– Если вам так интересна эта тема, я буду счастлив познакомить вас с содержимым королевских конюшен. Для непослушных или невоспитанных юнцов там всегда наготове лопата.
Летти растерянно посмотрела на Кори.
– Мама, что это значит?
– Это значит, – строго сказал Мэтью, – что, когда я женюсь на вашей матери, я собираюсь усыновить тебя и твоего брата, и как ваш отец я хочу, чтобы вы вели себя прилично. В противном случае вы будете убираться в конюшнях.
При его словах об усыновлении детей Кори всплеснула руками и наградила его счастливой улыбкой, которая была лучше всяких слов благодарности.
Летти глядела на него, открыв рот.
– Вы не будете заставлять девочку убираться в конюшнях. Это было бы неприлично.
– Будет-будет, – встрял в разговор Кэрью, мгновенно оживившись. – Я и сам почистил достаточно, а мой дед заставлял всех моих теток вычищать навоз, когда они были маленькими. А тете Люсине пришлось вычистить целую конюшню в пятилетнем возрасте за то, что она украла лошадь.
– Ну, я-то ничего не крала, – заявила Летти с видом оскорбленной невинности.
Мэтью опроверг ее утверждение с победной улыбкой:
– Ничего? А как насчет времени, которое ты крадешь у нас прямо сейчас? Я покажу ей, где стоит лопата, – обратился он к Кори. – Иди, Летиция! – Он протянул ей руку.
– Мне ведь не нужно идти, правда? – Летти посмотрела на мать, ища поддержки.
Кори убрала руку, которой обнимала девочку.
– Ты должна во всем слушаться своего приемного отца, Летти. Это касается и тебя, Маркус. Так что беги, дорогая, потрудись пару часов. Мы оставим для тебя что-нибудь от ужина, если, конечно, ты не слишком устанешь, чтобы есть.
Летти побледнела, осознав, что мать не шутит.
– Простите меня, господин барон, – поспешно сказала она. – Я не хотела быть грубой, это он начал. – Она в ярости посмотрела на Маркуса, который показал ей язык.
– Вы не должны перекладывать ответственность за ваше поведение на других, – сказал Мэтью обоим детям. – Насколько я понимаю, у вас только два выхода. Или же вы оба будете делать, что вам говорят, демонстрируя хорошие манеры, или вам придется проводить время, кидая навоз. Так что выбирайте.
– Я выбираю первое, – торопливо сказала Летти.
– Рада это слышать, – вмешалась Кори. – Я знаю, что Маркус тоже так считает. Давайте начнем сначала, и так, как полагается. Дети, это барон Грейсток и его сын Кэрью. Барон Грейсток собирается усыновить вас, когда женится на мне. – Она послала Мэтью еще одну ослепительную улыбку. – Летти, поздоровайся со своим приемным отцом.
Девочка выступила вперед и присела перед Мэтью в грациозном реверансе, склонив кудрявую головку.
– Приветствую вас, милорд. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Мэтью поклонился в ответ:
– Для меня тоже, мистрис Летти. – На какой-то момент она казалась почти образцом хороших манер, а когда она посмотрела на него, Мэтью просто восхитился необычным цветом ее глаз. Ярко-голубые и блестящие на фоне белой кожи, они казались драгоценными камешками, украденными у синего неба. Одобрительно кивнув, он взял ее за руку. – Не сомневаюсь, что мы поймем друг друга, – сказал он, удивляясь, почему поладить с чужим ребенком всегда проще, чем со своим.
– Да, милорд, – кротко ответила она, но в глазах тут же заплясали лукавые искорки.
Ее брат также поклонился по всем правилам. После этого Мэтью спросил мадам Генриетту, какие вещи нужно разгрузить, и проследил за этим. Тем временем дети знакомились друг с другом.
– У тебя есть игра в волан или метательные кольца? – услышал он голос Маркуса. – А лук со стрелами? У меня есть кое-что, чтобы меняться. Ты еще увидишь мою коллекцию мертвых пауков! Один такой огромный, прямо с твою ладонь.
– И вовсе не такой, Маркус. Не ври! – одернула брата Летти. – Но мы хотели бы во что-нибудь поиграть, – сказала она совсем другим тоном, обращаясь к Кэрью. – Что у тебя есть?
Кэрью смущенно переминался с ноги на ногу.
– Здесь нет моих игр.
– А где же они? – удивленно спросила Летти, поправляя волосы.
– В Дорсете, у тети и дяди.
