Он решительно и громко постучал в дверь. Казалось, прошла целая вечность, пока дверь наконец открылась. На пороге стоял Барнард.
— Николас!
Старик явно не ожидал его прихода. Николас, оттолкнув Барнарда в сторону, стремительно прошел в дом и ринулся в угол, где стоял мольберт.
— Какого черта вы там ищете? — возмутился Барнард. Изумление его уже уступило место гневу и, как ни странно, явному беспокойству.
Николас сорвал с мольберта белое покрывало и диким взглядом уставился на стоящую на нем картину.
— Какой же я дурак, — вымученно проговорил он после долгого молчания.
Все вдруг стало предельно ясно. «Объятие». Картина казалась знакомой, потому что на ней была Элли. И он. Господи, под тем самым дождем. Дрейк вспомнил, как она тогда торопливо сменила тему разговора, как только он заговорил о Джее. Следы краски у нее на пальцах, Вот отчего картины казались такими знакомыми.
Удары сердца молотом стучали в голове. И как по мановению волшебной палочки, выполняющей его желание, входная дверь распахнулась, и он услышал переливчатый смех Элли.
— Барнард, я до сих пор не могу в это поверить! Николас медленно повернулся к ней лицом. Но она уже увидела его, и в ее глазах всплеснулся ужас.
— Ники! — ахнула Элли.
— Да, — ответил он с едва сдерживаемым бешенством, — это я. Удивлена?
— Зачем ты пришел?
— Скажем, из любопытства. Он успел заметить, как она украдкой бросила взгляд на картину Барнарда.
— Верно, — ответил Николас на ее невысказанный вопрос. — Я пришел взглянуть на работы Барнарда.
— Я полагаю, тебе нужно уйти, — взяв себя в руки, твердо заявила Элли.
— Я не могу уйти, не удовлетворив своего любопытства. Ты же не захочешь дать мне уйти… неудовлетворенным, правда?
Николас шел к Элли походкой хищника, пока не приблизился к ней вплотную. Быстро и грубо схватил ее за руку. Когда Элли попыталась вырвать руку, он и не подумал ее выпустить. Не отрывая глаз от лица молодой женщины, Николас сплел свои пальцы с ее и наконец нащупал предательский мозолистый бугорок. Он едва не рассмеялся над своими обманутыми надеждами. Как он надеялся, что ошибся! Тем хуже для него.
— Рисуем, значит, — коротко заметил он полным презрения голосом. — Барнарду помогаем? Элли не отвела взгляда, но и не ответила.
— Да нет, — ответил он за нее, разглядывая ее ногти, — Барнарду мы не помогаем. — Внезапно Дрейк чуть не задохнулся от ее невероятной близости, от ощущения мягкой кожи, от едва уловимого аромата белокурых волос. — Я вот для этого был вам нужен, миссис Монро? — со злобой в голосе спросил он и резко отбросил ее руку. Барнард решительно шагнул к нему:
— Послушай, Дрейк, сию минуту убирайся отсюда, пока я не позвал полицию.
Николас не обратил на него никакого внимания. Его перекошенное лицо стало похоже на уродливую маску.
— Так ты и обнимала меня лишь для того, чтобы лучше прочувствовать момент? Элли побледнела.
— А я-то, дурак, поверил тогда, что ты заявилась ко мне среди ночи, чтобы принести утешение. — Он издевательски захохотал. — Ты и отдалась мне для того, чтобы поточнее изобразить то, что мы разделили друг с другом?
Элли с такой силой стиснула спинку стула, что костяшки пальцев побелели. Барнард от ярости только давился словами и брызгал слюной.
— Может, я был для тебя всего лишь очередным стимулом для творческого вдохновения? — безжалостно договорил Николас.
— Ты подлец, Дрейк. Оставь ее в покое!
— Я не собираюсь оставлять ее в покое! — рявкнул на всю комнату Николас.
Барнард побагровел, сжал кулаки и выскочил из дома. Николас догадался, что старик побежал за полицией. Но сейчас ему было наплевать на все.
— Скажи же мне: оправдал я твои надежды, или другие оказались более удачливыми вдохновителями?
Пощечина застала Николаса врасплох. Судя по выражению лица Элли, для нее это тоже явилось полной неожиданностью. Николас потрогал свою горящую щеку и с холодной, злой улыбкой проговорил:
— Поздновато для жеста, который больше подобает невинной девице.
— Вон отсюда, — потребовала Элли. Ее всю трясло.
— Да вы никак рассердились на меня, М. М. Джей? Или вы предпочитаете называться мисс Джей?
