– Ну вам, конечно, об этом хорошо известно. Морган поймал ее озадаченный взгляд и понял, что сейчас Труди пытается сообразить, не сболтнула ли она чего-нибудь лишнего.
– Как, вы сказали, вас зовут? – спросила она, буравя его подозрительным взглядом.
Поколебавшись несколько секунд, он вновь представился:
– Сэмюэл Уитли. – Что еще он мог ей сказать? Что работает в доме Лили? Что старается раскрыть тайну ее прошлого? Для человека, который всегда без малейших сомнений делал свое дело, он стал, пожалуй, слишком неуверенным. – И я…
– А почему вас так интересует Лили?
Он посмотрел пожилой женщине прямо в глаза и сказал:
– Я просто пытаюсь понять. – Внезапно Морган почувствовал, что в его словах больше правды, чем он осмеливался признать. – Я пытаюсь понять, что с ней произошло.
– Вы ведь любите ее, не так ли? – совершенно неожиданно спросила Труди.
Ее вопрос вывел Моргана из равновесия. Он прищурился и отвел глаза, как будто хотел отвернуться от этих слов. Он любит ее? Любит Лили Блэкмор? О Боже, нет! Пожалуй, ни к одной женщине в своей жизни он не относился с меньшей симпатией. Или он просто пытался убедить себя в этом, потому что чувство, которое испытывал к ней и которому никак не мог найти подходящего названия, куда легче было считать ненавистью и презрением к падшей женщине?
– Я вижу по вашим глазам, что так и есть, – заключила Труди. Ее, казалось, нисколько не смутило молчание Моргана. – Вы любите Лили, несмотря на то что ее репутация погублена. – Старушка улыбнулась ему с симпатией: – К сожалению, я не могу ответить на все ваши вопросы. А вот Мери Готорн, думаю, сможет.
Только благодаря выработанному за долгие годы работы самоконтролю Морган смог довольно быстро овладеть собой и вновь полностью переключить внимание на рассказ Труди.
– Мне же известно лишь то, – продолжала пожилая женщина, – что Лили могла бы стать прекрасной художницей. В ней было столько страсти, столько чувств! И все это она вкладывала в свои работы. Меня всегда удивляло пренебрежительное отношение общества к женщинам-художницам. Если бы не разразился скандал, думаю. Лили смогла бы изменить это отношение. – В голосе Труди зазвучала гордость. – Знаете, она ведь даже оборудовала студию в мансарде своего дома. Интересно, что там теперь?
Морган вспомнил, что однажды видел Лили перед лестницей, ведущей на самый верх, в мансарду. Она просто стояла и смотрела. Как будто опасалась подняться.
– Ну, мистер Уитли, хватит. Что-то я чересчур разболталась с вами. Может быть, хотите чаю?
Морган постарался привести в порядок свои мысли. Надо придумать, как повежливее отказаться. У него просто не было времени, чтобы пить чай с неожиданно ставшей гостеприимной Труди Спенсер. Ему необходимо вернуться домой не позже десяти, но прежде успеть купить кое-какие инструменты, чтобы оправдать свою отлучку. Ах, как бы он хотел еще поговорить с этой женщиной, ведь у него снова было больше вопросов, чем ответов! Если бы только у него было время!
– Выпейте чашечку, – снова предложила старая преподавательница. – За чаем вы и расскажете, как познакомились с моей дорогой Лили.
Она начала было приподниматься со стула, но Морган жестом остановил ее:
– Благодарю вас, но я действительно не могу остаться. – Заметив во взгляде женщины искреннее огорчение, он не удержался и добавил: – Мне очень жаль.
Труди вздохнула. Она сделала это скорее с привычной покорностью, подумал Морган, чем с разочарованием.
– Ну что ж, – произнесла она, – может быть, вы как-нибудь зайдете и расскажете мне о ней побольше.
Морган вышел на залитую утренним солнцем улицу и прищурился от яркого света – слишком долго просидел в темной комнатушке Труди Спенсер. Он продолжал думать о Лили и о том, что узнал о ней за последние несколько недель. Чтобы понять наконец, кто такая Лили Блэкмор, необходимо сложить части головоломки в единое целое, но именно это ему и не удавалось.
