Он не сможет пройти мимо такого события.
Вернувшись на Парк-лейн, Габриэлла изумленно застыла в дверях. В гостиной, наполненной ароматом дорогих французских духов, восседали Ариадна, Женевьева и Клементина.
— Кто эти женщины? — возмутилась Беатрис, достаточно было взглянуть на их яркие платья и вычурные шляпки, чтобы понять, что эти дамы отнюдь не принадлежат к лондонской аристократии. — Что они делают в моем доме, хотела бы я знать?
— Это мои подруги, но сейчас они выступают в роли, так сказать, «любовных экспертов», — невозмутимо ответила Розалинда. — Правда они уже некоторое время как отошли от дел, но у них троих в общей сложности шестьдесят лет амурного опыта.
Беатрис ухватилась за спинку ближайшего стула. Боже милостивый, что происходит? Не хватало еще, чтобы она, графиня Сент-Джеймс, принимала у себя распутных женщин? А ведь очень может быть, что одна из них когда-то была любовницей ее мужа.
Лишь после того как Женевьева, Ариадна и Клементина клятвенно заверили ее, что никогда даже не были знакомы с графом Сэндборном, Беатрис Немного успокоилась. Она извинилась и удалилась в свои апартаменты, оставив Габриэллу в руках многоопытных куртизанок.
Как только дверь за леди Беатрис захлопнулась, вся троица бросилась обнимать пунцовую от смущения девушку.
— Розалинда рассказала нам о твоем, как бы это выразиться, затруднительном положении, — расстроено закудахтала Женевьева.
— Какое безобразие! — вставила Клементина, ободряюще похлопывая ее по плечу.
— Не волнуйся, девочка, — заверила Ариадна. — Мы сумеем его приручить. Вот увидишь, скоро он станет как шелковый.
Не обращая внимания на возражения Габриэллы, дамы под предводительством Розалинды потащили упирающуюся девушку наверх, в комнату Питера. Чтобы выработать четкий план, надо было изучить обстановку на месте. Ни для кого не секрет, что даже цвет обоев может многое рассказать о характере человека.
Осмотр спальни занял довольно много времени, после чего были сделаны следующие выводы:
Питер Сент-Джеймс — мужчина независимый, но любит замысловатую роскошь. Об этом поведали ковры ручной работы и покрывала с витиеватым орнаментом. Глядя на картины и египетские безделушки, можно было предположить, что он отдает предпочтение экзотике и не лишен художественного вкуса.
Убедившись, что не упущена ни одна мелочь, Розалинда усадила дочь на диван и приступила к разъяснениям:
— Походка, речь, смех, все, что делает женщина, вплоть до того, как она сморкается, может быть превращено в акт обольщения, — начала она.
— Верно гласит старинная поговорка: «Мужчина любит глазами», — вмешалась Женевьева. — Что может быть красноречивее выразительного взгляда? Вот с этого и начни: смотри только на него и думай только о нем. Хорошо также в это время приговаривать про себя: — «Я люблю тебя, приди ко мне». Уверяю, эффект поразительный.
Они усадили Габриэллу перед зеркалом и велели потренироваться. Она покраснела и попыталась уклониться, но, в конце концов, решила попробовать. Женевьева сама продемонстрировала, КАК это должно выглядеть. Габриэлла восхищенно наблюдала за тем, как маленькая, невзрачная женщина превращается в женщину-вамп. И все это при помощи одного лишь взгляда!
К сожалению, у нее самой ничего не получилось, вместо призывного взгляда выходил какой-то близорукий прищур. Женщины тоскливо посмотрели друг на друга. Что ж, придется попробовать что-то другое.
— Каждое твое движение должно быть предназначено для одного конкретного мужчины, — приступила Клементина. — Каждый твой жест должен говорить, что это для него и только для него.
С этими словами она уронила платочек и наклонилась над ним с такой пленительной грацией, что в нее просто нельзя было не влюбиться. Затем Клементина прошлась по комнате, шурша шелковыми юбками и слегка покачивая бедрами. Несмотря на возраст, она выглядела весьма соблазнительно. Габриэлла была поражена произошедшей в ней переменой.