— Я никогда не думала, что смогу тебя возненавидеть. Вообще не думала о таком. Теперь вижу, что ошиблась.
— Очень хорошо. Мне не хотелось бы остаться в неведении относительно того, что мои надежды на ответное чувство сбылись.
— Уходи, — повторила Элли, закрыв глаза. Дрейк почувствовал укол совести. Ему захотелось броситься к ней, спросить, все ли с ней в порядке. Но он обуздал безрассудное желание, несмотря на то что в груди бушевали рвущиеся наружу чувства.
— Пожалуйста, — через силу прошептала Элли, — оставь меня в покое.
С невероятной быстротой Николас схватил ее за руки и рывком притянул к себе.
— А почему ты не оставишь меня в покое? — срывающимся голосом воскликнул он. — Даже если ты использовала меня для своей мазни, зачем заставила полюбить тебя? Страх в глазах Элли исчез, и взгляд ее наполнился уверенностью и силой, пришедшими из неведомых глубин ее души.
— Я за тобой не бегала! Я снова и снова говорила тебе, что у наших отношений нет будущего. Но ты каждый раз не слышал меня. Тебя, как и меня, можно осуждать за то, что мы оказались в таком положении. Будь же мужчиной и прими на свои плечи хотя бы часть ответственности за содеянное.
— Да, поначалу я, может быть, и не отставал от тебя! Но после твоего недвусмысленного заявления на приеме, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, я оставил тебя в покое. И именно ты заявилась ко мне в дом чуть ли не в полночь! А когда я сказал тебе, что согласен на близость, только если это навсегда, ты играючи воспользовалась моей любовью, не побрезговав самой низкой ложью! Все связанное с тобой — одна ложь!
— Это он, господа полицейские! Николас резко обернулся. К нему решительным шагом направлялись два полицейских, около входа стоял торжествующий Барнард. Николас отступил и вытянул вперед руки ладонями вверх. Гнев в нем поутих.
— Нет нужды, господа. Я как раз собирался уходить.
В последний раз бросив взгляд на Элли, Дрейк, преодолев сильнейшее желание заключить ее в объятия, нарочито громко стуча каблуками, прошествовал к двери. Оказавшись на улице, он устремился вперед, сам толком не зная куда.
В конце концов оказавшись на Шестой авеню, Николас нанял извозчика. Буркнув свой адрес, он тяжело опустился на жесткое сиденье и без сил привалился к спинке. Тряска была немилосердная, но он не обращал внимания. Прижавшись лбом к деревянной боковине сиденья, больно ударяясь о нее лбом, он бессмысленно смотрел в ночь.
Николас не заметил, когда экипаж остановился. У возницы терпение закончилось очень быстро, и он ГРОМКО постучал рукояткой кнута о дверцу:
— Эй, мистер , я ночевать тут не собираюсь. Николас потряс головой, вылез наружу, расплатился м направился в дом. Он никогда не был большим любителем спиртного. Но в эту ночь по причинам, в которых ему не хотелось разбираться, он твердо решил напиться. Достав из бара в кабинете хрустальный графин, Дрейк решительно вытащил пробку. Пил он для того, чтобы успокоить боль и унять безумный бег мыслей. Время шло, он пьянел все больше, а толку не было никакого. Сумасшедшая скачка мыслей и чувств продолжалась.
— Прошу прощения, сэр.
Николас как раз снова наполнил бокал до краев.
— В чем дело, Альберт? — Он повернулся к двери.
— К вам посетитель, сэр.
— Скажи, что меня нет дома.
— Простите, сэр, но он говорит, что это очень срочно. Он говорит, что ему нужно с вами поговорить о каком-то Джее.
Рука Николасв стиснула тонкий хрусталь. Помолчав, он распорядился:
— Впусти его.
В кабинет с торжествующим и хитрым видом .вошел Эйбл Смайт.
— Приношу свои извинения, мистер Дрейк. Я понимаю, время позднее, но…
— Что «но», мистер Смайт?
— Но я как раз проходил мимо и увидел в вашем окне свет.
— Мимо проходили? А где же вы живете, Смайт? По соседству с Вандербильтами? Смайт густо покраснел.
— Извините. Если хотите знать, я пришел расспросить вас о Джее. Я столько лет пытаюсь хоть что-нибудь про него узнать!
Николас сделал из бокала с янтарной жидкостью большой глоток и скривился:
— Понятно. Так что вам удалось разузнать про этого пакостника Джея?
— Представьте себе — ничего! Такое впечатление, что его просто не существует.
Николас пьяно хмыкнул, отпил еще глоток и изрек:
— Джей существует. Уж я-то знаю!
