Ее не утешало даже возвращение памяти. Пожалуй, стало только хуже. Да, формально она обручена с Орсоном: таково было заветное желание отца. Но задолго до встречи с Коулом Кентреллом Стефани поняла, что Орсон ей не подходит. Если и были какие-то сомнения, то через неделю после смерти отца она окончательно решилась разорвать помолвку.
Ослепленная горем, Стефани уцепилась за последнюю волю отца как за соломинку. Ею владело одно желание: отыскать любимую сестру. Она попросила Орсона поехать с ней в Вайоминг. Он отказался. Они спорили несколько дней. Орсон призвал на помощь Нэнс, лучшую подругу Стефани, и та тоже начала отговаривать ее от поездки. Они допекали ее вместе и по очереди, ни на миг не оставляя одну.
Наконец Стефани не выдержала. Притворившись больной, она избавилась от непрошеных сторожей и собрала все деньги, какие нашлись в доме. Квартал только начался, и наличности оказалось немало. Теперь надо было одеться попроще, чтобы сбить Орсона со следа и не привлекать внимания в дороге.
Осмотрев свой гардероб, Стефани убедилась, что ни одно из платьев для ее целей не годится. Тогда она позаимствовала платье у экономки. Сидело оно мешком. Стефани заплела косу – как для прогулки верхом или работы в саду – и улыбнулась своему отражению: этакая неприметная простушка! Тогда она и представить не могла, как возненавидит со временем это серое платье.
Еще она взяла с собой старое пальто для верховой езды. Оно было весьма поношенное и достаточно толстое: зашитые в подкладку деньги никто не заметит. Стефани села в поезд, идущий в Вайоминг. Она была уверена, что никто ее не выследит, и ехала себе неспешно, восстанавливая силы после многих недель ухода за отцом.
К несчастью, Орсон, обо всем догадавшись, устремился следом, догнал ее поезд в Шайенне и незамеченным подсел в соседний вагон. Они встретились в нескольких милях от Конского Ручья. Начался спор, не содержавший в себе ничего нового: ни один не смог переубедить другого.
Орсон настаивал, чтобы она вернулась в Сент-Луис. Она отослала его, сказав, что хочет остаться одна и подумать. Поезд остановился набрать воды, и Стефани спрыгнула с подножки – прямо в руки Коула Кентрелла. С этой минуты все остальное потеряло для нее значение и смысл.
Они же знакомы почти год! Как мог он подумать, что она похожа на презираемых им богачек? Стефани, не раздеваясь, упала на кровать и долго лежала, безнадежно глядя в темноту. Только когда горизонт на востоке окрасился розовым, она забылась беспокойным сном.
Несколько часов спустя ее разбудил стук в дверь.
– Мисс Скотт! Мужчина ждет внизу, хочет вас видеть.
– Скажите мистеру Пикетту, что я не хочу с ним разговаривать.
– Это не мистер Пикетт. Стефани вскочила.
– Сейчас спущусь! – Она пригладила волосы, оправила платье и бросилась вниз.
У окна стоял Чарли и нервно мял в руках шляпу. Стефани тяжело вздохнула, но постаралась ничем не выдать своего разочарования.
– Доброе утро, Чарли. Что привело тебя в поселок в такую рань?
– Меня прислал Коул.
Надежда вспыхнула в ее груди – и тут же погасла: Чарли был явно смущен и избегал смотреть ей в глаза.
– У меня в фургоне все ваши вещи... Куда мне их выгружать?
Стефани показалось, что в ее сердце вонзился нож. Ведь сейчас Коул уже не в ярости: он все обдумал, холодно и трезво, и решил, что она ему не нужна. Что ж... Элизабет здесь нет, и оставаться в Конском Ручье бессмысленно.
– Отвези, пожалуйста, на станцию. Я сегодня уезжаю в Сент-Луис.
Он сочувственно взглянул на нее.
– Может, хотите написать записку Кейт?
– Да, спасибо. – Она попросила у гостиничного клерка перо и бумагу и торопливо черкнула несколько слов и свой адрес в Сент-Луисе.
Чарли грустно покачал головой.
– Я не знаю, что случилось, мисс Стефани, но мне очень жаль.
Она попыталась улыбнуться.
– Мне тоже. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в морщинистую, выдубленную ветром щеку. – Прощай, Чарли. Я никогда тебя не забуду.
Казалось, Чарли хотел ответить, но, видно, не смог. Он кивнул и вышел, комкая в руках шляпу.
Спустя несколько минут Орсон Пикетт услыхал стук в дверь, открыл – и удивленно расширил глаза: на пороге стояла Стефани.
– Орсон, как скоро ты сможешь собраться?
У Орсона отвисла челюсть.
– Что? Мы едем в Сент-Луис? Почему ты передумала?