– Мы пошлем за твоими вещами, Кэрью, – вмешался Мэтью, увидев, как брат и сестра обменялись непонимающими взглядами. И как это он не задумывался, как тяжело Кэрью не иметь собственного дома?
– Ну и ладно. Мне больше хочется посмотреть дворец, – сказала Летти, с любопытством оглядываясь вокруг. – А что, ты и вправду видел королеву?
– Конечно. – Кэрью гордо выпрямился, польщенный ее интересом. – Я и разговаривал с ней. Пойдемте, я покажу вам церковь. В ней такой потрясающий резной потолок, вы такого никогда не видели! И он расписан голубым цветом, таким же, как твои глаза, – добавил он, обращаясь к Летти, доставив тем самым ей большое удовольствие.
– Ужин через пятнадцать минут в моей комнате, – предупредил сына Мэтью.
– Да, отец, – ответил Кэрью с ангельской кротостью.
Троица исчезла в соседнем дворе.
– Вы справились отлично, – сказала Генриетта, идя за Мэтью и Кори в комнату. У Мэтью же в голове был только один вопрос – как обеспечить их безопасность? Он не мог быть везде одновременно.
– Да, спасибо, Мэтью, – с чувством произнесла Кори, сжимая его локоть. – Они могут иногда быть неуправляемыми, но я так благодарна тебе, что ты вызвал их сюда! Я и сказать не могу, как я счастлива.
– Неуправляемые – это еще мягко сказано, – признал Мэтью, больше всего желавший сейчас очутиться с ней наедине. Его беспокоила мысль, что жить с детьми – это все равно, что находиться среди зажженных фейерверков. Стоит только отвернуться, как они выбросят сноп искр в новом направлении и неминуемо попадут на посторонних. – У мистрис Летти язычок такой же неугомонный, как движение по Темзе в ярмарочный день.
– Мэтью Кавендиш, да ты опять шутишь! – изумленно-восторженно воскликнула Кори. – Похоже, что с чувством юмора у тебя все в порядке.
– Когда я был подростком, то славился своими остротами и шутками, – заметил Мэтью, с удовольствием обращаясь мыслями в прошлое. – Но вы должны знать, леди, что Летти и Маркус обязаны своей прямотой вам обоим. – Удивленный взгляд Кори говорил, что ей это никогда не приходило в голову. – Худшие стороны их поведения – это скорее всего влияние графа, если он действительно зовет мать Чертовой Генриеттой, – добавил Мэтью, – но с вас они тоже берут пример – и в речах, и в поведении.
– Но я стараюсь быть сдержанной, – возразила Кори несколько растерянно.
Мадам Генриетта усмехнулась, одобрительно глядя на Мэтью.
– Ты нашла хорошего человека, доченька. Он сразу видит суть. Мне-то казалось, что я заслужила право быть откровенной в моем возрасте. Но должна признать, что он прав.
Пока Кори спорила с графиней по поводу происхождения плохих привычек у детей, Мэтью с беспокойством думал, что ему предстоит нелегкое дело – привыкнуть к своей новой семье. С мадам Генриеттой это вряд ли будет трудно, но вот дети…
Да, и еще нельзя забывать об опасности. Мэтью опять говорил с королевой, и она согласилась сменить резиденцию, но это не сделает их жизнь безопаснее. Эссекс насмешливо ухмылялся при встречах, как будто знал, что доказать его вину невозможно. Поскольку доказательств и вправду не находилось, надо было ускорить их с Корделией свадьбу и после нее сразу же увозить семью подальше от королевского двора.
* * *
Остаток дня был проведен в поспешных приготовлениях к свадьбе. Кори беспокоилась о каждой мелочи. Она хотела, чтобы свадьба стала запоминающимся событием в их жизни. Мэтью же хотел только одного – скорее оказаться с ней в постели.
Вместо этого ему пришлось делить свою огромную кровать под балдахином с Кэрью и Маркусом. Мадам Генриетта и Летти со всем их имуществом разместились в комнате в противоположном конце дворца. И при этом Мэтью еще должен был быть благодарен лорду-стюарду, что тот вообще хоть что-то нашел. Несмотря на отъезд нескольких придворных, помещений все равно не хватало. Королева на ночь приставила к старой графине двоих стражников – одного у окна, одного у двери.
– Как ты думаешь, что-то может случиться теперь, когда Франсуа уехал? – спросила Кори, когда осталась с Мэтью наедине. – Или моя семья в безопасности?
Мэтью видел, что она нуждается в ободрении, и решил не пугать ее еще больше.
– Я хотел, чтобы они приехали, ради тебя, особенно из-за свадьбы, так что давай не волноваться. Все будет хорошо, а через несколько дней мы уедем.
