И, конечно же, следовало поразмыслить о том, как добраться до его сынка Роберта.Тут снова послышался голос Дрогана.– Как тебя зовут, милая? – спросил он у нормандки. Девушка взглянула на него так, словно не поняла вопроса. Наконец, запинаясь, пробормотала:– Кейт… Я… просто Кейт.Эдрик снова посмотрел на девушку. Дроган же задал очередной вопрос:– Где они взяли тебя в плен?– Это произошло… недалеко от Раштона. Французский акцент девушки придавал родному языку Эдрика необычную мягкость, и он невольно вспомнил свою нормандскую жену; та удосужилась выучить всего несколько английских фраз – по большей части ругательств, которыми она поносила и его, и слуг.– Твои родственники, наверное, волнуются…– Non! Э-э-э… – Она сглотнула. – У меня не было бы причин возвращаться обратно, если бы… – Кэтрин бросила взгляд на то место, где Фергюсон накинулся на нее. Затем поднялась на ноги и поплотнее закуталась в одеяло, укрываясь от мужских глаз. Из-под порванной грязной юбки выглядывали ее стройные ножки.Вновь ощутив вожделение, Эдрик мысленно выругался – его все сильнее тянуло к этой девице.– Это не имеет значения, – сказала она. – Я никто скучать по мне не будут.Эдрик внимательно посмотрел на девушку. «Никто?» Едва ли это возможно с такими нежными ручками и с такой правильной речью. Но если она не желает возвращаться в Раштон…– Эдрик… – пробормотал Брайс, очнувшись.– Да, Брайс, я здесь. – Он повернулся к брату.– Этот Роберт… Я убью его.– Нисколько не сомневаюсь. Но сначала тебе надо поправиться. – Эдрик дал брату напиться и накрыл его одеялом. – Надо выставить дозор, – сказал он Дрогану. – И прикажи людям разводить костры. Мы проведем здесь ночь и поутру двинемся в Бракстон-Фелл. – «А потом я решу, что делать с Кейт», – добавил про себя Эдрик. ГЛАВА 3 С наступлением ночи воины развели костры, поужинали и устроились на ночлег поддеревьями. Но у Эдрика совершенно не было аппетита. Спать ему тоже не хотелось, и он сел рядом с Брайсом, отослав Дрогана отдыхать.– Я сменю вас через несколько часов, милорд. – Дроган положил руку на плечо Эдрика.– Позаботься о нормандке, – неожиданно для себя самого сказал Эдрик. – Как бы не замерзла.Еще два нормандских пленника не выжили. Вполне возможно, что Леод убил бы и Кейт, попользовавшись ею. Хотя она была девушкой миловидной, так что Фергюсон вполне мог бы оставить ее для себя или продать богатому главе другого клана.Девушка сидела у костра, закутавшись в одеяло и пряча свои прелестные грудки. Но ножки она не укрыла, и Эдрик мог любоваться ими, не вызывая подозрений. И еще он любовался ее горделивой осанкой. Спина прямая, плечи расправлены, а в глазах блестят слезы. Она пыталась сдержаться, но слезы потоками лились по ее щекам.Но почему же он испытывает к ней симпатию? Лучше было бы избежать таких чувств. И не думать о том, что она пережила в плену. Ему хотелось возненавидеть ее. В конце концов, она ведь нормандка. И если бы она не закричала, когда его воины только готовились к бою, то он не бросился бы ей на помощь. И тогда они как следует подготовились бы к нападению. Тогда Брайс успел бы застегнуть латы и не получил бы эту ужасную рану. К тому же ее визг в самый разгар боя отвлек Брайса на мгновение…Эдрик стиснул зубы и отвернулся. Женщина чувствовала себя неловко, но он не желал проявлять милосердие. Пусть не ждет теплого приема ни здесь, ни в Бракстон-Фелл. Да-да, он уже сыт по горло нормандцами, в особенности их женщинами.Дроган нашел для нее еще одно одеяло. Эдрик видел, как он приготовил ей постель у костра, дождался, когда она уляжется, а затем устроился поблизости.Вероятно, следует поговорить с Дроганом – сказать, что он слишком мягко обращается с пленницей.Еще немного – и она очнется от жуткого кошмара. Скоро настанет утро, и она услышит пение птиц за окнами. Наденет простенькое платьице, встретится с сестрой Агнесс и будет помогать старой монашке кормить сироток-ягнят и цыплят, как делала каждый день, пока жила в аббатстве. Потом ее ждут молитвы, а после этого монахини и все прочие обитатели аббатства сядут за стол.