Она грозно сдвинула брови.
– Орсон, не задавай вопросов. Если ты еще об этом заикнешься, клянусь, я подобью тебе второй глаз!
Чарли вошел на кухню и с первого взгляда понял, что здесь неладно. Коул сидел за столом. Напротив него стоял Джош и гневно смотрел на отца.
– Папа, ты обещал, что не выгонишь Стефани!
– Я тебе уже сказал, сынок. Она вспомнила, кто она такая, и решила вернуться домой.
– Это неправда! Она не могла уехать и не попрощаться!
– Она попросила меня попрощаться за нее.
Глаза Джоша наполнились слезами.
– Папа, Стефани вернется, если ты ее попросишь! Я знаю, вернется!
– Возможно. Но я ее просить не буду.
– Почему?
– Вырастешь – поймешь.
– Я все понимаю! Я понимаю, что ты ее выгнал! Я тебе никогда этого не прощу! Никогда! – Крик превратился в рыдания, и Джош выбежал вон.
Коул в ледяном молчании пил кофе. Чарли откашлялся.
– Ну? – не глядя на него, прорычал Коул.
– Она сегодня уезжает.
– Отлично!
– Сынок, подумай хорошенько. Потом раскаешься, да поздно будет.
– В чем я раскаиваюсь, так это в том, что сразу ее не выгнал.
Чарли безнадежно покачал головой.
– Кейт, она прислала тебе записку.
– Дай сюда! – крикнул Коул и вырвал записку у него из рук.
– Коул Кентрелл, отдай сейчас же, не то я... – Она взглянула в его лицо и осеклась.
– Чтоб духа этой женщины в нашем доме не было! – Коул скомкал клочок бумаги, схватил шляпу и выскочил за дверь.
Кейт заговорила первой:
– Господи помилуй, таким он не был с того дня...
– Знаю. С того дня, как умерла Мегги. – Чарли грустно покачал головой. – А посмотрела бы ты на мисс Стефани! Я, как ее увидел... Мне словно пулю в сердце всадили.
– Не представляю, что могло случиться! – покачала головой Кейт.
– А я и знать не хочу! – бросил Чарли уже с порога.
33
Дорога в Сент-Луис была долгой и унылой. Стефани разговаривала с Орсоном только при крайней необходимости. Его попытки завязать разговор наталкивались на непробиваемую стену молчания. И Орсон начинал понимать, что это не вспышка гнева или обиды: Стефани просто закрылась от него наглухо.
Нэнс встречала их на вокзале. Не откликнуться на ее радость было невозможно.
– Стефани! – воскликнула она и обняла подругу. – Я так ужасно скучала!
Стефани обняла ее в ответ и слабо улыбнулась.
– Я тоже очень рада тебя видеть, Нэнс. Стефани уверяла, что прекрасно доберется домой сама, но Орсон и Нэнс решили доставить ее до порога. По пути Орсон рассказывал Нэнс о поездке, и оба они старались втянуть в беседу Стефани, но она отделывалась односложными ответами или молчала.
Наконец коляска подкатила к дому. Дверь открыл прямой, как палка, седой дворецкий.
– Добро пожаловать, мисс Стефани.
– Спасибо, Джеймс.
– Приготовить угощение для ваших гостей?
– Нет. Мистер Пикетт вернулся из долгого путешествия. Ему, должно быть, хочется поскорее попасть домой.
Даже не взглянув на остолбеневшую парочку, Джеймс закрыл дверь у них перед носом и последовал за Стефани в библиотеку. Много лет назад через этот особняк прошла длинная череда гувернанток – и ни одна из них не могла справиться с Элизабет и Стефани Скотт. Когда очередная гувернантка уволилась, не проработав и недели, Джеймс принялся за воспитание девочек сам. Он понимал и любил проказливых сестер и где лаской, где строгостью учил их сдерживать неуемное озорство. Для всех он был дворецким Эштона Скотта, по-английски чопорным и вылощенным, но для Элизабет и Стефани он всегда оставался милым Джеймсом.
Стефани швырнула шляпу на стул и крепко обняла старика.
– О, Джеймс, как я рада тебя видеть! Я боялась, что тебя здесь не застану.
Джеймс улыбнулся.
– Я подумал, что вы, вернувшись, захотите увидеть свой дом таким, каким его оставили.
– Но я ведь сказала, что уезжаю ненадолго, а прошло столько времени... Ты не боялся, что я могу совсем не вернуться?
– Я решил, что разумнее будет подождать.
– Как же ты ухитрялся целый год вести хозяйство? Ведь я не оставила ни цента!
– Мистер Пикетт обо всем знал. Я обращался за средствами к нему. Полагаю, он давал мне деньги из наследства вашего отца.