На следующий день Елизавета объявила об их помолвке, и Кори вся ушла в приготовления, на ее губах играла счастливая улыбка. Но Мэтью заметил, что она проверяет всю еду перед тем, как подать ее на стол, и нюхает питье. Она так же боялась нового покушения, как и он.
Мэтью заметил также, что, несмотря на свою постоянную занятость, она находила время играть в карты. Она играла в пикет с пажами или с Кэрью, Летти и Маркусом, считая, что им неплохо попрактиковаться. Она играла с другими фрейлинами, говоря, что это отвлекает девушек от флирта с женатыми мужчинами, окружающими королеву. Она играла с мадам Генриеттой, хотя старая леди очень скоро освоилась во дворце и составила свой круг придворных, желавших развлечений. Кори играла даже с месье Ла Файе в его покоях.
– Мне не нравится, когда ты уходишь одна, – выговаривал ей Мэтью в один из тех редких моментов, когда они остались одни в его комнате.
– Но я не была одна. Я же была с месье Ла Файе, – возразила Кори, укладывая одежду для их свадебного путешествия в сундук. – Кроме того, месье ведь присоединится к нам в поездке. Тогда мне придется все время проводить с ним.
Мэтью заерзал в кресле при мысли о столь неприятной перспективе. Пусть Франсуа уехал, но у него было чувство, что их беды еще далеко не окончены. Или он просто был в плохом настроении из-за того, что Маркус вертелся всю ночь и не дал ему как следует выспаться?
– Я не доверяю этому человеку. Обещай мне не ходить к нему одна! – попросил он.
– Ох, ну ладно. – Кори уложила последние два платья и закрыла крышку сундука, вместе с этим прекращая их дискуссию. – Если ты возражаешь, что я играю в карты у Ла Файе, то я могу пригласить его сюда. Ты не против?
– Против. Он будет клянчить у меня деньги на поддержку Наваррца. Я готов поспорить, что он уже набрал намного больше двух тысяч фунтов. Ему уже пора везти их королю. Я буду счастлив попрощаться с ним.
В глазах Кори заплясали чертики.
– Не могу поверить, что ты к нему ревнуешь.
Мэтью нахмурился, глядя на сундук.
– Ничуть я не ревную. Просто он скользкий, как камень в болоте.
– Но он очень приятный собеседник, – возразила Кори.
– Нам нельзя рисковать. Он француз, а тот, кто выбрасывал сапоги из кареты, тоже был французом. Мне этого вполне достаточно, чтобы не доверять ему.
– Не хочешь ли ты сказать, что до сих пор подозреваешь его в гибели Молл?
Увидев, как осуждающе она на него смотрит, Мэтью вдруг понял, что на самом деле никогда не считал француза серьезным подозреваемым.
– Просто обещай мне, – кратко сказал он, желая положить конец спору.
– Я же уже обещала, хотя и не согласна с этим, – сказала Кори, надув губки.
Мэтью было все равно, согласна она или нет. Его главной заботой было обеспечить безопасность всей семьи, а главным желанием – проводить с ней как можно больше времени наедине. Но, прежде чем он смог поцеловать ее, разговор зашел о Маркусе.
– Он наставил мне синяков вчера ночью, – ответил Мэтью на вопрос, как он спал. – Это самое беспокойное существо на свете. Он даже ругается во сне.
– Его дед все время так разговаривает, вот мальчик и нахватался. Ему только на пользу, что теперь он будет с нами. Ты влияешь на него гораздо лучше.
И как ей удается все плохое превращать в хорошее? Мэтью обнял ее за талию и притянул к себе.
– Кори, я хочу, чтобы у нас была настоящая брачная ночь, когда мы поженимся.
– Но где? У нас ведь нет отдельной комнаты. – Тут же ее лицо озарила сияющая улыбка, ибо Мэтью уже ласкал ее грудь под корсажем.
– Проклятие! Я найду комнату! – Мэтью решил, что разобьется в лепешку, но найдет возможность заняться с ней любовью в их брачную ночь… Если их всех до этого не убьют.
* * *
Летти и Маркус очень быстро освоились в Хэмптон-Корте. На следующий же день после приезда они устроили каверзу. Когда Мэтью вошел осмотреть оранжерею, перед тем как туда должна была войти королева с фрейлинами, он увидел, что дьяволята, как он их называл про себя, приукрасили двух величественных львов, лежавших по обе стороны от трона. Ведь кто еще мог иметь доступ к его старой одежде? Лев справа гордо носил его старую шляпу, лихо заломленную набекрень. Левый казался царственно величественным в соломенной шляпе садовника. Кроме того, у обоих были большие бороды и усы из коричневой шерсти.
