– грустно буркнул Рамзи, тасуя колоду.
Глава 31
Среди ночи Молли проснулась от невыразимо приятных ощущений: Рамзи, навив ее локон на палец, нежно лизнул ушко, чуть прикусил и едва слышно прошептал.
– Если согласна вступить в игру, мяч в центре поля.
Начинаем?
– Всегда любила футбол! Кстати, где Эмма?
Рамзи приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.
– Наша милая крошка так сладко уснула, что, по-моему, вот-вот захрапит. Я уложил ее в смежной спальне. И приоткрыл дверь, так что мы сразу услышим, если она проснется. Поэтому не советую вопить в порыве страсти. Договорились?
Молли лениво подняла руку и коснулась его щеки кончиками пальцев. Глаза привыкли к темноте, и она, смутно различив черты его лица, осторожно обвела губы, пригладила брови.
– Ты неотразим, Рамзи. Знаешь, когда я застала тебя голым в ванной, насилу удержалась, чтобы не наброситься и не повалить на пол.
Рамзи сжал ее в объятиях и притиснул к себе.
– Жаль, что не решилась, – простонал он. – Я умирал от желания стать жертвой нападения. Просто трясся от предвкушения!
Молли положила ладони ему на плечи, провела по спине и только сейчас сообразила, что он успел сбросить шорты.
– О Господи, – пробормотала она, куснув его в грудь, – на мне, кажется, чересчур много всего.
Но уже в следующий миг роскошная шелковая сорочка полетела на пол. Молли припала губами к его подбородку – Хочешь, чтобы я повесила твой подарок, пока не помялся?
И, услышав очередной стон, легонько ударила его и засмеялась. Он перекатился на нее, прижался всем телом, вдыхая неповторимый аромат, ощущая упругость грудей, мягкость живота.
– Я столько раз мечтал об этом, что едва не свихнулся. Поразительно. Никогда не считал себя похотливым ублюдком, но стоит тебе приблизиться, и со мной творится нечто невообразимое, Молли.
– Попробуешь прижать меня в туалете?
Рамзи покачал головой и стал целовать ее, бормоча между поцелуями:
– Нет, это неприлично. Впрочем, все сгодится, если Эмма не даст нам ни минуты передышки Молли выгнулась, нашла губами его губы и впилась с жадностью голодающей.
– Ты еще не знаешь, что такое похоть, – призналась она. – Мне иногда хочется тебя съесть.
Она снова принялась покрывать поцелуями-укуса1 ми его шею и плечи.
– Теперь моя очередь, – запротестовал он. – Мужчина должен брать на себя большую часть работы. Ты еще покажешь, на что способна, Молли, только позднее.
Гораздо позднее.
Вместо ответа она раздвинула ноги, и Рамзи, понял, что пропал. Он ненасытно пробовал на вкус ее шею, уши, губы, грудь, сплетая гирлянды поцелуев по всему ее телу.
– Черт! – выругался он, сжимая ее груди. – Эмма в соседней комнате, и я, сильный и всемогущий, боюсь отважиться на большее. Господь только знает, как мне хочется!
Молли провела ступней по его ноге.
– Продолжай в том же духе. Это просто великолепно.
Рамзи встал на колени, с усилием оторвавшись от Молли, и оттолкнул ее руки, когда та хотела привлечь его к себе. И долго смотрел на нее, гладя, лаская, разводя ноги шире. Наконец сполз вниз и стал целовать ее живот.
– Прекрасное местечко, – пробормотал он. Его пальцы проникли в нее, и не прошло и минуты, как Молли, изнемогая от непередаваемо прекрасных ощущений, забившись, сдавленно воскликнула:
– О Боже, Рамзи, это уж слишком! Сейчас закричу!
Он успел закрыть ей рот рукой, и она, уже не боясь быть услышанной, буквально взвыла, отчетливо понимая, что сейчас умрет, и в то же время твердо зная, что будет жить вечно и не желает, чтобы эти сладостно-греховные безумные ощущения подошли к концу.
И когда она обмякла, сотрясаемая пробегавшими по телу крохотными электрическими разрядами наслаждения, он вошел в нее, и они стали одним целым.
Рамзи навис над ней, оцепенев на какое-то мгновение. И в этот самый миг понял, что наконец нашел свою единственную, жену и возлюбленную, и это навсегда.
Пока оба живы. От осознания столь простой, но самой важной на свете истины у него закружилась голова и бросило в жар. До этой ночи он и не думал, что в мире может существовать такая неразрывная связующая нить.
Он безгранично любил Эмму. И был готов защищать ее ценой собственной жизни. Эмма была самым главным человеком для Рамзи. Молли неизменно оставалась на втором плане. Но так ли это? Теперь он уже далеко не был уверен. И знал наверняка лишь одно: никогда и ни с кем ему не довелось испытать подобного всепоглощающего наслаждения. Быть в ней и с ней – нет большего блаженства.
