Никто никогда тебя не обидит. — Лилиана похлопала его по руке и подняла со стула.— Лилиана…Она прижала палец к его губам, затем медленно повела куда-то.Эдриан осторожно ступал по ковру, ничего не сознавая, кроме своего отчаянного желания увидеть ее, и несказанно удивился, стукнувшись ногой о кровать. Прежде чем он успел среагировать, Лилиана толкнула его на матрас и упала сверху.— Я люблю тебя, Эдриан, — прошептала она и быстро закрыла ему рот поцелуем.Невозможно! Он пытался оттолкнуть ее, до смерти напуганный значением этих слов и тем, что они сказаны именно сейчас, после всех его признаний. Но что-то уже отозвалось на ее поцелуй. Он даже не заметил, как попытки освободиться вдруг превратились в страстные объятия. Эдриан чувствовал каждый изгиб под тонкой материей платья. Уткнувшись лицом ей в шею, он провел языком по мочке уха, потом скользнул в ушную раковину. Лилиана сорвала с него шейный платок, торопливо расстегнула жилет, затем рубашку и каким-то непонятным образом ухитрилась стянуть ее. Нежные пальцы, казалось, были повсюду, ласкали его, скользили по груди и вслед за узкой дорожкой волос опустились к паху. Эдриан чуть не задохнулся, когда она, расстегнув брюки, выпустила на свободу возбужденную плоть. Он лихорадочно искал застежки платья и даже застонал от удовольствия, ощутив, как под его ладонью стала набухать ее мягкая грудь, потом приподнялся, чтобы взять в рот затвердевший сосок.Но Лилиана толкнула его обратно, покрывая ему лицо поцелуями. Ее губы на миг прижались к невидящим глазам, носу, рту, двинулись дальше, помедлили на животе, и вот язык скользнул в ямку пупка. Когда губы коснулись бархатистой головки, Эдриан подался им навстречу.— Спокойно, — прошептала Лилиана, продолжая мучить его.Он старался хотя бы не корчиться под ней, как животное, но тщетно. Она уже лишила его самообладания, подвела к краю желания, вызывая у него дрожь предвкушения. Соблазн был непреодолим.Эдриан сражался с юбками, пока не добрался наконец до цели. Лилиана судорожно вздохнула, когда его пальцы скользнули внутрь и начали плавно двигаться в жаркой глубине. Тихо вскрикнув, она вдруг приподнялась и села на него верхом.Он сделал мощный толчок вверх, еще и еще, затем поднял голову, стараясь вобрать в рот ее грудь так же, как ее тело вобрало его плоть.Она закричала первая. Тогда со странным всхлипом исступленного восторга Эдриан сделал несколько последних рывков, пока не ощутил, что отдал ей себя без остатка. Он был потрясен случившимся. Лилиана крепко держала его, и он слышал ее прерывистое дыхание, чувствовал, как неистово, в ритме его собственного, колотится ее сердце.Он осторожно повернулся на бок, увлекая ее за собой, чтобы остаться подольше в глубине теплого лона.— Моя дорогая принцесса, — благоговейно прошептал он. — Мой демон Лили, что ты со мной сделала?Горло ей сдавили рыдания, и она уткнулась ему в шею. Почувствовав на ее щеке слезы, он едва не заплакал сам.Казалось, они пролежали много часов, обнимая друг друга. Затем по дыханию Лилианы он понял, что она уснула, и все же не отпустил ее, боясь спугнуть волшебство, которое они вместе испытали. Он чувствовал себя живым и, о Господи, никогда еще не занимался любовью с такой энергией, с такой искренностью, с такой удивительной готовностью целиком отдаться женщине.Странно, но он почему-то вспомнил, что сказал викарий на похоронах Филиппа: «Познайте благо любви, благо жизни и благо прошения».Какой насмешкой казались эти слова тогда — и какими удивительными кажутся сейчас. Принцесса Грейнджа, женщина, на которой он женился из мести, показала ему благо прощения. И не раз. Простила все, что он сказал ей и сделал. Его невзрачная простушка жена старалась доказать ему благо прощения, а он был слеп, чтобы это понять.Боже, прости его! Он был слеп задолго до того, как потерял зрение. Слеп к ее удивительным качествам, редкому всепрощению, к жизни, которую она могла ему дать, хотел он того или нет. Она никогда от него не отворачивалась, даже когда он был груб и жесток. Она выслушала отвратительную правду о нем, а в ответ показала ему, что такое любовь, подарив высшее наслаждение, которого он уже не надеялся достичь.