Мэтью знал, что королева ужасно гордилась своими львами, подарком принца Оранского, сделанными несколько лет назад. Она считала их символическими стражами своего трона. Если она узнала бы, что кто-то покусился на ее гордость, то незамедлительно последовало бы наказание.
Но разряженные львы были так потешны! Невзирая на постоянный недостаток сна, на подавляемое вожделение к Кори, на притаившегося где-то во дворце убийцу, Мэтью не выдержал. Он прислонился к косяку и хохотал, пока не заболели бока.
– Милорд, что вы увидели такого веселого, что заслоняете вход и устраиваете тут спектакль? – Ла Файе просунул в комнату нос, такой же малиновый, как и его камзол.
Мэтью указал рукой на львов и зашелся в очередном приступе смеха. Ла Файе со своим вечно самодовольным и напыщенным видом очень напоминал одного из этих львов. Мэтью представил себе француза с шерстяной бородой и в старой шляпе и захохотал еще громче.
Ла Файе состроил недовольную гримасу.
– Вижу, здесь поработали эти ужасные дети. Не могу понять, почему ее светлость решила привезти их сюда. – Он вытащил из кармана платок и чихнул. – Ну, если хотите моего совета, то им стоит надрать уши.
* * *
Мэтью пренебрег этим советом хотя бы уже потому, что ему не нравился Ла Файе. Но к концу дня он понял свою ошибку. Ему обязательно надо было как-то отреагировать, потому что Летти и Маркус не могли сидеть смирно и пяти минут. Хуже того, они вовлекли в свои забавы Кэрью и маленького Сэмюэля.
Они продолжали баловаться и за обеденным столом, в результате чего опрокинули кубок с ромом в тарелку с мясом. Мало этого, когда никто не видел, Маркус поднес к ней зажженную свечу. Внезапная вспышка пламени опалила волосы всех, сидящих за столом.
В следующий раз чертенята пробрались в кухню и стали бросать различные предметы в поднимающееся тесто, чтобы послушать, как оно шипит, опускаясь. Повар застал их за этим занятием и выгнал, вне себя от гнева. Мэтью еле удалось его утихомирить, чтобы скрыть произошедшее от королевы, а у него и без этого было множество дел.
Он пытался быть терпеливым, но, невзирая на то что мадам Генриетта и Кори наказывали их, детишки казались неисправимыми. Кори заперла Маркуса в комнате Мэтью. Летти она приговорила к тяжелому труду с вышиванием. В результате появилось нечто столь грязное и некрасивое, что, по мнению Мэтью, могло подойти только для чистки коров, а не для настенного украшения. Кори и Генриетта даже настаивали, чтобы они все играли в акростихи, сочиняя поэтические строки с зашифрованными в них посланиями.
Но ни у кого не было возможности следить за детьми постоянно. А когда дьяволята узнали, что месье Ла Файе поедет с ними в имение Мэтью, они взяли за правило дразнить его. Сначала они стали потихоньку утаскивать вещи из его комнаты. Если он жаловался, что у него что-то пропало, они тайком возвращали это обратно, подкарауливая момент, когда его не было в комнате. Сначала Ла Файе был обескуражен, затем рассердился, затем уверился, что комната населена призраками. Мэтью знал, чьи это проделки, потому что услышал, как Маркус хвастался Кэрью. Он был так взбешен, что набросился на мальчишку и шлепал его, пока тот не заревел. Кори бросилась на помощь, уверенная, что ее драгоценного ребенка убивают, и они в первый раз серьезно поссорились.
– Пожалуйста, не бей его, – попросила она Мэтью, когда они остались одни. – Ведь он же нас возненавидит.
– Я не так уж сильно его побил, – запротестовал Мэтью. – Он поднял такой шум, чтобы привлечь твое внимание. И вобще, Кори, мы не можем позволять им так себя вести. Они не будут знать, что можно, а что нельзя.
– Но тогда нужно поговорить с Маркусом, а не наказывать его физически, – сказала Кори, едва удерживаясь от слез. – Почему бы не попробовать сначала убеждение? Ну, пожалуйста!
Мэтью сдался, тем более что Кори села ему на колени и постаралась успокоить его поцелуями.
* * *
– Дети, вы не должны дразнить месье Ла Файе, – сказала Кори, когда все собрались за столом.
