Она перелетела через порог, промчалась по узкому коридору и, круто повернув на бегу, бросилась к своей спальне. Сумка лежала на кровати; Керри подскочила к ней, проклиная себя за то, что положила пистолет на самое дно. Каждое клацанье сапог Чарлза, который уверенно шел по коридору к ней, было, как удар молота по сердцу. Она продолжала, бешено рыться в аккуратно упакованных вещах.Чарлз появился в дверях, когда ее пальцы нащупали, наконец, холодный стальной ствол.— Вы не должны убегать от меня! — взревел он. Керри неловко взяла пистолет в руку и повернулась, направив длинный ствол прямо в грудь Чарлзу; но рука у нее так дрожала, что оружие ходило ходуном. Чарлз шагнул через порог, глаза его сверкали, и она увидела, что в руке он сжимал большой камень. У нее перехватило дыхание. «Матерь Божья, помоги мне!» — мысленно взмолилась она.Чарлз посмотрел на ее пистолет и рассмеялся, что никак не соответствовало выражению мрачной решимости на его лице.— Не будь дурой, — проговорил он и вошел в комнату, — этим меня не остановишь. Глава 14 Как ему удалось раздобыть в Лох-Эйгг лошадь приемлемых достоинств, останется тайной для Артура до конца его земной жизни. Но появился какой-то старик, согбенный и покрытый шрамами, как старый дуб, и он вел в поводу прекрасную лошадь. Артур остановил его, спросил, можно ли купить или нанять его лошадь, и после яростных торгов вручил старцу очередную внушительную сумму плюс Томаса.Конь стоил таких затрат. Явно в благодарность за то, что ему дали волю, он мчался от берега Лох-Эйгг, покрывая ярд за ярдом шотландские верещатники, что вполне соответствовало настроению Артура, которому не терпелось добраться до Гленбейдена и Керри. Но хотя мили и оставались позади, беспокойство Артура все росло — его волновало, что он не до конца продумал, что станет делать, оказавшись в ее доме.Учитывая, что Маккинноны уже получили письмо от Реджиса, вряд ли стоило врываться к ним и сообщать, что за их выселением стоит он сам. Честно говоря, это казалось ему не очень-то деликатным способом сообщить им правду или заставить Керри понять, что он, дескать, не знал, что речь идет о ней. Или что он твердо намерен все уладить, что он никогда не причинит ей зла, никогда намеренно не повредит ей и никогда ее не покинет.Проклятие! Именно эта мысль снова и снова возвращалась к нему, непрошено врываясь в его сердце. Именно мысль о неразрывных узах преследовала его, не давая ему покоя. Он не хочет ее покидать.Он не хочет и дня прожить без нее.Потребовалось четыре дня игры в гольф с самим собой, чтобы, наконец, это понять, и четыре бессонных ночи; но что еще хуже — она являлась ему при свете дня, когда он смотрел на игровую площадку. Поначалу он решил, что просто увлечен, как был в свое время ослеплен и лишен разума красотой Порции почти двадцать лет назад. И он решил, что, стало быть, и это тоже пройдет.Но что-то все время тревожило его, что-то такое, что не вполне соответствовало простому увлечению. Это было неразрывно связано с воспоминаниями о той фантастической ночи любовных ласк и о тех нежных чувствах, которые его переполняли, чувствах настолько сильных и притом настолько странно-неуловимых, что он никак не мог придумать, какими же словами их обозначить, пока Реджис не рассказал ему о письме. И в тот момент, когда Артур узнал, что Керри получила письмо о выселении, сердце его словно взорвалось в груди, а взрыв сожалений и тревоги ударил прямо в солнечное сплетение. Он даже не помнил, как уехал из Данди. Он знал только одно — ему нужно добраться до Керри и объяснить ей, что он не знал, что речь идет о ней, что с ней он никогда не поступил бы так, потому что он… он… Господи, да потому что он ее любит. Сожаления и тревога прошли за те дни, пока он мчался к ней по пустынным землям Шотландии, сменявшись одной-единственной и уверенной мыслью — он ее любит. Это изумляло его, пугало, сбивало с толку, но, тем не менее, было так же очевидно, как и то, что на лице у него есть нос. Он любит Керри Маккиннон, и полюбил ее в то мгновение, когда она согласилась вместе с ним отправиться к притоку реки Тей. Он полюбил ее уже тогда, а еще больше — когда наблюдал за ней в Гленбейдене; полюбил ее бодрую стойкость перед лицом бедствий, ее естественную красоту, доброту, нежный, самоотверженный нрав. Он полюбил ее.