— Я так и знал! — Эйбл с горящими глазами возбужденно потер руки. — Я знал, что вам наверняка что-то известно. Как вы рассматривали картины, какой интерес к ним проявляли — все говорило мне, что ваш интерес не без причины.
— Сгораете от любопытства, Смайт? — Николас грубо расхохотался. — Черт возьми, ведь я в свое время даже влюбился в Джея!
До Эйбла не сразу дошел смысл сказанного. А когда он понял, то глаза у него полезли на лоб.
— Вы… вы любили мистера Джея? Николас вновь рассмеялся, наслаждаясь замешательством своего позднего гостя.
— О да! И теперь весьма об этом сожалею. — Подняв бокал на уровень глаз, он хитро посмотрел на Эйбла и одним махом допил виски.
— Но это не то, о чем вы думаете.
Забыв про репортера, Николас начал озираться вокруг в поисках бутылки.
— Тогда что это? — выпалил Смайт. Николас обернулся на голос, и комната поплыла у него перед глазами.
— Что вам надо? — заплетающимся языком поинтересовался он.
— Вы только что сказали, — напомнил Смайт, — что то, что я думаю о Джее, неверно. Ах да, этот Джей. Лгунья, предательница. Угасший было гнев разгорелся с новой силой.
— Вы не нашли вашего художника, Смайт, потому что не того искали.
— Не того? Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что вы, конечно, искали мужчину.
— И что?..
Николас наконец увидел еще один хрустальный графин, на этот раз с портвейном. Неверной походкой подойдя к столику, он с пьяной решительностью снова налил бокал до краев.
— Да ничего! Просто Джей — женщина. Поняли, Смайт? Женщина! — И Николас с болью в голосе тихо добавил: — Красавица с белокурыми волосами и изумрудно-зелеными глазами, представляете?
— Элиот Синклер! Жена Чарлза Монро! — ахнул репортер.
Николас так резко повернулся к нему, что выплеснул на ковер чуть ли не полбокала.
— А что вы хотите, мистер Дрейк? — пожал плечами Смайт. — Я репортер. Несколько лет назад ходили слухи о вас и мисс Синклер. Я попробовал докопаться до истины. Но вы уехали из Нью-Йорка, и уехали надолго, а она вышла замуж за другого. Я решил, что ошибся. И забросил это дело. Иисусе! — присвистнул он. — Подумать только, Джей оказался женой Чарлза Монро! — Он посмотрел на Николаса: — Вы ее все еще любите? Поэтому и вернулись?
Лицо Николасв приняло угрожающее и холодное выражение.
— Вы начинаете злоупотреблять моим гостеприимством, Смайт.
— Конечно, конечно, — заторопился репортер. — Еще раз простите великодушно, что потревожил вас. Он опрометью выскочил из кабинета. Николас остался один. Голова шла кругом, в груди сидел тугой ком боли.
«Боже мой, что я натворил?» — презирая себя, подумал он. И, размахнувшись, запустил хрустальный бокал в погасший камин.
Глава 32
ТАЙНА М. М. ДЖЕЯ РАСКРЫТА
Для тех из нас, кто бился над разгадкой личности М. М. Джея, мучения закончились. Наш скрытный художник наконец объявился и оказался не кем иным, как Элиотом Монро, женой Чарлза Монро, видного гражданина нашего города, и невесткой Руперта Монро. Ваш репортер узнал из достоверного источника, что деятельная великосветская дама тайком занималась живописью многие годы. Возможно, Руперт Монро и смотрит сквозь пальцы на тайные занятия своей невестки. Но видел ли он ее вызывающе дерзкие картины?
Эйбл Смайт»
— Как ты мог? — Мириам стояла на пороге столовой. Николас только что закончил завтракать. Голова просто раскалывалась от боли. Он убеждал себя, что отвратительное самочувствие — результат выпитого вчера в непомерном количестве спиртного. Отчасти это было правдой. Но он только что просмотрел утренний номер «Таймс» и не желал думать о том, что почувствовал, прочитав заметку Смайта. Вину? Стыд? Если бы так. Было глубокое понимание того, что, открыв тайну М. М. Джея, он нанес Элли глубокую и мучительную рану.
— Что я мог, Мириам? — раздраженно спросил Николас.
Сестра с решительным выражением лица шагнула в комнату.
— Вот это! — прошипела она, швырнув ему в лицо газету. — Как ты мог такое сделать?
— Спасибо, но у меня есть свой экземпляр.
— Замечательно! Мистер Дрейк обзавелся собственным экземпляром своего предательства!
— Какое еще к черту предательство! — взревел Николас, вскакивая из-за стола. Стул, на котором он сидел, с грохотом упал на пол.