Он знал, что ее родители умерли много лет назад и она осталась на попечении старшего брата, Клода, который тоже недавно покинул этот мир. Лили была поразительно красива в юности, но ее натура уже тогда была полна противоречий: она была своенравна и вольнолюбива, а эти качества характера не считаются положительными в среде женщин, занимающих столь высокое положение в обществе, какое когда-то занимала она. Лили Блэкмор едва не вышла замуж за человека, который до сих пор вспоминает о ней с нежностью и восхищением. Однако этот человек женился на другой – на женщине, говоря о которой, он остается совершенно равнодушным.
Почему Бьюфорд Тисдейл так и не связал свою судьбу с Лили? Вне всяких сомнений, из-за разразившегося на поминальном приеме скандала.
Морган испытывал сильнейшее разочарование – за последние несколько недель он узнал о Лили Блэкмор очень много нового, однако причина, повлекшая изгнание этой женщины из высшего света, до сих пор была для него окутана завесой тайны.
Существовала ли какая-то связь между увлечением Лили живописью и тем, что произошло в ту роковую для нее ночь в Блэкмор-Хаусе? И какое отношение ко всему этому имел человек по имени Рейн Готорн?
Моргана одолевали дурные предчувствия. Могла ли какая-нибудь из работ Лили так возмутить нью-йоркскую элиту? А может быть, она стала любовницей Готорна? Или дело совсем в другом? Как же ему это выяснить?
Морган вспомнил, что в разговоре с ним Труди Спенсер упомянула сестру Готорна. И хотя он понимал, что это – безумие, что этого делать не следует, пробираясь сквозь уличную толпу по направлению к дому Лили, он уже твердо знал, что в самое ближайшее время обязательно разыщет Мери Готорн.
Проходя мимо мастерской каменотеса, Морган оставил хозяину заказ на изготовление новой мраморной колонны для холла. Почти добравшись до дома, он, следуя своей новой привычке, свернул к заднему входу, чтобы не столкнуться с рыскающими вокруг Блэкмор-Хауса газетчиками.
Миновав калитку, он прошел в сарай, где хранились инструменты, и стал подбирать те, что могли понадобиться ему сегодня. На днях он наконец понял, почему стал вспучиваться потолок: оказалось, что одно из окон наверху не закрывалось, и через него в дом постоянно проникала влага. Когда шел дождь, вода, просачиваясь сквозь пол второго этажа, попадала на колонну, струилась по ней вниз, в холодное же время замерзала, и постепенно в колонне образовалась трещина. Чтобы привести окно в порядок, необходимо было заменить одну из оконных петель. Именно этим Морган и собирался заняться.
Он поднялся по лестнице на второй этаж. В доме было тихо, как будто все многочисленные обитатели покинули его. Вместо того чтобы, как намеревался, пройти прямо к окну, рама которого нуждалась в ремонте, Морган, повинуясь бессознательному порыву, повернул в сторону лестницы, ведущей наверх. Тишина вокруг стала еще более гнетущей. Он преодолел следующий лестничный пролет – подъем оказался крутым, а ступеньки – очень узкими. Лестницу покрывала старая ковровая дорожка, она заглушала шум его тяжелых шагов. Внезапно он замер – дверь наверху была открыта. Морган прекрасно понимал, что ему следует быстро повернуться и спуститься вниз, но почему-то не смог этого сделать. Он стремительно преодолел оставшееся до двери расстояние и вошел в помещение, располагавшееся под самой крышей дома.
Обилие яркого солнечного света в первое мгновение ошеломило его. Свет, казалось, пронизывал эту огромную комнату с высоким потолком и белыми стенами. Многочисленные окна невозможно было одновременно охватить взглядом. «Просто удивительно, – подумал Морган, – что в этом полуразвалившемся доме могла сохраниться такая замечательная комната!»
И тут он увидел Лили.
– Милая Лили, – еле слышно прошептал он.
Девушка стояла у длинного, узкого стола. С благоговением и печалью она водила рукой по его гладкой поверхности. Морган невольно залюбовался ею. Как она была прекрасна в лучах летнего солнца, обрисовывающего изящные контуры ее фигуры! Морган почувствовал, что его вновь захлестнуло желание овладеть этой женщиной. Немыслимо! Ему становится все труднее отвлекаться от мыслей о близости с ней.
Лили наклонилась и что-то подняла с пола. Присмотревшись, Морган понял, что это кисть. Только теперь, когда ему наконец удалось оторвать взгляд от соблазнительных изгибов ее тела, он заметил в углу мольберт и несколько холстов, натянутых на подрамники. Даже издали ему было видно, что плотная ткань пожелтела от времени.