Но, черт побери, что же ему с этим делать? Увезти ее в Лондон? Эта мысль была настолько несусветной, что он тут же отогнал ее, сказав себе, что сейчас не в состоянии думать об этом. В настоящий момент только одно имеет значение — заставить ее поверить, и он пришпоривал свою замечательную лошадь, которую назвал Саксом в честь энергичных англичан, где бы они ни находились.Перевалив через гору, у подножия которой простиралось поле ячменя, Артур вдруг понял, что в Гленбейдене что-то не так. Сакс легко трусил по стерне, а по спине у Артура пробежал холодок дурного предчувствия — произошло что-то ужасное. Вокруг не было ни души, из труб. не шел дым, не лаяли собаки, не кудахтали куры, и Томас не бросился навстречу ему. Керри не было тоже.Все выглядело заброшенным и покинутым.Лошадь пересекла ячменное поле, и Артур направил ее к «белому дому», перебрав в уме несколько разумных объяснений этого странного запустения, какие пришли ему в голову. Возможно, все собрались где-то в одном месте; в конце концов, ведь сошлись они все посмотреть, как он будет лечить лошадь Монкриффа. Но этим не объяснялось отсутствие домашних животных. Возможно, они перегнали стадо на другой выпас, но…Внезапно тишину нарушил звук выстрела.Артур, не раздумывая, пришпорил лошадь, и она стрелой полетела вперед. Подъехав к дому, он спрыгнул с седла и бросился к двери, на ходу выхватив пистолет, так как не знал, что ждет его внутри.И вдруг он услышал ее леденящий кровь крик.Крик Керри был таким страшным, таким пронзительным, что по спине у него пробежала дрожь. Пинком, распахнув дверь с такой силой, что створка стукнулась о стену, он рванулся туда, откуда долетел ее крик; в ноздри ему ударил кислый запах порохового дыма. Сердце у него гулко забилось от ужаса, он ворвался в первую же комнату и остановился в дверях с пистолетом на изготовку.Открывшаяся ему картина потрясла его до глубины души. Он медленно опустил пистолет.На полу лежал мужчина, чем-то показавшийся Артуру знакомым, под ним натекла лужа густой темной крови, медленно расползающаяся по полу из сосновых досок и обходящая большой камень с острыми краями. Артуру хватило одного взгляда, чтобы понять — этот человек мертв. Глаза его уставились на Артура, в них было удивление, с которым он встретил свою смерть. Около незнакомца на коленях стояла Керри, рядом на полу валялся ее старый пистолет; ее разорванное платье было испачкано в крови. Ее била сильная дрожь, по щекам текли слезы, падая из полных ужаса глаз, устремленных на Артура. Она медленно протянула руки, покрытые кровью, и показала ему.— Посмотрите на мои руки, — прошептала она. А он и не мог смотреть ни на что другое.— Уберите это, — попросила она, поднимая руки еще выше, а поскольку Артур не сразу бросился к ней, она принялась в бешенстве их отряхивать. — Уберите это! — закричала она.От ее ужаса он очнулся. Он схватил ее руки и попытался закрыть их своими руками, чтобы она не видела крови, и потащил ее через всю комнату — она все так же кричала, чтобы он убрал кровь, — и сунул ее руки в таз. Вода окрасилась в ало-красный цвет; Артур как мог загородил воду от Керри, пока смывал с нее кровь, а она, захлебываясь слезами, бормотала о том, что произошло, но объяснения были не нужны — ему и так все было ясно. Он сейчас думал только о том, как увести ее из этой комнаты, подальше от мертвеца — прежде, чем ее охватит безумие.Но кто этот человек?— Керри! — громко произнес он, вытирая ее чистые руки льняным полотенцем.Она, похоже, его не слышала — ее взгляд был прикован к мертвому.— Керри! — Он начал трясти ее, пока она не посмотрела на него. — Кто это?— Чарлз Монкрифф, — прошептала она, и глаза ее снова до краев наполнились слезами. — Сын Монкриффа!Боже мой!Монкрифф вызвал у Артура антипатию с первых же минут встречи, и это чувство лишь укрепилось, когда Томас сказал, что Монкрифф обладает значительной властью и влиянием, а душа у него змеиная. Теперь Артур смотрел на сына Монкриффа, и внутри у него зашевелился панический страх — такой же удушающий, сжимающий внутренности страх, какой он ощутил в момент смерти Филиппа.