Если бы он мог видеть ее! Он бы отдал жизнь за то, чтобы хоть раз посмотреть в эти серо-зеленые глаза, увидеть робкую улыбку. Проклятие! Почему он так редко смотрел на нее? Почему не запомнил ее внешность, прекрасное тело, шелковистые волосы?Неожиданно он встал на колени.Лилиана подумала, что спит, когда почувствовала на коже легчайшее, как шепот ветерка, прикосновение. Она сонно открыла глаза и увидела мужа. Он склонился над ней и сосредоточенно гладил ее тело. Нет, не просто гладил, а исследовал его. Она шевельнулась.— Лежи спокойно, дорогая, — попросил он.Сердце у нее бешено заколотилось. Она зачарованно наблюдала, как Эдриан продолжает свое исследование, медленно скользя рукой по ее телу от ступней к коленям, от бедер к животу, от рук к груди, затем к шее.— Ч-что ты делаешь? — прошептала она, когда его пальцы обвели контур ушей.— Смотрю на тебя, — шепнул Эдриан. Он провел пальцем по ее губам и глазам, погладил рукой волосы, затем пропустил их сквозь пальцы, вздохнул, нежно поцеловал ее и вернулся к груди.Он ласкал руками и губами каждую частицу ее тела, пробовал на вкус кожу и жаркое средоточие желания у нее между ног. Его язык был повсюду, даже в самых, казалось бы, недоступных местах, прокладывая ей, в чем она не сомневалась, дорогу в ад. Но ее это не волновало. Земное блаженство в данный момент было для нее важнее, чем вечное. Она извивалась, приникая к языку, который ритмично двигался в ложбинке между ног, и Эдриан крепко обхватил ее бедра, чтобы без помех продолжать свою сладостную пытку.По телу Лилианы прошла дрожь, но он не позволил ей кончить. Не сейчас. Он медленно вошел в нее, еще больше возбуждая ритмом: то останавливался, когда она была уже на грани экстаза, то опять начинал свою игру. Целуя, лаская, ощущая…Когда Лилиана взмолилась о пощаде, он наконец вознес ее к вершине блаженства, и у нее возникло чувство, будто она плывет по воздуху, оставив далеко внизу свое тело. Она вернулась на землю, только услышав ровное дыхание мужа.Утром Лилиана обнаружила, что Эдриан ушел. Значит, он снова покинул ее, как делал всегда. Нет, нет, только не после вчерашнего! Она вбежала в свою комнату, быстро вымылась и оделась, стараясь не поддаваться растущему страху. То, что произошло этой ночью, было сном, не иначе. Не вообразила ли она себе такое излияние чувств? Нет, прошлая ночь совершенно не походила на все другие.Лилиана торопливо спустилась в холл, где дежурил Бертрам.— Доброе утро, миледи, — поклонился он и с любопытством уставился на ее волосы.Она пригладила непослушные локоны и попыталась заправить их за уши.— Доброе утро, Бертрам. Ты видел лорда Олбрайта?— Да, миледи, — ухмыльнулся слуга. — Он направился в свой кабинет.В кабинет! Чтобы спрятаться от нее? Лилиана спокойно двинулась в сторону кабинета, а когда Бертрам уже не мог ее видеть, побежала по коридору. Естественно, дверь была закрыта. Она взялась за медный шар, но тут же отдернула руку. А если все ей только приснилось? Сможет ли она вынести, если он сейчас проявит к ней обычное равнодушие? Или, что еще хуже, опять будет настаивать, чтобы она уехала? Нет, она его не покинет. Никогда. Она просто не сможет без него жить… ее тело еще горит от его ласк!Лилиана хотела уже открыть дверь, но, передумав, смущенно покачала головой. Если он не испытывает к ней того же, что прошлой ночью, оставаться невозможно. Но она видела его… ощущала его… полностью отдалась ему, и он с не меньшей страстью ответил ей.Правда, он был пылким и раньше. Да, был, но без такой… самоотдачи. Тем не менее он снова может начать уговаривать ее покинуть Лонгбридж ради ее же благополучия. О, тогда она просто умрет.Нелепо! Лилиана сделала глубокий вдох и открыла дверь.Ее муж был там и выглядел до невозможности красивым. Макс сидел перед ним и читал еженедельную газету. Вслух. Она проскользнула в комнату и застенчиво остановилась у порога, слушая его чтение.— Два процента выказывают тен… тан…— Доказывают тенденцию, — поправил его Эдриан. Взглянув на него, Макс снова уставился в газету.— Ага. Доказывают тенденцию к быстрому… м-м-м… и резкому спору.— Полагаю, ты имеешь в виду к быстрому росту и резкому спаду? — улыбнулся граф.— Черт бы их побрал, милорд, я едва вижу слова на этой странице! — раздраженно произнес Макс.