И никаких страшных снов про шотландцев, про этих варваров с холодными глазами и грубыми руками…Кэтрин со вздохом приподнялась и осмотрелась. Так значит, это не сон! Она действительно попала в плен, ее действительно похитили из отцовского замка. Слава Богу, родные оказались за крепкими стенами башни. Но вот за Джеффри она очень переживала. Она увела его из замка и подвергла опасности – так же, как ее крик во время сражения стал причиной тяжелого ранения юного Брайса. Неудивительно, что его брат смотрит на нее с угрозой, явно считая ее виновницей несчастья.Кэтрин едва не сделалось дурно. Ведь от родных теперь тоже не жди ничего, кроме пренебрежения. Ей никогда не вернуться в Кеттвик с высоко поднятой головой. Все в поместье узнают, что это она выманила Джеффри из безопасного места. И решат для себя, что дочь барона стала шотландской шлюхой.Вот почему она не захотела открыть сэру Дрогану свое настоящее имя. Вот почему старалась убедить саксов в том, что она простолюдинка. Иначе они могли бы отправить в Раштон весточку, и новость быстро долетела бы до Кеттвика. Отец приехал бы за ней и забрал домой – опозоренную и обесчещенную.Девушка снова вздохнула. Наверное, ей придется примириться с тем, что обратной дороги у нее нет, – только вперед, к своей судьбе.Но было очень трудно примириться с этим. Ведь сестра так старалась, уговаривая отца, чтобы позволил им самим выбрать себе мужей. И она, Кэтрин, очень хотела побыстрее выйти замуж и завести детей. Только этого она хотела от жизни – стать женой добропорядочного человека и родить столько детей, сколько пошлет ей Господь. Кэтрин похолодела, осознав, что этому теперь никогда не бывать. Ее жизнь изменилась окончательно и бесповоротно. Она либо проживет остаток дней служанкой в доме сакса, либо выберет путь, который еще несколько недель назад вызывал у нее сильнейшую неприязнь. Монастырь.Да, именно монастырь, потому что теперь ни один благородный нормандец не возьмет ее в жены, да и родители отрекутся от нее. Она бросила взгляд в сторону повозки, где лежал Брайс, и ей на глаза попался надменный саксонский лорд.А может, ей навсегда остаться в доме Эдрика? Кэтрин судорожно сглотнула. Ведь сакс даже не пытался скрыть своего презрения… Выходит, у нее нет будущего ни в его замке, ни в Кеттвике. Значит, ничего не поделаешь, придется ей уйти в монастырь, пусть даже мысль об этом ее ужасала.Тут Кэтрин вспомнила, что как-то раз слышала о монастыре, находящемся неподалеку от Эвешем-Бридж. И говорили, что тамошняя настоятельница – женщина добросердечная и благочестивая. Значит, не так уж все плохо. Возможно, этот монастырь станет для нее прекрасным убежищем. Может быть, добрый сэр Дроган согласится сопроводить ее туда.Интересно, как отреагировал бы лорд Эдрик, если бы узнал, что она дочь барона Генри Лаувета. Наверное, потребовал бы за нее огромный выкуп. Отец наверняка удивился бы – неужто она и впрямь выжила? Но согласился бы он заплатить за дочь, обесчещенную, по его мнению, скоттами? Нет, едва ли… Остается надеяться лишь на то, что лорд Эдрик забудет о ней, как только они доберутся до его замка. Тогда ей удастся ускользнуть незамеченной… и как-нибудь добраться до монастыря.На рассвете саксы затушили костры и начали готовиться к походу. Дроган подошел к девушке и помог ей подняться.– Вон за теми камнями есть укромное местечко. Если тебе надо уединиться, советую сделать это сейчас.Кэтрин поспешила воспользоваться советом. Ей посчастливилось остаться в живых, и по здравом размышлении она поняла, что будет очень правильно посвятить остаток жизни молитвам и благотворительному труду. И вообще уж лучше монастырь, чем презрение родителей и высокомерное отношение знакомых.Воины снова уложили Брайса в повозку Фергюсона, и все медленно двинулись на юго-запад, в сторону замка лорда Эдрика. На поясе у саксонского лорда висел меч, к седлу же был приторочен топор. А волосы распущенные, густые, черные, намного длиннее, чем носят нормандцы. И у висков – тонкие косички. Высокий и стройный, он горделиво восседал на лошади. Руки его были обнажены до плеч, и Кэтрин могла бы поклясться, что никогда еще не видела таких могучих мускулов, как у него.