— Как будто знал, что исчезнет… на время.
— Или навсегда, — вставил Раймон. — Наверное, он предвидел свою судьбу. Так бывает с некоторыми мужчинами, когда они отправляются на войну. — Он вспомнил предыдущие слова Неверса. — Де Рансон был сторонником принца Иоанна?
— Да. Через год, не дождавшись его возвращения, мы отправили письмо Иоанну Плантагенету и вдовствующей королеве. Они ответили, что де Рансон не приезжал в Виндзор. Пропал человек — как в воду канул.
— А он собирался сначала заехать в Виндзор?
— Он не говорил нам об этом, просто уехал на запад. Мы думали, он хочет оставить свои распоряжения еще и в Морстоне. Но он этого не сделал.
— Это правда, Алиса? Она отдернула руку.
— Что, милорд?
Раймон улыбнулся. Его жена не следила за их с Неверсом беседой. Ее мысли, без сомнения, были заняты брачной ночью, которая ожидала их в темной спальне. Будет лучше для нее, если перед этим они посидят вместе часок-другой и пообщаются. Раймон налил жене вина и подвинул к ней кубок.
— Миледи, мы говорили о де Рансоне. Он не заезжал к вам в Морстон, чтобы сообщить о своем крестовом походе?
Алиса потянулась к кубку.
— Нет. Он нам ничего не говорил. — Она опустила глаза. — Мы в Морстоне узнали об этом через много дней после его отъезда.
Раймон обернулся к Рольфу Неверсу:
— Когда он уехал?
— Два года назад, вечером в Иванов день, — ответил Неверс. — Помню, я спросил у милорда, не останется ли он до утра, чтобы провести праздничную ночь у костра, как он обычно делал. Но он сказал, что его душа переполнена скорбью по покойной жене. В ту ночь он, видимо, проезжал мимо вашего костра, леди Алиса, ведь он отправился на запад по морстонской дороге.
— Да, он должен был видеть костер, — кивнула Алиса.
— Больше мы о нем не слышали, — сказал Неверс, — ни здесь, ни в Морстоне, ни в Шильштоне.
— Грустная история, — заключил Раймон.
Видимо, его жена была с ним согласна: ее лицо вдруг сделалось таким же бледным, каким оно было вчера в церкви, когда она сказала ему…
О своем любовнике. Любовнике, который уже не вернется.
Раймон вновь посмотрел на Неверса и спросил, хорошие ли дороги между Кернстоу и рынками Оукхэмптона. Управляющий пустился подробно описывать рынок и два фургона, которые нуждались в ремонте.
Раймон рассеянно слушал монотонный голос Неверса и размышлял над внезапной бледностью Алисы. Он уже не сомневался, что любовником его жены был де Рансон — мужчина, горевавший по своей умершей жене и не желавший вступать в новый брак до окончания траура. Он обесчестил эту женщину и бросил ее, уехав в крестовый поход.
Раймон только что прослушал печальный рассказ о вдовом рыцаре, который отправился на поиски забвения. Если его подозрения верны, то последний владелец Кернстоу облегчил свое горе с беззащитной сиротой Алисой Мирбо и оставил ее опозоренной.
За этот грех скорбящий крестоносец заслуживал гореть в аду.
Алиса боялась этих вопросов с тех самых пор, как управляющий Кернстоу впервые приехал в Морстон узнать про своего пропавшего господина. Лорд де Рансон отправился на запад по болоту. Почему он не остановился ночевать в Морстоне? Может, он повернул на север, в Шильштон? Тогда почему не остановился в аббатстве Святого Иакова? Или он дал обет не искать крова и спать у дороги?
Эмма взяла на себя разговор с Неверсом. «Нет, — отвечала она. — Лорда Харольда здесь не было. А вы, случаем, не видали нашего блудного кузнеца? В кухне прохудился сток, а этот парень как уехал на юг, за своей невестой, так и не вернулся. Может, у кузнеца из Кернстоу найдется свободный денек, чтобы заглянуть к нам?»
Рольф Неверс покинул Морстон не на шутку озадаченный, но, кажется, он не усомнился в кратких отрицаниях Алисы и уверениях Эммы о том, что они всю ночь следили за дорогой, ожидая возвращения кузнеца Ханда и его молодой жены.
Однако обмануть Раймона де Базена было не так просто.
Алиса тихо извинилась перед мужем, встала из-за стола и, отмахнувшись от удивленной Биды, одна поднялась по лестнице.
У дверей спальни Алиса услышала, как зашумели мужнины воины, осыпая шутками своего господина. Посреди всеобщего гвалта прогремел добродушный голос Раймона, который запретил им поднять его на плечи и внести в супружескую опочивальню. Один солдат крикнул что-то про реку, лорд Раймон в ответ засмеялся. Раздались радостные возгласы.