— Но все-таки немного лучше, чем я? Возможно, тебя сменит леди Олбрайт. — И Эдриан кивнул в сторону двери.Лилиана открыла рот. Как он узнал? Словно прочитав ее мысли, граф с усмешкой объяснил:— Я не могу видеть, зато слух у меня достаточно хороший. Пожалуйста, входи и смени Макса. Он на редкость дальнозоркий.— Ради Бога, миледи! — умоляюще проговорил дворецкий и, вскочив, протянул ей газету. — С вашего позволения, милорд, я должен вернуться к своим прямым обязанностям.И, отвесив ей легкий поклон, быстро скрылся за дверью.— У него отличные способности к управлению домашним хозяйством, но когда дело касается печатного слова, тут он совершенно бесполезен. Может, окажешь любезность и прочтешь мне деловые новости?— Конечно.Лилиана села на стул, освобожденный Максом, и начала читать, однако ее мысли были заняты прошлой ночью. Она тайком поглядывала на мужа, стараясь увидеть хоть что-то, подтверждающее ее опасения, но Эдриан, устремив взгляд на стену, где висели ее картины, будто изучал одну из них.Когда она перешла к новостям угольной промышленности, он вдруг тихо пробормотал:— Ты изумительно пахнешь.— Что?— Запах роз. Твои волосы пахнут розами, — улыбнулся Эдриан, не отрывая глаз от картины, и спросил: — Какая сегодня погода?— Светит яркое солнце, — обрадовалась Лилиана и отложила газету.— Думаю, если я выйду в сад, то почувствую его тепло?— Каждый луч. — Сердце у нее забилось от возродившейся надежды.— Тогда нельзя ли попросить тебя об огромном одолжении? Я не смогу наслаждаться солнцем в одиночестве.Лилиане хотелось закричать от счастья. Он все почувствовал! Он тоже отдал себя полностью, как и она! Вскочив со стула, она бросилась к двери.— Прекрасная мысль! Только подожди, у меня для тебя кое-что есть.Эдриан что-то ответил, но она его уже не слышала. Она словно на крыльях влетела в холл и остановилась перед Бертрамом.— Прогулочная трость, Бертрам. Ты помнишь? Я отдала ее тебе месяц назад.— Да, прогулочная трость, — расплылся в улыбке слуга. — Прекрасный день для прогулки, миледи.— Ну и?.. — поторопила его Лилиана.— Она тут.Бертрам направился к стойке с зонтами и вытащил трость красного дерева с медным набалдашником в виде головы орла. Лилиана обнаружила ее, когда бродила по Лонгбриджу, а после несчастья с Эдрианом снова отыскала в надежде, что она поможет ему самостоятельно ходить. Нетерпеливо выхватив ее из рук слуги, она заторопилась обратно и вдруг замерла на полпути.По коридору шел Эдриан. Без посторонней помощи. Держась за направляющие шнуры. Причем шел так легко, словно был зрячим. Лилиана прикусила губу, чтобы удержать слезы радости. Эдриан вернулся к жизни. Глава 18 Перемена была разительной.С усердием, от которого у обитателей Лонгбриджа захватывало дух, он начал ходить по дому без провожатых, держась за самое примитивное из всех известных ему приспособлений. И никто, кроме жены, не имел права находиться рядом с ним.Лилиана наконец обрела свободу. Не из-за случившегося, как она сначала думала. Свобода пришла к ней в те дни, когда она потеряла надежду узнать новый мир с человеком, которого любила. Став глазами Эдриана, она вдруг увидела знакомые вещи такими, какими никогда их прежде не видела. Ее картины приобрели новое свойство и глубину, и она робко признала свое мастерство. Это был полет. Это было познание жизни.А как изменился Эдриан! Абсурд, но ее слепой муж стал еще более дерзким авантюристом, чем прежде. Он не ведал никаких преград, страсть к жизни у него была искренней и заразительной. Разве можно было себе представить, что это тот же человек, который спотыкался, как немощный старец, в первые недели слепоты? С помощью ее трости и шнуров Эдриан ходил по всему Лонгбриджу столь же уверенно, как и раньше. Только внимательно приглядевшись, чужой мог бы заметить, что граф слеп.Во время долгих прогулок с женой Эдриан «осматривал» поместье, ощупывая дорогу тростью, а Лилиана шла рядом и как дурочка счастливо улыбалась всему вокруг. Большую часть времени они проводили вместе. Он рассказывал о себе, о забавных случаях из своей юности, о скандальных проделках «негодяев» и опасных приключениях заграницей. Каждую приличную леди охватил бы ужас, а Лилиана приходила в восторг от этих рассказов, живо представляя себя участницей событий.