Рамзи, вздрогнув, излился в глубины женщины, которую знал меньше двух месяцев, бывшей жены знаменитого музыканта и дочери гангстера. Жизнь иногда выкидывает самые невероятные фортели.
Молли медленно открыла глаза. Ничего не случилось.
Она моргнула. По-прежнему ничего. Молли нехотя решила спуститься на землю. Она до сих пор не могла отойти от тех ощущений, которые испытала в объятиях мужа.
«Теперь можно попробовать поговорить, – подумала она. – Только поговорить. Не шевелиться. Кажется, я произношу слова вполне связно. Огромное достижение».
– Спасибо, Рамзи, все было очень мило.
Рамзи еще не вышел из нее. И это было прекрасно.
Молли снова закрыла глаза, благодаря судьбу за то, что они нашли друг друга. Немного погодя она приподняла бедра. Рамзи охнул:
– Какого дьявола ты имеешь в виду? Что значит мило?
Довольно скользкое определение. Из лексикона голубых! Для нормальных мужчин это почти оскорбление.
– Ладно, так и быть. Потрясающе. Восхитительно.
Плоть Рамзи мгновенно отвердела и налилась.
– До сих пор тебе не с чем было сравнивать. Ты можешь, конечно, воображать, что я снова готов, но это не так. Необходимо укрепить мой дух. Дай мне еще по крайней мере пять минут.
Он придавил ее к кровати своим весом. Голова лежала на соседней подушке. Молли опять принялась гладить ему спину.
– Я совершенно забыла про ожог! Зажило?
– Как на собаке.
– Кожа совсем гладкая. А нога?
– Не беспокоит Как насчет твоей руки? Швы рассосались?
– До единого. Только маленький шрамик. Рамзи, ты не станешь возражать, если я признаюсь, что ты мне не просто нравишься. Все гораздо серьезнее.
Рамзи молчал. Молли нервно заерзала.
– Нет, – наконец объявил он, все еще не в силах пошевелиться. – Честно говоря, я тоже испытываю к тебе что-то в этом роде. – Он приподнялся и, наклонив голову, поцеловал ее в губы. – Знала бы ты, сколько раз я смотрел на твой рот и гадал, какой он на вкус и что ты сделаешь, если я тебя поцелую. Я с ума сходил от твоих губ. И все думал: вдруг ты сама меня поцелуешь?
Не прошло и нескольких минут, как Рамзи решил, что к нему вернулась утраченная было сила Духа. Они снова любили друг друга, и на сей раз именно он пребывал в полной уверенности, что не доживет до утра. И был не так уж далек от истины. От счастья иногда тоже умирают.
Под утро маленькая ручка погладила Рамзи по плечу. Слава Богу, у него хватило ума натянуть шорты и даже уговорить Молли надеть сорочку, хотя бедняжка была почти без сознания.
Он подхватил Эмму под мышки и уложил рядом с матерью. Молли, так и не просыпаясь, протянула руку, чтобы снова коснуться его дремлющей плоти.
– Здесь Эмма, – прошептал Рамзи.
Молли тотчас успокоилась и улыбнулась.
Эмма обняла мать за талию и прошептала на ухо:
– Я знаю, мама, ты самая красивая, хоть сейчас темно и я тебя не вижу.
– Спасибо, Эм. Правда, для этого необязательно будить меня каждый час.
Она снова погрузилась в сон и, перед тем как забыться, увидела мирового судью, объявляющего их мужем и женой, Эмму, широко улыбавшуюся и объяснявшую жене судьи, которая продала им букет за десять долларов, как чудесно, что теперь они женаты и все будет хорошо. Женщина, благослови Господь ее душу, кивнула и постаралась отвлечь Эмму, пока Рамзи целовал жену.
Она проваливалась в теплую темную пропасть, забыв о расстриге-священнике Сонни Дикерсоне, который зашел так далеко, что, вероятно, скорее умрет, чем откажется от Эммы.
– Знаешь, о чем я думаю? – прошептала Молли на следующее утро, оглядываясь на Эмму, старательно выводившую свое имя в блокноте.
– Готовишь какую-то проделку! Ты вот-вот лопнешь от смеха! Я все вижу! – шутливо погрозил пальцем Рамзи.
– Ошибаешься. Я серьезна как никогда.
– Ладно, но что у тебя на уме?
– Ничего, просто вспоминаю эту ночь. Понимаешь, то, что у нас было.., трудно даже выразить словами! Так чудесно.., что за это следовало бы брать налоги.
И тут на него нахлынула такая волна желания, что он не сразу оправился. Рамзи поспешно отхлебнул кофе и обжег язык. Он ясно припомнил, как она содрогалась под ним, и едва удержался, чтобы не повалить ее прямо на пол. В эту минуту Эмма подняла глаза от блокнота и спросила:
– Какая у меня теперь фамилия, мама?
