— Вы, очевидно, очень гордитесь своей храбростью, доказательством которой являются эти шрамы?— Я это сказал только для того, чтобы вызвать у вас восхищение и немного смягчить ваше отношение ко мне.«Не хочу быть мягкой с тобой!» — хотелось закричать ей, но вместо этого она демонстративно зевнула и равнодушно спросила:— Понравилась прогулка с мисс Стивенсон? Его левая бровь мгновенно взлетела вверх.— Не странно ли, что я догадался о причине вашего недовольства?— И вы думаете, что я ревную вас? — «Получи, негодяй», — злорадно подумала она, удовлетворенно отметив про себя, что его глаза слегка потемнели от столь неожиданного выпада.— Пенелопа — очень… осторожная наездница. Не такая, как вы, черт возьми. Благодаря ее осмотрительности и осторожности она в полном порядке.Он издевается над ней, играет, как большой и ленивый кот обычно играет с маленькой, беззащитной мышкой. Это сравнение так понравилось ей, что она забыла о своем гневе и рассмеялась.— Вот так-то лучше. Я рад, что вы готовы разделить мое веселое настроение.«Почему бы и нет? — решила она. — Все остальное не дает нужного результата».— Я представила вас в виде огромного пушистого кота, который нацелился на бедную маленькую мышку с переломанными ребрами.— Интересно, — сказал он с ухмылкой, — кто из нас был бы котом, если бы на вас сейчас не было бинтов?Замечание попало в самую точку. Чонси прикусила нижнюю губу и посмотрела на свою тарелку.— Я никогда не пыталась играть с вами, — глухо прошептала она.— Возможно, — согласился он и тут же добавил: — Но вы все же преследовали меня, хотя и делали это с величайшим мастерством. Мне кажется, что я должен упасть к вашим ногам и посмотреть, что вы сделаете с моим измученным телом.— Да, это было бы хоть каким-то разнообразием, — лукаво кивнула она.— Все-таки трудно лежать в своей, то есть в моей кровати и чувствовать, что не способна прижать жертву к земле?— Картошка уже давно остыла. — неожиданно заявила Чонси. — Лин будет расстроена. Теперь вы вряд ли сможете похвалить ее вкусное блюдо.Делани взглянул на остывшее картофельное пюре, а потом поднял голову и посмотрел Чонси в глаза.— Что бы вы, интересно, сказали, моя дорогая, если бы я сейчас забрался к вам в постель?Что же ему ответить, черт возьми? Поиздеваться над ним?— О Господи, я не знаю! — с притворным равнодушием промолвила она.Он взорвался таким громким смехом, что чуть было не опрокинул стоявший на столе поднос.— Вы просто прелесть!Его слова обрадовали Чонси и вызвали ощущение безотчетного триумфа.— Эта прелесть хотела бы знать, чем вы сегодня занимались. Сент сказал мне, что вы очень занятой человек и все свое время посвящаете делам. Чем вы занимались до того, как пришла мисс Стивенсон?— Я действительно занимался важными делами, — ответил он, отодвигая стол и наклоняясь к ее кровати. — Дело в том, что я ожидаю прибытия одного из моих судов. Оно было на Востоке и может вернуться в любую минуту.«Он еще и судовладелец? Наверное, чертовски богат».— И сколько же у вас судов?— Три. Мой отец был судостроителем в Бостоне, как, впрочем, и брат Алекс в Нью-Йорке.— Понятно, — задумчиво прошептала она. — Как это… интересно.Он скрестил руки на груди и вытянул ноги.— Стоит ли понимать ваш вопрос как появление досужего интереса, или вы хотите знать, богат ли я так же, как вы?— Я очень богата! — неожиданно выпалила она, тут же пожалев о своей несдержанности. Этот негодяй действительно читает ее мысли. Просто обезоруживает ее своей проницательностью. Она чувствует себя, как рыба, неожиданно выброшенная на берег.— Мы с вами похожи на набобов, наместников империи Великих Моголов. Вы тоже считаете себя редким образцом благовоспитанности и необыкновенной изысканности?— Не совсем так. Мое богатство коренится в глубокой древности, пока… пока не умер мой отец, после этого все стало по-другому.— Скажите мне, пожалуйста, как вы получили свое наследство?«Скажу ему, — подумала она. — Подобное откровение может быть даже полезным. Вызовет его доверие, симпатию».