— Мне очень неприятно случившееся, особенно теперь, когда я приехал уладить наши отношения.Уладить отношения? И каким образом он собирается это сделать? Между ними годы недоверия и непонимания, черт возьми!Эдриан услышал смех — значит, Лилиана где-то рядом, и ему очень не захотелось, чтобы она встретилась с его братом.— Довольно странное намерение, — усмехнулся граф.Он думал, что никогда больше не увидит Бенедикта. Этот лицемер предал его, трусливо прячась за спиной Арчи, пока не получил его, Эдриана, законное наследство. Закрывая плотнее дверь кабинета, он вспомнил глаза Бенедикта в день свадьбы.— Не желаешь выпить? Может, бренди?— Виски. Прошу, Эдриан, поверь, я ничего не знал, поступок отца удивил меня не меньше, чем тебя.— И ты действительно считаешь, что я тебе поверю?— Да, — взволнованно начал Бенедикт. — Как я мог об этом знать? Отец был в Лондоне, я в Парке. Я и о Филиппе не знал.— Смерть Филиппа тут ни при чем, брат. Арчи несколько лет к этому готовился, и тебе все было известно. Бенедикт долго смотрел на бокал.— Ничего подобного, — наконец заявил он. — Именно смерть Филиппа от твоей руки заставила его принять такое решение.Смерть Филиппа от его руки… Здорово сказано! Эдриан подошел к буфету и налил себе новую порцию.— Клянусь, я не собирался заводить об этом разговор, — виновато сказал Бенедикт. — Я только хотел объяснить. Между отцом и тобой что-то произошло… не знаю, что именно и почему… но я в этом не участвовал. Я не мог на него повлиять, он был непреклонен. И пусть я не в состоянии ничего изменить, мое отношение к тебе осталось прежним.— Твое отношение? — саркастически усмехнулся Эдриан. — Тогда, в Парке, ты его никак не проявил.— Я был потрясен не меньше тебя.Граф подошел к столу и начал перебирать лежащие там бумаги. Ложь! Бенедикт прекрасно все знал еще до разговора в библиотеке. Но… что мог предпринять такой слабовольный человек?— Мне до сих пор не верится. Я много раз думал о причине его презрения. Оно всегда было… необоснованным, я понятия не имею…— Ты когда-нибудь спрашивал у него? — поинтересовался Эдриан, небрежно просматривая бумаги.— Нет. А ты? — после долгого молчания ответил Бенедикт.Если рассказать ему всю правду, это обесчестит мать, а кроме того, узнав обо всем, брат получит над ним власть.— Невзирая па причины, это нечестно. Клянусь, я пытался убедить отца, чтобы он посмотрел на тебя моими глазами. Я восхищался тобой с раннего детства, Эдриан, и мысль о том, что мы постепенно отдаляемся друг от друга, для меня невыносима.Граф не верил ни единому слову, видя перед собой только лицо брата во время свадьбы, боль в его глазах и такое же страдание на лице мертвого Филиппа. Кузен тоже восхищался им. А он навлек беду на них обоих…Честно говоря, каким бы ни был его брат, он не похож на Арчи. И если бы он не принял сторону отца в борьбе за наследство, не состоялась бы и эта недостойная свадьба.— Мне очень жаль, что так получилось с Лилианой, — вдруг признался Эдриан и сам удивился сказанному.— С Лилианой? — растерянно повторил Бенедикт.— Я очень сожалею, что причинил тебе боль, женившись на ней.— Пустяки. Никаких особых чувств я к ней не испытывал, мне лишь казалось, что она может стать хорошей женой. Она ничего для меня не значила.Лжец! По тому, как он усердно возился со своей манжетой, было ясно, что даже теперь она ему небезразлична. И естественно, Лилиана выбрала самый неудачный момент, чтобы заглянуть в кабинет.— Эдриан… — Увидев деверя, она замолчала, но потом вошла, а за ней и оба щенка. — Бенедикт!На миг графу показалось, что она бросится в его объятия, однако Лилиана резко остановилась и с улыбкой взяла Бенедикта за руку.Тот подхватил ее под локоть, отшвырнув ногой одну из собак, которая положила мокрые лапы ему на бриджи.— Лилиана, как я рад нашей встрече! — засиял Бенедикт. — Вы прекрасно выглядите.Она ничего для него не значила? Да только слепой не увидит, как он ее обожает!— Вы приехали один? Погостите здесь? Я хочу услышать все новости. Я получила от Каролины письмо, она пишет…— Можете сообщить вашей сестре, что мистер Фезер не перестает с нетерпением ее ждать, — улыбнулся Бенедикт.