Рамзи мгновенно забыл о своем почти преступном намерении и как истинный собственник, наконец-то заполучивший то, о чем мечтал всю жизнь, произнес:
– Я хотел бы, чтобы ты стала Эммой Хант. Как считаешь?
– Пожалуйста, напиши печатными буквами, Рамзи Он взял карандаш и старательно вывел два слова Эмма, пыхтя, принялась за работу и наконец объявила:
– Смотри, как получилось! По-моему, очень красиво!
Она протянула им блокнот, и взрослые с преувеличенным вниманием уставились на листок бумаги.
– Здорово! – восхитился Рамзи. – И даже прочитать можно. Эмма Хант. Замечательно звучит!
Эмма одарила их сияющей улыбкой и вернулась к своему занятию. Рамзи понизил голос:
– Прости, Молли, мы никогда это не обсуждали, но я очень хочу, чтобы Эмма носила мою фамилию. Стала моей дочерью по закону и фактически.
– Не знаю, что и сказать. Луи почти не видел Эммы, но он ее отец. Если сделать, как ты просишь, значит, он навсегда перестанет существовать.
– В таком случае позволь спросить: если бы Луи до сих пор был жив и ты все-таки вышла за меня, что решила бы?
Молли доела грейпфрут и взялась за тост. Немного подумав, она чуть слышно прошептала:
– Да, он негодяй, подонок и совсем не любил Эмму.
Луи не заслуживал такой чудесной девочки и не достоин дать ей свое имя. – Она сокрушенно покачала головой:
– Но он погиб, и я чувствую себя обязанной уважать мертвых. Как насчет Эмма Сантера Хант? Конечно, можно посоветоваться: с доктором Лу, но идея, по-моему, неплоха.
– Эмма и без того всегда будет помнить своего отца.
– Да, – кивнула Молли. – Кстати, ты собираешься доедать бекон, Рамзи?
– Нет, он твой. Тебе надо набираться сил. Я же здоров, как бык. Чем больше на мужчину набрасываются, тем могучее он становится. Мускулы наливаются с каждым часом. Он способен сражаться голыми руками с целыми армиями. Не могу дождаться, когда сумею тебе это доказать.
– Мам, как, по-твоему, выглядит?
Молли отвела взгляд от мужа, очень жалея, что не может дотащить его до кровати и сорвать всю одежду.
– Давай посмотрим, Эм. Да ты написала свое новое имя шесть раз! Все лучше и лучше А последняя строчка – просто класс! Пойдешь в школу и будешь подписываться Эмма Сантера Хант.
– Мисс Эмма Сантера Хант, – поправила Эмма.
Молли взглянула на Рамзи, безошибочно прочитавшего ее мысли. Он кивнул.
– А я буду миссис Молли Хант, – объявила она.
– Значит, теперь мы все Ханты. – обрадовалась Эмма, но тут же нахмурилась:
– Я даже не знала такой фамилии до того, как познакомилась с Рамзи.
Рамзи позвонил своим родителям. Они поговорили с Молли и Эммой. Все прошло гладко, хотя Молли расслышала нотки разочарования в их голосах.., после того как они оправились от потрясения. Мать и отец Рамзи пообещали дать прием в их честь в конце лета.
– Ну вот, к тому времени все образуется, – заверил Рамзи, кладя трубку. – Увидишь, как мама носится со своими невестками и пилит сыновей за то, что плохо обращаются с бедными девочками.
– Логично, – заметила Молли. – Пожалуй, позвоню-ка и я своей матери.
* * *
Назавтра они вернулись в Сан-Франциско. Несмотря на то что лето было в разгаре, город окутал холодный туман, ползущий с Тихого океана.
Эмма, в свитере и джинсах, гуляла по двору, рассматривая цветы, распустившиеся под защитой высокой ограды. Пианино осталось на стуле в кухне. На противоположной стороне улицы был припаркован полицейский автомобиль без опознавательных знаков.
– Надо купить ей качели, – заметил Рамзи, подходя к Молли сзади и обнимая за талию. – М-м-м, как сладко, – пробормотал он, прикусив ее мочку. – Может, привязать веревку к той дубовой ветке и положить на нее шину?
Молли повернулась к нему лицом.
– Мне хочется попросту изнасиловать тебя, – сообщила она и, верная своему слову, так и поступила.
Они даже не разделись, помня о присутствии Эммы, и едва оторвались друг от друга, все еще тяжело дыша, как услышали звонкий голосок:
– Мама, а у Рамзи есть комната, набитая разными банками.
Молли закатила глаза.
– Банками? Извращенец!
– Мама, ты смеешься? Опять шутишь?