— Мой крестный отец долгое время жил в Индии и накопил там приличное состояние. Несколько лет назад он потерял своих близких — жену и сына. Они погибли во время одного из восстаний. Незадолго до смерти он завещал все свое имущество моему отцу, а когда он умер, то все его богатство перешло ко мне. Правда, только после того, как мне исполнился двадцать один год. Этот человек в буквальном смысле слова спас меня от нищеты и унижений. Я могла бы стать продавщицей в магазине или модисткой, на большее не приходилось рассчитывать. Правда, я могла остаться в доме своей тети в Лондоне и постоянно отбиваться от Оуэна, именно поэтому я так дорожу вновь приобретенной свободой.— Если это так, моя дорогая, то могу с полным основанием посоветовать держаться подальше от брака, так как ваш муж, естественно, в чем-то ограничит вашу драгоценную свободу.«Он опять начинает», — в смятении подумала она.— Америка — это отнюдь не Англия, Делани. Здесь каждый чувствует себя свободным, даже женщины.— Думаю, вы скорее правы, чем не правы. Вы очень сложная женщина, Чонси. Надеюсь, в один прекрасный день вы объясните мне наконец, почему богатая и красивая женщина решила отправиться на другой конец земли, в этот медвежий угол.— А разве вы не совершали путешествия на Восток на одном из своих судов?— Да, но мы говорим о разном, не правда ли?— Да, вы правы, конечно. Суть дела в другом.Он долго смотрел на нее из-под ресниц. Ее густые волосы были туго заплетены в косу и уложены на затылке, а выбившиеся завитки красиво обрамляли лицо, бледно-желтые кружева ее ночной рубашки оттеняли белизну изящной шеи. Даже руки ее казались ему необыкновенно белыми, тонкими, изящными. Он посмотрел на свои руки и усмехнулся. Они все еще были похожи на руки золотоискателя.Он страстно желал ее и нисколько не удивлялся этому, так как находил ее очень хорошенькой. Конечно, ему встречались и более красивые женщины, но никто не привлекал его больше, чем Чонси. В ней было нечто такое, что неудержимо притягивало, будоражило воображение, порождало безумное желание обладать. Это был порыв, страсть, от которой невозможно было избавиться.— Все еще больно?— Немного, — призналась она.— Почему же вы отказываетесь от настойки опия?— Не хочу привыкать.— Чонси, ваш отец умер от слишком большой дозы опия?Она побледнела и застыла, как будто от внезапного удара. Ей стало так больно, что она чуть не закричала: «Да, это ты своей собственной рукой влил эту гадость в него!» Она закрыла глаза, прекрасно осознавая, что не может скрыть от него накопившуюся злость и неистребимую ненависть.— Извините, — нежно прошептал он. — Я не хотел обидеть вас. Я сейчас уйду. — Он начал торопливо собирать тарелки и укладывать их на поднос. — Спокойной ночи, дорогая. Я приду утром.Она осталась одна в темноте, наедине со своей болью. Перед тем как она погрузилась в глубокий сон, ее пронзила странная мысль, что она имеет дело с довольно сложным человеком, образ которого подобно картинке-загадке не складывается в единое целое, достойное ее ненависти. Она так и не смогла увидеть за его дразнящей улыбкой никаких признаков испорченности или продажности.Делани поговорил с Лин и Люкасом, прежде чем удалиться в библиотеку, где он обычно работал. Усевшись за свой рабочий стол, он попытался сосредоточиться на делах, но мысли о Чонси упрямо лезли в голову, не давая ему покоя. Он даже улыбнулся, вспомнив по-детски наивные слова Лин, сказанные несколько минут назад. «Мисс любит вас, — прошептала она, застенчиво опустив глаза. — Она — самая настоящая леди».Делани пытался написать письмо своему брату Алексу, но через пятнадцать минут обнаружил, что ему удалось придумать лишь одно коротенькое предложение. Он тихо выругался, прекрасно отдавая себе отчет в том, что является главной причиной его неспособности сосредоточиться. Погасив лампы, он вышел из библиотеки и осторожно поднялся по лестнице наверх. Перед дверью спальни он остановился и прислушался. Все было тихо. Чувственные картины возникали в его сознании, но внезапно он похолодел — из спальни раздался душераздирающий крик.— Чонси! — воскликнул он и ворвался в комнату. В голове пронеслась совершенно безумная мысль, что кто-то насилует ее. Естественно, в спальне никого не было, кроме распластавшейся на кровати Чонси, которая глухо всхлипывала и стонала.