Значит, это и есть та самая мастерская, о которой говорила Труди Спенсер. При виде того, с какой уверенностью Лили держала кисть, проводя большим пальцем по ее мягким щетинкам, Морган окончательно понял: все, что рассказала ему об этой девушке старая преподавательница, – правда. Лили – настоящая художница. Вернее, когда-то была ею.
Морган проследил за взглядом Лили – она задумчиво смотрела в окно. Вид у девушки был отсутствующий, она по-прежнему не замечала, что он вошел в студию, и, казалось, забыла даже о том, что у нее в руке старая кисть. На ее слегка приподнятом подбородке заиграл солнечный лучик. Лили выглядела совершенно беззащитной и ужасающе одинокой. В глазах ее сквозила боль, и не только. Моргана до глубины души поразили гнев и отчаяние, которые он различил в ее взгляде. И он вновь ощутил нелепое желание, несмотря на все что знал о Лили, заключить ее в объятия. Удивительно, но в этот момент он готов был прижать девушку к себе не для того, чтобы на сладиться ее близостью, а чтобы хоть как-то утешить и защитить ее.
– О чем вы думаете? – очень мягко спросил он, прежде чем успел приказать себе молчать.
Лили резко обернулась. Стоило ей увидеть Моргана, как от ее беззащитности не осталось и следа.
– А вы-то как здесь оказались?
Ее вопрос прозвучал раздраженно и довольно грубо, и Морган тут же подумал о том, насколько нелепо воображать, что она нуждается в его участии. Слава Богу, он вовремя остановился. Просто поразительно, как этой женщине удается то и дело заставлять его забывать о том, кем она является на самом деле! Он едва не покачал головой от удивления.
– Я только хотел посмотреть, не надо ли здесь что-нибудь срочно отремонтировать, – произнес он безразличным тоном, сделал шаг вперед и огляделся.
Ящик с инструментами он с шумом опустил на грубый деревянный пол. От оголенных стен студии отразилось эхо. Морган зацепил рукой паутину в углу.
– Да, похоже, здесь нужен не ремонт, а хорошая уборка. Лили смотрела на него со спокойствием и безмятежностью, которых в действительности не ощущала. Более того, она пришла в бешенство, увидев здесь этого человека. В ее святая святых! Несколько недель она не могла отважиться подняться наверх и открыть эту дверь. Много раз она даже приближалась к своей бывшей студии, но была не в силах повернуть дверную ручку.
Сегодня наконец она собрала все свое мужество и пришла сюда. Едва переступив порог, она почувствовала, как на лице заиграли солнечные блики, а душу, подобно волне прибоя, захлестнули волнующие воспоминания и эмоции.
– Знаете, сегодня я надевал ваш цилиндр, – вдруг сказал Морган.
Он прошел в другой угол и снял паутину там. Лили смотрела на него. «Какие у него большие и сильные руки! – подумала она. – И какие нежные. И они прикасались ко мне трепетно и осторожно».
– Я думаю, мне не удалось как следует поблагодарить вас, – продолжил он.
Его слова будто проскальзывали сквозь сознание Лили, – она не понимала их смысла и все продолжала думать о том, каким нежным может быть этот человек.
– Что вы сказали? – очнулась она наконец. Он с любопытством посмотрел на нее:
– Я сказал, что не поблагодарил вас как следует. За цилиндр.
Лили глубоко вздохнула, будто стараясь успокоиться.
– Как следует? Да вы вообще не поблагодарили меня! Но если вы считаете, что эти ваши слова и есть выражение благодарности, то я отвечаю вам: пожалуйста.
– Да, вы правильно меня поняли. Еще раз спасибо.
– Вам очень трудно было решиться сказать спасибо? Его темные глаза стали серьезными:
– Должен признаться, в жизни мне довольно редко приходилось благодарить кого-то. Даже не помню, когда в последний раз я получал подарок.
– Что ж, если вы всегда были таким вздорным человеком, как теперь, когда стали работать здесь, то совсем неудивительно, что никому не приходило в голову делать вам приятное.
После небольшой паузы Морган рассмеялся:
– Вздорный? Я?
– Да, вы. Но зато теперь вы вздорный человек, у которого есть красивый цилиндр. – Лили отвернулась к окну. Она так хорошо помнила своего отца. У него было множество самых различных шляп. – Мне нравится, когда мужчины носят шляпы. – Она задумчиво улыбнулась. – Чудесные, обтянутые шелком цилиндры. С широкими или узкими полями. – Неожиданно девушка рассмеялась. – Но только не эти глупые котелки, которые теперь входят в моду!