Он совершенно не знал, что теперь делать. Будь они в Англии, он спокойно обратился бы к властям. Его слово и имя сами собой пресекли бы ненужное расследование, и все это злосчастное происшествие было бы похоронено без всяких последствий для Керри. Но здесь не Англия. Он не только не знаком со здешними законами, он сакс, презираемый, как ядовитое насекомое. Его присутствие вызовет еще большие подозрения. А, судя по тому немногому, что он знал о Монкриффе, нечего и говорить, что захочет и может сделать этот человек, узнав о смерти своего сына.Единственное, что им остается, — во всяком случае, до того, как у него появится возможность все обдумать, — убраться отсюда прежде, чем кто-нибудь их обнаружит.Артур, встряхнув Керри за плечи, заставил ее посмотреть на него.— Где Томас? Мэй?Она покачала головой и снова уставилась на сына Монкриффа; Артур снова встряхнул ее.— Керри, да выслушайте же меня! Где Томас? — Теперь он почти кричал.— Ушел! — прошептала она. Артур впился пальцами в ее плечи так сильно, что она вздрогнула. — Выселены, все мы, — простонала она, закрывая глаза, в уголках которых показались слезы. — И Большой Ангус, и Мэй — они увезли всех в Данди, чтобы выяснить, как можно уехать в Америку. Томас и Рыжий Доннер погнали скотину в Перт. Там я должна встретиться с ним. Он не поймет, если я не приеду.Ее объяснения и смутили, и потрясли его. Теперь, когда стало ясно, что Маккинноны не только получили письмо, но и вырвали свои корни из долины и бросили Гленбейден, исчезла всякая надежда на то, что он сумеет осторожно сообщить ей новость. Но он не понял, почему она осталась дома.— Господи, но почему вы здесь одна?— Чтобы у Томаса хватило времени добраться до Перта, — безнадежно пробормотала она и снова посмотрела на убитого. — Коровы — это все, что у нас осталось, и мы испугались, что Монкрифф их отберет. Господи, да ведь меня повесят за это! — закричала она.Артур тоже этого боялся.Нужно увезти ее как можно дальше от Гленбейдена. Тогда он все обдумает и решит, что делать. Он схватил ее за руку и потащил за собой, задержавшись только для того, чтобы торопливо сунуть в старую красную сумку кое-что из ее вещей, разбросанных по комнате. Взяв сумку в свободную руку, он быстро пошел к выходу, перешагнул через тело баронского сына и потянул Керри за собой — она опять закричала, когда ей пришлось сделать то же самое.Выйдя из дома, он закинул сумку на спину Сакса и быстро привязал ее к седлу. Керри все еще плакала; плакала она и когда он усадил ее на спину Сакса и взлетел в седло позади нее. Крепко прижимая ее к себе, он дал Саксу шпоры, вознеся молитвы небесам, чтобы у этой лошади хватило темперамента (каковой он в ней предполагал), потому что ему нужно было доскакать до Лох-Эйгг так же быстро, как и до Гленбейдена.И Сакс действительно показал себя с лучшей стороны, но на полдороге к озеру устал, перешел на ровную трусцу, и панический страх Артура достиг пугающих размеров. Впервые в жизни он не знал, что ему следует делать. Никогда, ни разу еще не попадал он в такую ситуацию, из которой не знал бы, как выпутаться. Его пугал страх за Керри, и единственной его отчетливой мыслью было — убраться подальше от Гленбейдена. Но куда именно? В Англию? И что потом? Вряд ли он может отвезти ее в Лондон, верно? Сможет ли она выжить в его мире?Есть еще ее мать. Он вспомнил, что у нее жива мать, обитающая где-то недалеко от Глазго. С ее матерью было связано еще что-то, но сейчас он этого никак не мог вспомнить. Будет ли Керри там в безопасности? Можно ли отвезти ее туда?Керри ничем не могла ему помочь. Плакать она перестала, и он был благодарен ей уже хотя бы за это. Но зато она впала в какое-то потрясенное молчание, прислонилась к его груди, опустив голову и вцепившись пальцами в его руку. Он попробовал заговорить с ней, добиться какого-то ответа — хоть какого-то, — но Керри только слабо покачала головой и пробормотала, что она убила человека.Когда они добрались до переправы через озеро, солнце только-только начало садиться за горизонт. Горстка людей ждала переправы, чтобы попасть на дорогу, ведущую в Перт, иначе пришлось бы идти пешком по длинной дороге вокруг озера. Артуру не хотелось ждать переправы вместе со всеми — вдруг кто-нибудь впоследствии вспомнит, что видел его с Керри. Но Сакс был измучен; он опустил голову и едва переставлял ноги. Лошадь нужно накормить и напоить, если они решат пуститься в объезд.