Любопытная Бида поднялась вслед за своей госпожой на второй этаж, несмотря на ее попытки отделаться от назойливой горничной. Войдя в спальню, Алиса отослала девушку вниз и захлопнула дверь.
В комнате было тепло и светло от хорошо растопленного небольшого камина. В Кернстоу не экономили дров. Судя по всему, огонь горел в пустой комнате с начала праздничного ужина.
Просторная лежанка была застелена хорошим бельем. На скамье лежал халат из светло-зеленой шерсти — видно, пожертвованный Бидой и Мод в знак своего раскаяния. Горничные убрали залитые элем тростниковые подстилки, и широкие половые доски перед камином остались голыми.
Из закрытых бойниц, выходивших на реку, донеслись мужские голоса. Алиса отворила самый маленький ставень и увидела факелы, которые освещали извилистую тропинку, спускавшуюся от земляной насыпи к берегу.
Темная фигура положила горящий факел на траву и шагнула к кромке воды. Шипящее пламя осветило черные и малиновые одежды де Базена, потом тускло замерцало, когда он стянул через голову рубаху и бросил ее на траву рядом с факелом.
В красноватом свете его тело отливало бронзой. Бронзой и золотом — там, где крепкое туловище соединялось с мускулистыми бедрами. Раймон отвернулся, и огонь заиграл причудливыми тенями на его руках, взмахнув которыми он бросился в черную реку.
Воины и жители Кернстоу стояли над берегом маленькой шумной толпой и смеялись над двумя молодыми парнями, которые поскользнулись на мокром склоне, поросшем высокой травой, и скатились в реку вслед за Раймоном.
Де Базен удалялся все дальше от берега. Хохочущая ватага устремилась под горку, крича ему, чтобы он вернулся и выполнил свой супружеский долг.
Наконец он выбрался на берег, весь в сверкающих каплях воды, схватил свою малиновую рубаху и начал вытираться. Лежавший на земле факел вновь разгорелся, ярко осветив его ладную фигуру и внушительных размеров мужские органы, которые теперь были объектом непристойных выкриков веселой толпы.
Раймон накинул плащ на широкие плечи и вскинул голову. Горящие голубые глаза под золотистыми бровями отыскали силуэт Алисы в освещенной бойнице замка. Она отпрянула за створку ставня.
Что-то проворчав, Раймон перевел внимание своих людей на двух пьяных юношей, которые барахтались в воде, пытаясь выбраться на берег.
Алиса закрыла ставни, защищая спальню от холодного ночного ветра.
Он пришел к ней гораздо позже, полностью одетый, с перекинутым через руку плащом. Под камзолом у него была черная туника, которую Алиса раньше не видела. Волосы были всклокоченными и еще мокрыми от речной воды. Ее муж стоял в дверях и улыбался.
— Горничные подготовили эту спальню, — сказала она. Он оглянулся через плечо на темную дверь господской комнаты и вновь обратил к ней свои голубые глаза. О Господи, почему он молчит?
— Милорд, я решила взять эту спальню. Здесь будет теплее по утрам.
Он оттолкнулся от серой каменной притолоки.
— Вы боитесь привидений, Алиса?
Привидений? Откуда он знает… Нет-нет, он не может этого знать!
— О чем вы говорите, милорд? Здесь нет никаких привидений.
— Тогда почему же вы отказались от господской комнаты, в которой спал де Рансон? Вам кажется, что там еще бродит его дух?
— Да, — ответила она и не покривила душой.
— Тогда мы останемся здесь. Сегодня ночью нам не нужны привидения.
Он подошел так близко, что мог до нее дотронуться. У Алисы напряглись колени, еще немного — и подогнутся. Она собрала все силы, борясь с отчаянным желанием убежать.
Он взглянул на ее босые ноги.
— Вы замерзнете. Ложитесь в постель.
Она уже не чуяла под собой ног. Ее неподвижное тело словно парило в воздухе, в нескольких дюймах от пола. Если она сделает шаг, то упадет.
— Мне не холодно, — пролепетала Алиса.
На губах Раймона опять появилась легкая улыбка. Он обернулся к постели, и каминное пламя заиграло золотистыми бликами на завитках мокрых волос, обрамлявших его лицо.
— Если эта кровать вам не по вкусу, мы можем устроиться вместе с привидениями в спальне де Рансона.
— Нет-нет… эта кровать нам подойдет. Вернее, она подойдет мне. А вы новый владелец и вправе требовать лучшее…
Он засмеялся.