Под руководством Клементины девушка тоже прохаживалась, садилась, обмахивалась веером, но все это было жалким подобием того, что могла предложить женщина, имеющая сексуальный опыт. В конце концов, было решено, что тонкая талия и хорошо сидящее платье с лихвою компенсируют все недочеты. Следующей слово взяла Ариадна:
— Даже твоя речь должна приобрести новый оттенок. Старайся говорить так, словно в твоих замечаниях заключен особый важный смысл. Вот например: «Большинству людей нравится ясная погода, но я нахожу дождь восхитительным, не правда ли, ваша светлость?» Или вот еще: — «Я обожаю спаржу, когда она хорошо приготовлена, горячая и нежная». Понимаешь меня? Интонация, с которою ты произносишь каждую фразу, плюс взмах ресницами и тихий вздох сделают из обычного предложения двусмысленное. Поверь мне, ничто так не возбуждает, как двусмысленный намек, — Ариадна помолчала, затем продолжила: — Важно не только, ЧТО сказать, но и КАК сказать. Старайся использовать красочные описания, это пробуждает чувственность. Если тебе удастся это сделать, считай; ты на полпути к победе.
Габриэлла согласилась попробовать и, запинаясь, сказала:
— Какой приятный… освежающий дождь. Ариадна поморщилась, и девушка сделала еще одну попытку:
— Обожаю, м-м, сочную, свежую баранью ножку. Клементина поперхнулась смешком.
— Ты бы еще сказала, что без ума от пухлой клубники, — выдавила она.
Женщины расхохотались.
Розалинда промокнула глаза платочком, подошла к дочери и обняла ее за талию.
— Видишь ли, дорогая, мужчины падки на лесть, но если ты сразу объявишь ему, что хочешь его, в этом не будет вызова. Будь осторожна, Габби. Ты должна избегать очевидного.
— Не забывай о том, что Сэндборну хорошо знакомы женские уловки, — заметила Женевьева. — Хотя вряд ли он устоит перед соблазном поиграть с тобой.
— Самое главное вывести его из равновесия, — добавила Клементина. — Постоянно держи его в напряжении, пусть гадает, манишь ты его или просто улыбаешься, сражаешься или готова сдаться.
После этого перешли к «прикосновениям» случайным и намеренным. Сначала определили наиболее удобные для эротических контактов места. Все согласились с Клементиной, что лучшим является карета и, может быть, еще подоконник. Но карета все-таки предпочтительней.
— В несущейся по дороге карете есть нечто такое, что будит в мужчине зверя, — заявила Женевьева. — Вы сидите рядом, ты медленно снимаешь перчатки и как бы невзначай касаешься его руки. Поверь, не пройдет и пяти минут, как твои юбки будут зад — . раны, ну итак далее.
До Габриэллы не сразу дошел смысл сказанного, но когда она поняла, что скрывается за словами «и так далее», щеки ее покрылись красными пятнами.
— Думаю, мне не помешает глоток свежего воздуха, — пробормотала она. — А вы пока спускайтесь в столовую, я попрошу Парнелла приготовить чай.
Она стремглав вылетела из спальни, Розалинда посмотрела ей вслед, вздохнула и; обернувшись к своим товаркам, сказала:
— Нам эта наука далась намного легче. По крайней мере, всегда было на ком поупражняться.
Беатрис в столовую не спустилась, и женщины даже за чаем не оставляли Габриэллу в покое. Снова и снова они заставляли ее повторять бессмысленные фразы с особой интонацией, кокетливо поводить плечами и тому подобное. Не выдержав, девушка взмолилась:
— Давайте на время прекратим тренировки, я больше не выдержу! Я знаю, что вы желаете мне добра, но для одного дня, пожалуй, достаточно.
— Не глупи, Габби, — фыркнула Розалинда. — У тебя все получится, и вскоре ты сможешь управляться с мужчинами не хуже любой из нас.
— О, мама, я совсем не это имела в виду. Просто я не знаю, когда увижусь с Питером. И даже если это будет сегодня вечером, еще неизвестно, посмотрит ли он на меня.
Розалинда нахмурилась и задумчиво забарабанила пальцами по столу.
— А ведь верно. Кто знает, что царит в голове у этого сумасброда. Возможно, нам нужно действовать более прямолинейно. Надо как-то привлечь внимание Сэндборна, разбудить его страсть.
— Габриэлле следует самой проявить инициативу, — воодушевилась Клементина. — Этакий возвышенно-романтический пинок прямо в его упрямую задницу. .
— Да-да, , — согласилась Ариадна. — Габриэлла должна совершить нечто необычное, смелое и провокационное, — она погрузилась в раздумье. — Постойте! Кажется, я придумала! Когда-то мне самой хотелось это осуществить, но Джеральд умер так рано… — она обвела взглядом комнату. — Это…
Габриэлла приготовилась к самому худшему и была несколько разочарована. В словах Ариадны не было ничего шокирующего.