При ее словах Сэмюэль виновато заерзал на скамье, стряхивая крошки с груди. Летти продолжала есть суп, как будто к ней это не относилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Летти растерянно посмотрела на Кори.
– Мама, что это значит?
– Это значит, – строго сказал Мэтью, – что, когда я женюсь на вашей матери, я собираюсь усыновить тебя и твоего брата, и как ваш отец я хочу, чтобы вы вели себя прилично. В противном случае вы будете убираться в конюшнях.
При его словах об усыновлении детей Кори всплеснула руками и наградила его счастливой улыбкой, которая была лучше всяких слов благодарности.
Летти глядела на него, открыв рот.
– Вы не будете заставлять девочку убираться в конюшнях. Это было бы неприлично.
– Будет-будет, – встрял в разговор Кэрью, мгновенно оживившись. – Я и сам почистил достаточно, а мой дед заставлял всех моих теток вычищать навоз, когда они были маленькими. А тете Люсине пришлось вычистить целую конюшню в пятилетнем возрасте за то, что она украла лошадь.
– Ну, я-то ничего не крала, – заявила Летти с видом оскорбленной невинности.
Мэтью опроверг ее утверждение с победной улыбкой:
– Ничего? А как насчет времени, которое ты крадешь у нас прямо сейчас? Я покажу ей, где стоит лопата, – обратился он к Кори. – Иди, Летиция! – Он протянул ей руку.
– Мне ведь не нужно идти, правда? – Летти посмотрела на мать, ища поддержки.
Кори убрала руку, которой обнимала девочку.
– Ты должна во всем слушаться своего приемного отца, Летти. Это касается и тебя, Маркус. Так что беги, дорогая, потрудись пару часов. Мы оставим для тебя что-нибудь от ужина, если, конечно, ты не слишком устанешь, чтобы есть.
Летти побледнела, осознав, что мать не шутит.
– Простите меня, господин барон, – поспешно сказала она. – Я не хотела быть грубой, это он начал. – Она в ярости посмотрела на Маркуса, который показал ей язык.
– Вы не должны перекладывать ответственность за ваше поведение на других, – сказал Мэтью обоим детям. – Насколько я понимаю, у вас только два выхода. Или же вы оба будете делать, что вам говорят, демонстрируя хорошие манеры, или вам придется проводить время, кидая навоз. Так что выбирайте.
– Я выбираю первое, – торопливо сказала Летти.
– Рада это слышать, – вмешалась Кори. – Я знаю, что Маркус тоже так считает. Давайте начнем сначала, и так, как полагается. Дети, это барон Грейсток и его сын Кэрью. Барон Грейсток собирается усыновить вас, когда женится на мне. – Она послала Мэтью еще одну ослепительную улыбку. – Летти, поздоровайся со своим приемным отцом.
Девочка выступила вперед и присела перед Мэтью в грациозном реверансе, склонив кудрявую головку.
– Приветствую вас, милорд. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Мэтью поклонился в ответ:
– Для меня тоже, мистрис Летти. – На какой-то момент она казалась почти образцом хороших манер, а когда она посмотрела на него, Мэтью просто восхитился необычным цветом ее глаз. Ярко-голубые и блестящие на фоне белой кожи, они казались драгоценными камешками, украденными у синего неба. Одобрительно кивнув, он взял ее за руку. – Не сомневаюсь, что мы поймем друг друга, – сказал он, удивляясь, почему поладить с чужим ребенком всегда проще, чем со своим.
– Да, милорд, – кротко ответила она, но в глазах тут же заплясали лукавые искорки.
Ее брат также поклонился по всем правилам. После этого Мэтью спросил мадам Генриетту, какие вещи нужно разгрузить, и проследил за этим. Тем временем дети знакомились друг с другом.
– У тебя есть игра в волан или метательные кольца? – услышал он голос Маркуса. – А лук со стрелами? У меня есть кое-что, чтобы меняться. Ты еще увидишь мою коллекцию мертвых пауков! Один такой огромный, прямо с твою ладонь.
– И вовсе не такой, Маркус. Не ври! – одернула брата Летти. – Но мы хотели бы во что-нибудь поиграть, – сказала она совсем другим тоном, обращаясь к Кэрью. – Что у тебя есть?
Кэрью смущенно переминался с ноги на ногу.
– Здесь нет моих игр.
– А где же они? – удивленно спросила Летти, поправляя волосы.
– В Дорсете, у тети и дяди.
– Мы пошлем за твоими вещами, Кэрью, – вмешался Мэтью, увидев, как брат и сестра обменялись непонимающими взглядами. И как это он не задумывался, как тяжело Кэрью не иметь собственного дома?