– Однако я думаю, что если бы существовали мужчины, которые украшали бы свои шляпы перьями и колокольчиками, они нравились бы вам еще больше.
Ее восторженный смех пронесся по комнате и заполнил ее, подобно пылинкам, танцующим в солнечных лучах.
– Ну, подобные украшения совсем не для мужчин! – отмахнулась девушка.
Она подошла к большому деревянному шкафу, нежно провела рукой по дверце и, взявшись за массивную ручку, отворила ее.
Все полки были заполнены различными принадлежностями, необходимыми любому живописцу. Заглянув внутрь, девушка увидела свои кисти. Ей захотелось вытащить из связки одну, совсем маленькую. Когда кисточка уже была у нее в руках, остальные кисти с шумом упали на пол. В испуге Лили отшатнулась от полки и бросила взгляд вниз. Затем вновь посмотрела на шкаф.
– Просто поразительно, что все это до сих пор тут!
– Вы говорите о кистях и красках или о шкафе? – решил уточнить Морган.
Лили посмотрела на него и пожала плечами:
– Пожалуй, обо всем сразу. Здесь все осталось по-прежнему. Как будто я в последний раз вышла из этой комнаты только вчера. Когда-то здесь была детская, а в этом самом шкафу лежали наши игрушки. Видите, как высоко расположены ручки? Ни я, ни Клод много лет не могли до них дотянуться. У нас была очень строгая гувернантка. Она всегда следила за тем, что мы брали из шкафа и что клали на место. – Девушка улыбнулась. – И знаете, с каким удовольствием через много лет я распахнула его дверцы, чтобы выбросить наши игрушки и превратить эту комнату в свою студию!..
– Вы тогда, должно быть, решили, что никто не будет больше следить за вами и вы можете сами определять, что следует делать, а что – нет, и распоряжаться своей судьбой.
Лили повернулась к нему. Между бровями у нее появилась напряженная морщинка:
– Вы как-то сказали, что мы сами в ответе за то, что с нами происходит. Вы действительно так думаете или заявили это в пылу гнева? Просто потому, что рассердились из-за мадам Полли?
Она очень хочет, чтобы он отказался от своих слов, понял Морган. Она жаждет услышать от него, что от людей не зависит то, как сложатся их жизни, что некая высшая могущественная сила определяет их путь и сама в нужный момент делает за них решающий выбор. Ей было нелегко примириться со своим падением. Но еще больнее признать, что она сама виновата в том, что осталась одна. И все-таки он ответил:
– Да, я думаю, что мы сами отвечаем за то, что с нами происходит.
Если бы он изо всех сил ударил ее, наверное, боль не была бы столь нестерпимой. Его слова, казалось, смертельно ранили ее. Но разве она могла ожидать чего-то иного от этого человека? Морган Элиот всегда говорил то, что думал.
– Не сомневаюсь, что вы правы, – сказала Лили после довольно продолжительной паузы. – Каким-то образом мы сами влияем на ход событий.
Она отошла от него и некоторое время задумчиво бродила по своей бывшей студии, нежно прикасаясь то к стенам, то к старой мебели.
– Знаете, – сказала она, обращаясь к Моргану, – в детстве у меня была кукла. Ее звали Мисс Беллингэм. Я ее ужасно любила!
– А ее вы тоже выбросили из шкафа?
Образ Мисс Беллингэм встал перед глазами Лили. Затем она будто воочию увидела Клода. Вот мальчик высоко, так, чтобы она не дотянулась, поднимает куклу… Лили заставила себя прогнать видение и повернулась к Моргану.
– Я не оставила здесь ни одной игрушки, – сказала она. – А у вас в детстве было много игрушек?
– Игрушек? – удивленно переспросил он, и голос его дрогнул.
Лили поежилась. Она так ушла в воспоминания, что почти забыла о том, кто перед ней.
– Ну конечно, у вас были игрушки. У всех детей бывают игрушки независимо от того, где и в какой семье они растут. Пусть это даже простой камень, который силой воображения они превращают в мяч.
– Да, пожалуй, у меня были игрушки. Правда, совсем немного. Я вообще мало играл. Мой отец считал, что детям куда полезнее заниматься какой-нибудь работой.
– Это меня не удивляет. По-моему, я никогда в жизни не встречала человека, который работал бы так много, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37