— Чонси, — произнес он более спокойно, поняв, наконец, что ей просто-напросто приснился кошмар. — Чонси, — повторил он, притронувшись к ее плечу, — все хорошо, проснитесь, дорогая.— Нет! — простонала она и попыталась оттолкнуть его от себя. На ее лице отразился неописуемый ужас.— Чонси, проснитесь, черт возьми!Он обнял ее, осторожно поддерживая под спину.— Милая, все в порядке. Это всего лишь сон. Дверь соседней комнаты быстро отворилась, и на пороге показалась встревоженная Мэри в ночной рубашке.— Все в порядке, Мэри, — успокоил ее Делани. — Ей просто приснился кошмарный сон.Мэри глубоко вздохнула, приближаясь к кровати.— С ней иногда случается такое, — тихо сказала она. — Я очень надеялась, что это пройдет, но напрасно.— Ее мучит один и тот же кошмар? — Он почувствовал, что Чонси зашевелилась в его руках, но не оттолкнула его, как раньше, а еще сильнее прижалась к нему всем телом, будто пытаясь найти защиту.— Да, — подтвердила Мэри. — Еще когда мы были в Англии, ее постоянно преследовал кошмар, связанный с летящей на нее каретой. Она действительно чуть было не попала под нее на улице. Слава Богу, какой-то моряк вытащил ее прямо из-под колес.— Понятно, — прошептал он, нежно обнимая Чонси. — Иди спать, Мэри, а я останусь здесь, пока она не успокоится.Мэри молча кивнула и ушла в свою комнату, плотно прикрыв дверь. В этот момент Делани даже в голову не пришло, что служанка ведет себя довольно странно, оставив свою хозяйку в объятиях человека, который не является ее мужем.— Чонси, — нежно прошептал он и невольно поцеловал ее в висок. Она еще ближе прижалась к нему, прикоснувшись упругой грудью к его груди. Он чувствовал, что все его тело пронизано страстным желанием обладать этой женщиной. — Милая Чонси, — снова прошептал Делани, прильнув губами к ее щеке.Навеянный кошмаром страх постепенно уходил. Неожиданно для себя Чонси осознала, что его крепкие руки пробуждают в ней ощущение полной безопасности и надежности. Она отпрянула назад, разозлившись не на него, а на себя, на свои собственные мысли.— Не думай, что я слабая и беззащитная, — слабо пробормотала она. Делани продолжал держать ее в объятиях.— Ну конечно же, нет, моя дорогая. Каждому человеку снятся сны.— Это был не просто страшный сон, — резко произнесла она. — Он действительно хотел убить меня. Я же не сумасшедшая в конце концов.— Человек, который управлял каретой?Она кивнула и уткнулась в его плечо. Он чуть было не задохнулся от прилива нежности и жалости, а его руки так и тянулись, чтобы погладить ее грудь.«Какой же я негодяй!» — подумал он, бережно укладывая ее на подушку. Она находилась в его доме, в его постели, и он не имеет права эгоистично воспользоваться ее минутной слабостью.— Теперь мне лучше, — тихо сказала она, видимо, почувствовав резкую перемену в его настроении. — Сожалею, что доставила вам массу хлопот. Этот кошмарный сон в последнее время снится мне не очень часто.— Я проходил мимо, когда услышал, как вы вскрикнули во сне, — пояснил он и нежно погладил ее по голове. Руки его заметно дрожали. — Вы чертовски напугали меня.Чонси окончательно избавилась от страха. Она прекрасно понимала, что находится наедине с ним и что на ней нет ничего, кроме тоненькой ночной рубашки. Может быть, притянуть его к себе? Попросить его остаться до утра? Остаться для чего? Она вдруг вспомнила Оуэна и его жалкие попытки соблазнить ее. Ей стало так противно, что по всему телу пробежала дрожь. Она ненавидела себя в эту минуту.— Не бойтесь, Чонси, — тихо сказал Делани, неверно оценив ее реакцию. — Я никогда не обижу вас. Хотите я принесу стакан воды или молока?— Нет, — чуть слышно произнесла она. Сейчас она напоминала маленького ребенка, готового вот-вот расплакаться.Делани встал с кровати и машинально поправил одеяло. «Ну, скажи же хоть что-нибудь, кретин!»— Чонси, вы не хотели бы покататься со мной в карете, если, конечно, Сент позволит?— Да, — согласилась она после небольшой паузы. — Это было бы замечательно.Она лежала в полной темноте, уставившись в закрытую дверь и прислушиваясь к его гулким шагам где-то над лестницей. Он спустился вниз, но не остановился у своей спальни, а вышел из дома. «Куда он пошел?» — подумала она, слегка нахмурившись.