— Твое, какое же еще! — крикнула в ответ Мириам, ничуть не испугавшись. — Только ты мог рассказать то, что написал этот щелкопер.
— Ты знала?
— Нет! Я узнала об этом, как и все, сегодня из утренней газеты. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что «достоверный источник» — это ты! Ты это сотворил!
— Да с чего ты решила, что это я?
— Потому что ты единственный, кто так ненавидит Элиот Синклер, что готов пойти на все, чтобы побольнее обидеть ее!
У Николаса на скулах заиграли желваки.
— Я не старался ее обидеть! Ну а если даже и так, тебе-то какое дело?
Мириам посмотрела на него странным взглядом.
— Я много раз жалела, что ты мой брат. Но никогда так сильно, как сейчас. Ты достоин порицания, Николас Дрейк. — Она вздернула подбородок и стала смотреть поверх его головы в окно. Потом плечи Мириам поникли, и с изменившимся лицом она тихо спросила: — Отчего одна-единственная семья наплодила так много равнодушных и бессердечных людей? — Она посмотрела брату в глаза и с мольбой спросила: — Николас, почему она это сделала?
Он непонимающе уставился на нее.
— Я о маме, — пояснила Мириам. — Почему она покончила с собой? Ты же знаешь ответ. Стены комнаты вдруг начали смыкаться вокруг него.
Дрейк посмотрел на сестру.
— Почему я должен это знать? — сдавленно спросил он.
— Я тогда поняла по твоим глазам. Пусть я была ребенком, но уже хорошо тебя знала, я молилась на тебя и очень любила.
«Вот как? Может быть, она и правда любила меня?» — неожиданно для себя подумал Николас.
— Николас, пожалуйста. Я всегда чувствовала, когда у тебя было что-нибудь не так. Скажи мне, что ты знаешь. В наступившей тишине было слышно только громкое тиканье настенных часов.
— Ты ошибаешься. Я понятия не имею, отчего мама покончила с собой, — солгал Николас.
Элли сидела в своей комнате и смотрела сквозь прозрачные тюлевые занавески в окно, на толпу, собравшуюся перед особняком из гранита и мрамора, в который она вложила столько сил. По саду шныряли репортеры, равнодушно затаптывая посаженные ею цветы и недавно подстриженные газоны. Но она этого не замечала. Душа ее омертвела.
Николас рассказал.
Элли понимала, что здесь нечему удивляться. Он по праву ненавидел ее. Она страшно его обидела. Вот он и отомстил. Но, отыгравшись на ней, он причинил неприятности и многим другим людям. Впервые Элли вынуждена была признать: Николас оказался прав, сказав, что она его очень плохо знает. Как она могла так ошибиться в горячо любимом человеке?
Ей пришла в голову безумная мысль, что все ее несчастья — это последствия любви к Николасу Дрейку. Она уже решила, что ее разбитая жизнь начала потихоньку устраиваться. У ее сына было законное имя, а сама она обрела уверенность, снова начав писать.
Да, она повела себя глупо, забыв про ультимативные требования своего мужа. И никогда себе не простит, если ее легкомыслие навлечет неприятности на сына. — Элли! — резко обратился к ней Чарлз.
Она не ответила, а продолжала смотреть в окно с любопытством разглядывая незнакомые лица людей высматривающих М. М. Джея. «Как странно, — подумалось ей, — я — и вдруг знатная дама»..
— Я жду, Элли! — пришел в ярость Чарлз. Поняв, что муж не оставит ее в покое, она с трудом перевела взгляд с толпы под окнами на него.
— Что ты хочешь от меня услышать, Чарлз? Кровь бросилась ему в лицо.
— Скажи, что все это неправда!
Элли вздохнула и снова повернулась к окну:
— Я не стану тебе лгать.
— Вот как? Все эти годы ты только и делала лгала. Отчего такая перемена?
Вообще-то она никогда не утверждала, что не занимается живописью. Но входить в бессмысленное обсуждение деталей ей не хотелось. Пусть будет так, как хочет он, пусть считает, что она все время лгала. В любом случае правда вышла наружу и назад пути нет. Неожиданно Чарлз рухнул перед ней на колени и принялся ловить ее руки.
— Скажи им, что это неправда. Мы выкрутимся.
Дай Смайту достойный ответ, Элли. — Он умоляюще посмотрел на нее: — Я люблю тебя. И буду всеми силами защищать, если ты опровергнешь то, что написано в газете. Она провела рукой по его щеке:
— О, Чарлз…
— Элли! Элли!
