На повязке запеклась кровь. Флетчер шел, поддерживаемый молодым офицером, нога которого тоже была забинтована. Тяжело дыша, Вера сделала несколько шагов вперед, и имя Флетчера сорвалось с ее губ. Она произнесла его, не успев подумать о том, что делает. Но Флетчер уже повернулся и тут же от боли опустился на колено. Сопровождавшие попытались ему помочь, но он запротестовал:
— Черт побери, — проворчал он, — я могу и сам это сделать. Я…
Больше он ничего не смог произнести, потому что почувствовал такое родное, такое нежное прикосновение и услышал голос, который никогда не спутал бы ни с каким другим:
— Флетчер, о Флетчер, я так без тебя… А ну-ка отстаньте от меня! Как вы смеете прикасаться ко мне, грязные собаки!
Лейтенант услышал звуки борьбы и понял, что Веру не пускают к нему. Несмотря на адскую боль, Флетчер не смог сдержать улыбки, слыша грозные ругательства от миссис Эшли. Затем он осторожно привстал на колено и попытался выпрямить спину.
— Отпустите ее, ребята. Я сказал, отпустите ее! Вы что, приказа не слышите? Помогите мне встать на ноги и оставьте нас. А Вы, Брайан, пожалуйста, останьтесь.
Поднимаясь, Флетчер успел заметить окончание борьбы миссис Эшли со здоровенным сержантом. Вера была, как всегда, прекрасна: зеленые глаза сверкали от возбуждения, она была воплощением огня, чувства и даже злости. Она была даже лучше, чем он представлял ее в своих мечтах. Но что-то изменилось. Флетчер понял это, как только Вера повернулась к нему.
— О, Флетчер, — произнесла она, с трудом сдерживая слезы.
— Это она? — шепнул тихо Брайан, стоявший рядом с лейтенантом.
— Да.
Вера приблизилась к Флетчеру на расстояние протянутой руки и с беспокойством рассматривала кровавую повязку.
— Твой глаз?.. — спросила она.
— Мне сказали, он все еще мой. Я его пока не потерял. Неужели ты разлюбила бы меня с одним глазом?
Флетчер пытался пошутить. Но его слова произвели противоположное действие. Вера залилась слезами и, если бы они были одни, бросилась бы к нему, чтобы поплакать у него на груди. Но разве ему сейчас нужна ее слабость? Нет, она должна быть сильной, она должна стать ему опорой.
— Конечно, нет, — сказала она с показным спокойствием. — А как твоя нога? Пулю вынули или она еще там?
— Пуля была сквозная, прошла через ногу и ранила лошадь. Тут она меня и сбросила.
Голос Флетчера становился все слабее. Вера понимала, что он потерял много крови, и пыталась себе представить тот взрыв жестокости, который привел лейтенанта в такое плачевное состояние. Что может быть причиной такой жестокости? Страх, конечно. Что заставляет мужчин совершать такие чудовищные поступки, как убийства? Неужели чувство долга? И что заставляет женщину пытаться собрать из осколков образ благородного человека, разбитый в кровавой бойне?
Вера подошла к Флетчеру, и он оперся на ее плечо, инстинктивно ища поддержки.
— Он пойдет со мной, — сообщила Вера Брайану.
— Он не сможет, — ответил Аптон.
— Думаете, я не смогу ухаживать за ним как подобает?
— Вовсе нет, я уверен, что Вы все сможете сделать наилучшим образом.
Брайан ухмыльнулся и охнул, так как Флетчер сильнее оперся ему на плечо.
— Тогда оставьте его у меня, сударь.
— Но Вы не сможете обеспечить ему необходимого лечения!
— Собираетесь проверять меня?
— Скажите, Вы всегда так сердито разговариваете с мужчинами, которые сражаются за Вашу империю?
В этот момент Флетчер наконец вступил в разговор:
— Послушайте, Брайан, Вера — патриотка. Ее заботит не империя, не бедная старая Англия, а только ее молодая родина и, конечно, я.
Флетчер сам удивился легкости своего тона. По-видимому, боль, которую он испытывал постоянно, уничтожила внутренние барьеры, созданные им самим.
Брайан вспоминал ту ночь в таверне, когда стал свидетелем страданий Флетчера. Он отчетливо помнил его слова о том, что женщина старит мужчину. Он также не забыл очень резкого высказывания Флетчера по поводу женщин вообще, и его, Флетчера Айронса, отношения к ним. После всего этого Брайан меньше всего ожидал встретить такое очаровательное создание, как миссис Эшли. Правда, язычок у нее острый…
— Нам нужно вернуться в полк, — спокойно объяснил Брайан. — Его должен осмотреть врач, ведь состояние очень серьезное… Послушай, Флетчер, если ты любишь ее, то должен поступить так, как я советую. Позвольте нам уйти, миссис Эшли, и я постараюсь поскорее вернуться к Вам с известиями. Если выяснится, что лейтенант может продолжать лечение у Вас дома, я немедленно перевезу его. Вы согласны, Айронс?