Она старалась не смотреть на Эдрика, но, не в силах устоять перед искушением, то и дело поглядывала на молодого рыцаря. Его сила и ловкость поразили ее еще вчера, когда она наблюдала за его боем с Фергюсоном. В том, что она закричала и отвлекла сэра Брайса, был отчасти виноват лорд Эдрик. Если бы она не таращилась на него – такого ужасного и привлекательного, – то вполне могла бы выбраться из-под повозки и убежать от шотландцев.А потом она перепугалась до смерти, и ее чуть снова не похитили. Если бы не сэр Дроган, пришедший на выручку, она, возможно, опять стала бы пленницей скоттов. Кэтрин вздрогнула при этой мысли. Пока ни один сакс не угрожал ей, и никто из них не обращался с ней дурно, если не считать отвратительного задания, которое лорд Эдрик заставил выполнить ее накануне.Саксы накормили ее и взяли на ночь под свою защиту, хотя их предводитель, лорд Эдрик, смотрел на нее с неприязнью… и с презрением – также, как посмотрел бы любой нормандец, если бы решил, что скотты опозорили ее. Увы, теперь она уже не может называться добропорядочной женщиной, хоть ее честь и осталась нетронутой.Похолодев при воспоминании об отвратительном нападении рыжего шотландца, Кэтрин поплотнее закуталась в одеяло. Фергюсон снял прямо перед ней штаны и чуть не изнасиловал ее. А Эдрик и Брайс видели ее с задранными юбками и с порванным лифом. Разве она теперь может без стыда смотреть им в глаза?Сэр Дроган – единственный сакс, проявивший по отношению к ней надлежащую вежливость. Она сказала ему, что не привыкла ездить верхом, и он почти все время старался держаться рядом с ней – беседовал, отвлекал ее от неудобств путешествия.– Леод Фергюсон и его люди сожгли Бракстон-Фелл два года назад, – говорил ей Дроган. – Справедливо, что он принял смерть от руки лорда Эдрика.– Но лорд Брайс серьезно ранен…– Роберт ответит за сие злое деяние.Кэтрин нисколько в том не сомневалась. Лорд Эдрик сумеет отплатить за ранение брата, чего бы ему это ни стоило. Ей очень хотелось бы попасть под защиту этого могучего рыцаря, но, увы, о таком счастье она не смела даже мечтать.– У тебя губа разбита, милая, – заметил Дроган. – Сильно болит?– Немножко, – ответила Кэтрин. – Сущие пустяки по сравнению с тем, что могло бы случиться.– Да, верно. Повезло тебе. Эдрик с Брайсом терпеть не могут, когда обижают женщин. Вот почему они кинулись на скоттов, не дожидаясь более благоприятного момента.– Я очень им благодарна.– А как насчет других ран? Я видел у тебя синяки…– Нельзя ли ехать чуть быстрее, Дроган? – в раздражении обернулся к ним Эдрик, и Кэтрин пожалела, что в очередной раз привлекла к себе его внимание. Он смерил ее презрительным взглядом, без сомнения, вспомнив ее вчерашний позор. Конечно, он никогда не поверит, что она знатная леди. Да и ни к чему говорить ему об этом. Чем меньше Эдрик будет знать о ней, тем лучше. В таком случае он не заметит ее исчезновения.– С чего вам сегодня-то сердиться? – рассмеялся Дроган. – Леод Фергюсон мертв, ваш брат жив, а вы не радуетесь такой удаче.– Порадуемся, когда Брайс поправится.– Отдадим его в заботливые руки Лоры, и он быстро поправится.– Кто такая Лора? – шепотом спросила Кэтрин, дабы снова не навлечь на себя гнев Эдрика.– Целительница из Бракстона и повитуха, – так же тихо ответил Дроган. Кэтрин уловила в его голосе нотки восхищения. – Она непременно вылечит Брайса.Кэтрин очень надеялась, что так и будет, хотя не собиралась задерживаться в Бракстоне надолго. Да, ей следовало как можно быстрее добраться до монастыря…Они ехали весь день, сделав лишь одну остановку, чтобы напоить лошадей и перекусить. К вечеру они добрались до небольшой лесной речки, и Эдрик отдал приказ разбить лагерь. Сам же, вооружившись луком и стрелами, направился в сторону от реки.Кэтрин тоже решила прогуляться, но в противоположном направлении. Лорд Эдрик, конечно, очень хорош собой, но его презрительный взгляд пугал ее. Не хотелось бы встретиться с ним в лесу один на один.Придерживаясь берега, Кэтрин вскоре набрела на укромное местечко, где можно было сбросить с себя одеяло сэра Дрогана. Она свернула его и положила на ближайший пень. Затем опустилась на колени у самой воды и начала смывать с себя грязь и пыль.Сэр Дроган был прав – губа у нее действительно болела. Но сейчас это меньше всего ее заботило. Она попала в очень непростую ситуацию, и ей оставалось лишь надеяться, что она выбрала правильный путь. Уйти в монастырь – единственный способ избавить себя и свою семью от позора. Или нет?