— Цезарь и Клеопатра!
Последовало недоуменное молчание. Ариадна презрительно усмехнулась.
— Невежды! Всему миру известна история их любви, и на сей раз роль Клеопатры сыграет Габриэлла. Насколько я помню, эксцентричная царица приказала завернуть себя в ковер и отнести в покои цезаря в качестве подарка. Умная женщина обошлась без путаной дипломатии и оказалась прямиком в постели любимого мужчины. О, это была одна из самых великолепных любовных авантюр всех времен и народов.
Ариадна победоносно посмотрела на подруг, и перечислила преимущества по пальцам:
— Во-первых, Габби его удивит, во-вторых, озадачит и, наконец, обольстит. Ну, как вам план?
— Блестяще! — воскликнула Розалинда, загораясь идеей. — Пусть он укрылся в этом чертовом отеле, Габби все равно сумеет до него добраться. Ее тайно доставят туда, и очень скоро уже не она, а Сэндборн будет у ее ног.
— Вы только представьте себе выражение его лица, когда он увидит Габриэллу в восхитительном дезабилье? — расхохоталась Женевьева.
— Да он набросится на нее как голодный волк на овечку, — прокудахтала Клементина.
Габриэлла с тихой паникой выслушала то, что ей предстоит сделать. Предчувствие все-таки не обмануло: план Ариадны, действительно, оказался ужасен.
— Но, когда я буду в гостинице, что я ему скажу? — запротестовала она. — Может быть, вы придумаете что-то другое, не такое экстравагантное?
Женщины обменялись взглядами.
— Ты скажешь ему все, что наболело у тебя на душе, — снисходительно пояснила Розалинда. — А дальше действуй по обстоятельствам.
— Не скрывай своих чувств, детка.
— В любом случае он будет знать, что ты любишь и хочешь его, — заметила Ариадна. — Что бы ни случилось потом, воспоминание о твоей страсти будет преследовать графа всю жизнь.
Габриэлле пришлось согласиться, что план выглядит безупречно. Питеру и в самом деле трудновато будет избавиться от нее, а значит, он ее хотя бы выслушает. Как знать, а вдруг после их разговора он решит вернуться домой, и они заживут как любящие друг друга супруги.
— Хорошо! — твердо сказала она. — Я сделаю это.
Глава 19
Благотворительность меньше всего интересовала Питера, и на бал леди Мортон он пришел, чтобы встретиться со сторонниками силовой политики и обсудить кое-какие вопросы. Кроме того, за последнее время его репутация сильно пошатнулась, так что показаться в обществе было просто необходимо, хотя бы для того, чтобы опровергнуть досужие домыслы и положить конец сплетням.
Питер Сент-Джеймс легко взбежал по ступенькам особняка на Гросвенор-сквер и подал свою визитную карточку одетому в расшитую золотом ливрею слуге. Ожидая, пока лакей объявит его имя, он огляделся и с удовлетворением отметил, что Сесилию почтили своим визитом лорд Калверт, доктор Ричард Эпперли, сэр Уильям Хартшон и даже степенная и влиятельная маркиза Куинзберри. Эти люди могли оказаться ему полезными, и Питер надеялся, что так и будет.
Леди Мортон сама вышла ему навстречу и сердечно приветствовала «дорогого графа». Питер знал, чего стоит ее показная любезность, а потому не особенно прислушивался. Каково же было его удивление, когда Сесилия вдруг спросила:
— Разве ваша жена не с вами? — она заглянула ему за плечо. — Мы, знаете ли, встречались три дня назад у модистки, — в глазах у молодой женщины забегали лукавые искорки, она схватила Питера за руку и заговорщицки прошептала: — Мне не терпится представить ее гостям. Уверена, ваша чаровница Габриэлла произведет настоящий фурор.
Питер ошеломленно уставился на леди Мортон. Она встречалась с Габриэллой? Что же та ей наговорила, если Сесилия думает, что они приедут вместе? Нехорошее предчувствие сдавило ему Грудь. Ох, без Беатрис тут явно не обошлось. С трудом выдавив улыбку, Питер ответил:
— Я приехал прямо с деловой встречи. Моя жена, видимо, будет чуть позже.
— А-а, — протянула Сесилия. — Ну что ж, пока ее нет, я сама буду вас развлекать. Вы, конечно, знакомы с большинством моих гостей, но есть и новенькие. Пойдемте, я вас представлю.