— Чудесно! Думаю, папа все же согласится. — Она потянула его к дивану. — А Том прислал вам что-нибудь? После моего отъезда я получила от него только одно письмо.— Тому очень нравится в Бате. Теперь нужно, чтобы кто-то сообщил об этом мисс Девис, — со смехом ответил Бенедикт. — О, вы должны мне обо всем рассказать!Деверь с энтузиазмом принялся рассказывать о каком-то деревенском танцевальном вечере и всякий раз пыжился от гордости, когда она смеялась. Лилиана заинтересованно ловила каждое его слово, а щенки крутились у ее ног, дожидаясь полуденного купания. Эдриан наблюдал за ними, приходя в отчаяние от мысли, что они прекрасно друг другу подходили, а он их разлучил. Лилиана никогда еще не выглядела такой радостной. Граф сжал зубы. Невероятно! Видимо, он сошел с ума, раз испытывал ревность. Головная боль, начавшаяся от разговора с Бенедиктом, уже застилала ему глаза, и Эдриан направился к двери. Пусть без него поболтают о людях, которых он не знал и не желал знать, о событиях, которые его не интересовали.— Эдриан, посидите с нами. Вам наверняка интересно услышать все новости, — попросила Лилиана.— Полагаю, Бен останется здесь на несколько дней. Мы еще успеем поговорить, — ответил граф и вышел, пока боль не свалила его с ног.Несколько дней превратились в неделю, а Бенедикт и не собирался уезжать. Он вел себя вполне корректно, выказывал большое почтение невестке, да и она, видимо, получала удовольствие от его общества. Может, он действительно хотел наладить отношения? Глядя на них, Эдриан ощущал бремя вины и гнетущую тревогу за жену. Если бы она не плакала ночью каждый раз, когда он уходил от нее, его бы совершенно не волновала мысль о том, что человек, который мог сделать ее счастливой, находится в этом доме. Интересно, проявляла бы Лилиана такую же страсть в постели с Бенедиктом?Однажды Эдриан видел, как они гуляли по морозу, как его брат, склонив к ней голову, слушал ее с таким выражением, будто она рассказывала что-то необыкновенно интересное. Но теперь для них все кончено: он сам их разлучил, и ничего уже нельзя исправить.Эдриан был не единственным, кто задавал себе вопрос, долго ли еще Бенедикт пробудет в Лонгбридже.Его назойливое присутствие начало тяготить и Лилиану. Она с трудом скрывала раздражение, поглядывая на деверя, который сейчас бродил по оранжерее, рассматривая ее картины.— У вас исключительный талант! — восхищался он.— Не надо мне льстить, Бенедикт.— Но вы правда очень талантливы, Лилиана, — настаивал он. — В вас есть нечто особенное, я просто в восторге.Отвернувшись, Лилиана критически взглянула на пейзаж, который писала.— Ах, он прекрасен! Какой талант! Уверен, Эдриан постоянно говорит вам об этом.Лилиана почувствовала тошноту, как случалось всякий раз, когда он упоминал о брате. Она словно играла роль в некой странной пьесе, изображая, что у них с мужем все хорошо, и стараясь, чтобы Бенедикт не узнал правду. Если бы ему стало известно о ее незавидном положении в собственном доме, он бы рассказал Тому или даже родителям, и скоро весь приход судачил бы о том, что «негодяй с Риджент-стрит» с трудом выносит свою жену. Какое унижение!— Конечно, он говорит вам, — повторил Бенедикт. Она постаралась весело засмеяться.— Эдриан очень занят, у него много работы.— Следовательно, не говорит.Лилиана пожала плечами. Да и как он мог говорить? В оранжерею он почти не заходит, на картины, развешанные ею у него в кабинете, даже внимания не обратил.— Искусство не слишком его интересует, — пробормотала она, беря палитру.— Нет, интересует. И очень. У него одна из самых замечательных коллекций в Лондоне, — сердито сказал Бенедикт.— Ну, я ведь не художник и рисую для своего удовольствия, — беспечно возразила Лилиана.— О Боже! Этого-то я и боялся! — простонал он, потом неожиданно встал на колено и схватил ее руку. — Он сделал вас несчастной, да? Не скрывайте, это же очевидно!— Бенедикт! Вы не понимаете, что говорите!— Я наблюдал за вами, к тому же знаю, что он за человек. Если бы он по-настоящему ценил вас, то не… вы знаете, что я имею в виду.— Что я знаю? У него много дел, вот и все.— Лилиана, подумайте! Разве он не оставлял вас надолго одну? И ночью? Разве, уезжая куда-то или получая какие-то письма, он не хотел, чтобы вы…— Простите? — Она улыбнулась, пытаясь скрыть растерянность. — Эдриан сейчас очень занят преобразованиями в Лонгбридже.