Оставшиеся три часа этой ночи Делани провел у Мари, избавляя свое тело от накопившегося напряжения. Но ему так и не удалось избавиться от надоедливых мыслей. Даже когда он на Брутусе возвращался домой по пустынным улицам Сан-Франциско, его мысли были полностью поглощены женщиной, которая находилась в его доме.— Да, разумеется, — сказал Сент, радуясь энтузиазму своей пациентки, — но имейте в виду, что гонки недопустимы. Дел, не гони своих бешеных лошадей! Сегодня превосходный день. Абсолютно никакого тумана. Ты можешь показать ей океан, но ни в коем случае не переутомляй ее.«Как прекрасно себя чувствуешь в платье без корсета, — думала Чонси, радостно подставляя лицо теплым лучам солнца. — А ведь мужчины всегда так себя чувствуют». Она слегка повернула голову и посмотрела на сидевшего рядом с ней Делани.— Я благодарна вам за эту прогулку, — сказала она, устраиваясь поудобнее. — Мне всегда нравились ландо. Я словно испорченный и избалованный ребенок.— Это ландо предоставили нам Стивенсоны, — заявил он и хитро подмигнул ей.Она задержала дыхание, а потом мило улыбнулась и посмотрела на него.— Я не позволю вам испортить мне сегодня настроение!— Не холодно, Чонси?— Если вы набросите на меня еще одно одеяло, то я просто поджарюсь.Делани пристально посмотрел на нее и подумал, что он точно поджарил бы ее, но не одеялом, а своим собственным телом.Люкас уверенно управлял экипажем, лавируя между многочисленными фургонами, повозками, торговыми лавками и пешеходами вниз по Маркет-стрит.— Здесь сплошь и рядом совершенно новые дома, — заметила Чонси и неожиданно охнула, когда их ландо чуть не наскочило на какого-то китайца, нагруженного тяжелыми лотками.— Да, они бесконечны. Люкас, давай проедем мимо миссии Долорес. Когда вы совсем поправитесь, Чонси, мы непременно нанесем визит в «Русс-Гарденс». Вы уже слышали об этом месте, не так ли?— Да, — весело ответила она. — Мне рассказывал милый Тони.— А это, моя дорогая Чонси, мощеная дорога, которая была построена еще в 1851 году, чтобы связать центр Сан-Франциско с миссией Долорес. Там у нас сейчас находится ипподром. Как видите, здесь есть все признаки цивилизации.— Я еще никогда не была на бегах, — сказала она с тоской в глазах.— Что? Даже на скачках в Аскоте? Чонси покачала головой и плотно сжала губы.— Нет. Мой отец считал, что это не совсем подходящее занятие для молодой леди.— А сейчас, когда вы уже вполне взрослая женщина, считаете, что это допустимо?— Возможно. — Она слабо улыбнулась и посмотрела на него. — Но только в сопровождении надежного человека.— Ну что ж, я попрошу Тони, чтобы он составил вам компанию, если, конечно, у него будет время.— Вы…— А вам известно, дорогая, что город Сан-Франциско получил свое нынешнее название только шесть лет назад? Раньше город назывался Иерба-Буэна. Мэром тогда был Вашингтон Барлетт. Именно он приказал изменить название города. Оно и было опубликовано в нашей первой городской газете «Калифорния стар».— Йерба что?— Йерба-Буэна, что в переводе с испанского означает «хорошая трава». Можно предположить, что первые поселенцы нашли здесь много лекарственных растений, обильно произраставших на склоне холмов. Знаете, на эту землю претендовали очень многие страны — Россия, Франция и даже англичане. Но победу, в конце концов одержали мы, американцы. Испанцы уступили нам Калифорнию в 1848 году, то есть пять лет назад, когда мы выиграли войну с ними.— А когда же здесь было обнаружено золото?— О, это ирония судьбы! Мирный договор был подписан в начале 1848 года, а за девять дней до этого Маршалл нашел первый самородок золота на лесопилке Саттера. Вскоре здесь стало твориться черт знает что.— И вы стали одним из… как вы себя называете… аргонавтов?Его лицо на мгновение омрачилось грустью.— Да, совершенно верно, — спокойно ответил он. — Я с трудом добрался сюда из Бостона. Тогда это был ужасный путь, да и сейчас тоже не из легких.— Вы приехали в Калифорнию только из-за золота?— Как любит рассказывать всем желающим его слушать мой брат Алекс, я всегда отличался дерзким характером и был непослушным ребенком, который ни за что на свете не хотел идти по стопам своего отца и деда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39