В полном замешательстве Питер провел хозяйку через огромный холл в гостиную, рассеянно раскланиваясь с теми людьми, на которых еще пять минут назад надеялся произвести самое выгодное3 впечатление. Габриэлла будет на балу! Интересно, что она затеяла на этот раз? — Хочет окончательно погубить его? Итак, уже все судачат об их скандальном браке и выражают желание познакомиться с графиней Сэндборн. Боже, что же будет, когда Габриэлла приедет?!
Наконец, леди Мортон отпустила Питера и вернулась к своим обязанностям. Питер вздохнул с плохо скрываемым облегчением и удрал из гостиной в оранжерею. Там, как назло, было полно гостей, внимание которых привлек какой-то редкий цветок, и ему пришлось ретироваться в музыкальную комнату. Но и, здесь Питер то и дело ловил на себе любопытные взгляды и уже хотел было вернуться в гостиную, но тут лакей громко объявил: — Леди Сент-Джеймс и графиня Сэндборн!
Питер тихо застонал и поспешил в холл. Габриэлла и Беатрис обменивались любезностями с хозяйкой дома, причем Габриэлла вела себя так, будто всю жизнь только то и делала, что посещала благотворительные вечера.
Когда Сесилия отошла к другим гостям, Питер смог увидеть свою жену во всем блеске, а, увидев, оцепенел. На Габриэлле было платье из роскошного муара изумрудного цвета, глубокое декольте обрамлял бархат, а шифоновая юбка была задрапирована сзади в замысловатый турнюр, украшенный белыми камелиями из шелка. Три камелии, но только живые, лежали на плече, соперничая белизною с нежной кожей. Искусно уложенную прическу венчали те же цветы. Питер поймал себя на мысли, что мечтает вдохнуть их аромат, и с проклятиями подавил предательскую реакцию. Чертыхаясь и призывая громы и молнии на головы всех женщин на свете, он пошел к жене. Похоже, сегодня вечером ему не придется скучать.
Габриэлла чувствовала себя едва ли не хуже, чем Питер, во рту у нее пересохло, а руки под длинными лайковыми перчатками заледенели. Услышав от леди Мортон, что Питер уже здесь, она с трудом выдавила кривую улыбку и если бы не поддержка Беатрис, вообще грохнулась бы в обморок. К счастью, уроки мадам Маршан не пропали даром, и вскоре Габриэлле удалось совладать с собой настолько, что она смогла выделить из мелькающего шелка человеческие лица и даже ответить уже вполне нормально и даже обворожительной улыбкой на пару-тройку комплиментов. Впрочем, так продолжалось недолго. Стоило девушке заметить Питера, идущего к ним через холл, как сердце ее вновь затрепетало, а по телу пробежала нервная дрожь. В облегающем черном фраке, атласном жилете и с франтовато повязанным галстуком Питер, несомненно, был самым красивым из присутствующих на балу мужчин. Все дамы оборачивались ему вслед, но его глаза были прикованы к ней. К той, которую он назвал своей женой, меньше месяца тому назад.
Она протянула ему руку для поцелуя, но он грубо схватил ее за локоть, коротко кивнул матери и потащил Габриэллу в оранжерею. Гости, вдоволь налюбовавшись экзотическим цветком, разошлись, и им удалось уединиться под сенью гигантских папоротников.
— Какого дьявола ты здесь делаешь? — прошипел Питер.
— Пришла потанцевать и завести новые знакомства, — невозмутимо ответила Габриэлла.
— Черта с два! Ты сейчас же извинишься перед Сесилией и сошлешься на то, что у тебя разболелась голова, ясно? Я отвезу тебя домой, — он так стиснул ее руку, словно готов был силой вытащить из этого гостеприимного дома.
— У меня не болит голова, — заявила она яростным шепотом. — И я сейчас пойду в столовую, а отнюдь не домой!
Габриэлла вырвалась и, сердито пнув ногой длинный шлейф своего платья, направилась к дверям. Только обеденный звонок помешал Питеру броситься за ней. Делать нечего, пришлось подчиниться условностям, которые он в глубине души так презирал. Оставалось только надеяться на то, что во время обеда Габриэлла не сможет нанести еще больший ущерб его и без того подмоченной репутации.
Леди Мортон порхала по залу, составляя в пары джентльменов и леди по какому-то одной ей известному принципу. Питер поспешил протиснуться вперед, чтобы составить пару своей жене, но не тут-то было. Прежде чем он нагнал Габриэллу, Сесилия уже представила ее ворчливому Уильяму Хартшорну и отправила обоих в столовую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Вернувшись на Парк-лейн, Габриэлла изумленно застыла в дверях. В гостиной, наполненной ароматом дорогих французских духов, восседали Ариадна, Женевьева и Клементина.