— Да, я так и хочу поступить.
Флетчер ответил так тихо, что ему пришлось повторить свои слова еще раз. Ему вдруг показалось, что воздух перед глазами переливается и блестит, острая боль пронзила глаза и нарастала с каждой минутой. Лейтенант поднес руку ко лбу и почувствовал, что она в крови. Он так слаб, что не смог произнести даже нескольких слов, чтобы успокоить Веру.
Военный врач был доволен, что сможет снять с себя часть обязанностей. Он подробно проинструктировал Веру, научил ее нескольким необходимым процедурам и запретил ей отворачиваться, когда обрабатывал рану на ноге в том месте, где вышла пуля. Сам Флетчер не издал ни одного стона, а Вера, желая его поддержать, собрала все свое мужество, чтобы следовать указаниям врача. Она так волновалась, что до крови закусила губу. Доктор оценил силу и упорство молодой женщины и попросил ее отойти за занавеску и подождать там, хотя был уверен, что она выдержит всю процедуру до конца.
Из-за занавески Вера слышала тихие стоны Флетчера. Возможно, он сдерживал себя ради нее, а может быть, сказывалась многолетняя тренировка. Она не могла точно ответить на этот вопрос, но ощущала, что из ее груди готов вырваться такой же крик боли, какой лейтенант сдерживал в своей.
Когда Вера отворачивалась от занавески, то натыкалась взглядом на раненых солдат. Одни лежали на полу, на каком-то подобии подстилок, другие сидели в креслах, расставленных вдоль стен, оставляя после себя следы грязи и крови, которыми были пропитаны их мундиры. Сильный запах пота и гноящихся ран наполнял комнату. Вера подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
«Ведь я ненавидела их всех, — подумала Вера, — а теперь испытываю только жалость».
— Миссис Эшли! — позвал ее доктор. Он вышел в рубашке с закатанными рукавами, только что закончив все процедуры.
— Я сделал все что мог, — сказал он. — Остальное зависит от него самого и от Господа, конечно. К сожалению, мне некого послать с Вами, чтобы донести его на носилках. С Вами еще кто-нибудь пришел?
Вера оглянулась. Куда подевался этот молодой человек, который шел с ними всю дорогу? Он, кажется, предлагал свою помощь.
— Тут был такой темноволосый лейтенант. Кажется, он не очень серьезно ранен. У него такая повязка на голове… — И Вера попыталась руками изобразить, какого рода повязка была у Брайана.
— Этой ночью поступило слишком много народу, чтобы я мог запомнить кого-то одного.
— Я очень благодарна Вам, доктор, за то, что Вы позволили мне войти. Я знаю, сюда не пускают гражданских. Скажите, ему можно ходить? Я смогу ему помочь, если мы пойдем тихо.
— Он очень слаб, миссис Эшли, а Вы хрупкая. Но в любом случае ему лучше не вставать. Я думал, у Вас есть, на чем его отвезти. Простите меня, но мне нужно продолжать осмотр. У меня совершенно нет времени.
Вера поблагодарила его и поразилась тому, что способна испытывать чувство признательности к врачу.
— Вы позволите оставить его здесь, пока я не найду какую-нибудь повозку?
— Конечно. Ведь у нас есть еще и столы, а многих раненых можно осмотреть прямо в креслах.
Вера пересекла комнату и заглянула за занавеску. Флетчер лежал на голой поверхности деревянного стола. Глаз был перебинтован заново, но на повязке снова появилось красное пятно. Флетчер лежал неподвижно, казалось, крепко спал. Вера ласково погладила его по щеке, по пряди волос, выбившейся из-под повязки. Она поразилась, каким он стал худым и изможденным. Боже, он чуть было не ускользнул от нее навсегда!
Вера взглянула на столь ненавистный ей красный мундир. Вот он висит весь в крови и грязи. Ведь именно того она и желала всем «красным мундирам», но только не этому, единственному для нее человеку. Вера вспомнила, с каким достоинством Флетчер носил военную форму и каким привлекательным он ей казался. Не удержавшись, она поднесла его руку к губам и поцеловала.
— Вера.