— Да-да. Причем настолько, что не находит времени даже пообедать с вами.У Лилианы возникло сильное желание дать ему пощечину.— Ваши намеки мне не понятны. — Она выдернула свою руку. — И это не ваше дело. У нас все прекрасно.— Я должен вам поверить? — спросил Бенедикт, медленно поднимаясь.— Как сочтете нужным. Я буду весьма признательна, если вы оставите свои мысли при себе — они меня не интересуют. — Сняв фартук, Лилиана пошла за плащом.— Я только хочу, чтобы вы были счастливы, и сделаю для этого все, что в моих силах. Если он не может о вас заботиться, если все его внимание направлено куда-то еще…— Довольно! — закричала она. — Как вы смеете вмешиваться в мои семейные дела? Бенедикт, если вы сердитесь, что я вышла замуж за него, так и скажите! Но пожалуйста, не будьте жестоки!Он взял плащ и подал ей.— Я не могу быть с вами жестоким, мне просто очень жаль вас. Я хорошо знаю вас обоих, и мне тяжело видеть, как вы страдаете от его невнимания.Лилиана выскочила из оранжереи и побежала куда глаза глядят, лишь бы не видеть его и не слышать. Наконец она вернулась домой, поднялась по узкой лестнице для слуг, влетела в свою комнату и, захлопнув дверь, упала на кровать.Господи, теперь он узнал, что Эдриан ее не любит! Слабая надежда, которую она лелеяла все это время, рухнула, когда Бенедикт намекнул на существование другой женщины.Нет, этого не могло быть! Эдриан никуда не уезжал. Но ведь он исчезал на весь день, а Лонгбридж большой, в нем столько деревень, столько коттеджей, трактиров, гостиниц, сотни людей — тысяча возможностей для мужчины, который был известным любителем женского пола! Так почему она рассердилась на Бенедикта, если думала о муже то же самое? Но услышать это из чужих уст… Лилиана с яростью ударила по подушке. Не может быть, она этому не верит!Тем не менее она верила.Она потеряла Эдриана.А разве он принадлежал ей? Лилиана опять замолотила кулаком по подушке, словно пыталась уничтожить страшную правду.Вечером она не вышла к ужину, послав Эдриану записку, что у нее болит голова. Никого это не волновало, никто не зашел к ней, только горничная, которая принесла суп. Полли очень рассердилась, когда хозяйка отказалась от еды, и, прищелкнув языком, неодобрительно пробурчала:— Девочки Олбрайт были такими же, со странностями, они тоже не хотели есть.Расстроенную Лилиану совершенно не волновали ни девочки Олбрайт, ни их странности. Неужели она проведет остаток жизни взаперти, тоскуя по мужу и терпя его презрение? Но еще хуже, если он придет ночью, а потом, как всегда, оставит ее в одиночестве, с пустотой в душе, от которой можно сойти с ума.Да лучше умереть! Она для него только сосуд, кусок плоти, годный для производства наследника. И раз он безразличен ко всему остальному, тогда и она станет такой же.Эдриан не предполагал, что отсутствие супруги так его обеспокоит, пока не оказался за столом наедине с Бенедиктом. Столовая вдруг показалась ему слишком большой и тихой без веселого смеха жены, без ее споров о том, какой пудинг сегодня готовит повар.Видимо, Бенедикт тоже это заметил. Во время первого блюда оба молчали и жадно пили вино, словно их мучила нестерпимая жажда. К третьей смене блюд напряжение вроде бы немного спало.— Честно говоря, я никогда бы не подумал, что ты можешь так долго жить на одном месте, — сказал Бенедикт, доедая рыбу.— В Лонгбридже много работы, — пожал плечами Эдриан.— И ты не скучаешь по Лондону? По «негодяям» и прочему?Очередное болезненное напоминание о Филиппе, которые брат делал слишком часто.— Абсолютно, — солгал граф. — Но подумываю съездить туда на пару дней.Эта мысль пришла Эдриану только сегодня.— И наверняка представишь Лилиану своим друзьям? — почти с надеждой спросил Бенедикт. — Пора бы Лондону увидеть, какую женщину выбрал себе в жены Олбрайт.«Почудилось? Или в самом деле глаза у него как-то странно блеснули?» — подумал Эдриан.— Думаю, не в этот раз. Я пробуду там всего день-два, она слишком устанет.— Путешествие с женщиной немного похоже на пытку, — кивнул Бенедикт. — Я тебя не осуждаю.— Да? — Граф с любопытством взглянул на брата.