— Кто эти женщины? — возмутилась Беатрис, достаточно было взглянуть на их яркие платья и вычурные шляпки, чтобы понять, что эти дамы отнюдь не принадлежат к лондонской аристократии. — Что они делают в моем доме, хотела бы я знать?
— Это мои подруги, но сейчас они выступают в роли, так сказать, «любовных экспертов», — невозмутимо ответила Розалинда. — Правда они уже некоторое время как отошли от дел, но у них троих в общей сложности шестьдесят лет амурного опыта.
Беатрис ухватилась за спинку ближайшего стула. Боже милостивый, что происходит? Не хватало еще, чтобы она, графиня Сент-Джеймс, принимала у себя распутных женщин? А ведь очень может быть, что одна из них когда-то была любовницей ее мужа.
Лишь после того как Женевьева, Ариадна и Клементина клятвенно заверили ее, что никогда даже не были знакомы с графом Сэндборном, Беатрис Немного успокоилась. Она извинилась и удалилась в свои апартаменты, оставив Габриэллу в руках многоопытных куртизанок.
Как только дверь за леди Беатрис захлопнулась, вся троица бросилась обнимать пунцовую от смущения девушку.
— Розалинда рассказала нам о твоем, как бы это выразиться, затруднительном положении, — расстроено закудахтала Женевьева.
— Какое безобразие! — вставила Клементина, ободряюще похлопывая ее по плечу.
— Не волнуйся, девочка, — заверила Ариадна. — Мы сумеем его приручить. Вот увидишь, скоро он станет как шелковый.
Не обращая внимания на возражения Габриэллы, дамы под предводительством Розалинды потащили упирающуюся девушку наверх, в комнату Питера. Чтобы выработать четкий план, надо было изучить обстановку на месте. Ни для кого не секрет, что даже цвет обоев может многое рассказать о характере человека.
Осмотр спальни занял довольно много времени, после чего были сделаны следующие выводы:
Питер Сент-Джеймс — мужчина независимый, но любит замысловатую роскошь. Об этом поведали ковры ручной работы и покрывала с витиеватым орнаментом. Глядя на картины и египетские безделушки, можно было предположить, что он отдает предпочтение экзотике и не лишен художественного вкуса.
Убедившись, что не упущена ни одна мелочь, Розалинда усадила дочь на диван и приступила к разъяснениям:
— Походка, речь, смех, все, что делает женщина, вплоть до того, как она сморкается, может быть превращено в акт обольщения, — начала она.
— Верно гласит старинная поговорка: «Мужчина любит глазами», — вмешалась Женевьева. — Что может быть красноречивее выразительного взгляда? Вот с этого и начни: смотри только на него и думай только о нем. Хорошо также в это время приговаривать про себя: — «Я люблю тебя, приди ко мне». Уверяю, эффект поразительный.
Они усадили Габриэллу перед зеркалом и велели потренироваться. Она покраснела и попыталась уклониться, но, в конце концов, решила попробовать. Женевьева сама продемонстрировала, КАК это должно выглядеть. Габриэлла восхищенно наблюдала за тем, как маленькая, невзрачная женщина превращается в женщину-вамп. И все это при помощи одного лишь взгляда!
К сожалению, у нее самой ничего не получилось, вместо призывного взгляда выходил какой-то близорукий прищур. Женщины тоскливо посмотрели друг на друга. Что ж, придется попробовать что-то другое.
— Каждое твое движение должно быть предназначено для одного конкретного мужчины, — приступила Клементина. — Каждый твой жест должен говорить, что это для него и только для него.
С этими словами она уронила платочек и наклонилась над ним с такой пленительной грацией, что в нее просто нельзя было не влюбиться. Затем Клементина прошлась по комнате, шурша шелковыми юбками и слегка покачивая бедрами. Несмотря на возраст, она выглядела весьма соблазнительно. Габриэлла была поражена произошедшей в ней переменой.