В комнату ворвался Джим. Он дышал так тяжело, как будто всю дорогу бежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Николас!
Старик явно не ожидал его прихода. Николас, оттолкнув Барнарда в сторону, стремительно прошел в дом и ринулся в угол, где стоял мольберт.
— Какого черта вы там ищете? — возмутился Барнард. Изумление его уже уступило место гневу и, как ни странно, явному беспокойству.
Николас сорвал с мольберта белое покрывало и диким взглядом уставился на стоящую на нем картину.
— Какой же я дурак, — вымученно проговорил он после долгого молчания.
Все вдруг стало предельно ясно. «Объятие». Картина казалась знакомой, потому что на ней была Элли. И он. Господи, под тем самым дождем. Дрейк вспомнил, как она тогда торопливо сменила тему разговора, как только он заговорил о Джее. Следы краски у нее на пальцах, Вот отчего картины казались такими знакомыми.
Удары сердца молотом стучали в голове. И как по мановению волшебной палочки, выполняющей его желание, входная дверь распахнулась, и он услышал переливчатый смех Элли.
— Барнард, я до сих пор не могу в это поверить! Николас медленно повернулся к ней лицом. Но она уже увидела его, и в ее глазах всплеснулся ужас.
— Ники! — ахнула Элли.
— Да, — ответил он с едва сдерживаемым бешенством, — это я. Удивлена?
— Зачем ты пришел?
— Скажем, из любопытства. Он успел заметить, как она украдкой бросила взгляд на картину Барнарда.
— Верно, — ответил Николас на ее невысказанный вопрос. — Я пришел взглянуть на работы Барнарда.
— Я полагаю, тебе нужно уйти, — взяв себя в руки, твердо заявила Элли.
— Я не могу уйти, не удовлетворив своего любопытства. Ты же не захочешь дать мне уйти… неудовлетворенным, правда?
Николас шел к Элли походкой хищника, пока не приблизился к ней вплотную. Быстро и грубо схватил ее за руку. Когда Элли попыталась вырвать руку, он и не подумал ее выпустить. Не отрывая глаз от лица молодой женщины, Николас сплел свои пальцы с ее и наконец нащупал предательский мозолистый бугорок. Он едва не рассмеялся над своими обманутыми надеждами. Как он надеялся, что ошибся! Тем хуже для него.
— Рисуем, значит, — коротко заметил он полным презрения голосом. — Барнарду помогаем? Элли не отвела взгляда, но и не ответила.
— Да нет, — ответил он за нее, разглядывая ее ногти, — Барнарду мы не помогаем. — Внезапно Дрейк чуть не задохнулся от ее невероятной близости, от ощущения мягкой кожи, от едва уловимого аромата белокурых волос. — Я вот для этого был вам нужен, миссис Монро? — со злобой в голосе спросил он и резко отбросил ее руку. Барнард решительно шагнул к нему:
— Послушай, Дрейк, сию минуту убирайся отсюда, пока я не позвал полицию.
Николас не обратил на него никакого внимания. Его перекошенное лицо стало похоже на уродливую маску.
— Так ты и обнимала меня лишь для того, чтобы лучше прочувствовать момент? Элли побледнела.
— А я-то, дурак, поверил тогда, что ты заявилась ко мне среди ночи, чтобы принести утешение. — Он издевательски захохотал. — Ты и отдалась мне для того, чтобы поточнее изобразить то, что мы разделили друг с другом?
Элли с такой силой стиснула спинку стула, что костяшки пальцев побелели. Барнард от ярости только давился словами и брызгал слюной.
— Может, я был для тебя всего лишь очередным стимулом для творческого вдохновения? — безжалостно договорил Николас.
— Ты подлец, Дрейк. Оставь ее в покое!
— Я не собираюсь оставлять ее в покое! — рявкнул на всю комнату Николас.
Барнард побагровел, сжал кулаки и выскочил из дома. Николас догадался, что старик побежал за полицией. Но сейчас ему было наплевать на все.
— Скажи же мне: оправдал я твои надежды, или другие оказались более удачливыми вдохновителями?
Пощечина застала Николаса врасплох. Судя по выражению лица Элли, для нее это тоже явилось полной неожиданностью. Николас потрогал свою горящую щеку и с холодной, злой улыбкой проговорил:
— Поздновато для жеста, который больше подобает невинной девице.
— Вон отсюда, — потребовала Элли. Ее всю трясло.
— Да вы никак рассердились на меня, М. М. Джей? Или вы предпочитаете называться мисс Джей?
— Я никогда не думала, что смогу тебя возненавидеть. Вообще не думала о таком. Теперь вижу, что ошиблась.