Однажды Эдриан заговорил о своей матери. Она была несчастной, одинокой женщиной, с грузом тайной лжи.— Ни брата, ни сестры, ни друзей, с кем можно поговорить. Только два маленьких сына. Просто удивительно, как она все это вынесла!Сердце у Лилианы сжалось от боли за него — ведь так называемая тайная ложь определила всю его дальнейшую жизнь. Она выросла в провинции, однако не слишком уж далеко от света, чтобы не понимать, что ему грозит, если тайна однажды перестанет быть тайной.Тем не менее она смутно ощущала какую-то недоговоренность. Эдриан никогда не рассказывал ей о Филиппе Ротембоу. Судя по всему, эта тема была настолько для него мучительной, что он даже не позволял упоминать в своем присутствии имя Филиппа. Теперь он вдруг захотел, чтобы она рассказала ему о своей жизни. Смущенная, Лилиана выполнила его просьбу, ожидая ухмылки или скуки в глазах мужа. Но, как ни странно, Эдриан лишь поднял брови, когда узнал об одном из ее любимых развлечений — о соревнованиях с Джейсоном, и улыбнулся, когда она похвасталась, что побеждала девять раз из десяти. Сочувственно кивнул, услышав о постоянных упреках матери по поводу ее непростительного для леди поведения. А когда Лилиана призналась, как ее ужасала перспектива навсегда остаться в Грейндже и не увидеть даже Лондона, он заключил ее в объятия.— Я знаю, насколько ужасно, — сказал Эдриан, — отчаянно хотеть чего-то, понимая, что никогда не сможешь этого получить.О чем он говорит? Ее мечта стала явью, с ним она получила намного больше того, на что могла рассчитывать. Вместе с любовью к Эдриану вернулась жажда жизни. Он снова начал ездить верхом, каждое утро проверял с ней книги, обучал премудростям бухгалтерии и в конце концов передал эту работу ей.Лилиана уже с трудом вспоминала человека, проявлявшего к ней полное равнодушие. Это был не тот мужчина, за которого она выходила замуж. Казалось, он теперь даже с удовольствием потворствовал ее глупым капризам. Однажды вечером она уговорила Полли сесть за фортепьяно и попросила Эдриана потанцевать с ней. Он был слегка обескуражен, но, когда она подняла его со стула, закружил в вальсе. Он двигался так изящно и непринужденно, что у нее мелькнула безумная мысль: не вернулось ли к нему зрение? Словно отвечая на невысказанный вопрос, Эдриан ударился о буфет, посмеялся над своим промахом, затем крепко прижал ее к себе и поцеловал. На глазах у Полли, Макса и юного слуги, который покраснел до ушей.Он стал постоянным гостем оранжереи, согласившись позировать для портрета в обмен на ее торжественное обещание убрать картину, где он верхом на муле. Его присутствие сначала нервировало Лилиану, но она быстро привыкла к его кажущемуся проницательным взгляду. Настолько привыкла, что расстегивала блузку, если было жарко, закалывала юбку выше колен, напевала, кружась по оранжерее. И ее не волновало, что она может показаться ему испорченной. Здесь, с ним, она вольна делать что хочет, быть такой, какой захочет.Видимо, Эдриан тоже был в ладу с собой и с жизнью. Как-то Лилиана, открыв дверь кабинета, увидела, что он сидит в кресле и Хьюго мирно спит у его ног. А еще больше ее поразило, что Мод положила голову ему на колени. И он почесывал ее за ушами. Эдриан с «тварями»! Лилиана зажала рот, чтобы подавить крик радости. Вот ей и лучшее доказательство того, что он способен чувствовать. Может, это абсурд, но, лишившись зрения, Эдриан лишился и невидимых оков, которые не позволяли чувствам вырваться наружу.Истинность ее предположения он доказывал ей каждую ночь.О Боже, что он с ней делал! В его руках она становилась бесстыдной развратницей и абсолютно не смущалась того, чем они занимались. Поскольку Эдриан не мог ее видеть, она давала себе волю, используя в свое удовольствие каждый дюйм его великолепного тела. Она ничего не боялась, она любила его неизвестными ей доселе и ужасно неприличными способами. Лилиану даже удивляло, что Господь еще не покарал ее, а пока этого не случилось, она приложит все усилия и выучится еще многим способам доставлять мужу такое же наслаждение, какое он доставлял ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27