— Меня эта кровать вполне устраивает. Она ничуть не хуже тех, на которых я спал в последние годы. — Он опять посмотрел на ее ноги. — Пожалуй, сейчас самое время для свадебного подарка.
Она и не заметила вьючный мешок, лежавший в темном углу, а на нем — огромный меч мужа. Раймон положил оружие у порога спальни и закрыл дверь на засов.
Услышав этот звук, Алиса вздрогнула. Раймон небрежно махнул рукой.
— Береженого Бог бережет, Алиса. Эти люди мне незнакомы, — он опять обернулся к вьючному мешку, — да и вам тоже, как я понял.
— Почему же? Я их знаю.
— Ведь вы не доверяете Рольфу Неверсу, так? — Он принялся развязывать мешок, и его лицо скрылось в тени.
Алиса подошла к огню и положила руку на каминную полку. Ее ноги онемели на холодном полу, как будто она часами стояла в неподвижности.
— С чего вы взяли?
— Вы и остальные морстонцы голодали — или почти голодали, — а Неверс об этом и знать не знал. Десяток моих воинов два раза поели в вашем доме, и у вас кончились все запасы продуктов. До первого урожая еще два месяца, а то и больше, а амбар…
— Что амбар?
— Ваш амбар в Морстоне, — терпеливо продолжал Раймон, — он же совсем пуст. Вчера, миледи, когда я приехал в Морстон, вы были одеты в рванину и сами таскали в сарай руно. У вас не хватает людей, чтобы стричь овец. Однако вы не обратились к Неверсу за помощью.
Он вытащил из мешка большой сверток и двинулся к ней.
— Ваша семья получила земли от владельца Кернстоу, а Неверс, насколько я могу судить, был его управляющим. Это богатое поместье, Алиса, и оно помогло бы избежать голода в Морстоне. Продуктов, которые я отправил сегодня в ваши владения, в кладовых Кернстоу не хватятся. Однако же вы не вылезали из холодного замка, рискуя собственным благополучием и благополучием своих людей. Почему не попросили помощи у Неверса?
— У нас было достаточно продуктов. С такими запасами мы могли прожить еще несколько недель. Я обратилась бы к нему, когда подошло бы время.
Он покачал головой:
— Неверс вас обидел? Вы боялись сюда приезжать?
За этим вопросом стоял другой. Потемневшие глаза мужа смотрели на нее в упор, требуя ответа. Пресвятая Богоматерь Дева Мария, Раймон де Базен думает, что ее совратил Неверс!
— Нет! Он не давал мне повода к недоверию. Я…
— Миледи, — прервал Раймон, — вы должны сказать мне, кто вас оскорбил. Я должен это знать. — Он положил бесформенный сверток к ее ногам и выпрямился, нависнув над ней пугающей громадой. — Я не хочу подозревать каждого мужчину, который оказывает мне неповиновение, в том, что он спал с вами и теперь перечит мне, потому что считает меня не вправе быть вашим мужем. Не хочу пристально вглядываться в ваши глаза всякий раз, когда вы избегаете разговора с мужчиной, и думать, что ваш собеседник когда-то причинил вам зло, леди. Будет проще для нас обоих, если вы сейчас скажете мне, кто же все-таки вас обесчестил.
— Я не хочу говорить о нем.
— Бога ради, Алиса…
— Вы сказали, что не будете меня упрекать.
— Это не упрек. Это вопрос.
— Я вам не скажу.
Раймон пробормотал что-то непонятное для Алисы, опустился на колени перед лежавшим на полу узлом и медленно, аккуратно стал разматывать тонкие бечевки, которыми он был перевязан. Алиса облегченно выдохнула.
Он не сердится? Странно: она отказалась ему отвечать, а он не рассердился!
Раймон начал вытягивать из узла сверток тяжелой материи.
— Успокойтесь. Я больше не буду вас спрашивать. — Он поднял на нее глаза и покачал головой. — Не бойтесь меня. И не надо съеживаться каждый раз, когда мы не согласны друг с другом. Это ни к чему. — Он вновь взялся за дело. — Я не собираюсь разговаривать с вами с помощью кулаков. И у меня нет привычки насиловать всех женщин, которые попадаются мне на пути.
— Но я ваша жена.
Он раздраженно махнул рукой.
— Даже жену. Не вижу смысла обращаться с вами хуже, чем с пленницей. Я вернулся с войны, Алиса, и устал от боев. В своей спальне я хочу мира. А теперь отойдите.
Размотав всю материю, он повернул ее другой стороной, и Алиса увидела, что подарок не сокрыт в складках этой ткани, подарок — сама ткань, отрез шелковистого бархата длиной с большой обеденный стол, невероятно роскошный, игравший всеми цветами радуги.