— Очень хорошо. Мне не хотелось бы остаться в неведении относительно того, что мои надежды на ответное чувство сбылись.
— Уходи, — повторила Элли, закрыв глаза. Дрейк почувствовал укол совести. Ему захотелось броситься к ней, спросить, все ли с ней в порядке. Но он обуздал безрассудное желание, несмотря на то что в груди бушевали рвущиеся наружу чувства.
— Пожалуйста, — через силу прошептала Элли, — оставь меня в покое.
С невероятной быстротой Николас схватил ее за руки и рывком притянул к себе.
— А почему ты не оставишь меня в покое? — срывающимся голосом воскликнул он. — Даже если ты использовала меня для своей мазни, зачем заставила полюбить тебя? Страх в глазах Элли исчез, и взгляд ее наполнился уверенностью и силой, пришедшими из неведомых глубин ее души.
— Я за тобой не бегала! Я снова и снова говорила тебе, что у наших отношений нет будущего. Но ты каждый раз не слышал меня. Тебя, как и меня, можно осуждать за то, что мы оказались в таком положении. Будь же мужчиной и прими на свои плечи хотя бы часть ответственности за содеянное.
— Да, поначалу я, может быть, и не отставал от тебя! Но после твоего недвусмысленного заявления на приеме, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, я оставил тебя в покое. И именно ты заявилась ко мне в дом чуть ли не в полночь! А когда я сказал тебе, что согласен на близость, только если это навсегда, ты играючи воспользовалась моей любовью, не побрезговав самой низкой ложью! Все связанное с тобой — одна ложь!
— Это он, господа полицейские! Николас резко обернулся. К нему решительным шагом направлялись два полицейских, около входа стоял торжествующий Барнард. Николас отступил и вытянул вперед руки ладонями вверх. Гнев в нем поутих.
— Нет нужды, господа. Я как раз собирался уходить.
В последний раз бросив взгляд на Элли, Дрейк, преодолев сильнейшее желание заключить ее в объятия, нарочито громко стуча каблуками, прошествовал к двери. Оказавшись на улице, он устремился вперед, сам толком не зная куда.
В конце концов оказавшись на Шестой авеню, Николас нанял извозчика. Буркнув свой адрес, он тяжело опустился на жесткое сиденье и без сил привалился к спинке. Тряска была немилосердная, но он не обращал внимания. Прижавшись лбом к деревянной боковине сиденья, больно ударяясь о нее лбом, он бессмысленно смотрел в ночь.
Николас не заметил, когда экипаж остановился. У возницы терпение закончилось очень быстро, и он ГРОМКО постучал рукояткой кнута о дверцу:
— Эй, мистер , я ночевать тут не собираюсь. Николас потряс головой, вылез наружу, расплатился м направился в дом. Он никогда не был большим любителем спиртного. Но в эту ночь по причинам, в которых ему не хотелось разбираться, он твердо решил напиться. Достав из бара в кабинете хрустальный графин, Дрейк решительно вытащил пробку. Пил он для того, чтобы успокоить боль и унять безумный бег мыслей. Время шло, он пьянел все больше, а толку не было никакого. Сумасшедшая скачка мыслей и чувств продолжалась.
— Прошу прощения, сэр.
Николас как раз снова наполнил бокал до краев.
— В чем дело, Альберт? — Он повернулся к двери.
— К вам посетитель, сэр.
— Скажи, что меня нет дома.
— Простите, сэр, но он говорит, что это очень срочно. Он говорит, что ему нужно с вами поговорить о каком-то Джее.
Рука Николасв стиснула тонкий хрусталь. Помолчав, он распорядился:
— Впусти его.
В кабинет с торжествующим и хитрым видом .вошел Эйбл Смайт.
— Приношу свои извинения, мистер Дрейк. Я понимаю, время позднее, но…
— Что «но», мистер Смайт?
— Но я как раз проходил мимо и увидел в вашем окне свет.
— Мимо проходили? А где же вы живете, Смайт? По соседству с Вандербильтами? Смайт густо покраснел.
— Извините. Если хотите знать, я пришел расспросить вас о Джее. Я столько лет пытаюсь хоть что-нибудь про него узнать!
Николас сделал из бокала с янтарной жидкостью большой глоток и скривился:
— Понятно. Так что вам удалось разузнать про этого пакостника Джея?
— Представьте себе — ничего! Такое впечатление, что его просто не существует.
Николас пьяно хмыкнул, отпил еще глоток и изрек:
— Джей существует. Уж я-то знаю!