– Ах да, конечно, наш сообразительный Орсон! – Едва слова сорвались с языка, Стефани стало за них стыдно. – Я надеялась, что скоро вернусь, но все равно, мне нельзя было так тебя оставлять.
– Я думаю, вам было не до этого, – мягко ответил он. Затем выпрямился во весь рост и строго, по-учительски, сдвинув брови, посмотрел на нее сверху вниз. – А теперь не соизволите ли сообщить, где вы были последние десять месяцев и почему не потрудились написать?
– Честно говоря, я была в Вайоминге.
– И, несомненно, водили дружбу с ковбоями и индейскими вождями.
Она лукаво улыбнулась.
– Конечно. – Вдруг губы ее задрожали. – Ох, Джеймс, – воскликнула она и зарылась лицом в его фрак, – все так запуталось!
И Стефани рассказала свою историю. Она не пролила ни единой слезинки, но ее горе было видно с первого взгляда. О своих отношениях с Коулом она говорила очень скупо, тщательно подбирая слова. И Джеймс ее прекрасно понял.
Следующие две недели были для Стефани сущей пыткой. Она не выходила из дому и просила Джеймса не пускать к ней незваных визитеров. Все вокруг напоминало ей о Коуле: сапфирово-синие занавески и покрывало в спальне – о глазах такого же глубокого цвета, шахматный столик в библиотеке – о бесчисленных поединках на кухонном столе. А о работе в саду или верховых прогулках лучше было и не думать: ведь сравнивать – опять бередить душу.
Стефани понимала, что нельзя всю жизнь горевать и жалеть себя, но не могла отделаться от гложущей сердце боли. Наконец она решила распаковать чемодан, который Чарли оставил для нее на станции, и избавиться таким образом от призраков прошлого.
Стефани открыла чемодан, и душа ее наполнилась разом и сладкими, и горькими воспоминаниями. Да, там она была по-настоящему счастлива. Вот ремешки для волос – подарок Смелого Орла и его племени; вот одежда, сшитая руками Кейт; вот ненавистное серое платье. Блеснули перламутровые гребни, и сердце ее отчаянно забилось. Она погладила блестящий перламутр и вдруг вспомнила о зеленой ленте, которую подарил ей Коул накануне бала. Стефани перерыла весь чемодан в поисках единственного напоминания о незабываемой ночи любви. Ленты нигде не было.
Разыскивая ленту, Стефани развернула и встряхнула зеленое платье. На пол со стуком упал деревянный свисток. Стефани нагнулась. А что, если свистнуть? «Сэм найдет тебя и приведет домой»... Никогда в жизни Стефани не чувствовала себя такой одинокой.
Слезы подступили к глазам, Стефани упала на колени среди своих сокровищ, уронила голову на чемодан и зарыдала.
Немало времени прошло, прежде чем она успокоилась. Дышать стало легче, будто в груди рассосался болезненный узел. Слезы очистили ее душу. Коул ее больше не любит: что толку предаваться воспоминаниям и бесплодным мечтам? Пора забыть о горе и начать жить заново.
Пока Стефани убирала вещи, у нее созрел план. Она села за стол и написала записку, где приглашала Нэнс завтра вместе походить по магазинам. Записку она отдала Джеймсу и еще попросила его немедленно подготовить экипаж. Двадцать минут спустя она, улыбаясь, отправилась на таинственную встречу.
Наутро Нэнс приехала на час раньше назначенного. Стефани еще завтракала. Джеймс ввел сияющую девушку в столовую.
Стефани подняла брови.
– Господи, Нэнс, неужели тебе так не терпится в магазин?
Нэнс замотала головой.
– Мне не терпелось тебя увидеть.
– Спасибо, это очень лестно. Хочешь чаю с тостами?
– Нет, я уже... Ой, Стефани, какое прелестное ожерелье!
Стефани дотронулась до золотой снежинки на шее.
– Это подарок. Может, когда-нибудь я тебе расскажу.
Нэнс показалось, что в глазах подруги мелькнула боль.
Стефани вытерла губы салфеткой.
– Ой, какая я глупая! Совсем забыла поздравить тебя с днем рождения! Я приготовила для тебя подарок, – продолжала она, вставая из-за стола. – Получишь его попозже, за обедом.
– Твоя вчерашняя записка – лучший подарок. Я так рада, что ты бросила... э...
– Хандрить? Верно. Что толку губить себя из-за того, чего нельзя изменить? Поэтому мы и идем в магазин. Я начинаю жить сызнова, и начну с новых платьев.
Все утро девушки ходили по своим любимым магазинам. К одиннадцати часам экипаж был нагружен покупками.
Нэнс удовлетворенно вздохнула.
– Какое чудесное утро! Ты не представляешь, как я по тебе скучала. И по магазинам ходила одна, все – одна... А где мы будем обедать?