– О да, – тихо сказала Молли. – О да.
* * *
После роскошного обеда, состоявшего из говядины по-китайски и лапши с чесноком и баклажанами, любимых блюд Рамзи, Молли объявила:
– Нам пора поговорить, Эмма. Довольно мы откладывали эту беседу. Только не волнуйся. – Эмма настороженно приподняла голову. – Буду откровенна. девочка. Рамзи тревожится за тебя, потому что этот ужасный человек все еще на свободе. Мы надеялись, что его поймают к нашему возвращению, но ничего не вышло.
А посему, Эм, ты должна быть сверхосторожна. И когда мы выходим из дома, держись рядом со мной или Рамзи. Если один из нас уйдет вперед, сразу же догоняй и хватай за руку. Понятно? Тебе все понятно?
Рамзи никогда не осмелился бы заговорить об этом.
Он чувствовал себя так, словно стоит на краю кратера пробуждающегося вулкана. Горло перехватило, и он не мог сделать ни глотка кофе, только что сваренного им собственноручно.
– Да, мама, ты права, – согласилась Эмма. – Доктор Лу сказала, что этот человек думает, что я могу спасти его от ада, и если такая мысль застряла в его мозгу, значит, ничего не поделаешь.
Она еще рассуждает! Поразительно, до чего этот маленький ребенок способен мыслить четко и логически!
– Наверное, доктор Лу знает, что говорит. – кивнула Молли.
– Но если он думает, что я спасу его от ада, то почему так меня мучил?
– Мистер Савич объяснил Рамзи, что врачи и агенты ФБР решили, будто он делал тебе больно, считая, что ты понесешь наказание за него. Что, терзая тебя, свою спасительницу, он очистится от грехов и попадет в лоно Господне.
– Не понимаю, мама.
– И никто не поймет, – заверил Рамзи. – Он болен и поэтому очень опасен. Его надо остерегаться.
– Я знаю, он где-то здесь. Ждет, – шепнула Эмма.
– Верно, детка, – вздохнула Молли. – Больше всего на свете я желала бы придушить негодяя своими руками. Но пока его не схватят, нам придется трудно.
Держи ушки на макушке и ходи за нами хвостом. Подойди к окну и посмотри на голубую машину, припаркованную напротив. Там сидят полицейские, которые тоже ищут этого человека.
– Вижу, мама.
Рамзи неловко откашлялся. Все разумные, правильные, нужные слова отчего-то застряли в горле. Он попытался хоть как-то утешить девочку и объяснить, что все это ненадолго, но сумел лишь выдюжить:
– Эмма, не могла бы ты подойти? Что-то я неважно себя чувствую.
Девочка метнулась к столу. Рамзи едва успел отодвинуть стул и посадить малышку к себе на колени. Эмма гладила его руку и шептала:
– Все будет хорошо, Рамзи. Мы прорвемся. Честное слово.
Рамзи уткнулся лицом в ее косичку.
– Я люблю тебя, Эмма Хант.
– И я тебя, Рамзи. Ты даже не знаешь, как сильно.
Она еще долго гладила его по плечу, даруя тепло и радость, в которых он так нуждался.
* * *
Уик-энд они провели в Монтерее и даже отправились в океанарий. Эмма застряла возле медуз и ни за что не хотела уходить. Все трое сидели на скамье перед огромным аквариумом добрых полчаса и рассматривали медуз. Затем отправились в бухту Кармел, погуляли по живописному пляжу, проехали до Биг-Сер и устроили пикник неподалеку от дороги, на Севентин-Майл-драйв Но при этом ни на минуту не забывали о Дикерсоне.
Переступив порог гостиничного номера, Рамзи сразу позвонил Вирджинии Тролли, дал номер своего телефона и сообщил, что они устроились. Молли решила узнать о здоровье отца. Ему с каждым часом становилось лучше. Майлз пожаловался, что скучает по ним, особенно по Эмме, однако с Мейсоном поговорить не удалось. Ив передала, что он спит, но если Молли позвонит на следующей неделе, возможно, Мейсон и захочет с ней пообщаться.
– Стерва, – тихо прошипела Молли, положив трубку.
Рамзи, игравший с Эммой в «очко», поднял голову.
Он сам позавчера научил девочку игре и не переставал удивляться ее сообразительности. Теперь она легко обыгрывала его, и Рамзи невероятно этим гордился. Заметив, как раздражена Молли, он ехидно улыбнулся:
– Чего же ты хочешь? Ив куда легче дурачить твоего отца, когда рядом нет его чересчур умной дочери, к тому же старше ее на два года, и внучки, которой тоже палец в рот не клади, не говоря уже о таком писаном красавце, как я, остроумном, высоком, настоящем голливудском герое, правда, глуповатом, потому что не обращает на такую соблазнительную пташку ни малейшего внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Глава 31
Среди ночи Молли проснулась от невыразимо приятных ощущений: Рамзи, навив ее локон на палец, нежно лизнул ушко, чуть прикусил и едва слышно прошептал.