— Я, конечно, не монах, — усмехнулся тот. — Правда, мои подвиги не идут ни в какое сравнение с твоими, но я все-таки мужчина.Эдриан понятия не имел, какую жизнь вел его брат. Он всегда считал его простым деревенским сквайром, который по вечерам обедает с Арчи и ценит комфорт больше любой женщины.— Прекрасная идея, между прочим. Я тоже собирался в Лондон. Можно поехать вдвоем, — предложил Бенедикт.Невероятно! Эдриан рассказал ему о своих планах с единственной целью: он надеялся, что Бенедикт наконец покинет Лонгбридж.— У тебя здесь карета, а я путешествую верхом и…— Разумеется, я тоже поеду верхом, а потом вернусь за каретой.— Путь не близкий. Из Килинг-Парка он займет целых полдня.— Ну и что? Это все равно по пути. Нам будет интересно, Эдриан. Помнишь, как мы собирались в Итон?Да, он помнил. Только брат давно уже перестал быть тем маленьким чертенком.— Скажи, ты что, меня презираешь? — с веселой насмешкой спросил Бенедикт.— Конечно, нет.Эдриан действительно не презирал брата, даже считал, что тот неповинен в сговоре с Арчи; ему только хотелось, чтобы Бен проявлял больше мужества.— Ладно, поедем вместе.Сославшись на головную боль, граф отказался от игры в шахматы и направился к себе. Голова у него и правда раскалывалась, но думал он совсем о другом.К счастью, Лилиана еще не легла. Сидя у туалетного столика, она что-то читала, однако даже не повернулась, будто не слышала, как он вошел.— Как вы себя чувствуете? — спросил Эдриан.— Прекрасно, благодарю вас, — пробормотала она.— Что вы читаете?— Письмо от Каролины.Он наклонился, пощекотал носом ей шею, но, когда дотронулся языком до мочки уха, Лилиана отпрянула.— За ужином нам очень вас не хватало, — прошептал Эдриан.Она молча сунула листок под шкатулку и сложила руки на коленях. Странно. Лилиана обычно радовалась его ласкам. Он погладил ее по груди, но она не шелохнулась.— Кажется, мадам, вы не хотите?— Я ваша жена и не имею права не хотеть. Что бы это значило, черт побери?— Довольно нелюбезный ответ, — нахмурился он и провел рукой по ее волосам.Она равнодушно посмотрела на него и медленно встала. В неярком свете свечи ее белый шелковый пеньюар казался легким туманом, поднимавшимся над озером. Не сводя с него глаз, Лилиана направилась к кровати, и он в замешательстве подумал, что она затеяла какую-то новую игру. Эдриан последовал за ней и вдруг замер на месте, когда сгусток белого шелка упал к ее ногам.Лилиана молча стояла перед ним.Обнаженная.О Господи, да у нее великолепное тело!Его жадный взгляд скользил по округлым плечам, зрелой, полной груди с темными пиками сосков, по гибкой талии, переходящей в соблазнительные бедpa с золотистым треугольником волос между ними. Она никогда такого не делала — и вот теперь стояла перед ним, позволяя ему не торопясь разглядывать ее, сколько он захочет. Правда, долго находиться в бездействии он не мог — восставшая плоть уже рвалась на волю.— Это приглашение, мадам? — лениво улыбнулся Эдриан. — Если да, я не стану возражать.Он быстро скинул жилет и рубашку, схватил жену в объятия, крепко прижал к себе податливое тело и, не отрывая губ от ее рта, отнес на кровать. Эдриан продолжал свои ласки, пока до него вдруг не дошло, что Лилиана ему не отвечает. Проклятие, он единственный участник этого сладострастного танца!Приподнявшись на локтях, он с гневом уставился на нее, но Лилиана в ответ лишь нахмурилась.Она совершенно не похожа на себя. Ладно, он плохо ее знал, но там, вне этих стен, а здесь, в спальне, он знал ее очень хорошо, и теперь… По спине у него пробежал странный холодок. Эдриан медленно сел, его глаза яростно требовали объяснения.И Лилиана ответила. Взгляд ее оставался таким же безучастным, когда она вдруг раскинула руки и широко развела бедра.Как шлюха.— Ты соображаешь, что делаешь? — рявкнул он.— Ведь ты этого хочешь, не так ли? Оскорбленный, Эдриан сдвинул ей ноги.— Это отвратительно! Немедленно прекрати!— Я предлагаю тебе свое тело, чтобы ты мог получить удовольствие, как обязана это делать покорная жена. Он схватил ее за запястье и рывком заставил сесть.— Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя зверем? Вы этого добились, мадам! — в бешенстве выдохнул Эдриан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27