Его глаза открылись, рот искривился в мальчишеской улыбке, которую Вера так любила. Она стояла очень тихо. Из-за занавески доносились стоны, жалобы, а иногда резкие вскрики.
— Я люблю тебя. Вера.
— Флетчер, милый, я хочу, чтобы ты был со мной. Я увезу тебя к себе домой.
— Любовь моя, — прошептал Флетчер и закрыл глаза.
Вера не уходила. Она смотрела на него и слушала его тихое дыхание. Как она хотела, чтобы он остался с ней навсегда! Но ведь это невозможно: война будет продолжаться. Вера хорошо это знала.
И война эта не кончится до тех пор, пока не будет одержана полная и окончательная победа. А Флетчер был офицером, он гордился своим призванием, и, конечно, он будет со своими солдатами до конца.
Вера приоткрыла занавеску и выглянула в окно. Была уже полночь, а раненые все прибывали из Чарльстона.
Вера с горечью представила себе, сколько жертв этого сражения осталось по ту сторону реки. Ее товарищи несомненно понесли тяжелые потери от британских ружей, пушек и сабель. Чувство ужаса и безнадежности охватило миссис Эшли.
«Мы все — часть этого ужаса. Каждый по-своему», — думала Вера, вспоминая свою бурную деятельность по добыванию олова для пуль. С каким энтузиазмом она осуществляла опаснейшие перевозки оружия и боеприпасов из Бостона в провинцию! Это чуть было не послужило причиной разрыва с Флетчером. А ведь он ее предупреждал: все что она делала, приведет к человеческим страданиям. Флетчер пытался остановить ее. А сейчас он лежит здесь. Он тоже ее жертва.
Она стояла у окна и тихо всхлипывала. Плечи ее дрожали. Через открытое окно она слышала шум подъезжающих экипажей, которые должны были доставить офицеров по домам. Флетчера должны были отвезти в его гостиницу, и Вера не знала, как этому помешать и забрать его к себе.
— Флетчер, — прошептала она, — проснись на минутку.
Но он не просыпался.
Вера в ужасе замерла. Ей показалось, что Флетчер не дышит. Но потом она заметила, как поднимается и опускается его грудь в такт почти неслышному дыханию. Он облизал сухие губы и тихо застонал. Вера наклонилась к нему и прикоснулась губами ко лбу. Она почувствовала тепло его кожи, исчезли холод и безжизненность, которые так напугали Веру напоминанием о смерти.
Услышав приближающиеся шаги, Вера подняла голову. Она узнала молодого лейтенанта, который шел вместе с ними до госпиталя.
— Меня не интересует, кем приходится лейтенанту миссис Эшли, и я об этом не спрашиваю. Я знаю, что она сможет хорошо обрабатывать раны и ухаживать за ним, — говорил доктор, обращаясь к Брайану Аптону. — Ей нужно только одно — помочь довезти лейтенанта до дома. Тут уж я ничего не могу поделать. Мне очень жаль, но я занят.
— У меня уже готова повозка. Я все предусмотрел, — ответил Аптон.
— Вот и прекрасно. Вы меня очень выручили.
— Да, конечно, — прошептал лейтенант; он явно был чем-то смущен. — Этим людям надо только продемонстрировать силу. Совсем немного. Нет, — продолжал он, — пожалуй, теперь это уже не действует.
— Нет, не действует, — подтвердил доктор. Алтон подошел к лежащему другу и посмотрел на него с состраданием.
— Знаете ли. Вы, друг мой, как мне было бы тяжело без Вас? Вы прекрасный офицер, Флетчер, и хороший человек.
Вера смотрела на лейтенанта, слегка нахмурившись.
— Ну до этого далеко, — прошептала она.
— Разве Вам не сказали? Осколок металла попал Флетчеру в кость прямо над глазом, и его надо было немедленно удалить. Если бы он попал в глаз, а через него в мозг, мы потеряли бы Флетчера. Он был бы мертв сейчас, миссис Эшли. Мертв по вине Ваших друзей-патриотов».
— Это война, — отозвалась Вера.
— Это измена и убийство! — парировал лейтенант.
— А что же было в Лексингтоне? Как Вы это назовете?
— То же самое. И там не только мужчины погибали в этот день.
— Я очень сожалею об этом, лейтенант…
— Аптон.
— Аптон, — повторила Вера. — Я уже давно здесь и увидела достаточно страданий. Поверьте, не только Ваше сердце кровоточит.
— Прекратите, — раздался голос Флетчера. Он внимательно смотрел на спорящих здоровым глазом. — Прекратите!
Чувствовалось, что ему очень трудно говорить.