Под руководством Клементины девушка тоже прохаживалась, садилась, обмахивалась веером, но все это было жалким подобием того, что могла предложить женщина, имеющая сексуальный опыт. В конце концов, было решено, что тонкая талия и хорошо сидящее платье с лихвою компенсируют все недочеты. Следующей слово взяла Ариадна:
— Даже твоя речь должна приобрести новый оттенок. Старайся говорить так, словно в твоих замечаниях заключен особый важный смысл. Вот например: «Большинству людей нравится ясная погода, но я нахожу дождь восхитительным, не правда ли, ваша светлость?» Или вот еще: — «Я обожаю спаржу, когда она хорошо приготовлена, горячая и нежная». Понимаешь меня? Интонация, с которою ты произносишь каждую фразу, плюс взмах ресницами и тихий вздох сделают из обычного предложения двусмысленное. Поверь мне, ничто так не возбуждает, как двусмысленный намек, — Ариадна помолчала, затем продолжила: — Важно не только, ЧТО сказать, но и КАК сказать. Старайся использовать красочные описания, это пробуждает чувственность. Если тебе удастся это сделать, считай; ты на полпути к победе.
Габриэлла согласилась попробовать и, запинаясь, сказала:
— Какой приятный… освежающий дождь. Ариадна поморщилась, и девушка сделала еще одну попытку:
— Обожаю, м-м, сочную, свежую баранью ножку. Клементина поперхнулась смешком.
— Ты бы еще сказала, что без ума от пухлой клубники, — выдавила она.
Женщины расхохотались.
Розалинда промокнула глаза платочком, подошла к дочери и обняла ее за талию.
— Видишь ли, дорогая, мужчины падки на лесть, но если ты сразу объявишь ему, что хочешь его, в этом не будет вызова. Будь осторожна, Габби. Ты должна избегать очевидного.
— Не забывай о том, что Сэндборну хорошо знакомы женские уловки, — заметила Женевьева. — Хотя вряд ли он устоит перед соблазном поиграть с тобой.
— Самое главное вывести его из равновесия, — добавила Клементина. — Постоянно держи его в напряжении, пусть гадает, манишь ты его или просто улыбаешься, сражаешься или готова сдаться.
После этого перешли к «прикосновениям» случайным и намеренным. Сначала определили наиболее удобные для эротических контактов места. Все согласились с Клементиной, что лучшим является карета и, может быть, еще подоконник. Но карета все-таки предпочтительней.
— В несущейся по дороге карете есть нечто такое, что будит в мужчине зверя, — заявила Женевьева. — Вы сидите рядом, ты медленно снимаешь перчатки и как бы невзначай касаешься его руки. Поверь, не пройдет и пяти минут, как твои юбки будут зад — . раны, ну итак далее.
До Габриэллы не сразу дошел смысл сказанного, но когда она поняла, что скрывается за словами «и так далее», щеки ее покрылись красными пятнами.
— Думаю, мне не помешает глоток свежего воздуха, — пробормотала она. — А вы пока спускайтесь в столовую, я попрошу Парнелла приготовить чай.
Она стремглав вылетела из спальни, Розалинда посмотрела ей вслед, вздохнула и; обернувшись к своим товаркам, сказала:
— Нам эта наука далась намного легче. По крайней мере, всегда было на ком поупражняться.
Беатрис в столовую не спустилась, и женщины даже за чаем не оставляли Габриэллу в покое. Снова и снова они заставляли ее повторять бессмысленные фразы с особой интонацией, кокетливо поводить плечами и тому подобное. Не выдержав, девушка взмолилась:
— Давайте на время прекратим тренировки, я больше не выдержу! Я знаю, что вы желаете мне добра, но для одного дня, пожалуй, достаточно.
— Не глупи, Габби, — фыркнула Розалинда. — У тебя все получится, и вскоре ты сможешь управляться с мужчинами не хуже любой из нас.
— О, мама, я совсем не это имела в виду. Просто я не знаю, когда увижусь с Питером. И даже если это будет сегодня вечером, еще неизвестно, посмотрит ли он на меня.
Розалинда нахмурилась и задумчиво забарабанила пальцами по столу.
— А ведь верно. Кто знает, что царит в голове у этого сумасброда. Возможно, нам нужно действовать более прямолинейно. Надо как-то привлечь внимание Сэндборна, разбудить его страсть.
— Габриэлле следует самой проявить инициативу, — воодушевилась Клементина. — Этакий возвышенно-романтический пинок прямо в его упрямую задницу. .
— Да-да, , — согласилась Ариадна. — Габриэлла должна совершить нечто необычное, смелое и провокационное, — она погрузилась в раздумье. — Постойте! Кажется, я придумала! Когда-то мне самой хотелось это осуществить, но Джеральд умер так рано… — она обвела взглядом комнату. — Это…
Габриэлла приготовилась к самому худшему и была несколько разочарована. В словах Ариадны не было ничего шокирующего.