– Если согласна вступить в игру, мяч в центре поля.
Начинаем?
– Всегда любила футбол! Кстати, где Эмма?
Рамзи приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.
– Наша милая крошка так сладко уснула, что, по-моему, вот-вот захрапит. Я уложил ее в смежной спальне. И приоткрыл дверь, так что мы сразу услышим, если она проснется. Поэтому не советую вопить в порыве страсти. Договорились?
Молли лениво подняла руку и коснулась его щеки кончиками пальцев. Глаза привыкли к темноте, и она, смутно различив черты его лица, осторожно обвела губы, пригладила брови.
– Ты неотразим, Рамзи. Знаешь, когда я застала тебя голым в ванной, насилу удержалась, чтобы не наброситься и не повалить на пол.
Рамзи сжал ее в объятиях и притиснул к себе.
– Жаль, что не решилась, – простонал он. – Я умирал от желания стать жертвой нападения. Просто трясся от предвкушения!
Молли положила ладони ему на плечи, провела по спине и только сейчас сообразила, что он успел сбросить шорты.
– О Господи, – пробормотала она, куснув его в грудь, – на мне, кажется, чересчур много всего.
Но уже в следующий миг роскошная шелковая сорочка полетела на пол. Молли припала губами к его подбородку – Хочешь, чтобы я повесила твой подарок, пока не помялся?
И, услышав очередной стон, легонько ударила его и засмеялась. Он перекатился на нее, прижался всем телом, вдыхая неповторимый аромат, ощущая упругость грудей, мягкость живота.
– Я столько раз мечтал об этом, что едва не свихнулся. Поразительно. Никогда не считал себя похотливым ублюдком, но стоит тебе приблизиться, и со мной творится нечто невообразимое, Молли.
– Попробуешь прижать меня в туалете?
Рамзи покачал головой и стал целовать ее, бормоча между поцелуями:
– Нет, это неприлично. Впрочем, все сгодится, если Эмма не даст нам ни минуты передышки Молли выгнулась, нашла губами его губы и впилась с жадностью голодающей.
– Ты еще не знаешь, что такое похоть, – призналась она. – Мне иногда хочется тебя съесть.
Она снова принялась покрывать поцелуями-укуса1 ми его шею и плечи.
– Теперь моя очередь, – запротестовал он. – Мужчина должен брать на себя большую часть работы. Ты еще покажешь, на что способна, Молли, только позднее.
Гораздо позднее.
Вместо ответа она раздвинула ноги, и Рамзи, понял, что пропал. Он ненасытно пробовал на вкус ее шею, уши, губы, грудь, сплетая гирлянды поцелуев по всему ее телу.
– Черт! – выругался он, сжимая ее груди. – Эмма в соседней комнате, и я, сильный и всемогущий, боюсь отважиться на большее. Господь только знает, как мне хочется!
Молли провела ступней по его ноге.
– Продолжай в том же духе. Это просто великолепно.
Рамзи встал на колени, с усилием оторвавшись от Молли, и оттолкнул ее руки, когда та хотела привлечь его к себе. И долго смотрел на нее, гладя, лаская, разводя ноги шире. Наконец сполз вниз и стал целовать ее живот.
– Прекрасное местечко, – пробормотал он. Его пальцы проникли в нее, и не прошло и минуты, как Молли, изнемогая от непередаваемо прекрасных ощущений, забившись, сдавленно воскликнула:
– О Боже, Рамзи, это уж слишком! Сейчас закричу!
Он успел закрыть ей рот рукой, и она, уже не боясь быть услышанной, буквально взвыла, отчетливо понимая, что сейчас умрет, и в то же время твердо зная, что будет жить вечно и не желает, чтобы эти сладостно-греховные безумные ощущения подошли к концу.
И когда она обмякла, сотрясаемая пробегавшими по телу крохотными электрическими разрядами наслаждения, он вошел в нее, и они стали одним целым.
Рамзи навис над ней, оцепенев на какое-то мгновение. И в этот самый миг понял, что наконец нашел свою единственную, жену и возлюбленную, и это навсегда.
Пока оба живы. От осознания столь простой, но самой важной на свете истины у него закружилась голова и бросило в жар. До этой ночи он и не думал, что в мире может существовать такая неразрывная связующая нить.
Он безгранично любил Эмму. И был готов защищать ее ценой собственной жизни. Эмма была самым главным человеком для Рамзи. Молли неизменно оставалась на втором плане. Но так ли это? Теперь он уже далеко не был уверен. И знал наверняка лишь одно: никогда и ни с кем ему не довелось испытать подобного всепоглощающего наслаждения. Быть в ней и с ней – нет большего блаженства.