— Эти двое, которых я так люблю… Эти двое спорят, как дети… Как будто что-то можно изменить…
— Повозка ждет нас на улице. Если Вы не можете идти, я позову кого-нибудь помочь нам, — сказал Брайан.
— Нет, — ответил Флетчер, пытаясь сесть.
Аптон взял Флетчера за левую руку, Вера подхватила его справа. Все мускулы лейтенанта были напряжены, и с огромным усилием он приподнялся и сел. Затем стал осторожно спускать вниз ногу, поддерживая ее руками.
Вера хотела помочь ему, но что-то в лице Брайана ее остановило. Вера стояла, сжав руки, чтобы не броситься на помощь Флетчеру.
Наконец он встал, опустив голову на грудь и тяжело дыша. Немного спустя Флетчер высоко поднял голову и погладил Веру по щеке.
— Не плачь, любовь моя, — сказал он, — я буду жить. Только забери меня отсюда, Вера. Возьми меня домой.
Глава 20
Вера намочила полотенце в холодной воде и отжала его над тазиком. В эти движения она вкладывала столько страсти, что голубые вены на запястьях начинали выступать ярче. Вера аккуратно прижимала влажное полотенце к горячему лбу Флетчера.
Лейтенант лежал тихо и неподвижно, на щеках появились красные пятна. Глаз горел лихорадочным блеском. Однажды он даже начал бредить. Лейтенант Аптон уже ушел, и рядом с Флетчером осталась только миссис Эшли. Глаза ее слипались, лицо выглядело усталым.
За чердачным окошком уже разгоралась заря нового дня. Вера разместила лейтенанта Айронса на чердаке. Чердачная комната была чистой и хорошо проветривалась. С помощью Элизабет Вера устроила удобную постель для Флетчера.
Элизабет с каменным лицом стояла в углу комнаты в ночной сорочке, кутаясь в шаль. Когда Вера вернулась, Элизабет уже давно спала, и Вере пришлось будить девушку.
Появление в доме «красных мундиров» произвело на нее ужасное впечатление. Она ничего не сказала хозяйке, но глаза ее выражали неодобрение.
— Элизабет, — обратилась Вера к девушке после некоторого молчания, — у меня к тебе еще одна просьба. Будь добра, вскипяти чайник и принеси его сюда. Я боюсь, что эта лихорадка вызвана инфекцией. Надо постараться избавиться от нее.
Элизабет даже не пошевелилась, чтобы исполнить просьбу хозяйки. Она уставилась на мужчину, лежащего на кровати, ненавидящим взглядом. Когда лейтенанта привели наверх, хозяйка сама раздевала и укладывала его. Бетси даже пальцем не пошевелила. Когда Вера протянула ей мундир лейтенанта, Элизабет просто бросила его в угол комнаты, этот презренный окровавленный красный мундир. Грязные ботинки лейтенанта так и остались стоять на верхних ступеньках лестницы.
Девушка чувствовала, как ненависть вскипает у нее в душе.
— Кто это, миссис Эшли, — спросила со злостью Элизабет, — и что он здесь делает?
Не отвечая ни слова, Вера поправила одеяло на плечах у Флетчера. Она так устала, что первым ее желанием было отчитать девушку, но Вера сдержалась.
— Элизабет, — начала Вера, — этого человека зовут Флетчер Айронс. Он — лейтенант британской армии. Один из офицеров лорда Перси. И он участвовал в сражении. Не хочу сказать, что я горжусь этим, но и оправдываться перед тобой не собираюсь. Я люблю этого человека. Он тяжело ранен, вот почему он здесь.
«Ну, слава Богу, сказала», — подумала Вера и повернулась к Флетчеру, чтобы сменить полотенце у него на лбу. В этот момент для Веры намного важнее было самочувствие Флетчера, чем мысли Элизабет и ее ненависть к лейтенанту. Неужели она стала так жестока и невнимательна к Бетси?
Верино сообщение вызвало у Бетси массу вопросов, которые она пока не решалась задавать. Давно ли миссис Эшли любит этого лейтенанта? Как ей удается оставаться активной и чистосердечной патриоткой? Когда этот офицер появился у них впервые, он очень расстроил миссис Эшли и увел ее куда-то. Бетси подозревала, что Вера выполняла задание и добывала информацию. Ведь об этом обмолвилась и миссис Ривер.
— Я принесу воды и чистые повязки, — поразмыслив, сказала Элизабет.
— Спасибо тебе.
Девушка направилась вниз, а Вера опять стала поправлять одеяло на плечах Флетчера. Он заворочался, протестуя.