– Ну и ладно. Мне больше хочется посмотреть дворец, – сказала Летти, с любопытством оглядываясь вокруг. – А что, ты и вправду видел королеву?
– Конечно. – Кэрью гордо выпрямился, польщенный ее интересом. – Я и разговаривал с ней. Пойдемте, я покажу вам церковь. В ней такой потрясающий резной потолок, вы такого никогда не видели! И он расписан голубым цветом, таким же, как твои глаза, – добавил он, обращаясь к Летти, доставив тем самым ей большое удовольствие.
– Ужин через пятнадцать минут в моей комнате, – предупредил сына Мэтью.
– Да, отец, – ответил Кэрью с ангельской кротостью.
Троица исчезла в соседнем дворе.
– Вы справились отлично, – сказала Генриетта, идя за Мэтью и Кори в комнату. У Мэтью же в голове был только один вопрос – как обеспечить их безопасность? Он не мог быть везде одновременно.
– Да, спасибо, Мэтью, – с чувством произнесла Кори, сжимая его локоть. – Они могут иногда быть неуправляемыми, но я так благодарна тебе, что ты вызвал их сюда! Я и сказать не могу, как я счастлива.
– Неуправляемые – это еще мягко сказано, – признал Мэтью, больше всего желавший сейчас очутиться с ней наедине. Его беспокоила мысль, что жить с детьми – это все равно, что находиться среди зажженных фейерверков. Стоит только отвернуться, как они выбросят сноп искр в новом направлении и неминуемо попадут на посторонних. – У мистрис Летти язычок такой же неугомонный, как движение по Темзе в ярмарочный день.
– Мэтью Кавендиш, да ты опять шутишь! – изумленно-восторженно воскликнула Кори. – Похоже, что с чувством юмора у тебя все в порядке.
– Когда я был подростком, то славился своими остротами и шутками, – заметил Мэтью, с удовольствием обращаясь мыслями в прошлое. – Но вы должны знать, леди, что Летти и Маркус обязаны своей прямотой вам обоим. – Удивленный взгляд Кори говорил, что ей это никогда не приходило в голову. – Худшие стороны их поведения – это скорее всего влияние графа, если он действительно зовет мать Чертовой Генриеттой, – добавил Мэтью, – но с вас они тоже берут пример – и в речах, и в поведении.
– Но я стараюсь быть сдержанной, – возразила Кори несколько растерянно.
Мадам Генриетта усмехнулась, одобрительно глядя на Мэтью.
– Ты нашла хорошего человека, доченька. Он сразу видит суть. Мне-то казалось, что я заслужила право быть откровенной в моем возрасте. Но должна признать, что он прав.
Пока Кори спорила с графиней по поводу происхождения плохих привычек у детей, Мэтью с беспокойством думал, что ему предстоит нелегкое дело – привыкнуть к своей новой семье. С мадам Генриеттой это вряд ли будет трудно, но вот дети…
Да, и еще нельзя забывать об опасности. Мэтью опять говорил с королевой, и она согласилась сменить резиденцию, но это не сделает их жизнь безопаснее. Эссекс насмешливо ухмылялся при встречах, как будто знал, что доказать его вину невозможно. Поскольку доказательств и вправду не находилось, надо было ускорить их с Корделией свадьбу и после нее сразу же увозить семью подальше от королевского двора.
* * *
Остаток дня был проведен в поспешных приготовлениях к свадьбе. Кори беспокоилась о каждой мелочи. Она хотела, чтобы свадьба стала запоминающимся событием в их жизни. Мэтью же хотел только одного – скорее оказаться с ней в постели.
Вместо этого ему пришлось делить свою огромную кровать под балдахином с Кэрью и Маркусом. Мадам Генриетта и Летти со всем их имуществом разместились в комнате в противоположном конце дворца. И при этом Мэтью еще должен был быть благодарен лорду-стюарду, что тот вообще хоть что-то нашел. Несмотря на отъезд нескольких придворных, помещений все равно не хватало. Королева на ночь приставила к старой графине двоих стражников – одного у окна, одного у двери.
– Как ты думаешь, что-то может случиться теперь, когда Франсуа уехал? – спросила Кори, когда осталась с Мэтью наедине. – Или моя семья в безопасности?
Мэтью видел, что она нуждается в ободрении, и решил не пугать ее еще больше.
– Я хотел, чтобы они приехали, ради тебя, особенно из-за свадьбы, так что давай не волноваться. Все будет хорошо, а через несколько дней мы уедем.