Рамзи, вздрогнув, излился в глубины женщины, которую знал меньше двух месяцев, бывшей жены знаменитого музыканта и дочери гангстера. Жизнь иногда выкидывает самые невероятные фортели.
Молли медленно открыла глаза. Ничего не случилось.
Она моргнула. По-прежнему ничего. Молли нехотя решила спуститься на землю. Она до сих пор не могла отойти от тех ощущений, которые испытала в объятиях мужа.
«Теперь можно попробовать поговорить, – подумала она. – Только поговорить. Не шевелиться. Кажется, я произношу слова вполне связно. Огромное достижение».
– Спасибо, Рамзи, все было очень мило.
Рамзи еще не вышел из нее. И это было прекрасно.
Молли снова закрыла глаза, благодаря судьбу за то, что они нашли друг друга. Немного погодя она приподняла бедра. Рамзи охнул:
– Какого дьявола ты имеешь в виду? Что значит мило?
Довольно скользкое определение. Из лексикона голубых! Для нормальных мужчин это почти оскорбление.
– Ладно, так и быть. Потрясающе. Восхитительно.
Плоть Рамзи мгновенно отвердела и налилась.
– До сих пор тебе не с чем было сравнивать. Ты можешь, конечно, воображать, что я снова готов, но это не так. Необходимо укрепить мой дух. Дай мне еще по крайней мере пять минут.
Он придавил ее к кровати своим весом. Голова лежала на соседней подушке. Молли опять принялась гладить ему спину.
– Я совершенно забыла про ожог! Зажило?
– Как на собаке.
– Кожа совсем гладкая. А нога?
– Не беспокоит Как насчет твоей руки? Швы рассосались?
– До единого. Только маленький шрамик. Рамзи, ты не станешь возражать, если я признаюсь, что ты мне не просто нравишься. Все гораздо серьезнее.
Рамзи молчал. Молли нервно заерзала.
– Нет, – наконец объявил он, все еще не в силах пошевелиться. – Честно говоря, я тоже испытываю к тебе что-то в этом роде. – Он приподнялся и, наклонив голову, поцеловал ее в губы. – Знала бы ты, сколько раз я смотрел на твой рот и гадал, какой он на вкус и что ты сделаешь, если я тебя поцелую. Я с ума сходил от твоих губ. И все думал: вдруг ты сама меня поцелуешь?
Не прошло и нескольких минут, как Рамзи решил, что к нему вернулась утраченная было сила Духа. Они снова любили друг друга, и на сей раз именно он пребывал в полной уверенности, что не доживет до утра. И был не так уж далек от истины. От счастья иногда тоже умирают.
Под утро маленькая ручка погладила Рамзи по плечу. Слава Богу, у него хватило ума натянуть шорты и даже уговорить Молли надеть сорочку, хотя бедняжка была почти без сознания.
Он подхватил Эмму под мышки и уложил рядом с матерью. Молли, так и не просыпаясь, протянула руку, чтобы снова коснуться его дремлющей плоти.
– Здесь Эмма, – прошептал Рамзи.
Молли тотчас успокоилась и улыбнулась.
Эмма обняла мать за талию и прошептала на ухо:
– Я знаю, мама, ты самая красивая, хоть сейчас темно и я тебя не вижу.
– Спасибо, Эм. Правда, для этого необязательно будить меня каждый час.
Она снова погрузилась в сон и, перед тем как забыться, увидела мирового судью, объявляющего их мужем и женой, Эмму, широко улыбавшуюся и объяснявшую жене судьи, которая продала им букет за десять долларов, как чудесно, что теперь они женаты и все будет хорошо. Женщина, благослови Господь ее душу, кивнула и постаралась отвлечь Эмму, пока Рамзи целовал жену.
Она проваливалась в теплую темную пропасть, забыв о расстриге-священнике Сонни Дикерсоне, который зашел так далеко, что, вероятно, скорее умрет, чем откажется от Эммы.
– Знаешь, о чем я думаю? – прошептала Молли на следующее утро, оглядываясь на Эмму, старательно выводившую свое имя в блокноте.
– Готовишь какую-то проделку! Ты вот-вот лопнешь от смеха! Я все вижу! – шутливо погрозил пальцем Рамзи.
– Ошибаешься. Я серьезна как никогда.
– Ладно, но что у тебя на уме?
– Ничего, просто вспоминаю эту ночь. Понимаешь, то, что у нас было.., трудно даже выразить словами! Так чудесно.., что за это следовало бы брать налоги.
И тут на него нахлынула такая волна желания, что он не сразу оправился. Рамзи поспешно отхлебнул кофе и обжег язык. Он ясно припомнил, как она содрогалась под ним, и едва удержался, чтобы не повалить ее прямо на пол. В эту минуту Эмма подняла глаза от блокнота и спросила:
– Какая у меня теперь фамилия, мама?