— Что ты делаешь? — спросил он с трудом ворочая языком.
Вера помогла Флетчеру приподнять голову и поднесла чашку к его губам.
— Что это? — спросил он, вдыхая запах мяты.
— Это настой из трав и немного бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Черт побери, — проворчал он, — я могу и сам это сделать. Я…
Больше он ничего не смог произнести, потому что почувствовал такое родное, такое нежное прикосновение и услышал голос, который никогда не спутал бы ни с каким другим:
— Флетчер, о Флетчер, я так без тебя… А ну-ка отстаньте от меня! Как вы смеете прикасаться ко мне, грязные собаки!
Лейтенант услышал звуки борьбы и понял, что Веру не пускают к нему. Несмотря на адскую боль, Флетчер не смог сдержать улыбки, слыша грозные ругательства от миссис Эшли. Затем он осторожно привстал на колено и попытался выпрямить спину.
— Отпустите ее, ребята. Я сказал, отпустите ее! Вы что, приказа не слышите? Помогите мне встать на ноги и оставьте нас. А Вы, Брайан, пожалуйста, останьтесь.
Поднимаясь, Флетчер успел заметить окончание борьбы миссис Эшли со здоровенным сержантом. Вера была, как всегда, прекрасна: зеленые глаза сверкали от возбуждения, она была воплощением огня, чувства и даже злости. Она была даже лучше, чем он представлял ее в своих мечтах. Но что-то изменилось. Флетчер понял это, как только Вера повернулась к нему.
— О, Флетчер, — произнесла она, с трудом сдерживая слезы.
— Это она? — шепнул тихо Брайан, стоявший рядом с лейтенантом.
— Да.
Вера приблизилась к Флетчеру на расстояние протянутой руки и с беспокойством рассматривала кровавую повязку.
— Твой глаз?.. — спросила она.
— Мне сказали, он все еще мой. Я его пока не потерял. Неужели ты разлюбила бы меня с одним глазом?
Флетчер пытался пошутить. Но его слова произвели противоположное действие. Вера залилась слезами и, если бы они были одни, бросилась бы к нему, чтобы поплакать у него на груди. Но разве ему сейчас нужна ее слабость? Нет, она должна быть сильной, она должна стать ему опорой.
— Конечно, нет, — сказала она с показным спокойствием. — А как твоя нога? Пулю вынули или она еще там?
— Пуля была сквозная, прошла через ногу и ранила лошадь. Тут она меня и сбросила.
Голос Флетчера становился все слабее. Вера понимала, что он потерял много крови, и пыталась себе представить тот взрыв жестокости, который привел лейтенанта в такое плачевное состояние. Что может быть причиной такой жестокости? Страх, конечно. Что заставляет мужчин совершать такие чудовищные поступки, как убийства? Неужели чувство долга? И что заставляет женщину пытаться собрать из осколков образ благородного человека, разбитый в кровавой бойне?
Вера подошла к Флетчеру, и он оперся на ее плечо, инстинктивно ища поддержки.
— Он пойдет со мной, — сообщила Вера Брайану.
— Он не сможет, — ответил Аптон.
— Думаете, я не смогу ухаживать за ним как подобает?
— Вовсе нет, я уверен, что Вы все сможете сделать наилучшим образом.
Брайан ухмыльнулся и охнул, так как Флетчер сильнее оперся ему на плечо.
— Тогда оставьте его у меня, сударь.
— Но Вы не сможете обеспечить ему необходимого лечения!
— Собираетесь проверять меня?
— Скажите, Вы всегда так сердито разговариваете с мужчинами, которые сражаются за Вашу империю?
В этот момент Флетчер наконец вступил в разговор:
— Послушайте, Брайан, Вера — патриотка. Ее заботит не империя, не бедная старая Англия, а только ее молодая родина и, конечно, я.
Флетчер сам удивился легкости своего тона. По-видимому, боль, которую он испытывал постоянно, уничтожила внутренние барьеры, созданные им самим.
Брайан вспоминал ту ночь в таверне, когда стал свидетелем страданий Флетчера. Он отчетливо помнил его слова о том, что женщина старит мужчину. Он также не забыл очень резкого высказывания Флетчера по поводу женщин вообще, и его, Флетчера Айронса, отношения к ним. После всего этого Брайан меньше всего ожидал встретить такое очаровательное создание, как миссис Эшли. Правда, язычок у нее острый…
— Нам нужно вернуться в полк, — спокойно объяснил Брайан. — Его должен осмотреть врач, ведь состояние очень серьезное… Послушай, Флетчер, если ты любишь ее, то должен поступить так, как я советую. Позвольте нам уйти, миссис Эшли, и я постараюсь поскорее вернуться к Вам с известиями. Если выяснится, что лейтенант может продолжать лечение у Вас дома, я немедленно перевезу его. Вы согласны, Айронс?