Они ехали еще час, и Сакс то и дело спотыкался, а Керри все больше погружалась в бездну надвигающегося безумия. Артур был угнетен и расстроен: он очень боялся, что лошадь падет — и что им тогда делать? Как только Монкрифф обнаружит, что его сын мертв, по всему Северному нагорью начнется хорошо организованная охота и их обоих повесят на ближайшем же дереве. Он никогда не оказывался в такой полной незащищенности, и это пугало его до смерти.Но вот, наконец, тропа обогнула дальний конец озера, и Артур заметил в сумрачном небе слабый дымок, и в душе у него забрезжила надежда. Он направил Сакса туда и спустя четверть часа привязал его и помог Керри сойти на землю — или, точнее, подхватил ее, когда она стала падать, а потом усадил ее отдохнуть у лохматой березы.— Я вернусь, — шепнул он и отвел от ее лица прядь волос.Но Керри не слышала его, погруженная в свои мысли, и в нем снова вспыхнул страх. Проклятие, он больше не может выносить этот страх!Он заставил себя отвернуться от нее, крадучись пошел лесом в сторону дыма и наконец заметил группу покрытых соломой коттеджей, примостившихся у склона холма. Коттеджей было четыре, а на отшибе стоял дом, похожий на сарай.Именно это Артур и надеялся найти.Быстро окинув взглядом открывшуюся картину, он понял, что здесь никого нет, за исключением собаки, лежащей перед одним из коттеджей, положив голову между лапами. Не очень-то ободряющее зрелище для того, кто задумал украсть ведро овса. Да, да, ему и самому-то с трудом верилось, но он, Артур Кристиан, действительно намеревался пересечь порог чужого дома с целью обычного воровства.Такого с ним еще не бывало.Однако собака предоставила ему передышку. Артур размышлял о том, что сделал бы в подобной ситуации обычный вор, как вдруг взгляд его упал на камни, лежащие у его ног. Издав довольный смешок, он нагнулся и подобрал несколько штук. Выбрав самый большой, он вышел из-под укрытия деревьев и изо всех сил швырнул камень в сторону, противоположную сараю. Это произвело ожидаемый эффект — собака резко вздернула голову, навострила уши и посмотрела туда, куда упал камень. Артур бросил второй камень, собака вскочила и потрусила в ту сторону, где раздался шум. Вскоре она исчезла в лесу.Артур, пригнувшись, бегом пересек луг перед сараем, двигаясь с такой быстротой, с какой ему бегать, еще не приходилось.Войти в сарай оказалось просто; он быстро проскользнул внутрь и прислонился к полусгнившей двери, чтобы перевести дух. Пока он втягивал воздух в легкие, что-то потревожило его, и внезапно Артур понял, что он не один. Он осторожно повернул голову — и тут же, не думая, улыбнулся очаровательной улыбкой молодой девушке, сидевшей рядом с дойной коровой, улыбнулся так, словно у него вошло в привычку забираться в чужие сараи.Застигнутая врасплох, девушка не успела снять руки с коровьих титек и лишь удивленно смотрела на него.— Ах, что за славная девочка, — ласково заговорил он, сунув руки в карманы. — Право же, славная девочка. Девушка не шелохнулась.— Вы простите меня за мое поведение, верно? К сожалению, у меня есть небольшая проблема, — прошептал он с видом заговорщика. — У меня заболела лошадь, вон там, на дороге в Перт. — Это сообщение не вызвало у девушки никакого ответа, если не считать того, что она отняла руки от титек и положила их себе на колени. Артур откашлялся. — Я очень надеялся, что смогу одолжить немного овса.— Украсть хотели, — только и сказала она. Не желая заострять на этом внимание, Артур вынул руки из карманов и невинно пожал плечами, подняв ладони вверх.— Вы угадали. Мне ужасно противно, что дошло до такого, честное слово, противно, но я попал в довольно затруднительное положение. Моей лошади совершенно необходимо подкрепиться, а трава в здешних местах не очень-то годится для лошадей, верно?Он удивился и почувствовал облегчение, потому что она в ответ согласно кивнула. Он послал ей свою лучшую улыбку повесы и очень медленно вышел на середину сарая.— Видите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36