— Цезарь и Клеопатра!
Последовало недоуменное молчание. Ариадна презрительно усмехнулась.
— Невежды! Всему миру известна история их любви, и на сей раз роль Клеопатры сыграет Габриэлла. Насколько я помню, эксцентричная царица приказала завернуть себя в ковер и отнести в покои цезаря в качестве подарка. Умная женщина обошлась без путаной дипломатии и оказалась прямиком в постели любимого мужчины. О, это была одна из самых великолепных любовных авантюр всех времен и народов.
Ариадна победоносно посмотрела на подруг, и перечислила преимущества по пальцам:
— Во-первых, Габби его удивит, во-вторых, озадачит и, наконец, обольстит. Ну, как вам план?
— Блестяще! — воскликнула Розалинда, загораясь идеей. — Пусть он укрылся в этом чертовом отеле, Габби все равно сумеет до него добраться. Ее тайно доставят туда, и очень скоро уже не она, а Сэндборн будет у ее ног.
— Вы только представьте себе выражение его лица, когда он увидит Габриэллу в восхитительном дезабилье? — расхохоталась Женевьева.
— Да он набросится на нее как голодный волк на овечку, — прокудахтала Клементина.
Габриэлла с тихой паникой выслушала то, что ей предстоит сделать. Предчувствие все-таки не обмануло: план Ариадны, действительно, оказался ужасен.
— Но, когда я буду в гостинице, что я ему скажу? — запротестовала она. — Может быть, вы придумаете что-то другое, не такое экстравагантное?
Женщины обменялись взглядами.
— Ты скажешь ему все, что наболело у тебя на душе, — снисходительно пояснила Розалинда. — А дальше действуй по обстоятельствам.
— Не скрывай своих чувств, детка.
— В любом случае он будет знать, что ты любишь и хочешь его, — заметила Ариадна. — Что бы ни случилось потом, воспоминание о твоей страсти будет преследовать графа всю жизнь.
Габриэлле пришлось согласиться, что план выглядит безупречно. Питеру и в самом деле трудновато будет избавиться от нее, а значит, он ее хотя бы выслушает. Как знать, а вдруг после их разговора он решит вернуться домой, и они заживут как любящие друг друга супруги.
— Хорошо! — твердо сказала она. — Я сделаю это.
Глава 19
Благотворительность меньше всего интересовала Питера, и на бал леди Мортон он пришел, чтобы встретиться со сторонниками силовой политики и обсудить кое-какие вопросы. Кроме того, за последнее время его репутация сильно пошатнулась, так что показаться в обществе было просто необходимо, хотя бы для того, чтобы опровергнуть досужие домыслы и положить конец сплетням.
Питер Сент-Джеймс легко взбежал по ступенькам особняка на Гросвенор-сквер и подал свою визитную карточку одетому в расшитую золотом ливрею слуге. Ожидая, пока лакей объявит его имя, он огляделся и с удовлетворением отметил, что Сесилию почтили своим визитом лорд Калверт, доктор Ричард Эпперли, сэр Уильям Хартшон и даже степенная и влиятельная маркиза Куинзберри. Эти люди могли оказаться ему полезными, и Питер надеялся, что так и будет.
Леди Мортон сама вышла ему навстречу и сердечно приветствовала «дорогого графа». Питер знал, чего стоит ее показная любезность, а потому не особенно прислушивался. Каково же было его удивление, когда Сесилия вдруг спросила:
— Разве ваша жена не с вами? — она заглянула ему за плечо. — Мы, знаете ли, встречались три дня назад у модистки, — в глазах у молодой женщины забегали лукавые искорки, она схватила Питера за руку и заговорщицки прошептала: — Мне не терпится представить ее гостям. Уверена, ваша чаровница Габриэлла произведет настоящий фурор.
Питер ошеломленно уставился на леди Мортон. Она встречалась с Габриэллой? Что же та ей наговорила, если Сесилия думает, что они приедут вместе? Нехорошее предчувствие сдавило ему Грудь. Ох, без Беатрис тут явно не обошлось. С трудом выдавив улыбку, Питер ответил:
— Я приехал прямо с деловой встречи. Моя жена, видимо, будет чуть позже.
— А-а, — протянула Сесилия. — Ну что ж, пока ее нет, я сама буду вас развлекать. Вы, конечно, знакомы с большинством моих гостей, но есть и новенькие. Пойдемте, я вас представлю.