Мысли ее вернулись к Эдрику, и Кэтрин вспомнила, как накануне он взял ее за горло. Но она тогда не испугалась, напротив, его прикосновение взбудоражило ее, возбудило. Эдрик не причинил ей боли, и Кэтрин была почти уверена, что он сознательно коснулся локтем ее груди. Возможно, в его глазах полыхал не только гнев…Кэтрин бросило в жар при этой мысли, но она тут же постаралась забыть ее, посмеявшись над своими фантазиями.Не мог он смотреть на нее с вожделением, это плод ее больного воображения. Но даже если во взгляде его действительно промелькнул мужской интерес к ее особе, то все равно она никогда не уступит саксонскому варвару. Это был бы очень странный союз, очень неразумный… К тому же он презирал ее и злился на нее из-за того, что она стала виновницей ранения Брайса.И если Брайс умрет…«Нет, только не это», – подумала Кэтрин, поежившись. Она снова склонилась к ручью. Ледяная вода не смогла остудить ее кровь, но смыла усталость целого дня пути. Они ехали медленно, чтобы повозку с Брайсом не очень трясло, но после нескольких часов в неудобном седле каждое мгновение превратилось для нее в пытку.Внезапно тишину леса нарушил какой-то звук, похожий на человеческий голос. Кэтрин вздрогнула и осмотрелась. Тут снова раздался тот же звук, и только сейчас она поняла, что это храп дикого животного. Девушка обернулась и увидела прямо перед собой свирепые черные глазки и острые клыки.Он решил, что надо уйти подальше от нормандки. Решил, что охота отвлечет его от соблазнительного тела девушки. Эдрик вспомнил о ее чудесных глазах – и из груди его вырвался возглас досады и раздражения.Нет, не следует о ней думать. Надо занять себя поиском звериных следов. Олень или вепрь пойдут его людям на пользу, а остатки мяса станут неплохим подспорьем в замке на кухне.Следов оказалось великое множество – от небольших заячьих до внушительных оленьих. Эдрик направился за крупным зверем, и след вывел его к берегу речушки. Он остановился, чтобы напиться чистой ледяной воды и снова попытался отделаться от навязчивых мыслей о Кейт.«Не смей о ней думать, – говорил он себе. – Ведь она нормандка». Эдрик по опыту знал: хотя эти женщины обладают неземной красотой, сердца у них ледяные.Какое-то время он шел по следу кабана вдоль берега. Затем речка свернула на юг, под ногами появились камни, а чуть поодаль виднелись утесы. Деревья здесь росли очень густо, но Эдрик без труда рассмотрел сквозь листву нормандскую девицу.Остатки бретелек сползли с ее плеч, и мокрая ткань прилипла к соскам. Грудь вздымалась и опускалась в такт тяжелому дыханию, а на бледном лице горели карие глаза. Кабан же, за которым он гнался, пыхтел и рыл копытом землю в десяти шагах от нее.Эдрик осторожно вынул стрелу из колчана, наложил ее на тетиву, прицелился и выстрелил.Девушка взвизгнула, увидев, как падает зверь. И тотчас же ноги ее подкосились, и она рухнула на землю. Кабан еще не издох, и Эдрик поспешил добить его – прикончил одним взмахом меча. Повернувшись к Кэтрин, он увидел, что она сидит на земле, обхватив плечи обеими руками. В темных глазах девушки блестели слезы, и она вся дрожала.Эдрик сделал глубокий вдох и отвел взгляд от дрожащей фигурки. Одеяла на ней не было; оно, вероятно, находилось где-то поблизости. Осмотревшись, он увидел его: аккуратно сложенное одеяло лежало на пеньке.Подхватив одеяло, Эдрик отнес его девушке, но та смотрела прямо перед собой невидящим взглядом и, казалось, не замечала молодого человека. Тогда он встряхнул одеяло и набросил ей его плечи. Затем принялся растирать ей спину и руки, стараясь согреть.– Все закончилось, ты в безопасности, – сказал Эдрик, мысленно проклиная себя зато, что проявлял заботу об этой девице.Она тихонько всхлипнула, но ни слова не сказала. Ему ничего не оставалось, как присесть рядом и обнять ее. «Только для того, чтобы успокоить ее», – уверял себя Эдрик. Но когда она подалась к нему и прижалась лицом к его груди, все изменилось. Ведь именно по такой женской слабости и нежности тосковал он со дня женитьбы на Сесиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22