— Да, я так и хочу поступить.
Флетчер ответил так тихо, что ему пришлось повторить свои слова еще раз. Ему вдруг показалось, что воздух перед глазами переливается и блестит, острая боль пронзила глаза и нарастала с каждой минутой. Лейтенант поднес руку ко лбу и почувствовал, что она в крови. Он так слаб, что не смог произнести даже нескольких слов, чтобы успокоить Веру.
Военный врач был доволен, что сможет снять с себя часть обязанностей. Он подробно проинструктировал Веру, научил ее нескольким необходимым процедурам и запретил ей отворачиваться, когда обрабатывал рану на ноге в том месте, где вышла пуля. Сам Флетчер не издал ни одного стона, а Вера, желая его поддержать, собрала все свое мужество, чтобы следовать указаниям врача. Она так волновалась, что до крови закусила губу. Доктор оценил силу и упорство молодой женщины и попросил ее отойти за занавеску и подождать там, хотя был уверен, что она выдержит всю процедуру до конца.
Из-за занавески Вера слышала тихие стоны Флетчера. Возможно, он сдерживал себя ради нее, а может быть, сказывалась многолетняя тренировка. Она не могла точно ответить на этот вопрос, но ощущала, что из ее груди готов вырваться такой же крик боли, какой лейтенант сдерживал в своей.
Когда Вера отворачивалась от занавески, то натыкалась взглядом на раненых солдат. Одни лежали на полу, на каком-то подобии подстилок, другие сидели в креслах, расставленных вдоль стен, оставляя после себя следы грязи и крови, которыми были пропитаны их мундиры. Сильный запах пота и гноящихся ран наполнял комнату. Вера подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
«Ведь я ненавидела их всех, — подумала Вера, — а теперь испытываю только жалость».
— Миссис Эшли! — позвал ее доктор. Он вышел в рубашке с закатанными рукавами, только что закончив все процедуры.
— Я сделал все что мог, — сказал он. — Остальное зависит от него самого и от Господа, конечно. К сожалению, мне некого послать с Вами, чтобы донести его на носилках. С Вами еще кто-нибудь пришел?
Вера оглянулась. Куда подевался этот молодой человек, который шел с ними всю дорогу? Он, кажется, предлагал свою помощь.
— Тут был такой темноволосый лейтенант. Кажется, он не очень серьезно ранен. У него такая повязка на голове… — И Вера попыталась руками изобразить, какого рода повязка была у Брайана.
— Этой ночью поступило слишком много народу, чтобы я мог запомнить кого-то одного.
— Я очень благодарна Вам, доктор, за то, что Вы позволили мне войти. Я знаю, сюда не пускают гражданских. Скажите, ему можно ходить? Я смогу ему помочь, если мы пойдем тихо.
— Он очень слаб, миссис Эшли, а Вы хрупкая. Но в любом случае ему лучше не вставать. Я думал, у Вас есть, на чем его отвезти. Простите меня, но мне нужно продолжать осмотр. У меня совершенно нет времени.
Вера поблагодарила его и поразилась тому, что способна испытывать чувство признательности к врачу.
— Вы позволите оставить его здесь, пока я не найду какую-нибудь повозку?
— Конечно. Ведь у нас есть еще и столы, а многих раненых можно осмотреть прямо в креслах.
Вера пересекла комнату и заглянула за занавеску. Флетчер лежал на голой поверхности деревянного стола. Глаз был перебинтован заново, но на повязке снова появилось красное пятно. Флетчер лежал неподвижно, казалось, крепко спал. Вера ласково погладила его по щеке, по пряди волос, выбившейся из-под повязки. Она поразилась, каким он стал худым и изможденным. Боже, он чуть было не ускользнул от нее навсегда!
Вера взглянула на столь ненавистный ей красный мундир. Вот он висит весь в крови и грязи. Ведь именно того она и желала всем «красным мундирам», но только не этому, единственному для нее человеку. Вера вспомнила, с каким достоинством Флетчер носил военную форму и каким привлекательным он ей казался. Не удержавшись, она поднесла его руку к губам и поцеловала.
— Вера.
Его глаза открылись, рот искривился в мальчишеской улыбке, которую Вера так любила. Она стояла очень тихо. Из-за занавески доносились стоны, жалобы, а иногда резкие вскрики.
— Я люблю тебя. Вера.
