несколько рам и перед самым затишьем разрушена каминная труба. Несколько горящих поленьев выкатились на пол, который чуть было не загорелся.
Флетчер вошел в кухню, наполненную дымом, когда Вера пыталась привести все в порядок.
Лейтенант поцеловал ей руку и спросил, не ранило ли кого-нибудь из них.
— Миссис Эшли обожгла руку, лейтенант, — сказала Элизабет.
— Дай мне взглянуть, — обратился он к Вере.
— Ничего страшного нет, — ответила Вера.
— Как хочешь, — ответил лейтенант равнодушно.
Он склонился над колыбелью и взял сына на руки. Вера подошла к нему.
— Флетчер, что случилось, почему ты такой злой?
— Твои бунтовщики не пожалели ни женщин, ни детей, ни патриотов, ни сторонников короля и три дня обстреливали город только для того, чтобы отвлечь британские войска от своего главного мероприятия. Они возвели укрепления на Дорчестерских высотах. Теперь весь наш флот под обстрелом восставших.
Веру обрадовали эти новости, но она промолчала. Следуя ее примеру, сдержалась и Элизабет, уже готовая захлопать в ладоши.
— Значит, осада окончена? — спросила Вера.
— Пока мы не намерены сдаваться. На завтра назначено решающее наступление. Эти новости не должны покинуть нашей комнаты. Ты слышишь меня, Элизабет? Это сражение должно не только решить исход осады, но и самой войны.
— Послушай, Вера, — продолжал Флетчер, — я надеялся, что мы успеем пожениться, но этого не произошло и теперь все зависит от исхода сражения. Война есть война, и завтра я могу погибнуть. Но я надеюсь вернуться. Я молю Бога об этом. Тогда мы решим, что делать дальше. Поверь мне, Вера, я люблю тебя!
Лейтенант снова ушел.
На этот раз глаза миссис Эшли были сухими. Она понимала, что ее слезы, сколько бы она их ни лила, не смогут защитить любимого.
Наутро начался сильный дождь. Через разбитую трубу вода попадала на горящие дрова, и они дымили. Бетси стояла около очага, разгоняя дым своим передником.
Маленький Джонотан мирно спал под стук капель дождя по крыше.
Проходили часы, но тишину над городом ничто кроме шума дождя не нарушало. Молчали пушки, не стреляли ружья, не слышно было команд офицеров.
Вера надела непромокаемый плащ и отправилась в город, чтобы выяснить обстановку. Но не успела отойти от дома, как была остановлена военным патрулем. От него Вера узнала, что жителям рекомендовано не покидать домов, чтобы не рисковать жизнью. Ей пришлось вернуться, но через некоторое время она повторила свою попытку. На этот раз повезло. Она натолкнулась на группу мужчин, собравшихся под одним из немногих сохранившихся в городе деревьев.
— Сражение началось? — спросила их Вера.
— Нет никакого сражения, — ответил один из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31