— Я так и знал! — Эйбл с горящими глазами возбужденно потер руки. — Я знал, что вам наверняка что-то известно. Как вы рассматривали картины, какой интерес к ним проявляли — все говорило мне, что ваш интерес не без причины.
— Сгораете от любопытства, Смайт? — Николас грубо расхохотался. — Черт возьми, ведь я в свое время даже влюбился в Джея!
До Эйбла не сразу дошел смысл сказанного. А когда он понял, то глаза у него полезли на лоб.
— Вы… вы любили мистера Джея? Николас вновь рассмеялся, наслаждаясь замешательством своего позднего гостя.
— О да! И теперь весьма об этом сожалею. — Подняв бокал на уровень глаз, он хитро посмотрел на Эйбла и одним махом допил виски.
— Но это не то, о чем вы думаете.
Забыв про репортера, Николас начал озираться вокруг в поисках бутылки.
— Тогда что это? — выпалил Смайт. Николас обернулся на голос, и комната поплыла у него перед глазами.
— Что вам надо? — заплетающимся языком поинтересовался он.
— Вы только что сказали, — напомнил Смайт, — что то, что я думаю о Джее, неверно. Ах да, этот Джей. Лгунья, предательница. Угасший было гнев разгорелся с новой силой.
— Вы не нашли вашего художника, Смайт, потому что не того искали.
— Не того? Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что вы, конечно, искали мужчину.
— И что?..
Николас наконец увидел еще один хрустальный графин, на этот раз с портвейном. Неверной походкой подойдя к столику, он с пьяной решительностью снова налил бокал до краев.
— Да ничего! Просто Джей — женщина. Поняли, Смайт? Женщина! — И Николас с болью в голосе тихо добавил: — Красавица с белокурыми волосами и изумрудно-зелеными глазами, представляете?
— Элиот Синклер! Жена Чарлза Монро! — ахнул репортер.
Николас так резко повернулся к нему, что выплеснул на ковер чуть ли не полбокала.
— А что вы хотите, мистер Дрейк? — пожал плечами Смайт. — Я репортер. Несколько лет назад ходили слухи о вас и мисс Синклер. Я попробовал докопаться до истины. Но вы уехали из Нью-Йорка, и уехали надолго, а она вышла замуж за другого. Я решил, что ошибся. И забросил это дело. Иисусе! — присвистнул он. — Подумать только, Джей оказался женой Чарлза Монро! — Он посмотрел на Николаса: — Вы ее все еще любите? Поэтому и вернулись?
Лицо Николасв приняло угрожающее и холодное выражение.
— Вы начинаете злоупотреблять моим гостеприимством, Смайт.
— Конечно, конечно, — заторопился репортер. — Еще раз простите великодушно, что потревожил вас. Он опрометью выскочил из кабинета. Николас остался один. Голова шла кругом, в груди сидел тугой ком боли.
«Боже мой, что я натворил?» — презирая себя, подумал он. И, размахнувшись, запустил хрустальный бокал в погасший камин.
Глава 32
ТАЙНА М. М. ДЖЕЯ РАСКРЫТА
Для тех из нас, кто бился над разгадкой личности М. М. Джея, мучения закончились. Наш скрытный художник наконец объявился и оказался не кем иным, как Элиотом Монро, женой Чарлза Монро, видного гражданина нашего города, и невесткой Руперта Монро. Ваш репортер узнал из достоверного источника, что деятельная великосветская дама тайком занималась живописью многие годы. Возможно, Руперт Монро и смотрит сквозь пальцы на тайные занятия своей невестки. Но видел ли он ее вызывающе дерзкие картины?
Эйбл Смайт»
— Как ты мог? — Мириам стояла на пороге столовой. Николас только что закончил завтракать. Голова просто раскалывалась от боли. Он убеждал себя, что отвратительное самочувствие — результат выпитого вчера в непомерном количестве спиртного. Отчасти это было правдой. Но он только что просмотрел утренний номер «Таймс» и не желал думать о том, что почувствовал, прочитав заметку Смайта. Вину? Стыд? Если бы так. Было глубокое понимание того, что, открыв тайну М. М. Джея, он нанес Элли глубокую и мучительную рану.
— Что я мог, Мириам? — раздраженно спросил Николас.
Сестра с решительным выражением лица шагнула в комнату.
— Вот это! — прошипела она, швырнув ему в лицо газету. — Как ты мог такое сделать?
— Спасибо, но у меня есть свой экземпляр.
— Замечательно! Мистер Дрейк обзавелся собственным экземпляром своего предательства!
— Какое еще к черту предательство! — взревел Николас, вскакивая из-за стола. Стул, на котором он сидел, с грохотом упал на пол.