— Флетчер, милый, я хочу, чтобы ты был со мной. Я увезу тебя к себе домой.
— Любовь моя, — прошептал Флетчер и закрыл глаза.
Вера не уходила. Она смотрела на него и слушала его тихое дыхание. Как она хотела, чтобы он остался с ней навсегда! Но ведь это невозможно: война будет продолжаться. Вера хорошо это знала.
И война эта не кончится до тех пор, пока не будет одержана полная и окончательная победа. А Флетчер был офицером, он гордился своим призванием, и, конечно, он будет со своими солдатами до конца.
Вера приоткрыла занавеску и выглянула в окно. Была уже полночь, а раненые все прибывали из Чарльстона.
Вера с горечью представила себе, сколько жертв этого сражения осталось по ту сторону реки. Ее товарищи несомненно понесли тяжелые потери от британских ружей, пушек и сабель. Чувство ужаса и безнадежности охватило миссис Эшли.
«Мы все — часть этого ужаса. Каждый по-своему», — думала Вера, вспоминая свою бурную деятельность по добыванию олова для пуль. С каким энтузиазмом она осуществляла опаснейшие перевозки оружия и боеприпасов из Бостона в провинцию! Это чуть было не послужило причиной разрыва с Флетчером. А ведь он ее предупреждал: все что она делала, приведет к человеческим страданиям. Флетчер пытался остановить ее. А сейчас он лежит здесь. Он тоже ее жертва.
Она стояла у окна и тихо всхлипывала. Плечи ее дрожали. Через открытое окно она слышала шум подъезжающих экипажей, которые должны были доставить офицеров по домам. Флетчера должны были отвезти в его гостиницу, и Вера не знала, как этому помешать и забрать его к себе.
— Флетчер, — прошептала она, — проснись на минутку.
Но он не просыпался.
Вера в ужасе замерла. Ей показалось, что Флетчер не дышит. Но потом она заметила, как поднимается и опускается его грудь в такт почти неслышному дыханию. Он облизал сухие губы и тихо застонал. Вера наклонилась к нему и прикоснулась губами ко лбу. Она почувствовала тепло его кожи, исчезли холод и безжизненность, которые так напугали Веру напоминанием о смерти.
Услышав приближающиеся шаги, Вера подняла голову. Она узнала молодого лейтенанта, который шел вместе с ними до госпиталя.
— Меня не интересует, кем приходится лейтенанту миссис Эшли, и я об этом не спрашиваю. Я знаю, что она сможет хорошо обрабатывать раны и ухаживать за ним, — говорил доктор, обращаясь к Брайану Аптону. — Ей нужно только одно — помочь довезти лейтенанта до дома. Тут уж я ничего не могу поделать. Мне очень жаль, но я занят.
— У меня уже готова повозка. Я все предусмотрел, — ответил Аптон.
— Вот и прекрасно. Вы меня очень выручили.
— Да, конечно, — прошептал лейтенант; он явно был чем-то смущен. — Этим людям надо только продемонстрировать силу. Совсем немного. Нет, — продолжал он, — пожалуй, теперь это уже не действует.
— Нет, не действует, — подтвердил доктор. Алтон подошел к лежащему другу и посмотрел на него с состраданием.
— Знаете ли. Вы, друг мой, как мне было бы тяжело без Вас? Вы прекрасный офицер, Флетчер, и хороший человек.
Вера смотрела на лейтенанта, слегка нахмурившись.
— Ну до этого далеко, — прошептала она.
— Разве Вам не сказали? Осколок металла попал Флетчеру в кость прямо над глазом, и его надо было немедленно удалить. Если бы он попал в глаз, а через него в мозг, мы потеряли бы Флетчера. Он был бы мертв сейчас, миссис Эшли. Мертв по вине Ваших друзей-патриотов».
— Это война, — отозвалась Вера.
— Это измена и убийство! — парировал лейтенант.
— А что же было в Лексингтоне? Как Вы это назовете?
— То же самое. И там не только мужчины погибали в этот день.
— Я очень сожалею об этом, лейтенант…
— Аптон.
— Аптон, — повторила Вера. — Я уже давно здесь и увидела достаточно страданий. Поверьте, не только Ваше сердце кровоточит.
— Прекратите, — раздался голос Флетчера. Он внимательно смотрел на спорящих здоровым глазом. — Прекратите!
Чувствовалось, что ему очень трудно говорить.
— Эти двое, которых я так люблю… Эти двое спорят, как дети… Как будто что-то можно изменить…
— Повозка ждет нас на улице. Если Вы не можете идти, я позову кого-нибудь помочь нам, — сказал Брайан.