На следующий день Елизавета объявила об их помолвке, и Кори вся ушла в приготовления, на ее губах играла счастливая улыбка. Но Мэтью заметил, что она проверяет всю еду перед тем, как подать ее на стол, и нюхает питье. Она так же боялась нового покушения, как и он.
Мэтью заметил также, что, несмотря на свою постоянную занятость, она находила время играть в карты. Она играла в пикет с пажами или с Кэрью, Летти и Маркусом, считая, что им неплохо попрактиковаться. Она играла с другими фрейлинами, говоря, что это отвлекает девушек от флирта с женатыми мужчинами, окружающими королеву. Она играла с мадам Генриеттой, хотя старая леди очень скоро освоилась во дворце и составила свой круг придворных, желавших развлечений. Кори играла даже с месье Ла Файе в его покоях.
– Мне не нравится, когда ты уходишь одна, – выговаривал ей Мэтью в один из тех редких моментов, когда они остались одни в его комнате.
– Но я не была одна. Я же была с месье Ла Файе, – возразила Кори, укладывая одежду для их свадебного путешествия в сундук. – Кроме того, месье ведь присоединится к нам в поездке. Тогда мне придется все время проводить с ним.
Мэтью заерзал в кресле при мысли о столь неприятной перспективе. Пусть Франсуа уехал, но у него было чувство, что их беды еще далеко не окончены. Или он просто был в плохом настроении из-за того, что Маркус вертелся всю ночь и не дал ему как следует выспаться?
– Я не доверяю этому человеку. Обещай мне не ходить к нему одна! – попросил он.
– Ох, ну ладно. – Кори уложила последние два платья и закрыла крышку сундука, вместе с этим прекращая их дискуссию. – Если ты возражаешь, что я играю в карты у Ла Файе, то я могу пригласить его сюда. Ты не против?
– Против. Он будет клянчить у меня деньги на поддержку Наваррца. Я готов поспорить, что он уже набрал намного больше двух тысяч фунтов. Ему уже пора везти их королю. Я буду счастлив попрощаться с ним.
В глазах Кори заплясали чертики.
– Не могу поверить, что ты к нему ревнуешь.
Мэтью нахмурился, глядя на сундук.
– Ничуть я не ревную. Просто он скользкий, как камень в болоте.
– Но он очень приятный собеседник, – возразила Кори.
– Нам нельзя рисковать. Он француз, а тот, кто выбрасывал сапоги из кареты, тоже был французом. Мне этого вполне достаточно, чтобы не доверять ему.
– Не хочешь ли ты сказать, что до сих пор подозреваешь его в гибели Молл?
Увидев, как осуждающе она на него смотрит, Мэтью вдруг понял, что на самом деле никогда не считал француза серьезным подозреваемым.
– Просто обещай мне, – кратко сказал он, желая положить конец спору.
– Я же уже обещала, хотя и не согласна с этим, – сказала Кори, надув губки.
Мэтью было все равно, согласна она или нет. Его главной заботой было обеспечить безопасность всей семьи, а главным желанием – проводить с ней как можно больше времени наедине. Но, прежде чем он смог поцеловать ее, разговор зашел о Маркусе.
– Он наставил мне синяков вчера ночью, – ответил Мэтью на вопрос, как он спал. – Это самое беспокойное существо на свете. Он даже ругается во сне.
– Его дед все время так разговаривает, вот мальчик и нахватался. Ему только на пользу, что теперь он будет с нами. Ты влияешь на него гораздо лучше.
И как ей удается все плохое превращать в хорошее? Мэтью обнял ее за талию и притянул к себе.
– Кори, я хочу, чтобы у нас была настоящая брачная ночь, когда мы поженимся.
– Но где? У нас ведь нет отдельной комнаты. – Тут же ее лицо озарила сияющая улыбка, ибо Мэтью уже ласкал ее грудь под корсажем.
– Проклятие! Я найду комнату! – Мэтью решил, что разобьется в лепешку, но найдет возможность заняться с ней любовью в их брачную ночь… Если их всех до этого не убьют.
* * *
Летти и Маркус очень быстро освоились в Хэмптон-Корте. На следующий же день после приезда они устроили каверзу. Когда Мэтью вошел осмотреть оранжерею, перед тем как туда должна была войти королева с фрейлинами, он увидел, что дьяволята, как он их называл про себя, приукрасили двух величественных львов, лежавших по обе стороны от трона. Ведь кто еще мог иметь доступ к его старой одежде? Лев справа гордо носил его старую шляпу, лихо заломленную набекрень. Левый казался царственно величественным в соломенной шляпе садовника. Кроме того, у обоих были большие бороды и усы из коричневой шерсти.