Раймон бросил это великолепие на пол перед камином. Алиса упала на колени и принялась гладить руками мягкий пестрый ворс.
— Садитесь на нее.
— Ни за что! Эта ткань такая красивая!
— По ней надо ходить ногами или сидеть на ней, как вам больше нравится.
Он взял Алису за руку и притянул к себе. Чудесная ткань ласкала ее колени, как тончайшее овечье руно.
— Это сарацинская ткань, Алиса. Турки и сарацины ткут ее для своих домов и шатров.
Она не могла отвести глаз от затейливого многоцветного рисунка.
— Это ваш военный трофей?
— Нет. Монбэзон, двоюродный брат моей матери, подарил мне этот ковер в Виндзоре перед моим отъездом сюда. Он видел, как я уезжал из Палестины. Когда я садился на корабль в Акре, при мне была лишь одна ценность — моя жизнь. Но я был так сильно изранен, что чуть не распростился даже с этим богатством в первую неделю плавания.
— Вы были ранены?
Он скинул камзол, потом быстрым и плавным движением стянул через голову черную рубаху. Бронзовое тело, которое она видела на берегу, было оттенено густыми золотистыми волосками, блестевшими в янтарном свете каминного пламени. Волоски покрывали широкую грудь, казались темнее в резких ложбинках — там, где мускулы подходили к ребрам, и на впалом животе — и светлее по краям крепкого торса. И те и другие участки были прочерчены широкими белыми полосами шрамов. На плече виднелась только недавно зажившая, красная неровная отметина.
Алиса охнула и машинально дотронулась до крепкого мускула над его воспаленной кожей. Он накрыл ее руку своей и опустил ее ниже, к центру груди. В омутах его глаз плясали золотые языки пламени.
— Я твой муж, Алиса. Не заставляй меня ждать.
— Милорд…
— Раймон. В этой спальне я Раймон.
— Я не откажу… я не хочу тебе отказывать. Я исполню свой супружеский обет.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал в середину ладони. Алиса втянула ртом воздух и напряглась всем телом. Он нежно целовал мозоли у основания ее пальцев. Она не смела отдернуть руку.
Наконец он ее отпустил. Алиса сидела, чуть раздвинув колени, на мягкой сарацинской ткани. Увидев напротив своей груди золотистый торс Раймона, она невольно вскрикнула.
Он провел кончиком пальца от ее подбородка к вырезу халата и подождал.
Алиса опустила руки на бархатную ткань.
— Я сейчас разденусь для тебя, — проговорила она срывающимся шепотом.
Его взгляд скользнул к ее трясущимся коленям, потом опять поднялся к глазам.
— Если ты этого хочешь, Алиса. Сегодня ночью мы будем делать только то, что тебе приятно.
— Не говори загадками. Скажи, чего хочешь ты.
Он погладил ее скрещенные пальцы и медленно отвел полу ее одежды, обнажив одну грудь.
— Ты знаешь, как это делается, Алиса. У тебя уже был любовник. Покажи мне, чего ты хочешь. Я такой же мужчина, как все. И умею быть терпеливым.
Сказав это, он задел пальцами мягкую грудь Алисы, потом припал к ее губам в страстном поцелуе и, накрыв нежную плоть всей ладонью, начал массировать ее мелкими, дразняще медленными круговыми движениями.
Издав хриплую благоговейную клятву, он опустил губы на пульсирующую жилку ее шеи и заскользил ими ниже — туда, где его широкая теплая ладонь приподнимала тяжелую грудь, подставляя ее для поцелуя.
Колени Алисы глубже вдавились в бархат и еще больше раздвинулись. Удерживая ее за плечи крепкой мускулистой рукой, он принялся сосать ее грудь. Нагнув свою золотистую голову, он притянул ее ближе, заставив выгнуться навстречу сладкому притяжению его губ.
Алиса попала в плен его большого тела, которое обхватывало и поддерживало ее со всех сторон. Ей не надо было заботиться о сохранении равновесия, а если бы она захотела пошевелиться, то не смогла бы этого сделать. Она была… беспомощна.
Рядом в камине полыхал и постреливал огонь. Где-то вдали громко хлопнула тяжелая дверь. Послышались хриплые пьяные голоса.
В то же мгновение Раймон переместил губы в ложбинку на ее горле и замер, горячо дыша ей в шею, пока она пыталась унять дрожь. Он откинулся назад, прикрыл тканью ее грудь, потом встал, подошел к бойнице, из которой она следила за его купанием, и плотнее закрыл ставень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36