Рамзи мгновенно забыл о своем почти преступном намерении и как истинный собственник, наконец-то заполучивший то, о чем мечтал всю жизнь, произнес:
– Я хотел бы, чтобы ты стала Эммой Хант. Как считаешь?
– Пожалуйста, напиши печатными буквами, Рамзи Он взял карандаш и старательно вывел два слова Эмма, пыхтя, принялась за работу и наконец объявила:
– Смотри, как получилось! По-моему, очень красиво!
Она протянула им блокнот, и взрослые с преувеличенным вниманием уставились на листок бумаги.
– Здорово! – восхитился Рамзи. – И даже прочитать можно. Эмма Хант. Замечательно звучит!
Эмма одарила их сияющей улыбкой и вернулась к своему занятию. Рамзи понизил голос:
– Прости, Молли, мы никогда это не обсуждали, но я очень хочу, чтобы Эмма носила мою фамилию. Стала моей дочерью по закону и фактически.
– Не знаю, что и сказать. Луи почти не видел Эммы, но он ее отец. Если сделать, как ты просишь, значит, он навсегда перестанет существовать.
– В таком случае позволь спросить: если бы Луи до сих пор был жив и ты все-таки вышла за меня, что решила бы?
Молли доела грейпфрут и взялась за тост. Немного подумав, она чуть слышно прошептала:
– Да, он негодяй, подонок и совсем не любил Эмму.
Луи не заслуживал такой чудесной девочки и не достоин дать ей свое имя. – Она сокрушенно покачала головой:
– Но он погиб, и я чувствую себя обязанной уважать мертвых. Как насчет Эмма Сантера Хант? Конечно, можно посоветоваться: с доктором Лу, но идея, по-моему, неплоха.
– Эмма и без того всегда будет помнить своего отца.
– Да, – кивнула Молли. – Кстати, ты собираешься доедать бекон, Рамзи?
– Нет, он твой. Тебе надо набираться сил. Я же здоров, как бык. Чем больше на мужчину набрасываются, тем могучее он становится. Мускулы наливаются с каждым часом. Он способен сражаться голыми руками с целыми армиями. Не могу дождаться, когда сумею тебе это доказать.
– Мам, как, по-твоему, выглядит?
Молли отвела взгляд от мужа, очень жалея, что не может дотащить его до кровати и сорвать всю одежду.
– Давай посмотрим, Эм. Да ты написала свое новое имя шесть раз! Все лучше и лучше А последняя строчка – просто класс! Пойдешь в школу и будешь подписываться Эмма Сантера Хант.
– Мисс Эмма Сантера Хант, – поправила Эмма.
Молли взглянула на Рамзи, безошибочно прочитавшего ее мысли. Он кивнул.
– А я буду миссис Молли Хант, – объявила она.
– Значит, теперь мы все Ханты. – обрадовалась Эмма, но тут же нахмурилась:
– Я даже не знала такой фамилии до того, как познакомилась с Рамзи.
Рамзи позвонил своим родителям. Они поговорили с Молли и Эммой. Все прошло гладко, хотя Молли расслышала нотки разочарования в их голосах.., после того как они оправились от потрясения. Мать и отец Рамзи пообещали дать прием в их честь в конце лета.
– Ну вот, к тому времени все образуется, – заверил Рамзи, кладя трубку. – Увидишь, как мама носится со своими невестками и пилит сыновей за то, что плохо обращаются с бедными девочками.
– Логично, – заметила Молли. – Пожалуй, позвоню-ка и я своей матери.
* * *
Назавтра они вернулись в Сан-Франциско. Несмотря на то что лето было в разгаре, город окутал холодный туман, ползущий с Тихого океана.
Эмма, в свитере и джинсах, гуляла по двору, рассматривая цветы, распустившиеся под защитой высокой ограды. Пианино осталось на стуле в кухне. На противоположной стороне улицы был припаркован полицейский автомобиль без опознавательных знаков.
– Надо купить ей качели, – заметил Рамзи, подходя к Молли сзади и обнимая за талию. – М-м-м, как сладко, – пробормотал он, прикусив ее мочку. – Может, привязать веревку к той дубовой ветке и положить на нее шину?
Молли повернулась к нему лицом.
– Мне хочется попросту изнасиловать тебя, – сообщила она и, верная своему слову, так и поступила.
Они даже не разделись, помня о присутствии Эммы, и едва оторвались друг от друга, все еще тяжело дыша, как услышали звонкий голосок:
– Мама, а у Рамзи есть комната, набитая разными банками.
Молли закатила глаза.
– Банками? Извращенец!
– Мама, ты смеешься? Опять шутишь?