Стефани улыбнулась.
– Обед входит в число подарков. Но сейчас обедать рано, а у меня есть дело к Орсону. Не возражаешь, если мы сначала заедем к нему?
– Конечно, нет! – Нэнс слегка покраснела и опустила глаза. – Может быть, он с нами пообедает.
Стефани загадочно улыбнулась и ничего не ответила. Экипаж остановился у здания «Промышленной компании Скотта». Девушки вышли.
– Джон, мы освободимся минут через сорок пять. Пожалуйста, отвезите покупки домой и возвращайтесь сюда.
– Хорошо, мэм. – Молодой кучер дотронулся до шляпы, подмигнул и уехал.
– Стефани, он тебе подмигнул!
– Разве? Я не заметила.
Нэнс была поражена беспечностью подруги.
– Но, Стефани, ты не думаешь, что для слуги это слишком дерзко?
– Конечно, но вряд ли он имел в виду что-то дурное. – Стефани уже двинулась к дверям. – Пойдем, не будем заставлять Орсона ждать. У него каждая минута на счету.
Нэнс оглянулась на удаляющуюся карету, пожала плечами и вошла следом.
Стефани деловито, по-хозяйски оглядела приемную Орсона.
– Доброе утро, мистер Джонс. Мистер Пикетт может нас принять?
– Да, мисс Скотт. Он ждет вас. – Пожилой клерк привстал.
– Не беспокойтесь, мистер Джонс. Мы знаем дорогу. – И Стефани с Нэнс прошествовали в кабинет.
Орсон поднялся из-за стола навстречу девушкам и поцеловал обеим руки.
– Доброе утро, милые дамы. Вы прекрасно выглядите.
Стефани кивнула.
– Спасибо, Орсон. Да, утро чудесное, и мы замечательно погуляли. А теперь, когда мы обменялись любезностями, давай поговорим о делах.
Она села и мило улыбнулась обоим своим друзьям. Орсон поднял брови.
– Итак? – сказала она.
– Ты сегодня в весьма необычном настроении, – заметил Орсон, пододвигая стул для Нэнс.
– Вовсе нет. Спроси Нэнс, она подтвердит, что сегодня я веду себя совершенно, как в прежние времена.
– Кажется, придется смириться, – вздохнул он. – Чем могу быть полезен?
Стефани взглянула ему прямо в глаза.
– Тебе это не понравится, но, пожалуйста, окажи любезность и выслушай. Ты – глава «Промышленной компании Скотта», но контрольный пакет дает мне право вмешиваться в дела управления. Отец вложил в компанию все силы и всю жизнь, и я не хочу, чтобы она разорилась из-за наших постоянных распрей. Есть только один выход: один из нас должен продать свою долю другому.
– Это касается только вас двоих. – Нэнс вскочила. – Я подожду в приемной.
– Нет, Нэнс, – с улыбкой ответила Стефани. – Я не кончила и хочу, чтобы ты выслушала до конца.
Нэнс робко опустилась на стул, и Стефани вновь обратилась к Орсону:
– Ты был моему отцу как сын. Ты помог ему сделать компанию такой, какова она сейчас. Он хотел, чтобы ею управлял ты. И я хочу того же.
Стефани достала две увесистые папки.
– Я разговаривала с адвокатом и подготовила два комплекта документов. Этот передает мою долю тебе. Цена – более чем приемлемая, сам увидишь. Конечно, ты не сможешь заплатить прямо сейчас, но у меня и нет срочной нужды в деньгах. Погасишь свой долг в три года, я составила график взносов. Тебя это никак не обременит.
Орсон откинулся на спинку стула и сцепил пальцы.
– Компанию объединит прежде всего наша свадьба. Или ты забыла, как радовался твой отец, когда мы объявили о помолвке?
– Я не хочу быть твоим партнером, Орсон, ни в бизнесе, ни в жизни. А отец хотел, чтобы мы оба были счастливы. Поэтому я перехожу к следующему вопросу. – Она положила на стол прекрасное бриллиантовое кольцо. – Будь отец жив, он понял бы, почему я разрываю помолвку. И потом, – добавила она, мягко улыбнувшись своим воспоминаниям, – мне сказали, что из меня выйдет не жена, а сущий черт. И это, я подозреваю, правда.
– А если я не соглашусь? – Орсон самодовольно откинулся на спинку стула, словно не замечая кольца. – Ты, дорогая, что-то раскомандовалась, но ты очень слабо разбираешься в том, как делаются дела. Мое слово имеет здесь немалый вес. Я могу расстроить все твои планы.
– Я все это знаю, Орсон, поэтому и принесла вторую папку. Джон Уитмейр сделал мне очень привлекательное предложение. Он давно хочет объединить нашу компанию со своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27