— Нет, — ответил Флетчер, пытаясь сесть.
Аптон взял Флетчера за левую руку, Вера подхватила его справа. Все мускулы лейтенанта были напряжены, и с огромным усилием он приподнялся и сел. Затем стал осторожно спускать вниз ногу, поддерживая ее руками.
Вера хотела помочь ему, но что-то в лице Брайана ее остановило. Вера стояла, сжав руки, чтобы не броситься на помощь Флетчеру.
Наконец он встал, опустив голову на грудь и тяжело дыша. Немного спустя Флетчер высоко поднял голову и погладил Веру по щеке.
— Не плачь, любовь моя, — сказал он, — я буду жить. Только забери меня отсюда, Вера. Возьми меня домой.
Глава 20
Вера намочила полотенце в холодной воде и отжала его над тазиком. В эти движения она вкладывала столько страсти, что голубые вены на запястьях начинали выступать ярче. Вера аккуратно прижимала влажное полотенце к горячему лбу Флетчера.
Лейтенант лежал тихо и неподвижно, на щеках появились красные пятна. Глаз горел лихорадочным блеском. Однажды он даже начал бредить. Лейтенант Аптон уже ушел, и рядом с Флетчером осталась только миссис Эшли. Глаза ее слипались, лицо выглядело усталым.
За чердачным окошком уже разгоралась заря нового дня. Вера разместила лейтенанта Айронса на чердаке. Чердачная комната была чистой и хорошо проветривалась. С помощью Элизабет Вера устроила удобную постель для Флетчера.
Элизабет с каменным лицом стояла в углу комнаты в ночной сорочке, кутаясь в шаль. Когда Вера вернулась, Элизабет уже давно спала, и Вере пришлось будить девушку.
Появление в доме «красных мундиров» произвело на нее ужасное впечатление. Она ничего не сказала хозяйке, но глаза ее выражали неодобрение.
— Элизабет, — обратилась Вера к девушке после некоторого молчания, — у меня к тебе еще одна просьба. Будь добра, вскипяти чайник и принеси его сюда. Я боюсь, что эта лихорадка вызвана инфекцией. Надо постараться избавиться от нее.
Элизабет даже не пошевелилась, чтобы исполнить просьбу хозяйки. Она уставилась на мужчину, лежащего на кровати, ненавидящим взглядом. Когда лейтенанта привели наверх, хозяйка сама раздевала и укладывала его. Бетси даже пальцем не пошевелила. Когда Вера протянула ей мундир лейтенанта, Элизабет просто бросила его в угол комнаты, этот презренный окровавленный красный мундир. Грязные ботинки лейтенанта так и остались стоять на верхних ступеньках лестницы.
Девушка чувствовала, как ненависть вскипает у нее в душе.
— Кто это, миссис Эшли, — спросила со злостью Элизабет, — и что он здесь делает?
Не отвечая ни слова, Вера поправила одеяло на плечах у Флетчера. Она так устала, что первым ее желанием было отчитать девушку, но Вера сдержалась.
— Элизабет, — начала Вера, — этого человека зовут Флетчер Айронс. Он — лейтенант британской армии. Один из офицеров лорда Перси. И он участвовал в сражении. Не хочу сказать, что я горжусь этим, но и оправдываться перед тобой не собираюсь. Я люблю этого человека. Он тяжело ранен, вот почему он здесь.
«Ну, слава Богу, сказала», — подумала Вера и повернулась к Флетчеру, чтобы сменить полотенце у него на лбу. В этот момент для Веры намного важнее было самочувствие Флетчера, чем мысли Элизабет и ее ненависть к лейтенанту. Неужели она стала так жестока и невнимательна к Бетси?
Верино сообщение вызвало у Бетси массу вопросов, которые она пока не решалась задавать. Давно ли миссис Эшли любит этого лейтенанта? Как ей удается оставаться активной и чистосердечной патриоткой? Когда этот офицер появился у них впервые, он очень расстроил миссис Эшли и увел ее куда-то. Бетси подозревала, что Вера выполняла задание и добывала информацию. Ведь об этом обмолвилась и миссис Ривер.
— Я принесу воды и чистые повязки, — поразмыслив, сказала Элизабет.
— Спасибо тебе.
Девушка направилась вниз, а Вера опять стала поправлять одеяло на плечах Флетчера. Он заворочался, протестуя.
— Что ты делаешь? — спросил он с трудом ворочая языком.
Вера помогла Флетчеру приподнять голову и поднесла чашку к его губам.
— Что это? — спросил он, вдыхая запах мяты.
— Это настой из трав и немного бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31