Мэтью знал, что королева ужасно гордилась своими львами, подарком принца Оранского, сделанными несколько лет назад. Она считала их символическими стражами своего трона. Если она узнала бы, что кто-то покусился на ее гордость, то незамедлительно последовало бы наказание.
Но разряженные львы были так потешны! Невзирая на постоянный недостаток сна, на подавляемое вожделение к Кори, на притаившегося где-то во дворце убийцу, Мэтью не выдержал. Он прислонился к косяку и хохотал, пока не заболели бока.
– Милорд, что вы увидели такого веселого, что заслоняете вход и устраиваете тут спектакль? – Ла Файе просунул в комнату нос, такой же малиновый, как и его камзол.
Мэтью указал рукой на львов и зашелся в очередном приступе смеха. Ла Файе со своим вечно самодовольным и напыщенным видом очень напоминал одного из этих львов. Мэтью представил себе француза с шерстяной бородой и в старой шляпе и захохотал еще громче.
Ла Файе состроил недовольную гримасу.
– Вижу, здесь поработали эти ужасные дети. Не могу понять, почему ее светлость решила привезти их сюда. – Он вытащил из кармана платок и чихнул. – Ну, если хотите моего совета, то им стоит надрать уши.
* * *
Мэтью пренебрег этим советом хотя бы уже потому, что ему не нравился Ла Файе. Но к концу дня он понял свою ошибку. Ему обязательно надо было как-то отреагировать, потому что Летти и Маркус не могли сидеть смирно и пяти минут. Хуже того, они вовлекли в свои забавы Кэрью и маленького Сэмюэля.
Они продолжали баловаться и за обеденным столом, в результате чего опрокинули кубок с ромом в тарелку с мясом. Мало этого, когда никто не видел, Маркус поднес к ней зажженную свечу. Внезапная вспышка пламени опалила волосы всех, сидящих за столом.
В следующий раз чертенята пробрались в кухню и стали бросать различные предметы в поднимающееся тесто, чтобы послушать, как оно шипит, опускаясь. Повар застал их за этим занятием и выгнал, вне себя от гнева. Мэтью еле удалось его утихомирить, чтобы скрыть произошедшее от королевы, а у него и без этого было множество дел.
Он пытался быть терпеливым, но, невзирая на то что мадам Генриетта и Кори наказывали их, детишки казались неисправимыми. Кори заперла Маркуса в комнате Мэтью. Летти она приговорила к тяжелому труду с вышиванием. В результате появилось нечто столь грязное и некрасивое, что, по мнению Мэтью, могло подойти только для чистки коров, а не для настенного украшения. Кори и Генриетта даже настаивали, чтобы они все играли в акростихи, сочиняя поэтические строки с зашифрованными в них посланиями.
Но ни у кого не было возможности следить за детьми постоянно. А когда дьяволята узнали, что месье Ла Файе поедет с ними в имение Мэтью, они взяли за правило дразнить его. Сначала они стали потихоньку утаскивать вещи из его комнаты. Если он жаловался, что у него что-то пропало, они тайком возвращали это обратно, подкарауливая момент, когда его не было в комнате. Сначала Ла Файе был обескуражен, затем рассердился, затем уверился, что комната населена призраками. Мэтью знал, чьи это проделки, потому что услышал, как Маркус хвастался Кэрью. Он был так взбешен, что набросился на мальчишку и шлепал его, пока тот не заревел. Кори бросилась на помощь, уверенная, что ее драгоценного ребенка убивают, и они в первый раз серьезно поссорились.
– Пожалуйста, не бей его, – попросила она Мэтью, когда они остались одни. – Ведь он же нас возненавидит.
– Я не так уж сильно его побил, – запротестовал Мэтью. – Он поднял такой шум, чтобы привлечь твое внимание. И вобще, Кори, мы не можем позволять им так себя вести. Они не будут знать, что можно, а что нельзя.
– Но тогда нужно поговорить с Маркусом, а не наказывать его физически, – сказала Кори, едва удерживаясь от слез. – Почему бы не попробовать сначала убеждение? Ну, пожалуйста!
Мэтью сдался, тем более что Кори села ему на колени и постаралась успокоить его поцелуями.
* * *
– Дети, вы не должны дразнить месье Ла Файе, – сказала Кори, когда все собрались за столом.
При ее словах Сэмюэль виновато заерзал на скамье, стряхивая крошки с груди. Летти продолжала есть суп, как будто к ней это не относилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40