– О да, – тихо сказала Молли. – О да.
* * *
После роскошного обеда, состоявшего из говядины по-китайски и лапши с чесноком и баклажанами, любимых блюд Рамзи, Молли объявила:
– Нам пора поговорить, Эмма. Довольно мы откладывали эту беседу. Только не волнуйся. – Эмма настороженно приподняла голову. – Буду откровенна. девочка. Рамзи тревожится за тебя, потому что этот ужасный человек все еще на свободе. Мы надеялись, что его поймают к нашему возвращению, но ничего не вышло.
А посему, Эм, ты должна быть сверхосторожна. И когда мы выходим из дома, держись рядом со мной или Рамзи. Если один из нас уйдет вперед, сразу же догоняй и хватай за руку. Понятно? Тебе все понятно?
Рамзи никогда не осмелился бы заговорить об этом.
Он чувствовал себя так, словно стоит на краю кратера пробуждающегося вулкана. Горло перехватило, и он не мог сделать ни глотка кофе, только что сваренного им собственноручно.
– Да, мама, ты права, – согласилась Эмма. – Доктор Лу сказала, что этот человек думает, что я могу спасти его от ада, и если такая мысль застряла в его мозгу, значит, ничего не поделаешь.
Она еще рассуждает! Поразительно, до чего этот маленький ребенок способен мыслить четко и логически!
– Наверное, доктор Лу знает, что говорит. – кивнула Молли.
– Но если он думает, что я спасу его от ада, то почему так меня мучил?
– Мистер Савич объяснил Рамзи, что врачи и агенты ФБР решили, будто он делал тебе больно, считая, что ты понесешь наказание за него. Что, терзая тебя, свою спасительницу, он очистится от грехов и попадет в лоно Господне.
– Не понимаю, мама.
– И никто не поймет, – заверил Рамзи. – Он болен и поэтому очень опасен. Его надо остерегаться.
– Я знаю, он где-то здесь. Ждет, – шепнула Эмма.
– Верно, детка, – вздохнула Молли. – Больше всего на свете я желала бы придушить негодяя своими руками. Но пока его не схватят, нам придется трудно.
Держи ушки на макушке и ходи за нами хвостом. Подойди к окну и посмотри на голубую машину, припаркованную напротив. Там сидят полицейские, которые тоже ищут этого человека.
– Вижу, мама.
Рамзи неловко откашлялся. Все разумные, правильные, нужные слова отчего-то застряли в горле. Он попытался хоть как-то утешить девочку и объяснить, что все это ненадолго, но сумел лишь выдюжить:
– Эмма, не могла бы ты подойти? Что-то я неважно себя чувствую.
Девочка метнулась к столу. Рамзи едва успел отодвинуть стул и посадить малышку к себе на колени. Эмма гладила его руку и шептала:
– Все будет хорошо, Рамзи. Мы прорвемся. Честное слово.
Рамзи уткнулся лицом в ее косичку.
– Я люблю тебя, Эмма Хант.
– И я тебя, Рамзи. Ты даже не знаешь, как сильно.
Она еще долго гладила его по плечу, даруя тепло и радость, в которых он так нуждался.
* * *
Уик-энд они провели в Монтерее и даже отправились в океанарий. Эмма застряла возле медуз и ни за что не хотела уходить. Все трое сидели на скамье перед огромным аквариумом добрых полчаса и рассматривали медуз. Затем отправились в бухту Кармел, погуляли по живописному пляжу, проехали до Биг-Сер и устроили пикник неподалеку от дороги, на Севентин-Майл-драйв Но при этом ни на минуту не забывали о Дикерсоне.
Переступив порог гостиничного номера, Рамзи сразу позвонил Вирджинии Тролли, дал номер своего телефона и сообщил, что они устроились. Молли решила узнать о здоровье отца. Ему с каждым часом становилось лучше. Майлз пожаловался, что скучает по ним, особенно по Эмме, однако с Мейсоном поговорить не удалось. Ив передала, что он спит, но если Молли позвонит на следующей неделе, возможно, Мейсон и захочет с ней пообщаться.
– Стерва, – тихо прошипела Молли, положив трубку.
Рамзи, игравший с Эммой в «очко», поднял голову.
Он сам позавчера научил девочку игре и не переставал удивляться ее сообразительности. Теперь она легко обыгрывала его, и Рамзи невероятно этим гордился. Заметив, как раздражена Молли, он ехидно улыбнулся:
– Чего же ты хочешь? Ив куда легче дурачить твоего отца, когда рядом нет его чересчур умной дочери, к тому же старше ее на два года, и внучки, которой тоже палец в рот не клади, не говоря уже о таком писаном красавце, как я, остроумном, высоком, настоящем голливудском герое, правда, глуповатом, потому что не обращает на такую соблазнительную пташку ни малейшего внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36