В полном замешательстве Питер провел хозяйку через огромный холл в гостиную, рассеянно раскланиваясь с теми людьми, на которых еще пять минут назад надеялся произвести самое выгодное3 впечатление. Габриэлла будет на балу! Интересно, что она затеяла на этот раз? — Хочет окончательно погубить его? Итак, уже все судачат об их скандальном браке и выражают желание познакомиться с графиней Сэндборн. Боже, что же будет, когда Габриэлла приедет?!
Наконец, леди Мортон отпустила Питера и вернулась к своим обязанностям. Питер вздохнул с плохо скрываемым облегчением и удрал из гостиной в оранжерею. Там, как назло, было полно гостей, внимание которых привлек какой-то редкий цветок, и ему пришлось ретироваться в музыкальную комнату. Но и, здесь Питер то и дело ловил на себе любопытные взгляды и уже хотел было вернуться в гостиную, но тут лакей громко объявил: — Леди Сент-Джеймс и графиня Сэндборн!
Питер тихо застонал и поспешил в холл. Габриэлла и Беатрис обменивались любезностями с хозяйкой дома, причем Габриэлла вела себя так, будто всю жизнь только то и делала, что посещала благотворительные вечера.
Когда Сесилия отошла к другим гостям, Питер смог увидеть свою жену во всем блеске, а, увидев, оцепенел. На Габриэлле было платье из роскошного муара изумрудного цвета, глубокое декольте обрамлял бархат, а шифоновая юбка была задрапирована сзади в замысловатый турнюр, украшенный белыми камелиями из шелка. Три камелии, но только живые, лежали на плече, соперничая белизною с нежной кожей. Искусно уложенную прическу венчали те же цветы. Питер поймал себя на мысли, что мечтает вдохнуть их аромат, и с проклятиями подавил предательскую реакцию. Чертыхаясь и призывая громы и молнии на головы всех женщин на свете, он пошел к жене. Похоже, сегодня вечером ему не придется скучать.
Габриэлла чувствовала себя едва ли не хуже, чем Питер, во рту у нее пересохло, а руки под длинными лайковыми перчатками заледенели. Услышав от леди Мортон, что Питер уже здесь, она с трудом выдавила кривую улыбку и если бы не поддержка Беатрис, вообще грохнулась бы в обморок. К счастью, уроки мадам Маршан не пропали даром, и вскоре Габриэлле удалось совладать с собой настолько, что она смогла выделить из мелькающего шелка человеческие лица и даже ответить уже вполне нормально и даже обворожительной улыбкой на пару-тройку комплиментов. Впрочем, так продолжалось недолго. Стоило девушке заметить Питера, идущего к ним через холл, как сердце ее вновь затрепетало, а по телу пробежала нервная дрожь. В облегающем черном фраке, атласном жилете и с франтовато повязанным галстуком Питер, несомненно, был самым красивым из присутствующих на балу мужчин. Все дамы оборачивались ему вслед, но его глаза были прикованы к ней. К той, которую он назвал своей женой, меньше месяца тому назад.
Она протянула ему руку для поцелуя, но он грубо схватил ее за локоть, коротко кивнул матери и потащил Габриэллу в оранжерею. Гости, вдоволь налюбовавшись экзотическим цветком, разошлись, и им удалось уединиться под сенью гигантских папоротников.
— Какого дьявола ты здесь делаешь? — прошипел Питер.
— Пришла потанцевать и завести новые знакомства, — невозмутимо ответила Габриэлла.
— Черта с два! Ты сейчас же извинишься перед Сесилией и сошлешься на то, что у тебя разболелась голова, ясно? Я отвезу тебя домой, — он так стиснул ее руку, словно готов был силой вытащить из этого гостеприимного дома.
— У меня не болит голова, — заявила она яростным шепотом. — И я сейчас пойду в столовую, а отнюдь не домой!
Габриэлла вырвалась и, сердито пнув ногой длинный шлейф своего платья, направилась к дверям. Только обеденный звонок помешал Питеру броситься за ней. Делать нечего, пришлось подчиниться условностям, которые он в глубине души так презирал. Оставалось только надеяться на то, что во время обеда Габриэлла не сможет нанести еще больший ущерб его и без того подмоченной репутации.
Леди Мортон порхала по залу, составляя в пары джентльменов и леди по какому-то одной ей известному принципу. Питер поспешил протиснуться вперед, чтобы составить пару своей жене, но не тут-то было. Прежде чем он нагнал Габриэллу, Сесилия уже представила ее ворчливому Уильяму Хартшорну и отправила обоих в столовую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39