— Твое, какое же еще! — крикнула в ответ Мириам, ничуть не испугавшись. — Только ты мог рассказать то, что написал этот щелкопер.
— Ты знала?
— Нет! Я узнала об этом, как и все, сегодня из утренней газеты. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что «достоверный источник» — это ты! Ты это сотворил!
— Да с чего ты решила, что это я?
— Потому что ты единственный, кто так ненавидит Элиот Синклер, что готов пойти на все, чтобы побольнее обидеть ее!
У Николаса на скулах заиграли желваки.
— Я не старался ее обидеть! Ну а если даже и так, тебе-то какое дело?
Мириам посмотрела на него странным взглядом.
— Я много раз жалела, что ты мой брат. Но никогда так сильно, как сейчас. Ты достоин порицания, Николас Дрейк. — Она вздернула подбородок и стала смотреть поверх его головы в окно. Потом плечи Мириам поникли, и с изменившимся лицом она тихо спросила: — Отчего одна-единственная семья наплодила так много равнодушных и бессердечных людей? — Она посмотрела брату в глаза и с мольбой спросила: — Николас, почему она это сделала?
Он непонимающе уставился на нее.
— Я о маме, — пояснила Мириам. — Почему она покончила с собой? Ты же знаешь ответ. Стены комнаты вдруг начали смыкаться вокруг него.
Дрейк посмотрел на сестру.
— Почему я должен это знать? — сдавленно спросил он.
— Я тогда поняла по твоим глазам. Пусть я была ребенком, но уже хорошо тебя знала, я молилась на тебя и очень любила.
«Вот как? Может быть, она и правда любила меня?» — неожиданно для себя подумал Николас.
— Николас, пожалуйста. Я всегда чувствовала, когда у тебя было что-нибудь не так. Скажи мне, что ты знаешь. В наступившей тишине было слышно только громкое тиканье настенных часов.
— Ты ошибаешься. Я понятия не имею, отчего мама покончила с собой, — солгал Николас.
Элли сидела в своей комнате и смотрела сквозь прозрачные тюлевые занавески в окно, на толпу, собравшуюся перед особняком из гранита и мрамора, в который она вложила столько сил. По саду шныряли репортеры, равнодушно затаптывая посаженные ею цветы и недавно подстриженные газоны. Но она этого не замечала. Душа ее омертвела.
Николас рассказал.
Элли понимала, что здесь нечему удивляться. Он по праву ненавидел ее. Она страшно его обидела. Вот он и отомстил. Но, отыгравшись на ней, он причинил неприятности и многим другим людям. Впервые Элли вынуждена была признать: Николас оказался прав, сказав, что она его очень плохо знает. Как она могла так ошибиться в горячо любимом человеке?
Ей пришла в голову безумная мысль, что все ее несчастья — это последствия любви к Николасу Дрейку. Она уже решила, что ее разбитая жизнь начала потихоньку устраиваться. У ее сына было законное имя, а сама она обрела уверенность, снова начав писать.
Да, она повела себя глупо, забыв про ультимативные требования своего мужа. И никогда себе не простит, если ее легкомыслие навлечет неприятности на сына. — Элли! — резко обратился к ней Чарлз.
Она не ответила, а продолжала смотреть в окно с любопытством разглядывая незнакомые лица людей высматривающих М. М. Джея. «Как странно, — подумалось ей, — я — и вдруг знатная дама»..
— Я жду, Элли! — пришел в ярость Чарлз. Поняв, что муж не оставит ее в покое, она с трудом перевела взгляд с толпы под окнами на него.
— Что ты хочешь от меня услышать, Чарлз? Кровь бросилась ему в лицо.
— Скажи, что все это неправда!
Элли вздохнула и снова повернулась к окну:
— Я не стану тебе лгать.
— Вот как? Все эти годы ты только и делала лгала. Отчего такая перемена?
Вообще-то она никогда не утверждала, что не занимается живописью. Но входить в бессмысленное обсуждение деталей ей не хотелось. Пусть будет так, как хочет он, пусть считает, что она все время лгала. В любом случае правда вышла наружу и назад пути нет. Неожиданно Чарлз рухнул перед ней на колени и принялся ловить ее руки.
— Скажи им, что это неправда. Мы выкрутимся.
Дай Смайту достойный ответ, Элли. — Он умоляюще посмотрел на нее: — Я люблю тебя. И буду всеми силами защищать, если ты опровергнешь то, что написано в газете. Она провела рукой по его щеке:
— О, Чарлз…
— Элли! Элли!
В комнату ворвался Джим. Он дышал так тяжело, как будто всю дорогу бежал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33